Каждый день понемногу двигайтесь к своей цели 9 глава

Перед тем как вернуться в машину, я прошелся немного назад вдоль шоссе, пока рестораны и магазины не сменились небольшими деревянными домиками. Узенькая тропинка простиралась перед ними, отделяя их от шоссе, проходившего практически перед их порогами. Позади зеленела небольшая лужайка и за ней воды залива Святого Лаврентия.

Кабот Трейл когда-то был небольшой тропой, гораздо уже, чем сейчас, хотя все эти дома уже тогда ютились по краям, омываемые с другой стороны солеными ледяными морскими водами. Мэри рассказала, что в Четикампе и на окрестных землях все еще говорят на французском. Здесь живут потомки франкоканадцев, которые в середине 1700-х годов были изгнаны Британией из долины Аннаполис в Новой Шотландии. Захватив в 1710 году французское поселение Акадия, Британия потребовала, чтобы его жители поклялись в верности британской короне. Большинство акадцев занимались в основном сельским хозяйством и были далеки от политики – больше всего они хотели оставаться в стороне и не встревать в разногласия между Францией и Британией в Северной Америке. Однако многие из них снабжали продовольствием французские военные крепости в современной Новой Шотландии и Нью-Брансуике. Так что, хоть большая часть акадцев десятилетиями мирно жила, подчиняясь британской короне, было решено, что они представляют серьезную угрозу для Британии, и их начали депортировать в Европу и в британские колонии. Многие акадцы, высланные обратно во Францию, позже эмигрировали во французские колонии в Северной Америке. Наиболее значительная часть отправилась в Луизиану, и их потомки стали теми, кого мы теперь называем каджунами. Я и так знал об этом, но Мэри также рассказала мне, что небольшая группа тех людей отправилась на остров Кейп Бретон и обосновалась на его северо-западном побережье. Гуляя вдоль этих крошечных домиков, я думал о том, насколько обособленно и изолированно, должно быть, чувствовали себя жители Четикамп – вероятно, всего несколько сотен людей на каменистых просторах побережья этого скалистого острова. Каково же им было? Горстка семей, приехавшая из огромных сельских поселений с тысячами жителей, они, должно быть, во всем зависели друг от друга. Но если уж Четикамп казался мне столь изолированным, то что и говорить о Ле Бютро?

 

Пока я шел вдоль фундаментов домов, оставшихся от Ле Бютро, развалившихся настолько, что они скорее напоминали просто оголившиеся кусочки скал, я пытался представить, как большие семьи могли жить в столь крошечных зданиях. За домами простирались открытые площадки – то, что раньше использовалось как пахотные поля, – вплоть до реки Четикамп. Сложно представить, как им удавалось вести хозяйство на столь неровной местности или целыми днями болтаться в тонкой рыболовецкой лодочке. На табличках у дороги я прочитал, что, когда море очищалось ото льда, мужчины проводили дома в Ле Бютро только воскресенье, а на неделе возвращались в рыболовецкие лачуги в Четикамп или Ля Блок. Зимой некоторые семьи переходили замерзшую реку, чтобы добраться до города за покупками или – в более поздние годы – чтобы пойти в школу. В теплое время года, чтобы добраться до города, они ходили по дороге для повозок, по остаткам которой я как раз и шел.

На этом клочке земли людей было мало. В 1936 году тут было всего две семьи по фамилии Ле Бланк, а вместе с ними Чейссоны, Ле Брунсы и Девуа. В каждой семье было от девяти до одиннадцати детей. Итого человек пятьдесят.

Насколько сильно мой мир отличался от этого! Сотни коллег, друзей и соседей, окружающих меня на мили и мили вокруг. Восемьдесят первоклашек в школе Адама. Так много людей. Я подумал о записке Джулиана: внимательно выбирайте окружающих вас людей. У меня был выбор. В прошлом многие люди не могли позволить себе такой роскоши. Выбирать особенно не приходилось, однако сколь много зависело от той горстки людей, которые окружали тебя в жизни!

