 |
Классика и неклассика: две эпохи в развитии европейской философии.
|
|
|
|
Классика.
Начиная с эпохи Научной революции обычно выделяют три основных этапа
развития науки: классическую науку XVII–XIX вв., неклассическую науку первой
половины и середины XX в. и современную неонеклассическую науку. Однако период Научной революции и Просвещения правильнее называть предклассической эпохой науки.
Система познавательных ориентаций, правил и навыков, принятых классикой, несомненно, отличалась единством и однородностью. Исследовательские почерки Галилея и Бойля, Гука и Румфорда, Ньютона и Гюйгенса, Максвелла и Герца, Гаусса и Кантора, Томсона и Лоренца действительно отмечает нечто общее, чему весьма явно может быть противопоставлено нечто общее, объединяющее, к примеру, стили исследования Бора и Гейзенберга, Берталанфи и Винера, Куранта и Бурбаки, Шредингера и Дирака, Брауэра и Геделя и т.д.
Примечательной чертой наук предклассического периода является сильная идеализация
действительности.
Другие черты идейного облика науки того периода также тесно связаны с этим
стилем мышления. Это, во-первых, креационизм, т. е. убеждение в том, что мир сотворен
богом в неизменном по существу виде. И не случайно у представителей науки данное
убеждение принимало в то время форму деизма: считалось, что бог, однажды создав мир и
наделив его законами, больше не вмешивается в его функционирование. Во-вторых, это
детерминизм – убеждение в том, что все явления целиком определяются причинно-
силовым взаимодействием отдельных тел (именно так трактует связь явлений ньютонова
механика). В XVII в. детерминизм проповедовали Т. Гоббс и Б. Спиноза.
Однако такой механический подход не позволяет объяснить многое как в бытии
|
|
|
природы, так и, особенно, в бытии человека и общества, а это рождает сомнения в силе
познания. Только в XIX в., причем преимущественно второй его половине, действительно
достигают зрелости все фундаментальные естественные науки.
Вообще, классическая диалектика не признает «принципа детерминизма», ей
известен только принцип всеобщей связи, согласно которому все мироздание, в конечном
счете, едино и целостно, т. е. его элементы взаимосвязаны и помимо причинно-
следственных отношений. С другой стороны, в философии и науке этого периода
практически не встречается онтологический индетерминизм, который признавал бы
существование в природе материально не обоснованных явлений.
Неклассика.
Номинально ревизию нерелятивистской макроскопической науки подготовили
внутренние затруднения, к началу XX в. в виде двух облачков обозначившиеся на ясном
небосклоне почивавшей на лаврах, казалось бы, несокрушимой классики. Это —
отрицательный результат опыта Майкельсона и сложности в объяснении спектра
абсолютно черного тела. Усилия преодолеть данные сложности, собственно, и породили
то новое в познавательной сфере, что именуется неклассикой.
Внутренняя логика концептуализации явлений, скорость
движения которых сравнима со скоростью света, привела к созданию релятивистской
физики, использующей существенно иную сетку понятий (замена дальнодействия
близкодействием, замена принципа относительности Галилея принципом относительности
Эйнштейна, релятивизация пространственно-временных отношений и т. д.). Адекватная
модель, связанная с отказом от классической непрерывности и вводящая понятие
порционного (дискретного) изменения энергии по закону излучения Планка, означала
возникновение принципиально неклассического квантово-механического описания.
Откуда вытекает, что непосредственные точки поворота от классики к неклассике—
|
|
|
релятивистская и квантовая теории.
Переход от классики к неклассике — нечто неизмеримо большее, нежели
включение в наукооборот постоянных “с” и “h”, разграничивающих масштабы природы
как предметы освоения предыдущего и последующего знания. Неклассику от классики
отделяет пропасть, мировоззренческий, общекультурный барьер, несовместность качества
мысли.
На стадии неклассической науки мыслительная проработка явлений зачастую
В современной науке
“стараются угадать математический аппарат, оперирующий с величинами, о которых или
о части которых заранее вообще не ясно, что они означают”. Справедливости ради надо
сказать, что и классике не чужда вовсе тактика метода математической гипотезы.
Таким образом, абсолютная точность и строгость — очередной классический
вымысел; с его развенчанием, крушением мифа доскональности знания в неклассике
удовлетворяются признаками прагматичности, инструментальности, эффективности.
Скажем, вера в добропорядочность математических аксиом (при глубоких сомнениях в
абсолютной непогрешимости аксиоматических систем теории множеств Рассела, Цермело
и др.) поддерживается ныне убеждением в значимости, а потому справедливости теорем.
Преодолевая некритические догмы классики, неклассика, тем не менее, не
порывает с ней вовсе. Непосредственная, явная связь между ними просматривается в
части толкования предназначения знания. И классика и неклассика сходятся в одном:
задача науки — раскрытие природы бытия, постижение истины. Обоснованием выделения
и обособления неонеклассического этапа выступает, следовательно, фактор ценности:
сосредоточение на вопросе понимания не того, “что есть” (истина о мире), а того, “что
должно быть” (потребный проект мира).
|
|
|
