Интермедия: Человек на Небе

 

Внезапно пророк получает новое видение: он видит множество людей, воспевающих гимны надежды и радости. Эта сцена являет собой резкий контраст по сравнению с тем, что мы слышали и чего боялись. Тем, кто был сокрушен силой Вавилона, видение приносит весть надежды. Кроме моря и земли, мы слышим здесь о грядущей «горе Сион» (Отк. 14:1). Единственное упоминание о горе Сион в Апокалипсисе касается небесного Сиона.

Голос, который пророк слышит, нисходит, с Неба (ст. 2), и 144 000 стоят перед небесным престолом Божьим.

Присутствие Бога на земной горе Сион ведет к тому, что народ израильский приходит к месту небесного обитания Бога, которое имеет такое же название «Гора Сион» ¹⁰. Таким же образом сыны Кореевы в Пс. 47:3 связывают Сион, святую гору Божью с «сияющими высотами Цафона», северной стороной [Цафон – поэтический образ, место обитания божества, или «север» — примеч.перев.]: это аллюзия на «недосягаемые высоты», «горнее место»; у пророка Исайи написано: «… на небе, выше звезд Божьих» (Ис. 14:13). В противовес зверям, которые вышли из моря и из земли, Агнец стоит на горе Сион. Стабильность и порядок противостоят смятению и хаосу, которые приносит дракон. Даже печать собственности, которая в случае дракона ставится на руку, иногда на чело, теперь поставлена на чело искупленных (Отк. 14:1). Подобно тому, как число 144 000 символизирует собой завет с Богом (12 x 12 000), число 666 символизирует отсутствие Бога.

«Девственники», т. е. «чистые», противостоят тем, кто позволил обмануть себя зверю (Отк. 13:14; ср.: 13:3, 8). И снова Писание использует здесь брачную метафору, чтобы показать интимную связь между Богом и Его народом. В еврейских Писаниях народ Божий часто называется «девствующей дочерью Сиона» ¹⁰. В Песни песней страстное стремление Суламиты к Соломону, возлюбленному своему, иносказательно описывает жажду воссоединения Израиля со своим возлюбленным, с Богом. ¹¹. Пророка Осию одолевают ностальгические воспоминания при мысли о днях обручения Израиля в пустыне (Ос. 2:16).

Апокалипсис во всей очевидностью использует этот образ девства народа Божьего не для того, чтобы побудить людей к сексуальному воздержанию, но как выражение возвышенных чувств, как добродетельное терпение. Израиль останется навеки чистым, потому что непрестанно ожидает своего возлюбленного. Царство это не от мира сего. В отличие от тех, кто присоединился к земному царству, «чистый» Израиль на Сионе сохраняет себя для Царства Божия. Описывая их как «девственников», пророк Апокалипсиса имеет в виду людей посвященных Богу, отделенных для Него.

Другой титул, который придан им — «первенцы Богу» (Отк. 14:4) — связан с той же концепцией. И снова, Апокалипсис заимствует эту лексику из еврейских Писаний. Это напоминание о еврейском обычае посвящать первые плоды урожая Богу. ¹². В Писаниях Израиль рассматривается как первенец Божий ¹³, и этом смысле первые плоды урожая (Иер. 2:3), святой народ, отделенный для Бога.

Апокалипсис отделяет 144 000 от всего рода человеческого. Народ Божий отличается от других людей своими делами и особым статусом. Последователи дракона подобны роботам. Они даже не говорят. За них говорит дракон. Их главные интересы сосредоточены в материальной сфере, их цель — достичь успеха и признания в мире.

С другой стороны, ученики Агнца следуют за ним, куда бы Он ни шел (Отк. 14:4) и поют «новую песнь» (ст. 3). Творчество этих поэтов/музыкантов разительно отличается от сугубо коммерческих интересов последователей дракона в сфере торговли и бизнеса. Своим живым воображением, творческим поиском и открытиями последователи Агнца резко выделяются на фоне тех, кто ищет только материального успеха.

Выражение «новая песнь» является основополагающим для книги Псалмов, в которой оно соотносится со спасительным духовным возрождением. ¹⁴. В этом смысле 144 000, чувства которых насыщены до предела лицезрением чудодейственного воскресения, воспевают эту песнь как гармонию хвалы, которую способны выразить только они.

Пророческое видение раскрывает неизбежность финального суда. Пророк слышит на фоне раскатов грома и шума множества вод звуки игры на арфе (гуслях, ст. 2). Настает момент, когда справедливость и любовь Божья вновь соединяются, и наступает конец злу.

 

Примечания

 

1. Ис. 27:1; Иез. 29:3-5; 31:32; ср.: Пс. 68:2, 3; 123:1-5
2. Ис. 17:12; Иер. 46:7; Отк. 17:1, 18
3. См. J. Doukan Secrets of Daniel, рp. 108-110
4. Bruce L. Shelley. Church History in Plain Language (Waco, Tex.: 1982), p. 381
5. Time, Dec. 26, 1994
6. J. Doukan Secrets of Daniel,.p. 46
7. Быт. 11:31; 12:1, 5-7; Лев. 14:34; Втор. 18:9; 4 Цар. 5:2; ср. Мф. 2:20, 21; Еф. 6:3
8. См. “Lord’s Day Alliance Officials Have Audience With Pope John Paul II and Others in Europe”, Sunday: the Magazine of the Lord’s Day Alliance in the United States. October/December 1986, pp. 8, 9; cf: James P. Wesberry,ed. The Lord’s Day (Nashville, 1986), p. 123.
9. Пс. 2:6; 67:19; 86:2; 98:9
10. Ср.: 4 Цар. 19:21; Ис. 37:22; Иер. 14:17; Амос 5:2 и др.
11. Песн. 2:8, 9; 5:2; 8:14
12. Втор. 26:1-11; Лев. 23:9-21
13. Исх. 4:22; Иер. 31:9
14. Пс.32:3; 39:4; 97:144:10; 149:1.

 

 

ГЛАВА 6

ГРОМКИЕ ГОЛОСА АНГЕЛОВ

(Откровение 14:6-20)

 

Три ангела несутся по небу, возвещая весть, которая поколебала Землю. Мы снова бросаем ретроспективный взгляд на земную историю. Снова речь идет о жителях Земли. Небесные посланники несут весть о грядущей судьбе мира. Они непосредственно предшествуют пришествию Сына человеческого на облаках (Отк. 14:14) и следуют после четырех зверей, описанных Даниилом (Отк. 13: 2 и дал.). Параллели между этими двумя отрывками позволяют полагать, что трехангельская весть соответствует посланию, которое записано в Дан. 7 о времени суда (Дан. 7:9-12), или Киппуре (Дан. 8:14). Мы сейчас живем «в конце времени» (Дан. 8:17).

Даниил 7 Откровение 13 и 14

 

Четыре зверя Зверь с 10-ю рогами

(лев, медведь, барс,

зверь с 10-ю рогами)

Власть узурпатора Власть узурпатора (42 месяца)

(1260 дней)

Небесный суд Трехангельская весть

Пришествие Сына Пришествие Сына человеческого

Человеческого

 

Согласно Апокалипсису, Земля наполнится этой вестью трех ангелов.

Первый ангел

 

Миссия первого ангела в Откровении провозгласить весть «вечного Евангелия» (Отк. 14:6). Греческое слова юангелион (евангелион), переведенное здесь как Евангелие, означает буквально «радостная весть», или «добрые новости». В классической греческой литературе этот оборот используется для выражения вести о победе. Она заключает в себе либо весть о смерти врага, либо о прибытии римского императора, который спасает народы от злоключений и бедствий и приносит Pax Romana (римский мир).

Это послание первого ангела несет с собой весть надежды: близость конца человеческой трагедии. Эта весть носит двойственный характер: страх перед судом и поклонение Творцу: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его, и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод» ст. 7).

Страх перед судом

 

В древности на Ближнем Востоке царь исполнял одновременно и обязанности судьи. В Библии также отмечаются эти две функции царя (Исх. 18:13; 4 Цар. 15:5; 2 Пар. 1:10; Пс.71: 2). Именно в этом контексте видения славы Божьей, Бога, Который управляет и судит, мы должны понимать призыв бояться Его.

Понятие страха Божьего часто искажают. Истинный страх Божий это осознание того, что очи Господни постоянно взирают на нас. Еврейское слово, которое описывает это понятие — ир ’, вероятно, происходит от того же корня, что и глагол «видеть». Бояться Бога значит знать, что Он видит нас, где бы мы ни находились, и что бы мы ни делали. Таким образом, Библия связывает страх Божий с Его законом: «… дабы ты боялся Господа, Бога твоего, и все постановления Его и заповеди Его, которые [сегодня] заповедую тебе, соблюдал ты и сыны твои и сыны сынов твоих во все дни жизни твоей, дабы продлились дни твои» (Втор. 6:2). Страх Божий закладывает основы нравственности: «Бойся Бога и заповеди Его соблюдай» (Еккл. 12:13). В последнем отрывке синтаксис еврейского языка позволяет перевести этот текст таким образом, что союз «и» является не соединительным, но разъяснительным: «Бойся Бога, то есть (другими словами) соблюдай Его заповеди». Автор книги Екклесиаст рассматривает «человека», все людей (коль хаадам) в контексте грядущего суда: «ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл.12:14).

