 |
История фиксации и границы объема византийского церковного права
|
|
|
|
Официальная фиксация канонического права долгое время вообще не имела места ни в ранне-кафолический период, ни в период господства византийской ортодоксии. Объем и состав правил в западно-римской и восточной частях и на перифериях империи никогда не совпадал. Даже более того - мы не знаем ни одной попытки законной унификации всего объема церковного права в масштабе вселенской церкви. Поэтому говорить о каких-то обязательных для всех христиан канонических нормах не приходится, за исключением ряда правил, постепенно выработанных Вселенскими соборами. Но эти правила являются лишь незначительной частью от общей массы многочисленных канонов, вошедших в состав «Книги правил».
Насколько западная каноническая практика расходилась с восточной, можно судить хотя бы из следующих фактов. Только 20 правил I Вселенского собора были общепризнанны в обоих частях империи. Однако в отношении к правилам остальных Вселенских соборов между Востоком и Западом единодушия не наблюдалось. Западная церковь не признала 4 из 8 правил II Вселенского собора (Константинопольского 381 г.). Под именем правил Эфесского собора той и другой церквями были приняты совершенно различные отрывки из деяний этого собора. На Халкидонском IV соборе римские легаты выразили протест против 28 правила, которым константинопольский патриарх приравнивался в правах к римскому папе, результатом чего было то, что римская церковь приняла в свой канонический кодекс только 27 правил этого собора. Сюда же нужно отнести непризнание латинской церковью части правил Трулльского собора, которые получили «вселенский» статус только в глазах византийцев. А правила VII Вселенского собора были признаны на Западе только в конце IX века.
|
|
|
В отношении Поместных соборов наблюдается похожая ситуация. Правила Сердикийского собора получили хождение в двух редакциях, греческой и латинской, между собой имеющих несогласия[13]. Собор, состоявшийся в храме св. Софии в Константинополе, который сам себя объявил «святым и вселенским» (1 правило), на Востоке был неизвестно кем и на каких основаниях понижен до уровня Поместного[14]. На Западе же со всеми основаниями этот собор был признан VIII Вселенским, и его каноны получили там соответственное значение.
В то время, как на Востоке к числу общих источников канонического права отнесли послания двенадцати отцов греческой церкви III, IV и V веков, на Западе, начиная с V века, получили общеобязательный статус так называемые «Лжеисидоровы декреталии». По какой причине православные историки выводят эти правила за рамки внутрицерковной (православно-кафолической) практики, остается загадкой. Не смотря на то, что Западная и Восточная церкви тогда составляли в эклезиологическом плане единое целое, создание «лжеисидоровых декреталий», вопреки фактам, каким-то фантастическим образом не относится ими к деятельности православной вселенской церкви.
История создания канонических кодексов на Востоке и на Западе прослеживается неодинаково. На Востоке первый опыт частной кодификации соборных правил был сделан в Малой Азии в Понтийском диоцезе. Правила бывших там в 314 г. двух соборов, Анкирского и Неокесарийского, были вскоре объединены в одно целое и в таком виде распространялись в восточных областях. Далее этот сборник постепенно пополнялся разными греческими коллекционерами, пока не приобрел свою окончательную форму в качестве расширенного свода правил, напоминающего современную «Книгу правил». Кодификатором особенных источников канонического права в Римской церкви был вышеупомянутый Дионисий Малый, который присоединил к греческим и латинским соборам сборник папских декреталий IV-V веков. Около половины VII столетия получил распространение «Испанский кодекс», куда были включены те же источники, что и у Дионисия, только в другой редакции, а также прибавлены постановления местных испанских и соседних галльских соборов.
|
|
|
В настоящее время все православные церкви руководствуются, помимо законов местного значения, сводом канонических правил, изданным в Константинополе в 883 г. под редакцией патриарха Фотия и известным под именем «Канонической Синтагмы», входящей в состав «Номоканона в XIV титулах». Этот же сборник в том же объеме был переиздан с одобрения Константинопольского патриаршего Синода в 1852-1859 гг. под названием «Афинская Синтагма». У нас это собрание широко известно как «Книга правил», в которой, в отличие от упомянутых сборников, опущены некоторые дополнительные правила меньшего (как кто-то посчитал) значения. Правила в таком составе были утверждены на Трулльском соборе 691 г. Поскольку этот собор не имел значения Вселенского по представительству и статусу, отчего совершенно справедливо не был признан на Западе, его решения не могли иметь никакой обязательной силы для всех поместных церквей. Отсюда мы можем сделать заключение, что вошедшие в упомянутые канонические сборники правила в означенном составе и объеме могут иметь авторитет лишь для Поместной Константинопольской церкви, да и то лишь в том случае, если Трулльскому собору присвоить статус Поместного собора (хотя в отношении него даже такая оценка более чем сомнительна). На Западе и в других восточных церквях законодательная база, следовательно, могла свободно утверждаться на иных основаниях. Если этого не происходит в восточных патриархатах и автокефалиях, то данное явление вызвано мотивами, коренящимися как в систематическом навязывании Константинополем своей гегемонии братским церквям во всех областях церковной жизни, так и в нежелании понимать этими Поместными церквями сложившейся ситуации с источниками и значением канонического права. Свобода законотворчества в православной церкви таким образом неоправданно ограничивается рамками искусственно созданной и насильно навязанной «Книги правил», никогда не принятой ни одним из Вселенских соборов. Уверенно говорить о вселенском авторитете для православия мы можем только в отношении правил, изданных реальными Вселенскими соборами, а именно: I Никейским, II Сердикийским, III Эфесским, IV Халкидонским и VII Константинопольским (V и VI Вселенские соборы правил не издавали). Но в таком объеме правила в православной церкви никогда не регламентировались.
|
|
|
Тем не менее, процесс канонического законотворчества никогда не был ограничени продолжается в православной церкви по сей день. Это законотворчество заключается не только в кодификации, но и в постоянной модификации и даже в манипулировании существующим каноническим материалом применительно к постоянно изменяющимся историческим реалиям. Такая практика идет вразрез с тем основополагающим решением, которое было выработано Трулльским собором, который во 2-м каноне провозгласил, чтобы «тверды и ненарушимы пребывали приятые и утвержденные прежде нас» правила. Хотя этот собор принципиально не запретил дальнейшее изобретение канонов, однако же не обозначил, кто и на каких основаниях имеет право придавать им обязательный авторитет.
Заключение
Рассматривая каноническое (церковное) право в контексте теорий правопонимания, отметим, что данная область, несомненно, относится к правовой сфере, появляясь в обществе с целью упорядочивания определенной группы отношений, возникающих по поводу общественной организации - церкви (как внутри, так и вне), посредством специфических норм, касающихся определенных сторон жизни общества и обладающими признаками социально-правовых регуляторов. Следовательно, каноническое (церковное) право можно рассматривать как нормативно-правовую систему социально-правового регулирования.
При рассмотрении общих признаков права выявляется, что каноническому (церковному) праву, как системе норм, в позитивно - объективном смысле присущи: нормативность, внутреннее и внешнее выражение, системность, функциональность, механизмы обеспеченности. Кроме того, существуют теоретические предпосылки выделения канонического (церковного) права в качестве корпоративной правовой системы.
|
|
|
Для правильного понимания сущности канонического (церковного) права, как регулятора общественных отношений, необходимо учитывать, что особенностью социального регулирования вообще и права в частности является его воздействие посредством власти на волю и поведение субъектов, чтобы привести волю и поведение в соответствие с волей законодателя.
Отсюда следует, что любое право, в том числе и обычное, и корпоративное, каноническое (церковное), заключается в регламентации поведения людей, их действий, основываясь на санкциях по отношению к нарушителям установленного правопорядка. Задачей права является регулирование отношений в обществе путем установления обязательных для всех правил поведения. Предусмотренные законодателем санкции для восстановления нарушенного правопорядка делают право неуязвимым для нарушителей.
Рассматривая принуждение как механизм защиты нормы права, можно обнаружить значительные особенности в структуре канонической нормы, а именно в санкции канонического правила. Дело в том, что взаимные отношения между членами церкви регулируются не только внутренними мотивами людей и нравственными заповедями, но и общеобязательными нормами, нарушение которых влечет за собой применение санкций, именно санкций, хотя и совершенно особого характера, не совпадающих с санкциями, предусматриваемыми правом государства. Существенной особенностью церковных санкций является то, что даже самые тяжкие из них применяются не только ради поддержания церковного порядка, а, в большей степени, для духовной пользы нарушителя церковных законов. Светское право также не пренебрегает целью исправления правонарушителя, однако оно не ставит эту цель во главу угла, исходя, прежде всего, из задачи охраны общественного благополучия.
Изучая каноническое (церковное) право как систему норм, регламентирующих особую область социальных отношений, нельзя не заметить одного важного обстоятельства: право, которым регламентируется жизнь церкви в государстве, имеет название как канонического, так и церковного. Соответственно, в кругах специалистов данной области вопрос о тождестве этих понятий решается неоднозначно. В западной юридической литературе принято различать церковное и каноническое право как два различных понятия.
Русский канонист А.С. Павлов придерживается обратного мнения, отождествляя каноническое и церковное право: «Православный, и в частности русский, канонист может безразлично давать своему предмету и то, и другое название»
|
|
|
По мнению Н.С. Суворова, различение канонического и церковного права вполне приемлемо и для Православной Церкви. Он ссылается при этом на то обстоятельство, что «церковные отношения… как в автокефальных церквах Восточного Православия, так и на Западе, только отчасти определяются каноническим правом, главным же образом определяются нормами позднейшего происхождения, как церковного, так и государственного».
По рассуждению современного канониста В.А. Цыпина, «довод этот верен, однако, лишь в том отношении, что количественно законодательный материал позднейшего происхождения превосходит канонический свод. В этом смысле «каноническое право» - лишь часть всей совокупности церковно-правовых актов. Но каноны образуют основу и сердцевину церковного права, для позднейшего церковного законодательства они служили непререкаемым авторитетом и критерием».
И действительно, исходя из этого понимания, каноны, являясь первоосновой всего церковного законодательства, дают возможность провести некоторую классификацию канонического (церковного) права, немного отличную от общепринятой в среде известных отечественных канонистов, и, следовательно, дать четкое разграничение понятий «каноническое» и «церковное» право. Для большей ясности приведем общепринятые положения, касающиеся данного вопроса.
Канонисты делят каноническое (церковное) право, в зависимости от его источника, на Божественное (jus divinum), которое некоторые ученые называют еще и естественным (naturale), основанное на ясно выраженной Божественной воле, и положительное (positivum), или церковное право в узком смысле слова, основанное на точно установленных законодательных актах самой Церкви.
В зависимости от того, идет ли речь о праве, регулирующем внутреннюю жизнь Церкви или ее отношения с иными общественными и политическими образованиями, прежде всего, государством, различают внутреннее (internum) и внешнее (externum) церковное право.
Церковное право разделяют также на писаное (scriptum), когда известные законы были изданы, утверждены и письменно изложены компетентной законодательной властью, и обычное, или неписаное (nonscriptum, per consuetudinem), если оно хранилось в Церкви путем предания и обычая.
Наконец, существует общее (commune) и частное (particulare) церковное право. Первое подразумевает основные законы, обязательные для Вселенской Церкви, второе же составляют законодательные акты, действующие в отдельных Поместных Церквях.
Конечно, приведенная классификация, сложившаяся давно при участии известных юристов-канонистов, довольно полно отражает структуру и состав церковного законодательства, лежащего в основе канонического (церковного) права. Целесообразность такой градации канонического (церковного) права по источникам, объектам регулирования и другим основаниям не вызывает ни малейших сомнений.
Однако дополнительная классификации Божественного (divinum) или естественного (naturale) закона по первоисточнику, лежащему в основании самого естественного закона, поможет отграничить каноническое право от церковного и, соответственно, религиозно-догматические нормы от правовых.
При таком подходе каноническим правом (jus canonicum) будет являться только та часть права церкви, которая является «первоо снованием и критерием её положительного права», другими словами, - охватывает все канонические установления и предписания, обозначенные в первоисточниках, в том числе в источниках, где церковь объективно выступает в роли толковательницы норм jus divinum. По своей же сущности, каноны носят не правовой, а чисто религиозно-догматический характер, то есть они содержат постулаты христианского вероучения, которые объединены в систему, составляющую само каноническое право.
К церковному же праву (jus ecclesiasticum) будут относиться все церковно-правовые нормы, обозначенные в законодательных актах церкви и в государственных законах по делам церкви, основанных на предписаниях канонического права. Другими словами, церковное право - это право, которое имеет своим предметом регулирование церковно-правовых отношений в государстве, при этом являясь результатом деятельности не только церкви, как источника своего права, но и государства, как власти, определяющей правовой статус церковной организации, с учетом исторических особенностей развития государства до момента отделения церкви от государства и утраты своей юридической актуальности.
Соотношение того и другого права «можно представить себе в образе двух взаимно пересекающихся кругов, так что каждое из них отчасти шире, отчасти уже другого». Другими словами, если представить соотношение канонического и церковного права в широком понимании, то получится следующее: с одной стороны, каноническое право, в буквальном смысле представляет значительно меньшую часть в объеме права церкви, по сравнению с церковным, охватывающим собой все церковное законодательство до настоящего момента; с другой - каноническое право является более емким понятием по отношению к церковному, проникая за пределы церковного законодательства, так как последнее является его неотъемлемой частью, инструментом, выражающим принципы и предписания канонов, во исполнение основного назначения церкви.
Вышеизложенная позиция позволяет устранить возникшую неопределен-ность в применении понятий - «каноническое» и «церковное» право, а также установить единообразное понимание, четкое отграничение религиозно-догматических норм от церковно-правовых и правильное использование этих терминов в процессе изучения права Русской Православной Церкви.
Литература
Основная
1. Автономов А.С. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учеб. / А.С. Автономов. - М.: ТК «Велби», Изд-во «Проспект», 2006.
2. Арзуманов И.А. Трансформация конфессионального пространства Байкальской Сибири (XX-XXI вв.): комплексно-методологический аспект исследования. / И.А. Арзуманов - Иркутск, 2006.
византийский церковный право канонический
Дополнительная
1. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. / С.С. Алексеев. - М.: Издательство «НОРМА», 2001.
2. Алфавитная синтагма Матфея Властаря. Пер. С греч. Свящ. Н. Ильинского. М. 1996.
3. Аннерс Э. История европейского права. М. Наука. 1994.
4. Бабкин С.Э. Движения политического ислама в Северной Африке. / С.Э. Бабкин. - М.: ИИИиБВ, ИВ РАН, 2000.
5. Барсов Т.В. О каноническом элементе в церковном управлении. М. 1881.
6. Безуглов А.А., Солдатов С.А. Конституционное право России: В 2 т. Т. 1. / А.А. Безуглов, С.А. Солдатов. - М., 2002.
7. Белла Р. Основные этапы эволюции религии в истории общества / Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. // Р. М Белла. - Аспект-Пресс, 1996.
8. Бердников И.С. Государственное положение религии в римско-византийской империи. Казань. 1881.
9. Бердников И.С. Краткий курс церковного права. В 2-х томах. Казань. 1888.
. Бердников И.С. Церковное право как особая самостоятельная правовая область и его отношение к общей системе права. Казань. 1885.
11. Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М. / пер. с англ. Изд-во МГУ. 1994.
12. Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви. // в 4-х томах. М. 1994.
13. Варьяс М. Церковное право (исторический очерк). // «Российская юстиция» 1997 г., №8.
14. ВарьясМ. Ю. Церковное право как корпоративная правовая система: опыт теоретико - правового исследования, «правоведение» 1995 г., №6.
15. Василенко И.А. Политические процессы на рубеже культур. / И.А. Василенко. - М.: Эдиториал УРСС, 1998.
16. Вебер М. Социология религии. Типы религиозных сообществ / Избранное. Образ общества. // М. Вебер. - М., 1994.
. Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий / Религиоведение: Хрестоматия / Пер. с англ., нем., фр., сост. и общ. ред. А.Н. Красникова. // М. Вебер М., 2000.
18. ВенгеровА.Б. Теория государства и права. М. - «Новый юрист», 1998.
19. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. / М.Ф. Владимирский - Буданов. - Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 1995.
20. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону. 1995.
21. Гараджа В.И. Религиоведение. / В.И. Гараджа. М., 1994.
. Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М. 1992.
. Государственно-церковные отношения в России: Курс лекций. Ч. 1-2. М., 1995.
24. Джероза Л. Каноническое право М. 1995.
25. Документы II Ватиканского собора. М. 1988.
26. Древнерусские княжеские уставы. XI-XV вв. Сост. Я.Н. Щапов., отв. ред. Л.В. Черепнин.М. «Наука» 1976.
27. Ермакова Т.В. Буддийский мир глазами российских исследователей XIX - первой трети XX в. / Т.В. Ермакова. - СПб., 1998.
28. Заозерский Н.А. О церковной власти: основоположение, характер и способы применения церковной власти. Сергиев Посад. 1894.
29. Заозерский Н.А. Церковное право как предмет науки. М. 1881.
. Зуев Ю.П. Религиозно-конфессиональные отношения и общественная стабильность // Ю.П. Зуев. - М., Полития. 1997-1998.
. Зызыкин М.В. Патриарх Никон и его государственные и канонические идеи. М.1995.
32. Иваненко С.И., Трофимчук Н.А. Новые религиозные объединения: поиски, противоречия, надежды. / С.И. Иваненко, Н.А. Трофимчук. - М., 1992.
33. История религий в России: Учебник / Под общ. ред. Н.А. Трофимчука. М.: Изд-во РАГС, 2002.
34. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII века: опыт целостного анализа. / А.Б. Каменский. - М., 1999.
35. Каменский А.Б. Российская империя в XVIII веке: традиция и модернизация. / А.Б. Каменский. - М., 1999.
36. Каноны или Книга Правил на русском языке. СПБ. 2000.
. Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. // в 2-х томах. М. «Наука» 1991.
. Карташев А.В. Вселенские соборы. М. - Республика. 1994.
. Керимов Д.А. Основы философии права. М. 1992.
. Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. 1. М. 1987.
. Красножен М.Е. Основы церковного права. М. 1992.
42. Лейст О.Э. Три концепции права // «Сов. гос. и право» 1991 г. №12.
43. Николин А., свящ. Церковь и государство. История правовых отношений. М. 1997.
|
|
|