Вид с вершины Ле Шмэн дю Бютро открывался и впрямь изумительный – внизу простиралось побережье с песчаными пляжами, вдали виднелась синяя водная гладь. Но этот прекрасный пейзаж был только началом.

Час спустя, когда я, сидя в машине, выезжал на плоскогорье, крутые повороты, резкие спуски и подъемы заставили меня призадуматься, как вообще можно было передвигаться по такому рельефу без современного шестицилиндрового механизма. Ясно было, почему эта часть земли остается столь слабо населенной. Я очень часто останавливался, чтобы полюбоваться на окружающий пейзаж, всматриваясь в океан или оглядываясь на темно-зеленые склоны гор. Я проехал мимо музея китов в Плезант Бэй, подумав, что обязательно должен вернуться сюда вместе с Адамом. Я притормозил, чтобы взглянуть на летний домик Александра Грехэма Белла, расположенный рядом с Ингониш. Долгое время я сидел на пляже Рек Ков, завороженно наблюдая, как волны разбиваются о гальку на берегу. Был уже поздний вечер, когда я въезжал обратно на подъездную аллею около дома Мэри и Ангуса.

 

Ужин, который организовала Мэри, действительно оказался весьма необычным. Стол ломился под горами лобстеров, а когда их убрали, воздух наполнился звуками скрипок и губных гармошек. Друзья Мэри и Ангуса были энергичными, интересными и веселыми людьми. Они обсуждали все: от политики и искусства до мировых проблем и музыки. Но больше всего мне, пожалуй, был приятен разговор с отцом Ангуса еще до приезда всех гостей.

Я предложил свою помощь на кухне, но Мэри отправила меня в гостиную:

– Выпейте по пиву с Доном. Мы с Ангусом вдвоем работаем быстрее.

Дон был невысоким человеком, но крепкого телосложения, какое бывает у людей, зарабатывающих себе на жизнь физическим трудом. Его жилистые руки были в мозолях, плечи слегка сутулыми, но в глубине зеленых глаз светилась задорная искорка.

Я захватил нам с кухни по бутылке пива (Дон только буркнул «кхм», когда я спросил, нужен ли ему бокал). Затем мы оба плюхнулись в глубокие кресла в гостиной и стали разглядывать деревья, что росли перед домом. Ангус уже рассказывал мне, что его отец работал шахтером, но мне было очень интересно узнать, что это была за жизнь.

Дон, казалось, с удовольствием готов был поделиться со мной подробностями.

На шахтах он начал работать, когда ему было тринадцать.

– Мой отец и все дядьки начинали в десять. Но, когда я подрос, ограничение подняли до четырнадцати лет. Но деньги-то нам были нужны. Так что я не стал ждать. Я прибавил себе годок, а отец и его ребята меня поддержали.

Мальчишкам не разрешалось копать уголь. Вместо этого малыш Дон сидел по двенадцать часов в кромешной тьме, дожидаясь удара в огромные деревянные двери, отделяющие зону добычи угля от шахт. Он запускал шахтеров внутрь и выпускал обратно, когда их тележки уже были нагружены.

Дон сказал, что, когда он стал достаточно взрослым, чтобы копать и возить уголь, ему было уже не так одиноко. Рабочим удавалось найти способ скоротать время. Они шутили и рассказывали истории. Пели вместе народные песни и баллады. Но дни все равно тянулись очень долго. Зимой шахтеры спускались вниз затемно и выбирались на поверхность тоже в темноте.

– Долгие месяцы мы видели солнце только по воскресеньям, – сказал Дон посмеиваясь.

И еще были взрывы.

– Я застал шестнадцать, – сказал Дон, потирая лоб рукой.

Взрывы угольной пыли и газов, накопившихся в шахтах, отняли жизни очень-очень многих его друзей и родственников.

– Как вы справлялись с этим? – Я был поражен тяжестью подобной работы.

– Не пойми меня превратно, приятель, – сказал Дон. В его голосе слышался гэльский акцент. – Это была тяжелая работа. Но хорошая жизнь.

– Что вы имеете в виду? – спросил я. – Что же было хорошего?

Несколько секунд Дон молчал. Затем он пару раз постучал рукой по подлокотнику своего кресла и сказал:

– Не знаю, сможешь ли ты правильно меня понять. Но есть что-то в том, чтобы работать вместе с группой парней, которые каждый день держат твою жизнь в своих руках. После первого взрыва вместе с одними ты выбираешься наверх и раскапываешь других. Кто-то старается пробиться через завал, чтобы найти тебя, чтобы вытащить тебя наружу. А ты сидишь там часами, запертый внизу. Иногда ты оказываешься там вместе с десятком других. И вновь, спускаясь в шахты после взрыва, ты уже смотришь на этих парней совсем другими глазами. Ты теперь связан с ними навсегда. И ты чувствуешь себя счастливым. Благословленным.

– Ничего себе, – сказал я все еще с сомнением в голосе. – Даже если так, мне кажется, я бы все равно предпочел стать рыбаком.

– Святые угодники! – воскликнул Дон. – Вы не загоните меня на эти скорлупки ни за какие деньги. Если хочешь узнать о по-настоящему опасной работе, поговори с Джо, отцом Мэри. – Дон покачал головой: – Это действительно храбрые ребята, я отвечаю!

 

Весь день я ехал вдоль крошечных рыбацких деревушек. Шахты или ловля рыбы – вот и все возможности для карьеры для многих поколений мужчин, родившихся в этом уголке земного шара. Коллективная опасная работа, которой занимается небольшая группа людей. В Японии на одних из самых густонаселенных островах в мире мне напомнили о том, как важно внимательно относиться к окружающим. Здесь же я смог ощутить ценность отношений между людьми. Здесь имеют значение люди, которые с тобой живут и работают. Здесь от этого может зависеть выживешь ты или умрешь.

На первый взгляд, это было совсем не похоже на мою жизнь. Кроме Адама, кто еще зависел от меня так, как Дон зависел от своих товарищей по шахте? Но потом я вспомнил о Джуане. Возможно, мой мир отличается от этого не так и сильно-то, как мне казалось. Был такой момент, может, даже не один, когда я держал жизнь Джуана в своих руках. Но я не вывел его на поверхность.

 

 

Глава IX

 

После встречи с Мэри и Ангусом в Сиднее я отправился в Галифакс, где переночевал в отеле. Рано утром нужно было ехать в аэропорт, чтобы лететь в Шанхай. Судя по записке от Джулиана, там мне предстояло пробыть совсем немного – даже не весь день. Раньше я подумал бы, что все это – лишь безрассудная трата денег на авиабилеты. Это же надо! Пролететь полмира, чтобы сразу отправиться обратно! Однако теперь мне это было безразлично.

В полете Ньюарк – Шанхай удалось немного вздремнуть. В Китай самолет прибыл в два часа дня (в Галифаксе в это время было три ночи). Меня встретил Ю Фэнг, серьезный молодой человек, сказавший, что будет моим переводчиком и гидом. Подхватив багаж, он провел меня к выходу из терминала, где нас поджидал блестящий черный «бентли». Погрузив багаж, Ю Фэнг уселся на заднее сиденье рядом со мной.

– Мистер Гао просит передать глубочайшие извинения. Он сейчас на встрече, которую нельзя было перенести. Но надеется, что вы сможете встретиться в его офисе в шесть часов вечера. Потом он приглашает вас к себе домой на ужин. А пока я покажу вам Шанхай.

Я посмотрел на часы. Оказалось, что получение багажа и проход через границу отняли довольно много времени. Тем не менее еще было несколько часов, чтобы посмотреть город, хотя с гораздо большим удовольствием я принял бы горячий душ и немного вздремнул. Поэтому, поблагодарив Ю Фэнга, я сказал, что сначала хочу заехать в отель.

Ю Фэнг что-то сказал водителю, и мы помчались вдоль плотной застройки Шанхая.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросил он, открывая небольшую дверцу в спинке переднего сиденья, где оказался небольшой бар. Затем он выдвинул из кожаного сиденья между нами крошечный столик.

– Мне, пожалуйста, воды, – сказал я, ибо не было настроения пить коктейли.

Мы въехали на мост, выстроенный над широкой темной рекой.

– Это река Хуанпу, – сказал Ю Фэнг. – Офис мистера Гао находится в деловой части города, а вам он забронировал отель в нескольких шагах от Бунда.

Я озадаченно посмотрел на Ю Фэнга, который пояснил, что Бунд – это название широкой набережной, протянувшейся вдоль западного берега реки. Именно там в двадцатых – тридцатых годах европейцы построили много высотных зданий.

– Популярное место среди американских и европейских туристов. Особенно красиво смотрится, когда стемнеет, – заверил господин Ю.

Я кивнул, но промолчал, думая о струях горячей воды и пенистом шампуне.

 

Открыв дверь гостиничного номера, я остановился как вкопанный, решив, что ошибся. Когда мы вошли в отель, мне показалось, что это – одно из самых роскошных мест в городе. В холле, потолок которого уходил на три или четыре этажа вверх, полы были из черного мрамора, сверкавшего, словно стекло, а элегантная мебель красовалась среди высоких пальм. Но холлы отелей частенько выглядят обманчиво. Мне доводилось повидать такие холлы, которые сияли, словно в пятизвездочной гостинице, хотя номера при этом напоминали комнатушки старых придорожных мотелей. Так что и теперь я вовсе не был уверен в хорошем качестве номера.

Но этот номер оказался не просто «хорошим», но таким шикарным, что я долго не мог опомниться. Я посмотрел на Ю Фэнга, который настоял на том, чтобы проводить меня. Теперь он хмурился и быстро говорил по-китайски со служащим отеля. Затем повернулся ко мне:

– Пожалуйста, примите наши глубочайшие извинения. Пришлось разъяснить, что здесь должны быть фрукты, шампанское и скромный шведский стол, и служащий сказал, что пошлет за всем этим немедленно.

Я все еще стоял у входа в номер, пялясь в пространство, явно большее, чем вся моя квартира. Окна в просторной гостиной были от пола до потолка. За гостиной оказалась еще и столовая, а дальше по коридору – спальня, превышавшая размером любую комнату в тех отелях, где мне приходилось останавливаться. Здесь, кроме обычной для спален мебели, стоял большой письменный стол с рабочим креслом. Ванная облицована волшебно блестящим мрамором. Я был словно в тумане, а Фэнг с любопытством наблюдал за мной.

– Вы, наверное, хотите отдохнуть? Я вас оставлю, но вернусь в пять тридцать, чтобы отвезти к мистеру Гао, – сказал он, слегка наклонив голову.

 

Когда Ю Фэнг ушел, я внимательно изучил номер. Напротив ванной располагался шкаф, в котором за дверцей красного дерева прятался необъятных размеров телевизионный экран. Я переместился в ванную и открыл все краны, после чего вернулся в столовую, где накрыли стол. Положив на тарелку венесуэльского шоколада, сыра бри, печенья и винограда, я открыл бутылочку «каберне совиньон» и наполнил бокал. Все это на подносе я отнес в ванную комнату и поставил на мраморный столик. Отыскав пульт от телевизора, я нашел любимый боевик.

Наслаждаясь массажем от струй воды, терпким вином и вкусной едой, я вскоре потерял интерес к фильму и выключил телевизор. Зато включил музыку. Час спустя я выбрался из ванны расслабленный, посвежевший и восхищенный. Надев мягкий бархатный халат, я достал свой блокнот и прошел в гостиную, продолжая наслаждаться музыкой. Растянувшись на большом мягком диване, я открыл блокнот и написал: «Как прекрасно жить! Не могу привыкнуть к этому».

 

Ю Фэнг с водителем забрали меня и на этот раз отвезли к сверкающему небоскребу, где находился офис мистера Гао. Когда водитель остановил «бентли», Ю Фэнг проводил меня через стеклянный украшенный фонтанами холл в офис, расположенный на самом верхнем этаже башни.

Миловидная девушка в приемной сразу же поднялась из-за своего стола и сказала:

– Мистер Ю, мистер Лондри, прошу прощения, мистер Гао был уверен, что успеет завершить встречу к шести. Однако они еще не закончили. Я дала знать, что вы приехали.

В ту же секунду дверь в конце коридора распахнулась, и оттуда вышли люди. Громкие голоса и смех накрыли пространство, словно волна. Вдруг я заметил знакомое лицо и подумал: начались видения. Потом зазвучал голос:

– Мистер Гао, я очень рад вашему согласию. Это, пожалуй, лучший сценарий из тех, что мне когда-либо присылали.

Говорил актер, в котором я узнал кинозвезду – видел его в десятках триллеров и в романтических комедиях. Теперь он шел ко мне, а позади него был еще один человек со знакомым лицом. Я не мог припомнить его имени, но был уверен, что читал его интервью или видел, как его награждают за что-то… Возможно, это был режиссер или знаменитый продюсер. Рядом с этими двумя стоял высокий мужчина азиатской внешности и смотрел прямо на меня. Он положил руку на плечо актеру и что-то тихо сказал ему. Затем направился ко мне.

– Джонатан Лондри, приветствую, – добродушно сказал он, протягивая руку. – Я Гао Ли. Простите, что заставил ждать. Позвольте представить вас моим партнерам.

Оказалось, что Гао Ли – венчурный инвестор. Недавно он вложил деньги в новую голливудскую продюсерскую компанию, основанную небольшой группой. В нее вошли тот самый актер и другой человек, как выяснилось режиссер. Во время только что окончившейся встречи они подписывали итоговые соглашения.

– О вас здесь отлично позаботятся, – сказал актер, улыбнувшись и дружески похлопывая мистера Гао по спине.

Говорят, когда встречаешь знаменитого человека, он кажется меньше ростом, чем ожидаешь. Но этот парень был таким же высоким и мускулистым, как на экране. Одет он был довольно просто, но его одежда все же разительно отличалась от моей. Видимо, именно так выглядит дизайнерская одежда – дорогие и прелестные футболки, джинсы. Солнечные очки были сдвинуты на лоб. Казалось, они там весь день, словно приклеенные к вискам, но готовые в любой миг сползти на глаза, если вдруг хозяину понадобится скрыться от назойливых людей.

– Обязательно соглашайтесь, если мистер Гао позовет вас на свою яхту, – сказал мне актер. – Что за вечеринка там была прошлой ночью! Сумасшествие! У мистера Гао реально отличная яхта, а мы устроили там великолепную гулянку. Спасибо, спасибо за все!

Когда Гао Ли и актер пожали друг другу руки, серьезного вида молодой человек наклонился к Гао и что-то тихо ему сказал.

После этого Гао объявил:

– Господа, вертолет подан. Пойдемте! – Он повернулся ко мне: – Джонатан, присоединитесь ко мне, пока провожаю друзей?

Никогда не был на вертолетной площадке. Мы вышли на другую сторону пентхауса. Поднявшись на лифте на один этаж, мы оказались на ровной просторной крыше. На некотором расстоянии стоял вертолет с вертящимся винтом. Эта картинка – вертолет на крыше стоэтажного небоскреба – казалась сюрреалистической. Ветер трепал волосы, а над нами было необъятное небо. Крыши других небоскребов казались небольшими платформами, парящими над бетонным каньоном.

Актер, режиссер, еще двое нагнулись и побежали к вертолету. Казалось, это для них вполне привычно. Стоило им усесться, как вертушка стала медленно подниматься. Мы с Гао Ли помахали вслед. Я видел, как актер помахал нам в ответ. Затем мы с Гао спустились в офис.

– Извините, что я не смог отправить вертолет, чтобы забрать вас из аэропорта. Пришлось провести очередную проверку безопасности машины.

Я не знал что и сказать, ибо вовсе не претендовал на это.

Пока мы спускались на лифте в офис мистера Гао, мои мысли были в смятении. Его жизнь меняла мои представления о роскоши. Ведь раньше я никогда не ездил на «бентли», но теперь хотел бы это повторить. А еще номер в отеле, роскошный офис, вертолет. И знаменитый актер – как же все это эффектно! Но самое забавное – о чем-то подобном я думал и мечтал после окончания школы.

 

Как многие дети, я считал школу своего рода испытанием. При этом меня здесь не обижали, и не было какой-то скрытой неуверенности. Вовсе нет. Просто в подростковом возрасте я страдал от постоянного чувства неудовлетворенности. Я понимал, что у многих детей одежда гораздо хуже моей, но замечал только тех, у кого она была лучше. Во время каникул я постоянно думал о тех, кто летом отправлялся в роскошные морские путешествия, а весной – на лыжные прогулки. Я замечал, у кого велосипед лучше моего, коньки новее и кто больше тратит денег. Я думал о домах, в которых живут такие ребята, о машинах, на которых ездят их родители. Что уж и говорить о тех одноклассниках, у кого уже были свои машины. Их богатство кололо глаза, словно неоновая вывеска дорогого магазина. В те годы, наполненные завистью, я решил, что не буду следовать привычкам родителей, постоянно ищущих скидки, подержанные машины и дешевые туры. После колледжа я собирался зарабатывать много денег и жить стильно.

Разумеется, жизненные реалии сильно скорректировали мои ожидания. Хотя я не смог купить «бентли», приобретенный мною дом был значительно больше того, в котором я вырос. Кровью и потом я пробивал путь наверх по карьерной лестнице, к роскошной жизни. Однако из-за этого я отдалялся от своей цели, начиная подвергать сомнениям свои приоритеты и видеть «хорошую жизнь» в совершенно другом свете.

Жизнь Гао Ли казалась великолепной. Но было непонятно, как к такому уровню можно подобраться. Например, Джулиан продал свой «феррари», а я был не готов продать даже свою мечту о «феррари»!

Гао Ли проводил меня в свой офис. Разумеется, это была роскошная угловая комната с окнами по кругу. Внутри – лакированная антикварная мебель. В одном из углов – парчовый диван и кресла, в другом – стол из слоновой кости. Перед нами на кофейном столике стояло ведерко со льдом и бутылкой шампанского.

– Осталось после встречи, – сказал Гао Ли, перехватив мой взгляд. – Хотите выпить или сразу поедем ко мне домой, чтобы поговорить до ужина?

Конечно же, мне хотелось задержаться в великолепном офисе, выпить шампанского, полюбоваться небоскребами Шанхая, но еще больше разгоралось желание увидеть, где и как живет Гао Ли! Поэтому я сказал:

– Предпочел бы второй вариант.

– Отлично! Я и сам хочу домой. Последние несколько дней развлекал публику из продюсерской компании. Теперь очень соскучился по жене и дочке.

– Ах, да. Я слышал о вечеринке на яхте.

– Надеюсь, не обидитесь, но не смогу прокатить вас на ней. Джулиан говорил, у вас не так уж много времени, а экипаж яхты еще не закончил уборку после прошлой ночи.

– Не беспокойтесь, – откликнулся я чересчур наигранно.

На самом деле я был слегка разочарован. Так хотелось полюбоваться на яхту, поразившую даже голливудскую звезду. Гао Ли подошел к столу и нажал кнопку на телефоне:

– Янг Джингви, пусть Сун Хао подгонит машину. Мы с Джонатаном готовы ехать.

Пока мы шли от лифта через холл, я поймал себя на мысли, что пытаюсь угадать, какую же машину теперь выберет Гао Ли. Седан «мерседес» или спортивную марку – «мазератти» или «порш»? «Ламборджини» или «феррари»?

Выйдя на улицу, я окинул взглядом ряды машин, выстроившихся у входа: «лексус», «альфа-ромео», «BMW», «астон мартин». Я бы остановился на последней, но тут услышал голос Гао Ли:

– Джонатан, нам сюда.

Он подошел к мужчине в ливрее, протянувшему ключи от маленького «вольво». Гао Ли забрал ключи и направился к водительской двери.

Я стоял с открытым ртом и захлопнул его, когда Гао Ли помахал мне. Ведь на такой тачке вполне могли ездить мои соседи или друзья Адама по футболу. Машина явно не соответствовала уровню мистера Гао.

Мы проносились мимо высоких офисных зданий, жилых домов. На каждом повороте я ждал, что вот-вот въедем в район малоэтажных домов или окажемся у небольшого парка, но плотная череда высотных зданий тянулась дальше. Мы с Гао Ли дружелюбно болтали. Он рассказал о нескольких больших венчурных предприятиях, включая продюсерскую компанию и новый завод в Бразилии. Я же рассказал ему о своей работе в сфере машиностроения. Наконец я спросил, откуда он знает Джулиана.

– Мы встретились с ним в суде, он тогда вел дело против меня. На самом деле засудить меня пытался его клиент, но затея успехом не увенчалась.

– А я думал, Джулиан никогда не проигрывает.

– У его клиента не было оснований судиться, но Джулиана это не останавило. Мне еще повезло, что дело появилось в конце его карьеры, когда он уже был «вне игры».

– Видимо, он снова нашел вас, когда вернулся с Гималаев.

– Вы не ошиблись. – Гао Ли припарковался в тесном ряду машин около дороги: – Хотел бы зайти в одну кофейню. Это отнимет не больше минуты.

Гао вышел из машины, пробежался по тротуару и нырнул в небольшое ярко освещенное кафе. Было около восьми вечера и внутри – полно народа. Десятки людей кучковались вокруг крошечных столиков, тянувшихся вглубь узкого помещения.

Как и обещал, вернулся Гао Ли ровно через минуту. Выглядел он очень довольным.

– Еще одно из моих вложений. Мистер Чанг – мой земляк. Здесь начинал с небольшой лавки в одном из торговых центров. Я тогда заплатил половину ее стоимости. Теперь он владеет кафе – самым популярным в этой части Шанхая. Только что мы обсудили открытие филиала.

– Кажется, дела у него идут хорошо?

– Да, по вечерам уж точно. Именно в такое время люди выбираются попить кофе. В Китае пока не привыкли пить кофе по утрам. Но Чанг Нинг работает и над этим. У него уже есть несколько постоянных утренних посетителей. Вдобавок он пытается достучаться до пожилой публики. Но сейчас большинство его посетителей – молодежь, несколько бизнесменов. Тем не менее многие по-прежнему воспринимают кофе как причуду Запада.

Гао Ли переключился на дорогу, а я все думал о крошечной кофейне. Мне казалось это слишком мелким вложением денег для человека уровня Гао Ли.

Спустя двадцать минут мы свернули с оживленной улицы в подземный гараж. Вокруг были только невзрачные многоэтажки, но ничего хотя бы отдаленно напоминающего богатые постройки.

Гао Ли поставил машину на парковочное место. Соседние машины выглядели так же скромно. Он открыл заднюю дверь, чтобы взять журнал и свой портфель, затем направился к лифтам, а я последовал за ним.

 

Квартира мистера Гао, как и машина, была совсем не похожа на все то, что я увидел в его офисе. Она была значительно больше, к примеру, моего жилища, да и стильная мебель была подобрана со вкусом. Находилась квартира на пятнадцатом этаже, и вид на небоскребы открывался восхитительный, особенно ночью. Но все остальное выглядело слишком просто. Его жена – Гао Линг оказалась скромной средних лет женщиной в темных джинсах и белой футболке. Так могла одеваться и Анниша, но Гао Линг отличали яркие бирюзовые украшения. Ни о каких бриллиантах речи не шло.

Дочь Гао Мэй ушла к друзьям, и ужинали мы втроем. Мистер Гао и я выпили по бокалу вина, а миссис Гао тем временем сервировала стол.

– Вам помочь? – спросил я.

– Нет-нет, спасибо, – ответила Гао Линг.

На столе появилось множество закрытых крышками блюд. Их запах был божественным.

– Вы сами приготовили все это? – удивился я.

Мистер Гао сказал что-то жене по-китайски, и я вдруг подумал, что Гао Линг может не знать английского.

– Жена любит готовить, – сказал он. – Организуя большие вечеринки, мы заказываем еду, но сегодня ужин только на троих, а для такой небольшой компании она предпочитает готовить сама. Хотя иногда позволяет и мне помочь, – рассмеялся мистер Гао. В этот момент Гао Линг устремила на него вопросительный взгляд. Он повторил по-китайски, и она улыбнулась.

 

За ужином я съел гораздо больше, чем следовало. После еды Гао Ли предложил выпить чаю в кабинете.

– У меня для вас кое-что есть, – сказал он.

Мы прошли в крошечную комнатку, уставленную книжными полками. Письменный стол стоял напротив окна, чтобы можно было любоваться яркими огнями города. Остальное место занимали два кресла и круглый кофейный столик.

Я сел в одно из кресел, а Гао Ли подошел к столу. Открыв ящик, он что-то достал оттуда, а когда повернулся ко мне, я увидел в его руках небольшую коробочку, облицованную красным шелком.

– Талисман Джулиана, – гордо сказал он, протягивая коробочку мне.

Я поднял крышку и заглянул внутрь. Там лежала крошечная ракушка – всего пара дюймов в длину и полдюйма в ширину. Я вынул ее из коробки и положил на ладонь. Обычная, ничем не примечательная морская ракушка. Она не была похожа ни на амулет, ни на драгоценность. На дне коробочки лежал аккуратно сложенный лист бумаги. Я вытащил его и развернул.

Записка гласила:

 

Самые простые удовольствия и есть величайшие радости жизни

Люди до тех пор не понимают, что в жизни самое важное, пока не становятся слишком старыми. Они тратят лучшие годы жизни в погоне за вещами, которые не так уж и важны. Пока общество пытается навязать им все больше материальных благ, они начинают понимать важность простых удовольствий, ибо именно они поддерживают и обогащают людей. Вне зависимости от того, насколько сложной кажется ситуация, у них достаточно средств на простые блага цивилизации, которые ждут, когда ими воспользуются. И тогда люди станут чуточку счастливее, благодарнее. И каждый день превратится в великолепный дар.

 

Я поднял глаза на Гао Ли. Пленительные возможности богатого человека, которые мне довелось увидеть сегодня вечером, но простая квартира и неприметная машина.

– Наверное, вам есть что сказать об этом, – заметил я, показывая на ракушку.

– Да, я думал об этом талисмане и записке Джулиана. Но для начала, я думаю, вы хотели бы задать мне несколько вопросов?

Я не понимал, к чему он клонит.

– Заметил, как вы удивились, увидев мою машину и квартиру. Мне кажется, у вас есть вопросы и о кофейне. Но вы слишком вежливы. Не волнуйтесь, спрашивайте, я не обижусь.

Мне определенно не удалось скрыть свои мысли. Мистер Гао уже все понял, но хотел, чтобы я выразил это словами. Ну что ж, придется:

– Все эти яхты, «бентли», вертолеты. На первый взгляд кажется, что дела у вас идут замечательно, но… Я не хотел бы казаться грубым, но ваши машина, квартира… Они, конечно, неплохие, но…

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: