Сосредоточенность (спокойствие ума)

Сдержанность при чистом наблюдении помогает также приобрести медитативную сосредоточенность ума и, в об­щем, способствует внутреннему миру и спокойствию духа.

Привычка к наблюдающей сдержанности и безмолвию делает ум способным удаляться от ставших слишком шум­ными и предъявляющих высокие требования внешних об­стоятельств в собственную тишину каждый раз, когда это оказывается целесообразным или желательным. При этом мы узнаем, что совсем не важно реагировать на каждое воздействие или соприкосновение с людьми, ситуациями или идеями как на призыв к активному высказыванию. Если мы сократили ненужное вмешательство или чрезмерную хло­потливость, если наши собственные слова и поступки благо­даря заблаговременной проверке в состоянии сдержаннос­ти стали более спокойными и благоразумными, тогда и вне­шние трения с окружающим миром уменьшатся, а вместе с этим снизится и внутреннее напряжение. Повседневная жизнь приобретет большую гармоничность, а иногда ока­жется, что сократился значительный разрыв, существую­щий между беспокойным повседневным сознанием и необ­ходимым для медитации спокойствием ума. Беспокойные вибрации, более тонкие или более грубые, будут реже втор­гаться в часы медитации, и «нарушители спокойствия», уд-хакка-самйоджана, главные препятствия для концентрации, буду проявляться реже, а преодолеть их окажется легче.

Регулярное направление чистого наблюдения на посто­янно протекающую последовательность внутренних и вне­шних процессов будет способствовать развитию свойства ума сосредоточиваться на отдельном объекте. Регулярная практика упражнений повысит также крепость и устойчи­вость ума.

Таким образом, сдержанность и молчание при чистом наблюдении содействуют следующим важным элементам медитативного спокойствия ума: покою, ясности, способ­ности к сосредоточению, крепости и устойчивости, а также уменьшению многообразия объектов. Повышается и сред­ний уровень сознания - и в силу вышеназванных свойств он приближается к медитативному.

В ряду семи «членов просветления» (см. Поучение) мы находим, что член «спокойствие» предшествует члену «со­средоточенности»; тот же смысл часто встречается в буд­дийских текстах: «Если он внутренне спокоен, его ум сосре­доточен». Эти выражения станут теперь более понятными в свете указанных рассуждений.

МУДРОСТЬ (ПРОЗРЕНИЕ)

Будда говорил: «Сосредоточенный ум видит вещи таки­ми, каковы они есть в действительности». И потому все на­званные выше средства, способствующие собранности ума, одновременно оказывают помощь в приобретении мудрости в буддийском понимании, где главным элементом является неослепленное познание истины. Как было указано в пред­шествующих главах, это именно та приобретенная в медита­ции мудрость прозрения, випассана-панна, полное развитие которой становится возможным благодаря познанию дей­ствительности, так что она способна выполнить свою высо­чайшую функцию - освобождение ума от страданий.

При нормальном течении жизни человек, разумеется, менее всего заинтересован в том, чтобы понимать вещи и людей в истинном свете: удобнее всего для него определять и регулировать свое к ним личное отношение с точки зрения удовольствия или пользы. Поэтому ему большей частью бу­дут достаточны «первые сигналы», получаемые от внешних впечатлений или от собственных мыслей; а они быстро ассо­циируются с привычными или инстинктивными реакциями, которые сейчас же и проявляются. При более близких впе­чатлениях внимание обычно задерживается на соответству­ющем объекте лишь на такое время, какое требуется для того, чтобы воспринять эти «первые сигналы». Поэтому в подобных случаях чаще всего воспринимается лишь какая-то отдельная, частная сторона объекта, небольшой подбор его аспектов; таким образом, при этом охватывается лишь незначительная часть длительности жизни и действия объек­та. Такое кратковременное устремление внимания на объект затем чрезвычайно легко приводит к ошибкам в восприятии или к ложному его толкованию; даже если это последнее и не будет связано с привычными ассоциативными реакция­ми, оно оставит нежелательные последствия.

Во многих случаях бесчисленных мелких будничных впе­чатлений такая ограниченность первым сигналом и механи­ческой реакцией на него может оказаться конечной; иногда она бывает достаточной, означая неизбежное упрощение процесса и экономию сил внутри повседневной жизни, ко­торая становится все более запутанной. Однако под давле­нием растущего многообразия ее аспектов, многосторонно­сти и усложненности нашей цивилизации радиус действия таких отрывочных впечатлений и схематичных реакций ока­жется чересчур широким, что выразится и в духовной жиз­ни возрастающим влиянием непроверенных лозунгов и шаб­лонов. Это создает призрачно-окостенелый мир почти бес­форменных осколков переживаний, снабженных субъектив­но подобранными опознавательными знаками и символами, которые главным образом ограничены личными интересами и предвзятыми мнениями и мало говорят о самих вещах или идеях. Когда мы живем в таком мире, сильнейшим образом обусловленном орбитой «я», для познания истины остается мало места. Обе основные ошибки - «я» и «мое» - непре­менно будут усиливаться, а их тонкие корневые волоски распространяются так широко и глубоко, что устранить их при помощи интеллектуальных средств окажется невозмож­ным. Эти фрагментарные и субъективно окрашенные впечатления также легко приводят к тем четырем ошибоч­ным мнениям об истине, випалласа, которые принимают не­постоянство за постоянство, страдание за счастье, безлич­ное за личное и нечистое за чистое. Поэтому иногда бывает целесообразно подвергать точной проверке чистого наблю­дения также и вполне надежные будничные впечатления и свои на них рутинные реакции. А там, где требуются новые решения, никогда не следует обходиться без наблюдающей и проверяющей сдержанности.

Благодаря такой привычке к наблюдающей сдержаннос­ти приобретается и медитативная мудрость прозрения. Ее объекты, собственные телесные и психические процессы, смогут проявиться в своем полном и истинном свете, когда будет отброшена ограничивающая и искажающая оболочка «я». Наблюдение за протеканием их жизни во всей полноте, за их возникновением и исчезновением будет убедительной иллюстрацией закона непостоянства. В такой же наблюда­ющей сдержанности эти процессы выступят и во всем своем многообразии как структура отдельных безличных сил, зависимостей, отношений и взаимосвязей. При таком рас­смотрении они утратят обманчивую видимость; при чистом наблюдении еще сильнее бросятся в глаза монотонность и неудовлетворенность в беспрерывном потоке этих мимо­летных, несубстанциональных процессов; представится в форме собственного переживания и страдание как свойство существования, дукха-лаккхана. Точно так же при помощи простого средства наблюдающей сдержанности можно бу­дет сделать предметом мудрости прозрения все три свой­ства бытия.

СПОНТАННОСТЬ

Нам не следует опасаться того, что привычка к сдержан­ности перед действием исключит или парализует любое спон­танное проявление ценного порядка. Напротив, благодаря практике сама сдержанность станет спонтанным процессом и даст возможность действовать умственному механизму выбора, который исключит всё ненужное с еще большей | надежностью и быстротой реакции, чем известный нам не­совершенный способ. Как некоторые рефлекторные движе­ния представляют собой спонтанные защитные меры наше­го тела, точно так же и сдержанность послужит развитию духовно-моральной самозащиты. Подобно тому, как чело­век среднего морального уровня инстинктивно опасается воровства или убийства, так и благодаря наблюдающей сдер­жанности сфера такого спонтанно функционирующего са­мосохранения сможет систематически расширяться, а мо­ральная чуткость укрепится. Точно так же мы сможем заме­нить ошибочные мимолетные мысленные привычки привыч­ками правильными и здоровыми.

Выключение и устранение низких импульсов приносит с собой также большую возможность для развития хороших импульсов. То добро внутри нас, которое прежде могло побеждать лишь при внутреннем противодействии, после борьбы мотивов, теперь способно проявляться свободно и самопроизвольно. Оно будет выступать с большей надеж­ностью и с большей действенностью и силой убеждения по отношению к другим людям. Здесь открывается путь, на котором мы сумеем постепенно преобразовать «преднаме­ренное добро», сасанкхарика-кусалачитта, в добро непре­думышленное, асанкхарика, которое, согласно школе «Абид-хаммы», занимает первый ранг, поскольку связано со знанием. Таким образом, при помощи наблюдающей сдержанности нуж­но разрушать лишь вредоносные проявления спонтанности.

При разумном использовании помощи, данной в учении Будды, фактически не остается ничего, что могло бы противостоять этому ненасильственному, начинающемуся со сдер­жанности методу сатипаттхана.

ЗАМЕДЛЕНИЕ

Практика сдержанности противопоставляет стреми­тельному потоку импульсов и невнимательной поспешности сознательное замедление. Конечно, в быстром темпе наше­го времени едва ли окажется возможным установить замед­ление функций в течение рабочего дня. И все же именно в качестве противодействия вредным последствиям «совре­менной поспешности» крайне необходимо сознательно куль­тивировать в свободное время замедленность и сдержан­ность; это само по себе делается уже из чисто практических и гигиенических соображений. Ибо замедление способствует освобождению тела и психики от напряжения; оно направ­ляет внимание на отдельные фазы сложного процесса или на какую-нибудь трудную задачу и этим делает такие про­цессы или задачи более понятными и доступными для реше­ния, вследствие чего повышается необходимая работоспо­собность, возрастает перспектива успеха.

А для нашей цели воспитания ума замедление означает действенное средство для создания большой вдумчивости, обуздания чувственности, укрепления сосредоточенности. Но, сверх того, замедление имеет и некоторое специальное значение. Например, в комментарии к Поучению мы читаем, как замедление функций дает практике возможность воз­вращения утраченного объекта медитации: один монах со­гнул руку, не стараясь думать в это время о своем объекте медитации в соответствии с правилами практики. Когда ему указали на ошибку, он привел руку в прежнее положение и повторил движение медленно и обдуманно. Объектом его медитации был, очевидно, следующий текст: «При сгибании и вытягивании ясно осознает он свои действия».

В особенности важно сознательное замедление функций для познающего прозрения. Именно чрезвычайная скорость протекания отдельных процессов способствует вере в неиз­менность, продолжительность и единоообразие сложного процесса. Поэтому замедление и анализ происходящего про­цесса принадлежит к числу самых действенных упражнений в строгих курсах сатипаттхана. При этом мы замечаем, что даже отдельный шаг никоим образом нельзя считать замк­нутым единством; и наблюдение за тем, как каждый из от­дельных процессов появляется и исчезает, как бы переходя в следующую фазу, производит на человека все более силь­ное впечатление.

Кроме непосредственной цели в упражнениях практика замедления вырабатывает также и общий успокаивающий ритм в повседневных занятиях, словах и мыслях. Благодаря такому ритму мысли, чувства и чувственные впечатления получают возможность полного завершения вплоть до сво­их последних тончайших вибраций. Эти слабые, затухаю­щие проявления обычно прерываются нетерпеливым стрем­лением к новым впечатлениям еще до того, как старые были полностью восприняты или прошли внутреннюю переработ­ку. Особенно рискованные размеры приняло это нервозное стремление ко все новым возбуждениям и все более быст­рой их последовательности у обитателей современных боль­ших городов. Такой непрерывный ураганный огонь впечат­лений настолько притупляет их чувствительность, что но­вые раздражения должны быть еще более сильными и гру­быми, чтобы принести хоть кратковременное удовлетворе­ние. А следствием оказывается то обстоятельство, что у многих цивилизованных людей уменьшилась восприимчи­вость к тонким эстетическим ценностям, равно как и спо­собность к подлинной, естественной радости без искусст­венных возбудителей. Вместо этого появилось задыхающе­еся волнение, которое не оставляет после себя никакого длительного эстетического или эмоционального удовлетво­рения. Замедление жизненного ритма и его успокоение, уг­лубление жизненного дыхания проявится и здесь благотвор­ным и осчастливливающим образом. Лихорадочный, прерывистый ритм современной духов­ной жизни также в значительной мере ответственен за воз­растающую поверхностность и огрубение цивилизованных людей и за столь опасный рост нервных заболеваний раз­ный степеней. Если мы не положим конец этим симптомам, тогда все они вполне смогут стать первым шагом к падению среднего уровня сознания. Такая опасность угрожает всем тем на Востоке и на Западе, кто оказывается внутренне без­защитным и неспособным противодействовать нивелирую­щему влиянию современной цивилизации. Представленная здесь система воспитания ума дает человеку возможность развить ту внутреннюю самозащиту, которая поможет ему встретить эту опасность.

Еще раз кратко резюмируя сказанное выше, мы можем сказать, что наблюдающая сдержанность способна повли­ять на человеческое сознание и повысить его уровень в че­тырех направлениях: повысить его интенсивность, его яс­ность, богатство отношений и свободу выбора.

1. Предмет сдержанного и продолжительного внимания оставит сильное и длительное впечатление - и не только на серию мыслей, следующих сейчас же за текущим восприя­тием, но и на мысли более отдаленного будущего. Именно эта действующая сила отчетливых восприятий и ясных мыс­лей является масштабом степени интенсивности сознания.

2. Мимолетные восприятия или рассуждения охватят лишь первое впечатление или то, которое будет важным для обо­лочки «я», - и оставят без внимания, без выяснения многие аспекты объекта. В результате общая картина материального или умственного объекта останетсяч фрагментарной, рас­плывчатой. А сдержанное и продолжительное внимание дает отчетливую и обширную картину предмета и таким образом воспитывает растущую ясность функции сознания.

3. Если общая картина объекта оказалась ясной и доста­точно обширной, это проявится также и в богатстве, во мно­гообразии ее отношений. В искусственной изоляции никог­да нельзя полностью понять объект; это возможно лишь в том случае, если он рассматривается как часть некоторой структуры в своей обусловленной и обусловливающей при­роде. Видеть новые связи - это главный источник научных открытий и новых философских построений. Это понима­ние богатства отношений вещей, идей и ситуаций превосхо­дит чисто аналитический подход и ведет к утончению каче­ства сознания, к усилению его творческих возможностей.

4. Наблюдающая сдержанность показывает человеку воз­можность выбора, которую он не в состоянии увидеть, если его увлекают импульсы, если он находится под влиянием предубежденности. Таким образом, чистое наблюдение рас­ширяет сферу человеческой свободы; при этом оно дает возможность принимать важные решения в области морали и в других областях для блага как отдельной личности, так и для блага всего человечества - и это там, где обычно обла­дали неограниченной властью слепые предрассудки и меха­нические эгоцентрические реакции.

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: