 |
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ 6 страница
|
|
|
|
1. Женщина с кубком около семаргла. Внизу -- знак воды.
2. Танцующий мужчина в вышитой по-украински рубахе. Внизу -- корни.
3. Женщина в длинной одежде с кубком в правой руке. Внизу -- знак " теплой воды".
4. Знак " плодоносящего древа" (спелый хмель? ). Внизу -- корень.
5. " Кентавр" со львиным туловищем. Внизу -- корни (такие же как в № 2).
6. Заяц (? ) с процветшим хвостом. Внизу -- знак " теплой воды", как в № 3.
Правая створка здесь, как и на рязанском браслете, отведена представителям и покровителям растительной природы. Таковыми следует считать " кентавра" и " заячьего бога" с цветком на хвосте и с символом мужской оплодотворяющей силы. Отягощенное древо -- желаемый, испрашиваемый результат молений.
Левая створка, тоже подобно рязанскому наручу, отведена под показ людских молений. Главной фигурой является русалец, показанный в момент " многовертимого плясания": широко, как на бегу, расставленные ноги, поднятая ко лбу правая рука, широко откинутая назад левая.
Наиболее интересна крайняя левая арочка, в которой обычно на других браслетах находилась плясунья-русалка с распущенными рукавами. Здесь изображена девушка в длинной одежде с вертикальной орнаментированной полосой от ворота до подола, с подобранными рукавами и с конической чашей в левой руке 120. Перед девушкой находится сильно изогнутое существо, как бы вырастающее из земли. Его узкое тело напоминает ствол растения: внизу, у земли оно расширяется; так нередко изображают корни, комлевой конец растения. По узкому лентообразному телу идут точки-капли, как на корнях нижнего яруса на многих наручах. Голова существа закинута, и морда почти касается земли. Морда его собачья, лапы тоже. Из плечевого пояса выходят не только лапы, но и крылья. Девушка правой рукой держит Семаргла за кончик крыла. (Рис. 139).
|
|
|
----------------------------------
120 Рыбаков Б. А. Прикладное искусство..., с. 103, рис. 136. Увеличенное фото, позволяющее разглядеть детали.
Нет никаких сомнений в том, что перед нами изображение двух частей обряда в честь Семаргла-Переплута: в центре -- пляска, а в боковых арках -- питье из рогов.
Городищенский браслет из Галицкой земли 121.
----------------------------------
121 См. публикацию В. И. Якубовского (" Археологiя, № 16. Київ, 1975, с 95, рис. 8). Опубликованный рисунок не дает представления о важных деталях. Я благодарен В. И. Якубовскому и П. П. Толочко за присылку мне превосходных фотографий.
Створки браслета неоднородны; на одной -- две широких арки, разделенные вертикальной плетенкой, символизирующей дождевую воду. На другой створке три арки, и разделителями их являются подобия столбообразных идолов. (Рис. 140).
Сюжеты изображений в пяти арках-небосводах таковы: 1. (слева) Две женщины сидят напротив друг друга. Над ними подвешена полукругом какая-то завеса (? ) из четырех -- пяти рядов. У левой женщины в одной руке турий рог с оковкой, а в другой -- предмет, напоминающий прялку с куделью. Правая рука с прялкой выставлена на передний план. Вторая женщина выставляет вперед веретено, а правая рука показана как бы в благословляющем положении по отношению к рогу. Обе женщины одеты в длинные платья с узором на подоле; у правой -- узорчатый пояс. Головы не покрыты; ноги обуты в туфли.
2. Вслед за вертикальной дождевой полосой под широкой аркой небосвода изображены две птицы, крылья которых превращаются в некое подобие сох с коротким грядилем (см. рисунок этнографических сох). На груди у каждой птицы четкая вертикальная зигзаговая линия.
3. На второй створке в левой арке тоже две птицы, но без зигзага на груди. Из их крыльев вырастает крупный пятилистный росток -- обычная идеограмма растительной силы.
|
|
|
4. Между двумя столбами-" идолами" изображен волк с " процветшим" хвостом. Его морда повернута влево, и он смотрит на самую верхнюю личину, помещенную выше арок.
Исключительно интересным является то, что все пространство между двумя столбами покрыто особым видом двойной перекрестной черневой штриховки: углубленные линии залиты чернью, а десятки образовавшихся ромбиков снабжены точками в центре. Перед нами типичное условное изображение засеянного поля (см. выше). Волк идет по засеянной ниве.
5. В последней секции браслета дана такая сцена: волк кувыркается, задрав высоко задние ноги; хвост у него обычный, без цветка на конце. На волке два пояса: один у бедер, другой посередине живота. Справа от волка -- женщина в полураспахнувшейся юбке (поневе? ); в руке у нее или конец пояса или какой-то стержень. Морда зверя обращена вправо и закрывает часть живота женщины.
Представляют интерес и малозаметные узоры в углах между арками: над сценой с двумя пряхами слева изображен типичный знак растения с боковыми ветвями (см. рис. 140), а в правом углу -- только одна овальная черточка, которая может изображать семя. Над птицами с пашущими орудиями слева едва намеченная схема ростка (встречающаяся и на браслетах из других мест), а справа -- пять четких параллельных бороздок, которые, возможно, и означают борозды на поле.
Композиция второй створки с тремя " арками" иная. Здесь средние треугольники (над двумя " идолами" ) вдвое больше по площади, и они использованы так: над правым столбом весь треугольник четко заштрихован узором " засеянного поля" с обозначением семян в каждом квадратике. Тема засеянной нивы доминирует на браслете. Другой большой треугольник использован для изображения крупной личины с рожками, приходящейся над левым столбом, который от этого стал трехглавым. По другую сторону поля, в правом уголке створки -- тоже личина, но из-за недостатка места нечетко исполненная.
Итак над дугами " арок" -- поле с семенами, по сторонам которого две личины, два божества (? ).
Весь этот верхний ряд содержит изображения: одного семени, борозд на поле, двух ростков, одного засеянного поля и двух богов, из которых один рогат.
|
|
|
Столбы очень сходны между собой и внешне симметричны. Капители столбов оформлены в виде голов львиц; у правой капители отсутствуют уши, что несколько уменьшает сходство со львицей, но следует сказать, что и в белокаменной скульптуре Владимиро-Суздальской земли встречаются (особенно в консолях) львиные морды без обозначения ушей. Базы столбов даны как морды львов: у левого льва морда лежит на лапах, а у правого особенно подчеркнута его косматая грива. По всей вероятности, в эти две львиных пары заложена идея семейности, продолжения жизни (как на свадебном браслете из Чернигова) 122, что вполне гармонирует с засеянным полем, по сторонам которого расположены эти львиные столбы. Личины правого столба, отделяющего поле с волком от сцены кувырканья, в значительной мере антропоморфны, в них львиное сливается с человеческим.
----------------------------------
122 Рыбаков Б. А. Прикладное искусство и скульптура, т. II, с. 428, рис. 211, 2.
Общая идея орнаментации вполне ясна: данный наруч, как и все подобные двустворчатые браслеты с языческой семантикой, предназначался для аграрно-магических заклинательных действий, но его необычность, уникальность, отсутствие знакомых нам сцен русальских плясок требуют специального анализа каждой из пяти секций отдельно и всех пяти в комплексе.
Первая секция (с двумя сидящими женщинами) хорошо расшифровывается при помощи этнографии: прялка с куделью, пустое веретено без спряденых нитей, седалища у каждой пряхи -- все это указывает на известные " посиделки", " супрядки", совместное веселое прядение, начинавшееся на рубеже осени и зимы в октябре -- ноябре.
Около 26 октября в " дмитровскую" пятницу происходило поминание предков, а 28 октября отмечался день Параскевы-Льняницы (девятая пятница языческого года) 123. Самая ранняя пора празднеств, открывающих сезон посиделок, -- 1 октября, " покров пресвятой богородицы" (старый стиль); вторая дата девичьих праздников -- " кузьминки" -- 1 ноября, когда прядение уже повсеместно шло.
|
|
|
----------------------------------
123 Чичеров В. И. Зимний период..., с. 13, 37, 44; Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 390 -- 392.
Открытие сезона сопровождалось играми ряженых, возглавленных " двумя барынями" 124. Этнография объясняет нам не только наличие двух женщин, сидящих с прялкой и веретеном, но и загадочные полукруги, свисающие сверху:
----------------------------------
124 Чичеров В. И. Зимний период..., с. 44.
"... К Покрову-дню ткут крестьянские девушки, задумывающиеся о женихах, так называемую " обыденную пелену". Собравшись вместе, они с особыми, приличными этому случаю песнями, теребят лен, прядут и ткут его, стараясь непременно окончить работу в один день, обыденкой. Приготовленную таким образом пелену (холстину) перед обедней на Покров несут к иконе покрова".
Иногда срок изготовления обетной холстины передвигается ближе к концу октября. В Вологодской губернии (до 1849 г. ) "... было обыкновение строить девятой пятнице обыденную пелену аршина в полтора... " (несколько более метра) 125.
----------------------------------
125 Чичеров В. И. Зимний период..., с. 40; Коринфский А. А. Народная Русь. М., 1901, с. 429-430.
Вот такая холстина-обыденка и изображена, очевидно, над головами двух прях в первой секции нашего браслета.
В языческих представлениях Пятница-Льняница отождествлялась с древней Макошью 126. Быть может, именно поэтому на вершине столбов-идолов изображены львицы, представительницы женского начала? Во всяком случае, мы вправе соотнести двух прях, возносящих священный рог, к культу Макоши, в котором именно эта функция -- покровительницы прядения и ткачества -- уцелела вплоть до конца XIX в. 127 Семя и росток, показанные в уголках этой секции, указывают на основную функцию богини плодородия, которая в данном случае отступает на второй план.
----------------------------------
126 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 392.
127 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 379-388.
Вторая секция (птицы и сохообразные придатки к крыльям). Обычнейший сюжет -- две смотрящие друг на друга птицы -- здесь осложнен добавлением к их крыльям угловатых конструкций в виде буквы А. На Украине широко известны пахотные орудия такого типа: рукоять, короткий грядиль, перемычка, соединяющая грядиль с пашущей частью, и ремни, идущие к упряжи. Все это, включая ремни упряжи, здесь налицо, но, разумеется, в несколько орнаментизированном виде. Створку можно истолковать как заклинание весенней пахоты. Это подтверждается третьей створкой, на которой между птицами, на месте сох, появляется огромный росток -- хороший пример орнаментальной динамики: вспахано, посеяно и взошло. Правый уголок второй створки подтверждает расшифровку конструкций как сох -- там изображены борозды. (Рис. 141).
|
|
|
Самым сложным является истолкование двух последних, взаимосвязанных секций браслета. Они связаны соседством с львиноголовыми столбами, связаны четкой идеограммой засеянного поля и дважды повторенной фигурой волка. Культ волка очень древен и сложен. Помимо общеизвестных отрицательных сторон этого хищника, мы в фольклоре нередко находим обрисовку и положительных качеств волка. Волки считаются пожирателями чертей, т. е. носителей активного зла. Встретить волка в пути -- к добру. В сказках серый волк помогает Ивану-Царевичу. Быть может, для древних славян-земледельцев волки были полезны весной, когда всходили яровые хлеба и лен, а в лесных чащах было множество рогатой мелочи (косули, дикие козы, серны), оленей, кабанов, которые причиняли огромный вред молодым зеленям. Волки на открытом пространстве засеянных нив легко травили эту живность, невольно оберегая тем поля от потравы. Покровителем волков у восточных славян был святой Георгий, " волчий пастырь", а если углубляться в античную древность, то в Греции таким покровителем был Аполлон (Аполлон Ликейский, " Волчий" ); Аполлон в некоторых мифологических эпизодах превращается в волка. Мать Аполлона и Артемиды -- богиня Лето -- тоже оборачивалась волчицей. В знаменитом дельфийском святилище Аполлона было медное изваяние священного волка, спасшего храмовые сокровища 128.
----------------------------------
128 Лосев А. Ф. Античная мифология. М., 1957, с. 282.
Патронат св. Георгия над волками приводит к своеобразному восприятию хищных действий зверя: " Что у волка в зубах -- то Егорий дал" 129. Это приводит к тому, что нападение волка на скотину рассматривается как признак будущей удачи и довольства. У сербов считается, что волк приносит удачу и специально может предсказывать урожай 130.
----------------------------------
129 Токарев С. А. Религиозные верования..., с. 47.
130 Кулишиh Ш. и др. Српски митолошки речник. Београд, 1970, с. 82.
Интересно древнее наименование волка, сохранившееся лишь в заговорах: " хорт" (Брянская обл., мои записи в с. Вщиже 1940 г. ). Многие славянские народы отмечали среди зимы на святках " волчьи праздники", долженствовавшие умилостивить паству солнечного Егория, особенно лютую в зимние месяцы.
Особый интерес представляет " ликантропия" -- оборотничество людей в волков с возможностью обратного превращения в человеческий облик. Такие поверья широко распространены у русских, украинцев, белорусов, поляков, болгар 131.
----------------------------------
131 Moszynski Kazimierz. Kultura ludowa Slowian. Krakow, 1934, v. II, s. 576.
Самые ранние сведения о ликантропии сообщает Геродот, описывая нравы невров (праславян, живших на территории современной Белоруссии и северной Украины):
" Эти люди (невры), по-видимому, оборотни. Ведь скифы и эллины, которые живут в Скифии, говорят, что раз в год каждый невр становится волком на несколько дней и затем снова возвращается в прежнее состояние" 132.
----------------------------------
132 Народы нашей страны в " Истории" Геродота. М., 1982, с. 141-142.
Рассказ, записанный недоверчивым Геродотом, которого клятвенно уверяли в его достоверности, смыкается через две с половиной тысячи лет с многочисленными этнографическими данными, преимущественно из тех самых мест, где в древности обитали невры. Наш браслет найден близ земли невров и в самом центре ареала сведений о волкодлаках. Именно в Галиции (где был найден браслет с волками) и в Польше " на коляду" (новогодние святки) бегали по селу с чучелом волка и с волчьей шкурой (а " волкодлак" и означает буквально " волчья шкура" ) ряженые, т. е. активные участники святочного ритуала133. Сохранилось много вариантов рассказа о том, как колдун превратил в волков весь свадебный поезд из-за того, что его не пригласили на свадьбу. Под шкурой убитого оборотня-" волкодлака" находят обрядовый пояс " вясельнага маршалка" 134 (по-русски -- свадебного " тысяцкого" ) -- главного распорядителя свадебного ритуала. Это связано, по всей вероятности, с тем, что на зимние святки (от 24 декабря по 6 января ст. ст. ) приходились и массовые свадьбы после филипповского поста и " волчьи праздники", когда рядились в шкуры и маски.
----------------------------------
133 Афанасьев А. Н. Русские народные сказки, с. 765.
134 Нiкольскi Н. М. Жывёлы у звычаях i абрадах. Менск, 1933, с. 50.
О связи волкодлаков со жреческим сословием говорят строки Кормчей:
" Облакогонештеи от селян влъкодлаци нарищаються. Егда убо погыбнеть луна или слънце, глаголють: " Влъкодлаци луну изъедоша или слънце" 135.
----------------------------------
135 Афанасьев А. Н. Русские народные сказки, т. I, с. 736.
" Облакогонители" -- это один из высших разрядов волхвов, ведающих погодой, облаками и даже солнцем. " Селянам", прозвавшим их волкодлаками (вурдалаками, вовкулаками), они могли являться, очевидно, и в волчьем обличье, ряжеными. Военные и жреческие функции на том этапе общественного развития вполне еще могли совмещаться: напомню близость терминов " князь" и " жрец" (knez; ksedz) в славянских языках. " По русским поверьям, -- пишет А. Н. Афанасьев, -- вовкулаки бывают двух родов: это или колдуны, принимающие звериный образ, или превращенные в волков чарами колдовства" ... " Одно из названий, знаменующих волшебные чары: " кудеса" в новгородской губернии служит для обозначения обрядового ряженья, скручивания в мохнатые шкуры: " кудес", " кудесник" -- замаскированный человек" 136.
----------------------------------
136 Афанасьев А. Н. Русские народные сказки, т. III, с. 527-530.
Обращение оборотней в волков происходит (в Польше) два раза в году: на коляду и Иванову ночь (ночь с 23 на 24 июня) 137. Процедура превращения человека (мужчины) в волка происходит двояко: или набрасыванием на него волчьей шкуры или же посредством " волшебной паузы" -- ремня или лыка, заговоренного заклятием, которым опоясывают оборотня и он становится волком до тех пор, пока чародейный пояс не изотрется или не будет порван 138.
----------------------------------
137 Афанасьев А. Н. Русские народные сказки, с. 528.
138 Афанасьев А. Н. Русские народные сказки, с. 553.
Напомню, что на волке в пятой секции нашего браслета надет узорчатый пояс.
Образ волка хорошо известен не только русским поверьям и сказкам, но и серебряному и белокаменному " фольклору". В белокаменной резьбе Владимиро-Суздальской земли XII -- XIII вв. наряду со львами, грифонами и птицами встречается и волк. На одном только Дмитровском соборе изображено свыше двух десятков волков 139. (Рис. 143).
----------------------------------
139 Вагнер Г. К. Скульптура древней Руси. М., 1969, с. 274. Автор склоняется к тому, что изображены барсы, но с " собакоподобной мордой". В некоторых случаях волчья сущность " барсов" бесспорна. См., например, рис. № 205 на с. 325. Шерстистый ожерелок, жесткая грива и очень длинная морда не позволяют согласиться с автором. См. также рис. 252 на с. 389. Такими же волчьими признаками обладает и рельеф Георгиевского собора в Юрьеве. См.: Вагнер Г. К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. М., 1964, фото на с. 105.
Первым волком, выгравированным на русском средневековом серебре, является волк на оправе турьего рога из Черной Могилы. Этот волк, как и его сказочные потомки в XIX в., благожелателен к человеку, к природе и к жизненному началу вообще -- он принимает участие в поиске смерти мертвящего все живое Кощея.
В качестве другого примера благожелательного волка можно привести браслет из Старой Рязани, синхронный анализируемому и отстоящий от черниговского почти на три столетия 140. Каждая створка браслета разделена на два яруса, а каждый ярус подразделен на три квадрата. (Рис. 142).
----------------------------------
140 Лучше всего браслет издан в книге " Произведения искусства в новых находках советских археологов". М., 1977. Статья В. П. Даркевича " Древняя Русь X -- XIII вв. ", с. 158-159.
Центральным знаком на каждой створке в верхнем ярусе является знак земли и растений (рис. 142), по бокам которого на левой створке изображены волки с процветшими хвостами, а на правой -- птицы. В нижнем ярусе волк и птица размещены в среднем квадрате, а по сторонам их -- пышные символы набравшего силу растения. Особенно интересен символ, расположенный направо от волка. Это -- растение в форме буквы Ж, окруженной кругом и шестью гранями, как обычно в деревянной резьбе изображался " громовый знак". Символ в высшей степени полисемантичен: круг и вписанный в него шестигранник должны обозначать вселенную, " белый свет". Четыре ростка, устремленные в разные стороны, хорошо знакомы нам еще по вещам X в.; они означают, как уже неоднократно говорилось: " пусть все и повсюду расцветает! ".
Образованная этими ростками буква Ж говорит сама за себя, так как в древнерусской азбуке она называлась " живете", т. е. " живите! ". Дождевые струи, ростки и ветки в узких вертикальных полосках дополняют общую картину.
Трое волков органично вписаны рязанским гравером начала XIII в. в символическую композицию, пронизанную идеей жизни и расцвета природы на земле при помощи неба (света и дождя).
В упоминавшейся белокаменной резьбе волки часто соседствуют с Ж -- " живете". На Дмитровском соборе свыше 80 раз высечены изображения стилизованного растения в форме " живите"; некоторые из них в непосредственном соседстве с волками. (Рис. 143).
Возвратимся к городищенскому браслету. Волк с процветшим хвостом, аналогичный волкам на соборах и на других браслетах, теперь не должен уже нас удивлять. А тщательно изображенное на браслете поле, где вычеканено каждое семя, полностью соотносится с той растительной символикой, которая может быть прослежена на других русских изделиях того времени.
Последнее, что мы должны выяснить, это -- сцена в пятой створке браслета: под знаком засеянного поля кувыркается волк, перепоясанный двумя поясами, из которых один щедро орнаментирован. Стоящая рядом женщина держит в руке (около морды волка) ремень или пояс (? ) или какой-то короткий стержень (? ). Обращает на себя внимание, что женщина как бы начинает снимать с себя юбку (несшивную поневу -- плахту, т. е. ткань, обернутую вокруг бедер); одна нога женщины обнажена выше колена, что заставляет вспомнить распространенный еще в XIX в. обычай ритуального coitus'a на вспаханном поле. Пережиточной и очень широко распространенной формой этого магического обряда (симильная магия плодородия) являлся обычай катать по полю священника. Обычай, идущий, по-видимому, из очень глубокой древности, когда все пахотные угодья были в общем владении всего рода. Естественно, что тогда обряд должен был выполнять сакральный глава рода, а исполнение его отдельными супружескими парами -- явление позднейшее, связанное с парцеллярным хозяйством.
Сведений о пережитках архаичной формы обряда у нас очень много; указанная выше непристойная сущность ритуала заклинания плодородия была заменена кувырканьем и катаньем по земле, по полю. Приведу несколько этнографических примеров:
" В д. Нежино Московской области женщины катали по озими или, льну священника или дьякона, чтобы посев был тучен и спор, а в некоторых селах Рязанской губернии, чтобы уродился хороший лен при этом приговаривали: " Каков попок, таков и ленок" ... В приведенных примерах женщины катались не сами, а валили на землю священника или дьякона во всем облачении, что, видимо, придавало обряду в их глазах большую силу... " 141.
----------------------------------
141 Соколова П. К. Весенне-летние календарные обряды..., с. 151. См. также с. 114 и 186. Географический диапазон обряда значительно шире приведенных примеров.
В XIX в. православные священники выполняли ту ритуальную функцию, которую в древности, очевидно, выполняли волхвы и кудесники.
Все привлеченные материалы и вытекающие из них заключения приводят нас к следующей расшифровке двух " волчьих" секций городищенского браслета: по всей вероятности, мы имеем здесь дело не с простым волком, а с волкодлаком, волком-оборотнем, т. е. с ритуально преображенным волхвом-кудесником, сохранившим свой нарядный пояс -- залог возвращения в свой человеческий облик. Четвертая секция браслета указывает на прямую связь волка с засеянным полем; поле, судя по содержанию первой секции, было " ленищем", засеянным льном. Обрамляющие поле столбы являются не столько идолами, сколько деликатным иносказанием идеи плодородия: с одной стороны поля львица со львом и с другой тоже львица со львом. В последней секции волхв-кудесник (т. е. по материалам Афанасьева замаскированный человек) с волшебным поясом -- " облакопрогонитель-волкодлак" кувыркается в непосредственной близости от поля. В выполнении обряда принимает участие женщина. В верхней части всей этой створки в треугольниках между арками, над птицами с большим знаком растительной силы, над засеянным полем и волком и над женщиной с волкодлаком-кудесником размещены символы, полностью гармонирующие с содержанием основных изображений: над " волчьими" секциями четко обозначенные чернью и тщательной прочеканкой борозды и семена " засеянного поля", а в соседнем треугольнике -- узколицая бородатая голова мужчины с рогами (или торчащими ушами? ). Это, почти несомненно, Волос-Белес, " скотий бог", праздничными днями которого были " волчьи праздники" на зимних святках.
Волос-Белес был очень архаичным божеством, восходящим, возможно, к охотникам палеолита, маскировавшимся в звериные шкуры и во время охоты и во время заклинательного ритуала. Лингвисты полагают, что от волосатости-" волохагости" вождей и жрецов произошло имя божества и наименование волхвов 142. Позднее, вероятно в неолите и в бронзовом веке, Волос стал " скотьим богом", покровителем уже прирученных зверей. К средневековью обозначилась новая ипостась божества -- он стал богом богатства вообще (" скотница" -- казна) и хлебных запасов. Вплоть до начала XX в. крестьяне Подмосковья завязывали последнюю жмень колосьев на сжатом поле в узел и оставляли, не сжиная, ее " Волосу на бородку". Вот эта аграрная функция Волоса и отражена на городищенском браслете, так как в соседнем симметричном треугольнике наверху помещен рисунок засеянного поля и, кроме того, такое же поле (с волком) вплотную подступает к изображению Волоса.
----------------------------------
142 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 421-431.
Итак, драгоценный исторический источник -- серебряный браслет из Галицкой земли -- в отличие от других знакомит нас не с русалиями, а с особым циклом обрядов, связанных со льном.
1. Посиделки-супрядки. Две женщины (две, как и в этнографически зафиксированных обрядах) поднятием священного рога провозглашают заклинание, связанное с такими предметами, как прялка с куделью, веретено, " обыденная пелена" -- холстина. Время обряда -- очевидно октябрь, когда на день Параскевы (" Пятницы-Льняницы" ) 28 октября ст. ст. торжественным обрядом начинались посиделки в XIX в.
2. Вертикальная плетенка символизирует дождь, который тоже должен входить в число заклинаемых явлений.
3. Сохи и птицы явно указывают на пахоту, которая под лен производилась в русских областях перед 21 мая, чтобы 21, в день Константина и Елены, произвести сев: " Сей лен на Олену! " Наверху в уголке -- борозды.
4. Птицы и символ вегетативной силы. Пояснений не требует.
5. Волк и Волос; тщательно изображенное засеянное поле. Значение волка раскрывается при анализе последней секции.
6. Столбы, обрамляющие поле с личинами львов и львиц. По всей вероятности, здесь содержится намек на парность, на источник плодовитости -- соединение женского и мужского начала, прямо связанное с магией плодородия. Недаром над одним из столбов помещено изображение Волоса.
7. Последняя секция (как и первая) является ключом к расшифровке всей системы символических изображений. Раскрытие содержания может стать убедительным лишь в том случае, если мы примем допущение, что волнообразный персонаж пятой секции не просто волк, а волк-оборотень, " волхв-волкодлак", человек, принявший посредством волшебного пояса (" науза" ) волчье обличье. Наузы часто упоминаются в поучениях против язычества, начиная с Кирилла Туровского (XII в. ), приравнивавшего " науз ношение" к " кощюнам (мифам) и бесовским песням" 143.
----------------------------------
143 Срезневский И. И. Материалы..., т. III, стлб. 343.
" Грех есть носити науз как любо". Монахи исповедовались: " Согреших, наузы вязах на себе и к волхвом и к обавником и к чародеем ходих... согреших, наузы на себе нося". Те, кто " к волхвом ходит ворожи ради или наузы омлет потворныа", наказывались так: 40 дней не есть мяса и молока и на 3 года епитимья. К ношению волшебных повязок были причастны даже священники: " Аще обрящеться кто от священническаго чину, таковая, (иже) вълъхвуя или обавая... или узлы (наузы, повязки) творя... таковый от церкве изринеться". Ношение волшебной повязки приравнивалось к колдовству, заклятиям (" обавать" -- заклинать; incantare) и каралось отлучением от церкви 144.
----------------------------------
144 Срезневский И. И. Материалы..., т. III, стлб. 1173. Новгородская Кормчая 1280 г.
Волхвующий священник XIII в. (из Новгородской Кормчей 1280 г. ) с языческим волшебным поясом-наузом -- посредствующее звено между обернувшимся волком, волхвом-волкодлаком на ритуальном языческом браслете и православным священником XIX в., которого бабы катают во всем облачении по льняному полю, приговаривая: Каков попок -- таков и ленок! *
|
|
|