Бояться Бога означает для нас быть приверженными только тому, что является благим, справедливым и праведным: соблюдать заповеди не только на людях, но и наедине с собой. Религия это не просто поклонение в День Господень или молитва, или святые места в церкви или в синагоге. Мы находимся под испытующим взором Божьим постоянно: каждый наш поступок, каждая мысль в любое время и в любом месте. Вот почему эта тема страха Божьего неизменно присутствует в библейской литературе мудрости. Во время глубоких и проникновенных размышлений о смысле человеческого существования присутствует страх Божий: «Начало мудрости - страх Господень, и познание Святаго – разум» (Прит. 9:10; ср.: 1:7 и дал.).

Страх Божий не имеет ничего общего с суеверием, которое парализует и ведет к религии формальной и причастной магии. Библия часто связывает страх Божий с любовью. Сразу же после наставления о необходимости иметь страх Божий и повиноваться установлениям Божьим идет заповедь о любви: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими» (Втор. 6:5). Иметь страх Божий означает любить Его и быть любимым Им. Это также и залог того, что Бог оберегает нас: «Вот, око Господне над боящимися Его и уповающими на милость Его» (Пс. 32:18). Повиновение закону Божьему — это зримое свидетельство нашей любви к Богу. Жить на виду у Бога означает жить с Богом. И наоборот, поскольку мы живем с Богом, мы живем, покоряясь Его воле. Истинная религия воспринимает Бога последовательно и серьезно.

В Отк. 14:7 следует призыв убояться Бога и воздать Ему хвалу. Еврейское слово кавод, «слава», включает в себя понятие о весе. Мы придаем Богу вес в своих мыслях и делах; мы принимаем Его во внимание. Весть Апокалипсиса поражает самую сердцевину лицемерных и поверхностных религий, которые не способны возбудить в человеке благоговейный страх, трепет перед Богом именно потому, что у них нет концепции страха Божьего. Люди могут взывать к имени Бога, строить храмы и соборы во славу Его, создавать и развивать богословские учения о Нем, но человеческое сердце остается при этом закрытым и искалеченным собственной ложью и преступлениями. В самом сердце прошлого века Катастрофа, или Холокост, возвестила о крахе религии, в том числе и христианской.

Человечество больше не воспринимает Бога всерьез. В понимании людей Он стал добрым, безвредным отцом, которым мы можем манипулировать, или младенцем Иисусом, слишком милым и очаровательным, чтобы быть реальным. И мир свернул на другой путь, объявив: «Бог умер», и эта вера распространилась даже в религиозных кругах. Религия есть лишь духовный опыт, моральный кодекс или просто традиция. Кто верит в Бога Всевышнего и в Его Царство?

Поскольку мы потеряли страх Божий, мы не можем постичь его смысл, у нас остается лишь желание иметь его. В результате, Апокалипсис стал сегодня крайне актуальным. Первый ангел взывает к нашему страху Божьему, стремясь пробудить нас, подготовить к Его присутствию, зажечь искру желания встречи с Богом в сердцах мужчин и женщин, слишком занятых строительством мирского города, возбудить в них потребность в пришествии Бога во славе Его.

 

Поклонение Творцу

 

От мыслей о страхе Божьем ангел ведет нас с Богу, Которому мы поклоняемся. И от повиновения закону праведного Бога мы продвигаемся к поклонению с любовью Богу, Который дал нам жизнь.

С благоговейным трепетом склоняясь перед бесконечностью и красотой Вселенной, человеческое создание не может не поклоняться Творцу. Интересно отметить, что псалмы и молитвы Израиля непосредственно связаны с поклонением Творцу (Пс. 94; 101:19; Неем. 9:6). Именно через сотворение Бог продемонстрировал Свою благодать и всемогущество. Его бесконечная благость побуждает нас поклоняться Ему, а Его близость дает нам возможность встречаться с Ним и любить Его. Поклонение — это единственный ответ Творцу. Действительно, поклонение – это одновременно и осознание недосягаемости Творца и Его близости к нам — Того, Кто дал нам дыхание жизни.

На самых первых страницах Библии приводятся два повествования о сотворении, которые указывают на такую двойственную природу поклонения. В первом рассказе (Быт. 1:1-2:4), Бог, Элохим, предстает как трансцендентный и всемогущий, как Властелин Вселенной. Во втором рассказе (Быт. 2:4 – 24) Бог, ЯХВЕ предстает как имманентный и личный Бог, Божественный участник истории и бытия, Бог Творец.

Библия открывается историей сотворения не только в контексте хронологических событий, но и в ситуации, соединяющей творение с Творцом. Библия начинается с сотворения, создавая фундаментальную основу для поклонения Создателю.

Но наш отрывок в Апокалипсисе указывает на более широкий аспект, чем просто акт творения. Неожиданно упоминание об «источнике вод» в добавление к трем традиционных компонентам творения (небо, земля и море) — и это особенно примечательно. В странствиях по пустыне для Израиля вода была равноценна жизни. Таким образом, в нашем отрывке «источники вод» противопоставляются пустыне смерти и зла (Отк. 12:, 14; 17:3).

Агнец ведет Свой народ к живым источникам вод (Отк. 7:17; 22:17). Аналогичным образом в видениях Иезекииля Иерусалим надежды, напоенный источниками вод (Иез. 47:1-12), можно уподобить Эдемскому саду (Быт. 2:10-14) ³. Источники вод, таким образом, замыкают собой грядущее кольцо вечности. Они указывают на идеальный Иерусалим, изображенный как сад Эдемский. Поклонение Творцу отражает надежду на грядущее творение.

 

Второй ангел

 

Внезапно тон повествования меняется. Второй ангел взирает на лагерь узурпатора, и весть его окрашивается в другие тона. Вместо радостной вести о надежде, мы слышим теперь предсказание о суде над Вавилоном, о его падении: «И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы». (Отк. 14:8). Глагол здесь используется в прошедшем времени, что указывает на неотвратимость этого грядущего события. Еврейские пророки предсказывали события будущего с такой определенность как будто они уже свершились. Так, пророк Исайя возвещал: «Пал, пал Вавилон, и все идолы богов его лежат на земле разбитые» (Ис. 21:9). Аналогичным образом предсказывал это и пророк Иеремия: «Вавилон был золотою чашею в руке Господа, опьянявшею всю землю; народы пили из нее вино и безумствовали. Внезапно пал Вавилон и разбился; рыдайте о нем, возьмите» (Иер. 51:7, 8).

Сторонники Вавилона, напоенные его вином, потеряли всякое чувство реальности. Они утратили способность рассуждать здраво. Вавилон маскировался под град Божий, и они воспринимали этот его статус. Согласно книге Притчей, такова неизбежная судьба пьяниц: «Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид; глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное, и ты будешь, как спящий среди моря и как спящий на верху мачты» (Прит. 23:31-34).

В отличие от 144 000 девственников эти последователи вавилонского учения в Апокалипсисе предстают как блудники. Последователи Агнца характеризуются, прежде всего, как имеющие страх Божий, проявляющие чувства любви и верности. Но в лагере вавилонском на место Бога поставлены мирские законы, и религия развращается. Миссия второго ангела состоит в том, чтобы раскрыть этот обман человечеству. Апокалипсис и книга Даниила описывают силу Вавилона как человеческую. Малый рог с человеческим лицом действует как узурпатор (Дан. 7:24, 25; 8:9-11, 25) или как зверь, который уподобляет себя Богу (Отк. 13:4), и оба они — демонстрация человеческих установлений.

Цель второго ангела, скорее, предостеречь, чем осудить. Падение Вавилона — это наглядный пример, прообраз всякого падения. Крах исторического Вавилона, завоевание его войсками Кира в 539 г. до н. э., — стал библейским архетипом финальной судьбы всякой гордыни и самодостаточности. Гордыня и притязания на непогрешимость ведут к смуте, а позднее к падению. Этой судьбы не может избежать никто и ничто: ни один религиозный идеал, ни один мужчина, ни одна женщина. Вавилон — это также менталитет, для которого нет никаких преград: ни крепостных валов Навуходоносора, ни кафедральных соборов средневековой Церкви. Падение Вавилона служит предостережением каждому из нас: наша собственная гордыня может погубить нас.

 

Третий ангел

Третий ангел раскрывает значение падения Вавилона для обоих лагерей. Сторонников и пособников Вавилона, которые «поклоняются зверю и его образу», ожидает такой же конец, что и Вавилона. Глагол «поклоняться» многозначный. Первый ангел использует его в контексте сотворения (Отк. 14:7). Зверь же подменяет его другим «поклонением» — взамен Творца.

Апокалипсис изображает поклоняющихся зверю, подобно 144 000. Они также имеют его печать — «начертание зверя» (Отк. 14:9, 11; ср.: 7:3), которое являет собой внешний знак их принадлежности зверю, о чем свидетельствует печать на челе по духу, а также и по делам — что удостоверятся начертание на руке.

Ирония состоит в том, что сторонники зверя становятся жертвой собственных иллюзий. Им предстоит испить другое вино, вино гнева Божьего (Отк. 14:10). Вино Вавилона будет смешано с вином его гнева. В этой роковой ошибке их наказание. Чем больше они пьют, тем больше теряют контроль над собой, и чем больше теряют контроль над собой, тем больше пьют.

Трагедия в том, что у сторонников Вавилона не будет никакой отсрочки. Это именно то обольщение успехом, которое погубило строителей Вавилонской башни (Быт. 11:3, 4), сатрапов Дария (Дан. 6:6) ⁴, а теперь и последователей зверя. Обуянные духом самодостаточности и гордыни, они отказываются признать существование Творца.

Но все их устремления и действия в итоге превратятся в дым: он «будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем; и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его» (Отк. 14:10, 11). Это ирония, напоминание о долине Енномовой, от которой происходит слово «геенна». Это место к югу от Иерусалима, где хоронили трупы сожженных детей и младенцев, принесенных в жертву Молоху. ⁵. Царь Иосия «осквернил», уничтожил это место (4 Цар. 23:10). Жители Иерусалима позднее приспособили это место для сжигания мусора. Эта свалка, где постоянно восходил дым от горящего мусора, и ее ассоциации с мерзостями Молоха — указывают на конечную судьбу гордых последователей Вавилона.

В Апокалипсисе здесь нет аллюзии на вечный огонь, ад. Скорее, речь идет о природе идолопоклонства, культе Вавилона. Более того, оборот «во веки веков» в меньшей мере означает продолжение в вечности, чем результат — прекращение навеки. Они сгорят навеки. Тот же самый подход и в книге пророка Исайи (Ис. 33:14), где выражение «огонь пожирающий» это параллель обороту «вечный огонь», который уничтожает нечто на веки. Пророк рисует падение Вавилона и его последователей как уничтожение отбросов земли — абсолютная и окончательная смерть.

Но для сторонников Агнца падение Вавилона имеет совершенно иной смысл. Когда ангел возглашает свою весть, Вавилон находится еще в полном расцвете своей славы. Эти человеческие установления, кажутся, абсолютно незыблемыми, как будто нет Бога на Небе. Создается впечатление, что последователей Агнца ожидает печальная судьба.

В таком ракурсе новость о падении Вавилона воодушевляет сторонников Агнца, вселяя в них уверенность. «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса» (Отк. 14:12). Слишком многие неверно понимают последнее слово в этом тексте: «святой». «Святой» в Библии (кадош) не имеет никакого отношения к нашим житейским представлениям о «святых людях». Святые, которых имеют в виду пророки, скорее, выступают как нарушители спокойствия: они противостоят установившемуся порядку вещей и всегда поступают вразрез с социальными и культурными традициями. Святые последнего времени — это революционеры. Вследствие того, что они ощущают приближение конца, они уже настроены на мелодию другого мира.

Таков характер этих святых последнего времени, которые проявляют терпение и соблюдают «заповеди Божии и веру в Иисуса» (ст. 12). Они составляют меньшинство в этом мире по отношению к тем, кто следует установленным в мире нормам и критериям, испытывая страх Божий и оставаясь верными древним заповедям Бога Израилева и Иисуса. В отличие от тех, кто верит только в свои собственные дела, эти аутсайдеры истории остаются преданными вере своих предшественников. Они верят вопреки духовной тьме и молчанию Бога. И они надеются вопреки, казалось бы, безнадежной ситуации.

Но помимо личности святого, в Апокалипсисе говорится также и о документальной основе их веры, об их отождествлении с нею. Посредством двойной ссылки на «заповеди» и на веру в Мессию, Апокалипсис указывает на два главных события в откровении Божьем в истории: с одной стороны, Тора, закон Божий, а с другой —– воплощение и смерть Иисуса Мессии.

Апокалипсис снова сводит воедино этих двух «свидетелей» (ср.: Отк. 11) и закрывает пропасть, которая была между иудаизмом и христианством, когда существовало разделение между Моисеем и Иисусом, между Ветхим и Новым Заветами, между законом и благодатью. Апокалипсис напоминает христианину об этих соотношениях. Новый Завет это не отвержение или модификация Ветхого, прежнего завета, но обновленное и более глубокое посвящение Ветхому Завету. Вера в Иисуса не исключает страха Божьего. Вера в Бога означает страстное желание служить Ему и жить в согласии с Его волей.

Не является простым совпадением тот факт, что ключевая весть трех ангелов сосредоточена вокруг двух тем: суда и сотворения. С другой стороны, суд включает в себя закон и страх Божий. Суд основан на вынесении вердикта, исходящего из закона. Библия часто отождествляет эти два понятия: еврейское слово, обозначающее суд, — мишпат, включает также в себя понятие закона или заповеди. ⁶. Именно предстоящий суд вселяет в нас страх Божий и желание повиноваться Богу. С другой стороны, чудо сотворения побуждает нас к вере и поклонению Богу. Важно отметить, что единственное библейское определение веры дается в контексте сотворения: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. В ней свидетельствованы древние. Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (Евр. 11:1–3).

Верить в то, что Бог был и остается способным творить из ничего, служит фундаментом нашей веры и уверенности в том, что все произошло из невидимого. Здесь есть риск. Создатель — это чудо, которое требует величайшей веры. Эволюционист лишен смелости предвидеть такую возможность и предпочитает опираться на предпосылку о том, что жизнь произошла «естественным» путем из «праматерии». Это антитеза вере и креационизму.

Святые не только соблюдают заповеди Бога, Которого они не видят, но и верят в Бога Творца, Который вечно остается для них запредельным. Святые выражают свою веру в существование истинного Бога, пребывающего вне них — Бога Судии и Творца. Такая весть противоречит представлениям этого цивилизованного мира, устремляющегося к поискам иных богов. Никогда ранее спиритизм и пантеизм не были так популярны, как сейчас. Сегодня снова возвращаются к жизни древние языческие поверья: реинкарнация, одухотворение природы и даже бессмертие души. Влияние восточных религий через движение Новый век обретает все более широкие масштабы.

Действительно, учение о бессмертии души издавна насаждалось в иудео-христианской практике. Эта вера в то, что после смерти человека остается искра жизни, служит примером отрицания нашей цивилизацией трансцендентного, запредельного Бога. Но вера в сотворение отвергает предположение о существовании бессмертной души. Согласно Библии, Бог создал человека из праха земного, тем самым, жизнь его безраздельно связана с дыханием ее Творца (Быт. 2:7). Бог ясно говорит о нашей смертности: «Смертию умрешь» (Быт. 2:17). В силу того, что мы сотворены, мы не можем быть по природе бессмертными. Вера в Творца делает возможной веру в воскресение.

В отличие от тех, кто любит Вавилон и содрогается при одной мысли о смерти, Апокалипсис рисует последователей Агнца как «блаженных», т. е. счастливых (Отк. 14:13). Для них есть жизнь после смерти: «И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (ст. 13). Евреи того времени использовали слово для «дел» (греч. эрга) в контексте последнего суда. Это эквивалент евр. слова мицвот — из жизни иудеев и технический термин для описания добрых дел в христианской жизни (Отк. 2:2, 19). В посланиях Павла такие дела переживают огненный суд: «каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть» (1 Кор. 3:13).

Подобным же образом рассуждает древний раввин: «Все мицвот, которые дети Израиля совершают в этом мире, придут и будут свидетельствовать в их пользу в мире грядущем» ⁸. В Послании к Евреям сказано, что «дела» верных остаются в памяти Бога и «наследуют обетования» (Евр. 6:10-12)

Упоминание о «делах» не относится к разряду легализма. Важно подчеркнуть, что народ Божий не совершает добрых дел ради своего спасения: напротив, они являются следствием спасения. Мы говорим о них только тогда, когда святой не собирается демонстрировать их и причислить себя к категории святых. Истинные «дела», истинные «мицвот» остаются даже после смерти верующего. Они переживают хвастовство и политические заявления. «Дела» — это то, что остается не в человеческой памяти, но в памяти Бога.

Весть трех ангелов о суде и сотворении — это более, чем объективное упоминание о двух рамочных событиях человеческой истории — в ее начале и в ее конце. Трехангельская весть также призывает к изменению жизни, к духовному возрождению в ожидании грядущего.

Неразрывная связь между этими двумя событиями: судом и сотворением многозначна. С одной стороны, упоминание о сотворении — это прославление жизни, которая говорит «да» природе, радости, любви и жизни. С другой стороны, такая радость жизни, удовлетворенность ею, определяется законом, дисциплиной и судом. В Библии это сочетается в очень простой первой заповеди человеку: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2:16, 17).

Об этом же говорится и в книге Екклесиаста (Еккл. 11:9): «Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд».

Мы еще не вполне осознали важность этой неразрывной связи. Религиозные сообщества слишком часто рассматривают эти два события как два полюса. С одной стороны, существует жесткая позиция, которая указывает на карающую силу суда и закона Божьего. В этом контексте провозглашается стремление к добродетели и совершенству, ибо без них не может быть спасения. С другой стороны, мы имеем дело со щедрыми либералами, которые с благодушной улыбкой говорят о благодати Божьей, о любви Бога к человечеству, которую Он явил на кресте. Часто религия сводится к добрым чувствам и представляет спасение как нечто легко достижимое, за что не заплачено дорогой цены.

Это двойное провозвестие о суде и сотворении показывает на их тесную взаимосвязь. Еврейский философ Абрахам Хешель находит этот идеал, который присутствует и в «святом, и в человеческом» ⁹. Он основывает свои представления на Библии, где нарисована картина Израиля, который одновременно борется и с Богом, и человечеством. Христиане добавляют к этому Иисуса, Который живет, ест, смеется и воспевает песни с мужчинами и женщинами. Мы видим все это воплощенным в Его молитве: «Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ин. 17:15), а также в образе соли, которая придает вкус пище (Мф. 5:13).

Помимо этого урока и его идеала, весть о суде и сотворении указывает на космическую и историческую реальность.

Неразрывная связь суда и сотворения составляет суть Дня искупления. И ритуал Киппура, как он описывается в Лев. 16, и традиционная еврейская молитва, свидетельствуют об этом неразрывном единстве суда и сотворения. Библейский символизм ритуала Йом Киппура заключает в себе более того, что относится к судьбе личности. Не только народу израильскому прощены «все его грехи» (Лев. 16:21, 22), но происходит очищение самого святилища (ст. 16, 33). Для древних израильтян это «очищение» святилище было больше, чем весенняя его уборка. Согласно библейскому мышлению, это символизировало очищение всей Земли, поскольку в представлении древних израильтян Храм и скиния были «микрокосмом» Творения. ¹⁰.

Внутренняя связь между процессом сотворения и святилищем выявляется в псалмах: «И устроил, как небо, святилище Свое и, как землю, утвердил его навек» (Пс. 77:69) ¹¹. Она также раскрывается в рассказе о строительстве скинии, которая построена таким образом, что, как в зеркале, отражает историю сотворения. Как и в повествовании о сотворении (Быт. 1:1 – 2:4), в рассказе о скинии рассматриваются семь шагов ее строительства, при этом седьмой шаг завершается фразой, тем же еврейским выражением: «и окончил …дело» (Исх. 33:40; ср.: Быт. 2:2) ¹². Знаменательно, что в рассказе о строительстве храма Соломона также выделяется семь последовательных этапов, каждый по семь лет, и заканчивается он той же самой фразой и «и окончил…дело» (3 Цар. 7:40). Весьма показательно, что это выражение встречается только в этих трех библейских пассажах, которые связывают скинию, святилище с сотворением.

И, наоборот, описание сотворения в напоминает рассказ о строительстве израильской скинии: «Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней - как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья» (Ис. 40:22) ¹³. В Евангелии по Матфею разрушение иерусалимского храма отождествляется с разрушением космоса (Мф. 24:1-39), а разорванная завеса в храме ассоциируется с землетрясением, образованием разломов в земной коре (Мф. 27:51).

Ритуал, совершаемый во время Киппура, символизирующий очищение Земли, указывает на новое сотворение мира. Именно поэтому Писание связывает грядущее творение Нового Неба и Новой Земли с сотворением Нового Иерусалима (Отк. 21:2; ср.: Ис. 65:17, 18). Пророк Даниил также описывает космический Киппур в Дан. 8 в терминах сотворения из Быт. 1: «вечера и утра» (Дан. 8:14): это выражение встречается только в Быт. 1:5, 8, 13, 19, 23, 31).

В еврейской традиции суд Киппура также ассоциируется с сотворением. В одном из самых древних еврейских комментариев к Бытию возникновение Киппура связывается с зарождением Вселенной: «Был вечер, было утро, день один: это означает, что Святый и Благословенный дал им (Израилю) один день, который представляет собой ни что иное, как день Киппура» ¹⁴.

Молитвы, которые произносятся в этот день, и теологические размышления, которые их вдохновляют — все указывает на ту же самую связь суда и Сотворения. «Благословен Ты, Господь Бог наш, Царь Вселенной, Который открывает двери Своей благодати и открывает глаза тех, кто ждет прощения от Него, того, Кто сотворил свет и тьму, и все сущее». ¹⁵.

«Как человек может быть праведным перед Творцом, когда он стоит нагой перед Ним?» ¹⁶.

«Мы должны благоговейно святить этот день, ибо это день страха и трепета. В этот день Твое правление будет установлено и трон Твой воздвигнут… ибо Ты Судия, обвинитель и свидетель, Тот, кто пишет и ставит печать. И Ты вспомнишь вещи давно забытые и откроешь памятную книгу …когда зазвучит великий шофар и будет слышен голос тишины, ангелов обуяет страх и трепет, и скажут они: Вот, день Суда настал!» ¹⁷.

«Распространи страх имени Твоего, О, Господь Бог наш, на все Твои творения, дабы все люди могли бояться Тебя и склониться ниц пред всем, что Ты сотворил… ибо мы ведаем, О, Господь Бог наш, что все могущество и сила в Твоих руках. Да будет Твое, внушающее благоговейный страх имя, возвещено всем Твоим творениям» ¹⁸.

Эта концепция, как видно и из Библии, и из еврейской литургии, составляет основу вести первого ангела в Отк. 14.

Это пророчество исторически соотносится с великим движением, которое возникло в XIX веке и которое обозначает себя в рамках суда и сотворения. Это религиозное движение не только свидетельствует о небесном Киппуре, оно также предостерегает жителей Земли о скором пришествии Сына человеческого и готовит их к сотворению нового мира.

 

Сын Человеческий

 

Пророк начал раскрывать свои семь знамений с видения о женщине, облаченной в солнце, с луной в ногах, и увенчанную звездами. Теперь Иоанн завершает все видением о Сыне человеческом на облаках, увенчанном золотым венцом. Видение Сына ассоциируется с видением женщины.

Грядущий Мессия отвечает на стенания женщины, сосланной в пустыню, которая живет ожиданием этого события. Именно эта кульминация надежды вдохновила традиционное приветствие, бытовавшее у первых христиан: Маранафа – «Гряди, О, Господь!» (ср.: 1 Кор. 16:22). Арамейское слово та (фа) — это тот же самый глагол, который в Дан. 7 описывает пришествие Сына человеческого (Дан. 7:13).

Конец наступил. Разъяснение этого события мы находим у пророка Амоса, который получил видение о корзине, полной спелых фруктов (Ам. 8:2). Спелые плоды сравниваются с завершением процесса роста. Эти слова из его видения сами по себе указывают на связь между «концом» и «плодом». Еврейское слово «конец» (кец) созвучно слову «спелый плод» (каиц).

Для древних израильских пророков конец не ассоциировался с пустотой, но с новым началом и новой надеждой. Для изображения двойственного характера конца, другой пророк использует метафору жатвы (Иоил. 3:13). Метафора жатвы включает в себя и подрезание стеблей растения, и укладывание их в снопы. Это сочетает в себе и смерть, и жизнь.

Пророк Апокалипсиса использует тот же образ жатвы, рисуя картину конца (Отк. 14:14). Но более полная картина двойственного содержания, сути этого конца, он описывает на примере двух главных урожаев в Палестине: жатва зерновых весной и сбор винограда осенью.

Жатва зерновых символизирует собой собирание вместе верных (ст. 14-16). Этот образ несет в себе обертона жертвенности: они первые плоды, первенцы Божьи (ст. 4). Иоанн прямо связывает жатву с пришествием Сына человеческого.

Видение Апокалипсиса совпадает здесь с видением пророка Даниила. Он тоже объявляет о суде как о последнем событии человеческой истории в контексте пришествия Сына человеческого. В Дан.7 выявляется непосредственная связь пришествия Сына человеческого и суда. Он приближается к Ветхому днями и вводится в Его присутствие перед тем, как воссесть на престоле (Дан. 7:13, 14; ср. 7:26, 27).

В нашем отрывке говорится о том же порядке событий. Сын человеческий приходит вначале как жнец, который отделяет и собирает Свой народ для Себя. Это положительная сторона суда — оправдание тех, кто обвинен напрасно (Дан. 7:22) 20. Жатва приносит послание жизни. Слова, которые здесь использованы, особенно важные. Это греческие слова для «урожая» (терисмос) и для «жатвы» (теризо) указывают в большей мере на собирание снопов, а не на собственно жатву, срезание стеблей. Снопы отягощены отборным зерном. Это указание на сохранность урожая, т. е. на безопасность. Жнец тщательно собирает зерно, сохраняя его по назначению.

С другой стороны, сбор винограда символизирует собой наказани<

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: