 |
Каждый день понемногу двигайтесь к своей цели 7 глава
|
|
|
|
Мы проезжали мимо церквей и соборов, низких зданий с витиеватыми решетками на балконах над сводчатыми проходами внизу. Попадались и магазины, закрытые дверьми из гофрированной стали, разукрашенными граффити. Но в конце концов узкие улочки остались позади, и мы снова оказались на автомагистрали. Перед нами было море. Я смог разглядеть яхты в гавани, их огни мерцали на фоне темной водной глади. Вдоль улицы ровными рядами возвышались пальмы, воздух был наполнен живительным соленым ароматом моря.
– Прямо перед нами Барселонета, – сказал Луис, пока мы проезжали мимо портовой зоны. Мы свернули в сторону от воды. Поплутав немного по крошечным улочкам, в конце концов Луис остановил машину на небольшой аллее: – Отсюда нам лучше пойти пешком.
Небольшой душевный ресторанчик, казалось, был переполнен завсегдатаями.
– Для туристов – тут слишком далеко от воды.
Меню было на двух языках, как объяснил мне Луис, – на испанском и каталонском. Я мог разобрать несколько пунктов, но этого явно было недостаточно, чтобы что-нибудь выбрать. Я поднял глаза на улыбающегося Луиса.
– Как насчет рыбы и устриц?
Я кивнул.
– Отлично! Глупо было бы побывать в каталонском ресторане и не попробовать даров моря. Давай я сделаю заказ для нас обоих?
Наш ужин начался с легкого рыбного супа и блюда с жареными овощами, за этим последовали креветки в чесночном соусе, кальмар в кляре и вареный окунь. Луис заказал вина и наполнял мой бокал, как только он пустел.
Еще до того как принесли еду, он достал талисман из кармана:
– Пожалуй, я отдам тебе это прямо сейчас. Боюсь, как бы не потерять. – Луис протянул мне коричневую кожаную коробочку с откидной крышкой размером не больше четырех дюймов длиной и всего пару дюймов шириной. Я поднял медную застежку и приподнял крышку. На небольшом сложенном кусочке пергамента лежала тонкая, изящная кисточка. Она была сделана из гладкого темного дерева, с пучком тонких ворсинок. Я поднял кисть и аккуратно провел ею по руке между большим и указательным пальцами. Затем я бережно опустил ее на стол и достал записку, написанную черными чернилами. Я прочитал:
|
|
|
Чтобы прожить жизнь наилучшим образом, выберите лучшую для вас работу
Не бывает бессмысленной работы. Любой труд – это возможность выразить свои таланты, создать собственное произведение искусства и реализоваться в том, для чего вы были созданы. Мы должны работать так, как рисовал Пикассо: с преданностью, страстью, энергией и совершенством. В таком случае наша продуктивность станет не только источником вдохновения для других, но будет реально менять жизнь окружающих. Один из основополагающих секретов прекрасно прожитой жизни – выполнять работу, которая для вас важна. И научиться выполнять ее настолько совершенно, чтобы люди не могли оторвать от нее глаз.
Я спрятал кисточку обратно в коробку и убрал ее в карман. Вернувшись в отель, я переложу ее в мешочек для талисманов, а записку уберу в блокнот.
– Интересное мнение, не правда ли? – спросил Луис.
– Да, – ответил я. – Пикассо. Просто гений. Полагаю, именно поэтому вам доверили этот талисман. Вы ведь увлекаетесь искусством, правда?
Луис рассмеялся:
– Возможно. Но дело не только в этом.
Луис рассказал, что встретил Джулиана несколько лет назад, когда тот случайно оказался пассажиром его такси на пути из аэропорта в город. Тогда Луис водил такси, чтобы оплатить свою учебу в колледже. Джулиан же оказался в Барселоне проездом, так что у него было не много времени, чтобы посмотреть город. Он осведомился у Луиса, куда лучше пойти и что посмотреть, если у него есть всего один день. Луису столько хотелось рассказать ему, столькими идеями поделиться, что они говорили еще долго после того, как доехали до отеля. В конце концов Джулиан предложил ему вместе пообедать.
|
|
|
– Я привел Джулиана в этот же ресторан. И с тех пор мы продолжаем общаться. Думаю, что все то, что произошло со мной с момента нашей первой встречи, повлияло на решение Джулиана выбрать меня одним из хранителей талисманов.
Пока мы переходили от одного блюда к другому, Луис поведал мне свою историю. Детство он провел в крошечной деревушке на юге Барселоны, на побережье Средиземного моря. Когда ему исполнилось четырнадцать, его семья переехала в город.
– Для меня это было настоящим приключением. После спокойной небольшой деревушки все это. – Он развел руками перед собой. – Я знаю, что это не совсем обычно для столь юного мальчишки, но я любил картинные галереи. И историю. Но больше всего я любил улицы. Идти по Рамбла и собственными глазами видеть мозаику Миро, прямо тут, под ногами. Или набрести на скульптуру Пикассо, средневековую церковь или часть римской стены, гуляя по Готическому кварталу. Я садился на велосипед и все свободное время колесил по городу, пытаясь увидеть как можно больше.
Когда Луис заканчивал школу, в его семье было много споров о том, чем ему следует заниматься в будущем. Его отец, бизнесмен, хотел, чтобы он стал юристом. Его маме, у которой не было университетского образования, вообще было все равно, ведь он и так закончил школу. В конце концов, его тетя предложила ему применить его знания и любовь к городу, отправившись в колледж, специализирующийся на туризме и сфере обслуживания.
– Мой отец был разочарован. «Никаких амбиций!» – говорил он. Отец действительно хотел, чтобы я стал адвокатом или, по крайней мере, специалистом в какой-то области. Скажем, нейрохирургом. Или ортодонтом.
– Инженером? – подсказал я.
– Да, вполне. Но не служащим отеля. С точки зрения моего отца, это никуда не годилось. Владелец отеля – да, но простой служащий – определенно нет.
Луис старался не обращать внимания на мнение отца. Он поступил на курсы, посещал занятия и водил такси, чтобы оплачивать их. После окончания ему предложили работу в отеле, где я сейчас остановился. Он работал помощником работника стойки регистрации. Потом помощником консьержа. Потом главным консьержем.
|
|
|
– Прошло не так много времени, а я уже добрался до поста высшего руководства. Я был самым молодым менеджером отеля в городе.
Но в конце очень длинного рабочего дня Луис выходил из отеля и видел своих старых приятелей тех времен, когда он работал таксистом, открывающих двери машин для гостей отеля. Они улыбались и махали ему, а затем прыгали в машину и уезжали. А Луис смотрел им вслед, пока они не терялись в потоке машин, а на сердце у него скребли кошки. Он приходил на работу еще до рассвета, а уходил когда солнце уже скрывалось за горизонтом. В течение дня он редко покидал офис; и ни разу не выходил на улицу. Он чувствовал себя так, словно на время работы его жизненные функции временно приостанавливаются. Но земля-то продолжает крутиться. По небу плывут облака, поют птицы, по городу гуляют люди. Все вокруг живет, а его сердце будто перестает биться.
– Пока я водил такси, со мной никогда такого не было. Я всегда чувствовал себя частью этого мира, живым, полным сил. И тогда, стоя на тротуаре в моем дорогом костюме и до блеска начищенных туфлях, я принял решение. Я уволюсь из отеля и вернусь к единственной работе, которая мне действительно была по душе. Я буду водить такси.
Луис замолчал и сделал глоток вина.
– И вы счастливы? Это было верное решение?
– Абсолютно.
– А ваш отец по-прежнему разочарован?
– О да, – отозвался Луис. – Мы больше это не обсуждаем, но он обращается со мной как с уголовником. И, Джонатан, знаешь, в чем ирония? Что действительно меня расстраивает? Это человек, который ненавидит свою работу. Его собственный отец насильно вовлек его в семейный бизнес, чтобы он занял место моего деда после его выхода на пенсию. И каждый день в этом бизнесе был агонией для отца. Он клялся, что никогда не будет заставлять никого из детей работать в этой компании. Он буквально считает дни, когда сможет уволиться и продать ее.
Луис сверлил взглядом крышку стола, но потом отвлекся и встряхнул головой как раз тогда, когда официант принес наши десерты. Он изящно поставил их перед нами и удалился, а я взглянул на Луиса.
|
|
|
– Почему же ваш отец не уйдет из компании прямо сейчас?
– Трудно сказать, – ответил Луис. – Понятно, что, раз он так ненавидит свою работу, он в ней не особенно преуспел. Это похоже на шутку, которую я слышал от одного из моих клиентов: как в условиях плохой экономики добиться небольшого достатка?
Я покачал головой.
– Начните с большого! – сказал Луис.
Мы оба рассмеялись. Потом его улыбка потускнела.
– Компания больше ничего не стоит, но отец изо дня в день продолжает работать, надеясь отстроить ее заново и выйти на пенсию богатым человеком. Но в данный момент даже у меня больше шансов разбогатеть, чем у него.
Мы немного помолчали. Луис взял клубнику из фруктового салата, но потом положил ее обратно на тарелку.
– Так Джулиан дал тебе этот талисман, потому что ты предпочел заниматься тем, что нравится? – спросил я.
Казалось, что-то в этом рассказе не сходится: неужели делать то, что нравится, обязательно означает выполнять «лучшую для вас работу»?
– Нет, мне кажется, Джулиан не поэтому доверил мне именно этот талисман. Я думаю, что все дело в том обещании, которое я дал самому себе в тот день, на тротуаре. Я знал, что семья и друзья не одобрят моего решения. И я решил, что никогда не буду оправдываться. Я всегда хотел гордиться собой. И единственный способ достичь этого заключался в том, чтобы выполнять мою работу настолько хорошо, насколько возможно.
Луис посмотрел на меня и улыбнулся:
– Тот молодой водитель, который чуть не сбил нас сегодня, – он не знает, что значит водить хорошо. Он думает, что, чтобы домчать пассажиров к месту назначения так быстро, как только возможно, нужно ехать рискованно и на максимальной скорости. Он не понимает: чтобы быстро добраться из пункта А в пункт В, нужно хорошо знать город – выбирать наилучший маршрут и избегать проблемных участков. Так делаю я. Нет ни одной улочки или аллейки, которых я бы не знал. Но, чтобы быть лучшим таксистом, каким я только могу быть, недостаточно просто хорошо водить. Когда я показываю кому-то Барселону, я готов ответить на любой вопрос: в каком ресторане лучше всего готовят фидеуа, с какого часа открыт музей современного искусства и где лучше всего покупать антикварные изделия? И, если клиент спустился с самолета в двенадцать ночи, и ему приспичило отведать американский хот-дог, я знаю, где его можно будет достать. Джулиан дал мне этот талисман, потому что я всем сердцем верю, что работа будет оставаться просто работой, только если мы воспринимаем ее таким образом. Кто-то скажет, что я «всего лишь водитель такси». Но, если взглянуть на это моими глазами, я помогаю туристам получить впечатления, которые обогащают их жизни. У меня есть возможность сделать что-то хорошее для людей, столь многие из которых истосковались по нормальным человеческим отношениям. Мне удается увидеть улыбку на лицах моих клиентов и оставить их в более хорошем настроении, чем до встречи со мной. В моем представлении, работа – это способ обнаружить больше наших талантов, раскрыть потенциал и стать полезным другим людям.
|
|
|
Нам принесли кофе, и мы какое-то время сидели молча. Не знаю, о чем думал Луис, но мои мысли были далеко в прошлом – с моим отцом, в его классе.
Перед тем как попрощаться вечером, Луис предложил мне провести с ним еще некоторое время. На следующее утро он заедет за мной и проведет для меня экскурсию по городу. Мы договорились встретиться в восемь часов.
Когда в шесть утра прозвонил будильник, я перевернулся на другой бок и уж было собрался поспать еще, но тут вспомнил, что написал в своем блокноте: отжимания. Я выполз из кровати и побрел к чемодану. С собой у меня был спортивный костюм. Куда бы я ни ездил по делам, я всегда брал его с собой: шорты, футболка, кроссовки и носки, безнадежно дожидавшиеся своего шанса в чемодане.
Но этим утром, вместо того чтобы лежать в кровати, выдумывая причины, почему не стоит идти в спортзал отеля, я встал и собрался, прежде чем мое тело успело возразить. Я должен был преодолеть мои ограничения, я учился. Мне казалось, что все те оправдания, что я выдумывал, были не более чем мои страхи. Я добрался до ванной, почистил зубы, плеснул на лицо холодной воды и, взяв ключ, вышел из номера. И только двадцать минут спустя – на беговой дорожке, неотрывно глядя в телевизор, где шел выпуск новостей, в котором я не понимал ни слова, – я смог наконец проснуться и полностью осознать, что делаю. И я тут же поздравил сам себя.
После пробежки я сделал несколько обещанных отжиманий, а потом еще немного покачал пресс на наклонной доске. Затем я вернулся обратно в номер, чтобы собраться. После непривычно долгого душа я оделся и направился в вестибюль. Главного консьержа еще не было, но его помощник посоветовал мне сходить в кафе за углом, где, по его словам, подавали лучший в округе кофе.
За завтраком я проверил почту на телефоне. Наванг прислала мне примирительное сообщение, заверяя, что старается держать меня в курсе всех событий и ждет не дождется моего возвращения. Также мне пришло множество копий сообщений, что наталкивало на мысль, что Наванг спохватилась, включив меня в переписку. Я ответил на большую часть из них, в основном, чтобы показать, что я все еще в деле. А затем вернулся к письму Тессы.
Я читал и перечитывал его, но, сколько бы я это ни делал, ничто не помогало. Я просто не знал, как ответить. Вместо этого я достал блокнот, который дал мне Джулиан. Возможно, записав все на бумаге, я смогу разобраться со своими мыслями. По правде говоря, я думал о Тессе – много думал. Но идея обнадежить ее, мысль о том, чтобы начать новые отношения, пугала меня и заставляла чувствовать себя виноватым. В конце концов, я все еще был женат. Но сколько это еще продлится? Безусловно, несколько месяцев, после того как Анниша попросила меня уйти, я думал, что это только временная мера. Я знал, что Анниша пытается заставить меня пересмотреть мои приоритеты, но я надеялся, что наше расставание заставит ее осознать, что то, что было у нас двоих – лучше, чем жизнь порознь. Теперь я не был уверен, что она когда-нибудь признает это. Ее разочарование и гнев смягчились, но, казалось, их сменили грусть и обреченность – но не сожаления. Означало ли это, что она планирует будущее без меня? Было ли все кончено между нами?
И если «да», то что могло быть плохого в том, чтобы начать встречаться с Тессой? Служебный роман? Обычно все не советуют ввязываться в это. Или это просто страх чего-то нового, страх перемен и неизвестности? Как Джулиан говорил в своей записке к талисману-черепу – прими свои страхи? Может, так мне и следует поступить – собраться с силами и пригласить ее на свидание. В конце концов, раньше-то это срабатывало. Я закрыл блокнот и убрал ручку в карман, задумавшись под внезапным натиском воспоминаний.
Впервые я заметил Аннишу на факультативе по античной истории. Я посещал его, поскольку только он вписывался в мое расписание занятий по инженерному проектированию. Предмет не то чтобы был неинтересным, но, по правде говоря, на занятия я ходил из-за девушки, которая сидела в первых рядах с правой стороны. Я старался садиться так близко к ней, как только было возможно, но при этом соблюдая определенное расстояние, чтобы у меня была возможность спокойно разглядывать ее профиль, когда она поворачивала голову. У нее были миндалевидные глаза и длинные блестящие черные волосы. И даже когда она не улыбалась, на ее лице было радостное выражение. На занятиях она редко что-то говорила, но слушать ее всегда было очень интересно. Целый год я без особого успеха пытался придумать, как бы заговорить с ней. Когда наступила пора итоговых экзаменов, я понял, что проворонил свой шанс. Поскольку она изучала искусство, а я учился на инженера, шансы, что у нас еще будут общие занятия или что мы хоть как-то пересечемся по учебе, сводились к нулю. Я провел лето полный раскаяния и отвращения к самому себе.
За весь следующий год я так ни разу и не встретил Аннишу. Пытался завести отношения. Неудачно. И снова одинокое лето. И вот, в последний год учебы, боги улыбнулись мне.
В первую учебную неделю мы с соседями по общежитию в пятницу вечером решили сходить в университетский бар. Это было что-то вроде ритуала – оценить новую официантку. К нашему разочарованию, наш столик обслуживал какой-то парень. Среди официантов было несколько знакомых лиц и пара новеньких девушек, но, только когда я пошел в туалет, то заметил девушку, обслуживающую столик в дальнем от нас углу. Это была Анниша. Когда я вернулся, я наклонился к Эвану и попросил его посмотреть на девушку рядом с барной стойкой. Он поднялся со стула и стал разглядывать ее, как раз когда она повернулась в нашу сторону.
– Хмм, знаешь, что я думаю? – Он плюхнулся обратно на свое место. – Я думаю, она тебе совсем не по зубам.
Такого ответа я не ожидал. Я надеялся, что он подскажет, как мне преодолеть страх, или что-то, после чего станет ясно, что я должен сделать свой ход, иначе настанет его очередь. Но он повалился на стул с пивом в руке и усмехнулся:
– Серьезно, Джонатан. Даже не думай об этом.
Я провел вечер уткнувшись в пивной бокал и пытаясь собраться с силами. Когда мои соседи собрались уходить, я сказал им, чтобы меня не ждали. Эван, натягивая куртку, посмотрел на меня, подняв бровь:
– Что ж, удачи.
То, как это было сказано, наводило на мысль, что одной удачи мне будет недостаточно, потребуется как минимум божественное вмешательство.
Я видел, что Анниша сидела за столиком рядом с баром. Часть зала, за которую она отвечала, была пуста. Оказалось, она пересчитывает чаевые. Я подошел и завис над столом, но она меня не замечала.
В конце концов я сказал:
– Привет.
– Ой, привет, – она улыбнулась, поднимая глаза и продолжая улыбаться. Либо она была очень любезной, либо это был хороший знак. Возможно, и то и другое.
– Извини, что отвлекаю, – сказал я, – кажется, мы вместе ходили на занятия по античной истории на втором курсе?
Анниша наклонила голову, словно призадумавшись. Через некоторое время она спросила:
– Инженер, верно? – Она говорила медленно, словно все еще вспоминая.
– Да, точно, – сказал я. – История была у меня факультативным предметом.
Я понял, что переминаюсь с ноги на ногу, и усилием воли заставил себя стоять спокойно. Затем я выпалил:
– Я хотел предложить: может, выпьем как-нибудь вместе кофе?
Она продолжала улыбаться, но ответила не сразу. Она явно взвешивала эту идею.
– На этой неделе я довольно занята, – сказала она. – Мне надо встретиться со многими друзьями, которых я не видела с конца прошлого года.
Я закивал, придумывая, что бы сказать в ответ, чтобы это выглядело так, как будто мне действительно все равно, что она не хочет со мной встретиться.
– Но вот через неделю, думаю, у меня будет время, – она оторвала небольшой клочок бумажки от одного из сложенных перед ней чеков. Написав свой номер, она протянула бумажку мне: – Если что, мое имя Анниша. Прости, твое я забыла.
Ровно в восемь утра Луис стоял у входа в отель. Однако в этот раз он был не на такси.
– Думаю, мы можем начать с небольшой прогулки. Я люблю ездить, но лучше всего знакомиться с городом гуляя пешком.
Прошлым вечером Луису удалось убедить меня, что мне следует потратить оставшееся в Барселоне время наслаждаясь ее архитектурой. Он заявил, что это важнейший вклад Барселоны в мировое искусство.
– Здесь есть девять зданий, которые считаются мировым наследием ЮНЕСКО. Гауди и все те прекрасные современные каталонские здания, которые мы видели вчера вечером. Но архитектура в Барселоне – это не просто какой-то экспонат из прошлого. Мы и сейчас очень ценим эти работы, – Луис объяснил, что город был домом для более чем пяти тысяч архитекторов: – Бьюсь об заклад, ты не сможешь найти больше архитекторов в одном городе нигде в мире.
Я не стал с ним спорить. Он рассказал мне о зданиях Жана Нувеля, Заха Хадид, Фрэнка Гери, Ричарда Роджерса. До этого я слышал только о Гери, но не стал признаваться в этом.
Мы гуляли по городу целый день, прервавшись лишь на ранний ланч. Иногда мы проезжали несколько остановок на автобусе, но большую часть времени ходили пешком, вытягивая шеи и вертя головами по сторонам, рассматривая здания вокруг нас.
Мы посмотрели «Дом Мила», построенный Гауди. Его волнообразные стены, будто бы сточенные водой камни, кованые решетки балконов напомнили мне о потерянной Атлантиде. Определенно город на дне океана мог бы выглядеть именно так. Мы прошли по парку Гуэля с похожей на гриб будкой на входе, мозаичной скульптурой ящерицы, круговой, украшенной черепицей эспланадой. В конце дня мы отправились туда, где были вчера вечером, к храму Святого Семейства, незаконченному творению Гауди, доказательству его проницательности и его веры.
– Я очень люблю это место, – задумчиво сказал Луис, любуясь на четыре устремленных вверх шпиля. – Я уже успел рассказать вам, что мой прапрадедушка работал здесь на стройке?
– Правда? – удивился я. – Он был каменщиком?
– Нет, – сказал Луис. – Думаю, что просто подмастерьем. Он наверняка проводил много времени толкая тележки и перевозя кирпичи. Но, знаешь, как Джулиан говорил, нет незначительной работы. Мне нравится думать, как он, потный и грязный после долгого рабочего дня, поднимал глаза к небу и видел, что над ним поднимается эта великолепная церковь, зная, что без усилий его мускулов и его времени ничего этого просто не произошло бы.
Поздним вечером Луис проводил меня до отеля. У него были еще дела, так что мы оба не хотели засиживаться допоздна. Мой самолет улетал в восемь утра на следующий день, и Луис настоял на том, что заедет за мной в пять и довезет до аэропорта.
Оказавшись в номере, я заказал ужин, написал пару заметок в блокнот, а затем достал телефон, чтобы отправить сообщение Адаму. Я скучал по нему не меньше, чем в Мексике. Меня поражало, как я мог проводить столько времени, не звоня ему и не заезжая, когда я был дома. Я начал сообщение с жалоб: «Я так скучаю по тебе, приятель». Но потом подумал о печали во взгляде Адама, когда я целовал его на прощание перед поездкой в Стамбул. И стер сообщение. Я хотел быть рядом с ним, пусть даже только в форме сообщения, а не подчеркивать мое отсутствие. Так что вместо этого я написал о храме Волшебника и о руинах майя, которые мне довелось увидеть. Я написал о пении птиц, скрывающихся в листве деревьев, и о пумах, что бродят по лесам Юкатана, – и как мне ужасно повезло, что я ни одной из них не встретил. А потом я написал, что сегодняшний день провел в Барселоне.
Помнишь, прошлым летом мы строили замки из песка на пляже и с помощью капель мокрого песка пытались сделать их башенки высокими и острыми? Именно так и выглядит та церковь, которую я вчера видел. Она покрыта остроконечными башенками. И ее спроектировал человек по имени Антонио Гауди, и спорю на что угодно, когда он был мальчишкой, он тоже строил замки из песка, так же как ты.
Я задумался. Затем написал:
Когда я вернусь, мы с тобой поедем на пляж на выходные.
Я понимал, что опасно давать обещания, но я собирался сдержать его во что бы то ни стало. Если бы я не справился, это разбило бы сердце мне, да и Адаму тоже.
Первые лучи солнца еще только начали появляться над горизонтом, когда Луис высадил меня из такси у терминала. Он был столь же бодрым и веселым, как обычно, но явно заметил, что я еще поглощен своим обычным утренним унынием. Доставая мой чемодан из багажника, он с тревогой взглянул на меня:
– Джонатан, ты уверен, что ничего не забыл?
Я проверил: кошелек и паспорт лежат в кармане, – и тут на меня накатила паника. Талисманы! Висит ли мешочек у меня на шее? Я не чувствовал его.
Я расстегнул куртку, чтобы нащупать мешочек под футболкой, и, разумеется, он был на месте. Как я мог не заметить его? Казалось удивительным, что, несмотря на то что сейчас он был тяжелее, чем когда-либо, мне больше не казалось, что кожаный ремешок впивается в шею. Я достал мешочек из-под рубашки и засунул его в карман. Мне же придется еще положить его в пластиковый контейнер на пункте досмотра.
Пройдя регистрацию и оказавшись в зоне вылета, я нашел тихий закуток и позвонил Аннише. Должно быть, у нее уже поздно, может, около полуночи, но я очень хотел поговорить с ней, услышать, как дела у Адама. Когда она ответила, я извинился за столь поздний звонок, но, казалось, она была рада меня услышать.
– Я так рада, что ты позвонил, – сказала она. – Сегодня в школе было небольшое происшествие, о котором я хотела с тобой поговорить. Видимо…
Анниша замолчала. И я услышал тоненький голос на заднем плане.
– Мама, – говорил Адам, – я не могу заснуть.
– Ох, милый, – я слышал, как ответила Анниша. – Иди сюда и посиди со мной. Хочешь поговорить с папой о том, что тебя тревожит?
Когда Адам подошел к телефону, я спросил, как у него дела.
– Нормально, – ответил он тихим голосом.
– Что нового? – вновь попытался я.
– Ничего.
Затем я услышал голос Анниши:
– Помнишь, ты хотел рассказать папе, что произошло в школе?
После уговоров с моей стороны и подначиваний со стороны Анниши Адам рассказал, что один из второклассников поставил ему подножку, сбил с ног и забрал его батончик мюсли во время ланча.
– Что же ты сделал? – спросил я.
Адам ответил, что рассказал учителю, мисс Вандервис, которая дежурила во дворе. Мисс Вандервис вызвала того мальчишку к себе в кабинет.
– С тобой такое случалось? – спросил Адам. – Когда ты был маленьким, тебя когда-нибудь задирали другие ребята?
Я рассказал Адаму о Филе Стефаке, который украл все мои бейсбольные карточки и смеялся надо мной из-за моих очков. Я рассказал, что Фил часто ходил за мной по дороге домой, выкрикивая оскорбительные замечания. Я сказал, что боялся рассказывать об этом кому-либо, но однажды, когда Фил буквально сорвал очки с моего носа и стал топтать их ногами, я пожаловался учителю. Я никогда так и не узнал, что произошло. Но после этого Фил только сверлил меня взглядом. Он больше никогда меня не трогал. Мы еще долго болтали, прежде чем Анниша забрала телефон у Адама. Я посмотрел на часы.
– Прости, – сказал я Аннише. – Должно быть, вы оба очень устали.
– Ничего страшного! Ему действительно нужно было поговорить с тобой. Но теперь я попробую уложить его спать.
– Конечно, – сказал я. – Только еще один момент. Ты знаешь, чем все закончилось с тем, другим мальчишкой?
Анниша сказала Адаму, чтобы он шел в свою комнату и что она придет к нему через минуту. Затем она рассказала, что мисс Вандервис звонила ей после обеда. Это был уже не первый случай, когда тот мальчишка обижал других ребят. Директор вызвал его родителей к себе. Мисс Вандервис сказала, что на ближайшей неделе она будет брать на себя дежурство во дворе как можно чаще, чтобы следить за тем, что происходит. И она поговорила со всем классом о том, как надо заступаться за других, если видишь, что кого-то обижают. Она очень серьезно отнеслась к этому. Я почувствовала себя гораздо спокойнее, после того как поговорила с ней.
Мы с Аннишей еще какое-то время говорили об Адаме и его школе, а затем я пожелал ей спокойной ночи.
Теперь в зоне отправлений было уже довольно много народа. Большинство мест было занято. Мужчины и женщины с чемоданами и ноутбуками. Несколько пар с маленькими детьми. И напротив меня девочка-подросток, заткнувшая уши наушниками, упала в кресло, молча сверля глазами свою маму, которая предложила ей жвачки.
Я вспомнил о том, каким угрюмым подростком я был. О терпении моих родителей. И почувствовал знакомую боль в груди. Я так скучал по отцу.
Сидя здесь, в аэропорту Барселоны, думая о том, как мисс Вандервис следит за моим сыном, вспоминая отца и мое собственное детство, я осознал, что в свои пять лет я понимал все правильно. Мой отец действительно был гением, избравшим поистине благородную профессию. Он достиг того величия, которого так желал Луис. А мне предстоит еще много работы, если я хочу стать хоть немного похожим на того человека, каким был он.
Глава VIII
Пока я был в Испании, Джулиан отправил мне информацию о двух следующих пунктах моего путешествия. Сначала мне предстояло отправиться обратно в Северную Америку, на остров Кейп-Бретон на юге Канады.
Так что после одной пересадки в Лондоне и одной в Галифаксе и после шестнадцати часов с того момента, как Луис попрощался со мной в аэропорту Барселоны, я приземлился в Сиднее, Кейп-Бретон Новая Шотландия. Был ранний вечер. Как и обещал Джулиан, меня ждала арендованная машина. Я очень обрадовался, когда обнаружил, что в ней есть GPS-навигатор. Ведь я не имел ни малейшего понятия, как добираться из Сиднея в Сейнт-Аннс.
– Вам потребуется около часа, – сказал парень в агентстве по аренде машин.
На этот раз хранителем была женщина по имени Мэри МакНейл. Я отправил ей сообщение, предупреждая, что уже еду.
Я выехал из Сиднея и направился на скоростную трассу, похожую на ту, по которой я ехал на полуострове Юкатан. Но дело было не в погоде, домах или растительности. Вовсе нет. Воздух здесь был свежим и холодным; вокруг виднелись пихты, бальзамины и березы, толстые и темно-зеленые, и вода. Вода была повсюду. Дорога петляла, навигатор показывал, что я практически нарезаю круги, но через несколько километров лесов и деревьев показалась водная гладь – залив или озеро. О Юкатане мне напомнило полное безлюдье. Я ехал мимо пустынных равнин. Вдоль обочины мелькали редкие отдельные дома, исчезающие в зеркале заднего вида, растворяющиеся в океане деревьев. Однако было что-то умиротворяющее в этих пустынных местах, во встрече, которая ждала меня впереди, пусть даже с незнакомым человеком. Было приятно думать, что в конце этого путешествия меня кто-то ждет.
|
|
|
