 |
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ 7 страница
|
|
|
|
Подведем некоторые итоги.
Как видим, рассмотренные нами наручи были различны по их календарному приурочению. Одни из них предназначались только для ранних весенних русалий (таков киевский браслет с танцующими журавлями и городищенский, галицкий браслет с посевной обрядностью); есть наручи, символика которых доведена до " двойного солнца", т. е. до Купалы, до созревания растений, когда настала пора благодарить Семаргла. Часть наручей была орнаментирована менее специально и могла служить на всех весенне-летних празднествах.
Русалии встают перед нами во всем своем многообразии: главной фигурой русалий является " любовница дьявола и невеста Сатаны" -- танцующая девушка, размахивающая своими рукавами-крыльями, подражая русалке-виле, оросительнице полей. Этнографическая болгарская русалка (" еньова буля" -- " Иванова девушка" ) конца XIX в. во время купальских русалий, пока поют песни об облаках и о траве, обращенные к солнцу, "... все машет длинными рукавами своей одежды, совсем как птица крыльями" 145.
----------------------------------
145 Маринов Д. Народна вера..., с. 494.
Важной персоной был волхв-гусляр, помещаемый в отличие от " свирачей" и волынщиков на центральное место композиции и со всех четырех сторон окруженный символами растительности. Интересна фигура воина с мечом и щитом, исполняющего русальский танец.
При внимательном, подробном знакомстве со всем многообразным убором древнерусских женщин, предназначенным для русалий (а он не ограничивался только наручами; в него могли входить и колты, и подвески крины и др. ), нас поражает глубокая продуманность языческой тематики: природа взята здесь во всем ее макрокосмическом размахе от небосвода с его запасами дождевой влаги, от солнца, идущего по небу, до земли с ее растительным и животным миром, с людьми, выполняющими священные обряды, и различными мифическими существами и даже до подземных недр, где таятся корни растений и текут подпочвенные соки земли. Кроме этого вертикального разреза мира в статике мир показан и в динамике: солнце движется, дождь струится, семена прорастают, растения созревают, люди заклинают силы природы.
|
|
|
Серебряные наручи из городских кладов XII -- XIII вв. являются как бы альбомом иллюстраций к антиязыческим поучениям того времени, порицающим и осуждающим пережитки язычества, поклонение старым богам, исполнение прадедовских обрядов.
Нас может удивлять, что подтверждение наличию пережитков язычества дает нам не деревенский материал, где подобные пережитки вполне естественны, а городской, и не простой посадский, а аристократический, зарытый в период штурма города в земле княжеских и боярских усадеб. Существование y одной и той же княгини одновременно двух уборов -- одного золотого, парадного, представительного, с полуязыческими и христианскими изображениями, и другого -- серебряного, с откровенно языческими сюжетами (чего стоит угощение Семаргла! ), позволяет понять упреки церковников в двоеверии и в двуличии:
" О, злое дело христьяном се творити, оставльшо бога, давшего нам всяко обилье от земных плодов! Мы же, оставльше живодавца, к дьяволу бежим и того волю творим... " 146
----------------------------------
146 Гальковский H. М. Борьба христианства..., т. II, с. 35.
" Мнози погании: еллини, манихеи в бесы вероют, дияволом прельщены, а мы суще рекше истинныя християне -- в тыя же бесы веруемь: в волхвы и ворожу... " 147
----------------------------------
147 Гальковский H. М. Борьба христианства..., с. 68. Поучение Кирилла " О злых дусех" направлено против пережитков язычества именно в княжеско-боярской среде, так как здесь говорится о дружине, подчиненной адресатам поучения.
|
|
|
Серебряный языческий убор второй половины XII -- начала XIII в. настолько тщательно и роскошно изготовлен, что y нас нет сомнений в его бытовании и притом в бытовании показном, парадном, но не в христианской среде, не для демонстрации духовенству.
Недоумение разъясняется, если мы, как всегда в трудных случаях, обратимся к этнографии. Этнографии и истории хорошо известны примеры проведения заклинательных и оберегающих обрядов вождями племен, царями древних государств. Именно этот разряд людей с незапамятных времен возглавлял все важнейшие общественные обряды, что хорошо нам известно по трудам Д. Фрезера.
Для старой Руси представляет интерес сведение о действиях Ивана Грозного во время начала весенних полевых работ. В 1545 г., пятнадцатилетний великий князь оказался в Коломне весною
" И тут была y него потеха: пашню пахал вешнюю и з бояры и сеял гречиху. И иныя потехи: на ходулях ходил и в саван наряжался... 148.
----------------------------------
148 Пискаревский летописец.
Здесь речь не о простой забаве, а о выполнении целого комплекса весенних заклинательных действий: хождение на ходулях зафиксировано этнографами, как способ воздействовать на высокий вырост посеянных злаков, а одевание в саван должно было приобщить участников обряда к миру предков-покровителей, что также происходило весною, на радуницу. Сам Иван Васильевич удостоверил языческий смысл слова " norkxa" в своем 27-м вопросе Стоглавому собору:
" В первый понедельник после петрова поста (праздник " играющего солнца" ) в рощи ходят и в наливки бесовские потехи деяти. Ответ: Чтобы православные христиане... в рощи не ходили и в наливках бы (y источников) бесовских потех не творили, понеже все то -- еллинское бесование и прелесть бесовская, а православным христианам не подобает тако творити" 149.
----------------------------------
149 Стоглав, с. 142.
Великолепные русальские браслеты из кладов XII -- XIII вв. с явными языческими изображениями являются безусловным доказательством того, что за 300-400 лет до Грозного русские княгини возглавляли весенне-летние языческие обряды и, вероятно, сами исполняли главную роль в священном танце русалки. Недаром сказка о Царевне-Лягушке и ее муже Иване-Царевиче сохранила описание царского дворцового обихода. Очевидно, главные языческие действа -- потехи в стольных городах Руси начинали княгини и именно для этих всенародных, но тайных для церковников, празднеств мастера-ювелиры с таким тщанием и продуманностью изготавливали свое серебряное узорочье, пронизанное языческой символикой.
|
|
|
Последний вопрос, связанный с русалиями, -- это вопрос о том, к какому божеству были направлены русальские моления. Казалось бы, что они должны были бы быть адресованы или Роду с рожаницами, или Дажьбогу, божеству солнца и расцветающей природы. Однако ни в прикладном искусстве, ни в поучениях против язычества мы не найдем прямых указаний на это (кроме разобранных выше сведений о " болване света" ).
Конкретные действия людей в связи с поклонением языческим божествам связаны или с берегинями или с Переплутом
" Христьянин не мога терпети христьян двоеверно живущих, верующе в Перуна и Хорса, и в Макошь, и в Симаргла (написано: в Сима и в Рыла), и в вилы, их же числом 30 сестрениць. Глаголють бо невегласии: " То все мнять богынями" и тако нокладывають им требы и кур им режють... " 150.
----------------------------------
150 Гальковский H. М. Борьба христианства..., т. И, с. 41. Слово некоего христолюбца.
Здесь речь идет о русалках-берегинях (которые по своей туманно-водной сущности впоследствии стали 30-ю сестрами-лихорадками), в честь этих богинь-берегинь режут кур. Характер треб, приносимых Перуну, оставлен без пояснения. Такое же умолчание о старших богах мы видим и в другом поучении:
" А друзии верують в Стрибога, Дажьбога и Переплута, иже вертячеся ему пиють в розех (из рогов), забывше бога, створившаго неба и землю, моря и рекы и источникы и тако веселяшеся об идолех своих" 151.
----------------------------------
151 Гальковский H. М. Борьба христианства..., с. 60. Слово Иоанна Златоуста.
Hа серебряных русальских наручах мы видели и Семарглов, и " вертящихся" плясунов, и питье из чаш и из рогов, и угощение Семаргла из рога, и тех, кого я условно назвал Переплутами. В письменных памятниках Семаргл и Переплут всегда стоят в единственном числе, а в прикладном искусстве они чаще всего бывают парными. Возможно, что такое удвоение связано с желанием показать повсеместность влияния божества, устранить неизбежную односторонность единичного изображения, дать возможность Семарглу-Переплуту устремляться " семо и овамо". Примеров можно привести много, начиная с удвоенного Дива-грифона на турьем роге из Черной Могилы. Это -- обычный изобразительный прием, когда не столько изображали, сколько заклинали посредством образа.
|
|
|
К началу XIII в. собаковидный Семаргл (плохо понимаемый и переписчиками) начинает вытесняться антропоморфным Переплутом. В этом отношении интересны два рязанских браслета 1966 г., датируемые временем батыева погрома. Они, вероятно, составляли единый гарнитур. Hа одном из них даны архаичные символы: грифон-Див и семарглы, а на другом -- картина русальских плясок, грифон и удвоенный Переплут со знаком засеянного поля и с туловищем, образованным сочными корнями. Головы переплутов полностью повторяют головы мужчин на этом и на других браслетах: безбороды, с длинными волосами в конических, скифского вида колпаках. От облика Семаргла (крылатого пса) здесь еще остались следы крыльев, но они уже почти преобразованы в корни.
Имя Переплута, бога корней и плодородящей их силы (своего рода " Яри" ), вызвало большое количество толкований и сближений как с греческим -- богатство, так и с литовским божеством плодородия Пергрубием или прусским Пилъвитусом 152.
----------------------------------
152 Фаминцын А. С. Божества древних славян, с. 116; Ильинский Г. А. Одно неизвестное древнеславянское божество. -- Изв. Академии наук СССР, 1927, с. 369 -- 372.
Hе отрицая очень интересных и семантически сходных балтийских параллелей, обращу внимание на латинское " perpluo" -- " протекать внутрь"; " perpluit" -- " дождь проникает внутрь" 153. Все то, что дает нам прикладное искусство о Переплуте, связано с дождем, с напоением почвы влагой, с проникновением этой влаги в корни растения в виде капель или струй соков земли, Матери-сырой-земли. Латинская форма Перплуит вполне подходит к обозначению божества корней, напоенных дождем. Наличие ее y славян может быть объяснено только индоевропейской давностью возникновения. Возможно, что это архаичное понятие было временно вытеснено иранской формой, а затем, к XII -XIII вв. возродилась древняя форма, общая когда-то ряду индоевропейских народов, а в средние века общая русским, пруссам и литовцам.
|
|
|
----------------------------------
153 Латинско-русский словарь, с. 656.
Когда-то Г. Дьяченко высказал интересную, но забытую впоследствии мысль: " По нашему мнению, Переплут то же, что и Ярило"; это прозвище божества, " которое вообще не имело одного устойчивого имени" 154. Если согласиться с этим предположением, то браслеты с Переплутом следует относить ко времени не позже ярилина дня, т. е. 4 июня, после которого происходят " похороны Ярилы", не отраженные в искусстве XII в.
----------------------------------
154 Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь, с. 417.
В связи с объяснением имени Переплута стоит и вопрос о происхождении слова, обозначающего девушку-русалку, вызывающую дождь. В русском, украинском и белорусском фольклоре такого обозначения вообще нет. У южных славян девушки, обвешанные на голое тело зелеными ветвями и участвующие в обряде вызывания дождя, называются или " додолами" (вызывающими дождь с неба до долу, вниз), или же " пеперудами". Слово это y балканских народов сильно варьирует:
пеперуда (болгары) прпоруша (сербы)
пеперуна перпероне (алб. )
пеперуhe (вост. сербы) peperousа (греки) 155
----------------------------------
155 Кулишиh Ш. и др. Српски митолошки речник, с. 249.
Этимология слова осталась невыясненной.
Мне кажется, что следует обратить внимание на средневековое русское слово " прапруда" -- " сильный грозовой ливень".
1421. " Месяца мая 19 в петрово заговение в нощь бысть трус на небесе велик: въшедши туце с полудни, в полунощи гром и молнии огнене с шюмом страшным и дождь прапруден с камением и с градом" 156.
----------------------------------
156 Новгородская I летопись, 1950, с. 413.
1470. Месяца июня 24 в само рожества Ивана Предотечя бысть чюдо дива исполнено: вшедши туча дождевая и двигнушася облаци и бысть грохот, гром с молниею силен... и бысть тма силна и дождь прапрудою неисказаему силен, яко с полтора часу... " 157.
----------------------------------
157 Псковская III летопись, с. 171
Прапруда (от " прудать" -- наполнять водой) превратилась в загадочную пеперуду.
Вся терминология, так или иначе связанная с русалиями, ведет нас к небесной влаге, увлажняющей землю и питающей корни растений: " прапруда", " переплут", " русалка" (от росы и орошения), " русалии". Быть может, и отдаленная сарматская Орсилоха тоже как-то связана с кругом божеств, обеспечивающих небесную влагу.
Круг описанных языческих празднеств крайне неполон. Достаточно сравнить перечисленное выше с ярким перечнем общественных праздников восточнославянского народного календаря XVII -- XIX вв., чтобы определить, насколько беднее наши сведения о русском средневековье по сравнению с этнографическими сведениями о хороводах, песнях, обрядах, карнавалах, праздничных пирах-братчинах и всевозможных жертвоприношениях от блюдца молока, ставившегося домовому под печку, до мирского быка, закалываемого в перунов день (ильин день 20 июля). Только метод экстраполяции позволит в какой-то степени опустить известные нам этнографически празднества на семь -- восемь столетий в глубь веков. *
После принятия христианства в качестве государственной религии происходило календарное соприкосновение древних языческих праздников с новыми, церковно-государственными, обязательными для правящих верхов. В ряде случаев христианские праздники, возникшие, как и славянские, на первобытной астрономической основе, на солнечных фазах, совпадали по срокам (рождество христово, благовещенье, рождество Иоанна Предтечи); нередко они расходились. Резкий разнобой вносил, как уже говорилось, подвижной пасхальный цикл, сместивший со своей солнечной позиции масленицу, которая должна была праздноваться в пору весеннего равноденствия, встречу весны и русальско-ярильские моления мая и июня.
В XI -- XII вв. началось стихийное установление некоего паритета между двумя системами. Русские люди, как мы видели из предшествующих разделов, прочно держались за свои прадедовские обычаи и стремились соблюдать их и после принятия новой веры, не доверяя чародейскому, колдовскому могуществу новых христианских жрецов. Это очень явно сказалось в событиях 1060-х -- 1070-х годов, когда во время засухи и голода (" скудости" ) произошел открытый возврат к язычеству. Вспомним события в Новгороде, где весь город перешел на сторону языческого волхва. В Киеве в 1071 г. появился волхв, напоминавший киевлянам о языческом пантеоне 980 г.: " Явила ми ся есть пять бог (очевидно: Перун, Стрибог, Дажьбог, Хорс, Макошь; без пса Симаргла), глаголюще сице: поведай людьм, яко на пятое лето Дънепру потещи въспять... " 158 Волхвы усилились и в Ростовской земле (до 1071 г. ).
----------------------------------
158 Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 221.
Возможно, что возрождению языческих традиций в 1060-е годы в какой-то мере содействовал в своей земле полоцкий князь Всеслав Брячиславич, считавшийся чародеем и вошедший в былинный фонд под именем " Волхва Всеславича". Hе своим ли волхованием в эти трудные годы скудости привлек он к себе симпатии народных масс, помогших ему одолеть вероломных Ярославичей и занять самый высший пост в государстве -- киевский престол " цесаря Руси"? Полоцкие епископы известны нам только с 1104 г., через три года после смерти князя-волхва в 1101 г., хотя, конечно, Всеслав был христианином, но, вероятно, сильно мирволил волхвам 159.
----------------------------------
159 Голубинский Е. Е. История русской церкви. М., 1901, т. I, с. 682.
Возврат к язычеству вызвал репрессии и церковные поучения, вроде известного " Слова о вёдре и казнях божьих", в котором церковный автор говорит как бы от имени разгневанного и угрожающего людям бога -- " Глаголеть господь":
" Удьржах от вас дъждь... и поразах вы зноемь и различьными казньми, то и тако не обратистеся ко мъне... Послах на вы различьныя болезни и съмьрти тяжкыя и на скоты казнь свою посълах, то и тако не обратистеся къ мъне... Вы бо уклонистеся от пути моего, глаголеть. господь, и съблазнисте мъногы... Обратитеся къ мъне и обращюся к вам... и аз отъвьрзу вам хляби небесьныя и възвращю от вас гнев мой... Hъ вы стяжаете на мя словеса ваша, глаголюще " Суетен работаяй богу" ... Егда призовете мя -- аз же не послушаю вас! Hе въсхотеша бо ходити по путьм моим -- да того ради затворяеться небо, ово ли зъле отъвьрзаеться, град в дъждя место пущая, ово ли сланою (заморозками) плоды узнабляя и землю зноемь томя... Се бо (говорит автор уже от себя, а не от имени бога) не поганьскы ли живем?.. Но сими (полуязычниками) диявол льстить и другыми нравы, вьсякыми льстьми превабляя (переманивая) ны от бога: трубами и скомрахы и гусльми и русалиями. Видим бо игрища утолочена и людии мъножьство на них, яко упихати начнуть друг друга, позоры деюще от беса замышленнаго дела. А цьркъви стоять; егда же бываеть год молитвы мало их обретаеться в цьркъви. Да сего ради казни приемлем от бога вьсякыя... " 160.
----------------------------------
160 Шахматов А. А. Повесть временных лет, с. 213-216.
Русальские заклинательные обряды и пляски были начальной стадией языческого празднества, завершавшегося обязательным ритуальным пиром с обязательным употреблением мясной скоромной жертвенной пищи: свинины, говядины, кур и яиц.
Так как многие языческие праздники совпадали или календарно соседствовали с православными, то внешне приличия были почти соблюдены: пир устраивался, например, не по случаю праздника рожаниц, а по причине дня рождества богородицы, но продолжался и на следующий день уже как " беззаконная вторая трапеза". Другой пример: язычники праздновали Купалу, а церковь отмечала в этот день рождество Иоанна Крестителя; в итоге симбиоза получился " Иван-Купала".
Церковь не только выступала против игрищ и пиров вообще, но и нашла сильное оружие против ритуальной еды. Вероятно, с этой целью в XI в. был удлинен петровский пост, приходившийся на " русальский месяц" июнь. Пост кончался в петров день 29 июня, а начинался он через неделю после троицына дня (по подвижному календарю) 161. Церковники ввели " мясопуст" на весь недельный интервал между троицей и " петровками", продлив тем самым запрет на вкушение мяса в самый разгар русальских празднеств в тот период, на который в большинстве случаев приходится ярилин день (4 июня) и всегда купальская неделя. Произошло это во время митрополита Георгия (1069 -- 1073), т. е. в пору усиленного возрождения язычества 162.
----------------------------------
161 Голубинский Е. Е. История русской церкви, т. I (вторая половина тома), с. 463-465.
162 Даже митрополит-грек Георгий недоумевал по этому поводу: " Несть лепо пдражати мясопусту других по пянтикостии... " Голубинский Е. Е. История русской церкви, с. 465.
Более болезненной оказалась другая форма наступления церкви на ритуальные пиры -- запрещение есть мясное в том случае, если крупный господский праздник придется на постные дни, на среду или пятницу.
Для русских блюстителей древних обычаев, которые дожили до XIX -- XX вв. (рождественский окорок, новогодний " васильевский" или " кесаретский" поросенок и т. п. ), эти запреты были грубым вторжением в быт, в привычные устои жизни. Создалась конфликтная ситуация, в которой выступила не только простая чадь, организовывавшая всенародные русалии, но и княжеско-боярские верхи, считавшие пиры князя с дружиной естественной формой общения, своим неотъемлемым бытовым правом. Недаром один из крупнейших знатоков русского язычества Е. В. Аничков в своем исследовании целых три главы посвятил вопросу: " Пиры и игрища, как главный предмет обличения" 163.
----------------------------------
163 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914, гл. VII-IX, с. 155-226.
Пиры в праздничные дни, сопровождаемые музыкой, проводились и в домах горожан ("... скомороха... и гудця и свирця не уведи y дом свой глума ради -- поганьско бо то есть" ) 164, и в монастырях, и, разумеется, в княжеских дворцах, где князья, княгини пировали с боярами и богатырями, с придворными дамами.
----------------------------------
164 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь, с. 188.
В середине XII в. в связи с общим возрождением языческих традиций стоит резкое обострение конфликтной ситуации, вызвавшее ожесточенные споры " о мясоядении".
Крупнейший знаток церковной истории Е. Е. Голубинский утверждает, что практически в русском быту XI -- XII вв. " утвердился тот обычай, чтобы отменять пост для всех праздников господских и богородичных и для праздников нарочитых святых -- Предтечи, Петра и Павла, Иоанна Богослова, Георгия и Димитрия" 165.
----------------------------------
165 Голубинский Е. Е. История русской церкви, т. I (вторая половина тома), с. 466.
Первым из русских великих князей вопросом о мясоедении заинтересовался Изяслав Мстиславич (1146 -- 1154), для которого, по интересной догадке М. Д. Приселкова, некиим игуменом Феодосом были написаны ответы на " Въспрашанье Изяславля" о святости воскресного дня и о посте в среду и пятницу 166. Игумен ответил великому князю очень хитроумно, признавая, что поститься " добро вельми и полезно", но если это делается по особому обещанию, то " недостоит человеку (христианину) себе связать", а если он уже связан, то духовник может разрешить не поститься, а грех игумен берет на себя: " Бог мене ради простить тя... то ежь мясо" 161.
----------------------------------
166 Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X -- XII вв. СПб., 1913, с. 366 и 392.
167 Голубинский Е. Е. История русской церкви, т. I (вторая половина тома), с. 4731
Вскоре споры перешли в действие. В 1157 г. ростовский епископ Нестор (по-видимому, грек) начал войну с этим послаблением языческим обычаям Руси, замахнувшись на самого Андрея Боголюбского, что печально окончилось для епископа-ригориста:
1157 г. " Того же лета изгнан бысть Нестер епископ Ростовский с престола его... про господьские праздники -- не веляше бо мяса ясти в господьскиа праздники, аще прилучится когда в среду или в пяток, такоже от светлыа недели и до пенти-костиа" (т. е. на 50 дней после пасхи, включая часть русалий) 168.
----------------------------------
168 Никоновская летопись 1157; ПСРЛ, т. IX, с. 210-211.
Константинопольский партиарх Лука Хризоверг, разбирая конфликт, разрешил мясоядение на все зимние святки, но в 1164 г. церковь выдвинула нового борца за строгости в лице суздальского епископа Леона, захватившего пустующую кафедру Нестора.
" Поча (Леон) Суждали учити не ести мяс в господьскыя празникы -- в среды и в пяткы -- ни на рожьство господне ни на крещенье-И бысть тяжа про то велика пред благоверным князем Андреем и предо всеми людьми. И упре его владыка Феодор" 169.
----------------------------------
169 Лаврентьевская летопись под 1169 г., с. 334.
Федор происходил из боярских кругов. Леон посягал на зимние святки, на самую неприкосновенную часть языческого праздничного календаря, совпадающую с христианскими праздниками. Князь Андрей был против ревнителя Леона.
Летописец Андрея Боголюбского с удовольствием передает подробности дальнейших дел: Леон отправился за поддержкой в Византию, но там нагрубил императору и " удариша слугы цесаревы Леона за шею и хоте-ша и в реце утопити", чему были свидетелями русские послы. " Се же сказахом, -- добавляет автор, -- верных деля людей, да не блазнятся о праздницех божьих! "
В 1169 г. взятие Киева соединенными силами одиннадцати князей под водительством сына Боголюбского Мстислава современники рассматривали как продолжение и результат споров о мясоядении:
" Се же здеяся за грехы их (киевлян), паче же за митрополичю неправду: в то бо время запретил бе Поликарпа, игумена печерьскога про господьскые праздникы, не веля ему ести масла ни молока в среды и в пяткы... Помагашеть же ему (митрополиту) и черниговьскьш епископ Антоний (грек) и князю черниговському многажды браняшеть ести мяс в господьскые праздьникы. Князю же Святославу и не хотящу ему, изверже и из епископъи" 170.
----------------------------------
170 Лаврентьевская летопись, 1168 г., с. 336.
Конфликт из-за мясоядения произошел между 1164 и 1169 гг. при Святославе Всеволодиче; точная дата изгнания грека Антония неизвестна. Hо об этом помнили и ставили в причинную связь с защитой прадедовского мясоядения Андреем Боголюбским, тоже низвергавшим излишне строгих епископов, стремившихся вычеркнуть из памяти русских людей старые, языческие по существу, обычаи. Если верить полностью этому комментатору, то получится, что из-за споров по поводу запрещения ритуальных мясных блюд в 1150 -- 60-е годы были низвергнуты четыре епископа: трое были смещены князьями, а четвертый (Федор, " упревший" Леона), очевидно, митрополитом из мести Андрею Боголюбскому. Как бы то ни было, но вопрос о языческих традициях в княжеско-боярской среде в середине и во второй половине XII в. стоял весьма серьезно.
Все то, что удалось выявить в предшествующих разделах о возрождении языческой символики в придворном прикладном искусстве второй половины XII в. и в архитектурной орнаментике, полностью соотносится с той накаленностью споров о языческом мясоядении, которые велись в эти же самые годы. Именно в это время автор " Слова о полку Игореве" так свободно и смело пренебрегал сентенциями в церковном духе и так непринужденно насыщал свою поэму языческой романтикой, воскрешая не только Дажьбога и Стрибога, но и архаичного Дива 171.
----------------------------------
171 Лихачев Д. С. " Слово о полку Игореве" и культура его времени. Л., 1985. Интересные соображения об общеевропейском возрождении язычества в XII в. см. на с. 24, примеч. 1.
Победу русской языческой традиции мясоядения в спорах и боях за епископские кафедры мы можем ощутить по специальному произведению о постах, написанному примерно в начале XIII в. -- " Слове о посте к невежамь" 172.
----------------------------------
172 Гальковский H. М. Борьба христианства..., т. II, с. 14 -- 16. Автором основной части " Слова о посте" мог быть Даниил Заточник, так как здесь встречаются очень близкие литературные приемы: автор говорит о " разбивании младенца своего о камень", а, определяя скоротечность человеческой жизни, пишет что " время твое течеть, аки речная быстрость", применяя метафору Даниила. Автобиографические черты подтверждают это предположение: " Мы же походили по Болгаромь, мы же по Половцемь, мы же по Чюди, мы же по Вятичемь, мы же по Словеном, мы же по иным землям... " (Гальковский H. М. Борьба христианства..., с. 15). В середине многих перечисленных земель находилось Владимирское княжество; Словене и Чудь могли быть известны автору во время пребывания в Новгороде (см.: Рыбаков Б. А. Даниил Заточник и владимирское летописание XII в. -- В кн.: Из истории культуры древней Руси. М., 1984, с. 183-186).
В этом замечательном подробном описании языческих обрядов и поверий нет и следа посягательства на мясоядение при всех праздничных пирах. Автор упрекает современников лишь в том, что в страстную субботу (! ) они с разрешения священников употребляют масло и молоко, а в " великий четверг" (тоже на страстной неделе) приносят умершим предкам в качестве требы мясо, молоко и яйца и приготавливают им баню; приношение потом съедается самими жертвователями в пасхальное воскресенье, когда скоромная еда уже разрешена. Автор указывает на вопиющее противоречие: в церкви идет служба, посвященная смерти казненного Христа, а русские двоеверцы в момент самой кульминации пируют за скоромным столом... Во время споров о мясоядении речь никогда не шла о пасхе и пасхальном цикле; практика ушла дальше. О том, что составляло предмет споров -- о праве на мясную (в прошлом -- ритуальную) пищу в дни православных праздников -- в " Слове о посте" нет и намека. В более поздних поучениях о соблюдении постов тоже нет речи о нарушении постов ради дедовских обычаев. Значит, рождественские окорока и новогодние поросята, хорошо известные нам по художественной литературе XIX -- начала XX в. устояли от натиска церковников XII в. и вошли в русский быт, как старая праздничная традиция. *
|
|
|
