Русские гусли Киевского периода

Сакральная география Руси имеет три основные формулы, соот­ветствующие трем этапам развития русской государственной мысли. Древнейшая модель сакральной географии, свойственная Киевской Руси, рассматривала русское пространство как круг, гигантскую равнину, окруженную со всех сторон кольцом гор. Существовали предания о том, как какой-то русский богатырь (Илья Муромец и т.д.) совершил подвиг, расчистив Русскую Равнину от завалов камней, лесов и басур-манов, сдвинув все это на окраину. Упорядоченное'! расчищенное про­странство, по краям которого располагаются темные враждебные силы и пейзажи, в огромной степени повлияли на национальную пси­хологию русских, предопределив основные черты народного характе­ра, воплотившись в фольклор, культуру, цивилизационные, социальные и политические клише. Русский Круг воспринимается на этом базовом уровне как поле, т.е. этимологически как гармоничная пустота (слово "поле" от "полый", "пустой").

Киевская Русь была не сильно централизована. В ней параллельно наличествовали несколько полюсов, несколько столиц — Киев, Новгород, Чернигов, Владимир и т.д. В легендах и преданиях эти полюса Русского Круга уподобляются колкам гуслей или иного струнного инструмента, между которыми натянуты дороги. Вся Русь предстает как гусли, на которых играет народная воля, по которым идет гармо­ничная дрожь национальной истории.

Вся территория совокупно противопоставляется мирам периферии, а внутри существует такое же различие, как между ладами и струнами одного и того же инструмента. Мир и покой — стройная мелодия. Вражда и усобица — какафония, нестроение звуков.

Сакральная география времен Киевской Руси отличается полицен-тричностью и параллельностью силовых линий, соответствующих час­то траекториям течения великих русских рек. Основная "струна" пространства натянута между Севером (Новгород) и Югом (Киев).

Такая сакрально-географическая модель сложилась с самого на­чала истории Руси как государства, с того периода, когда преимуще­ственно славянские племена Русской Равнины осознали свое куль­турное и социальное единство.

Колесо Москвы

Вместе с татаро-монгольским нашествием эта картина начинает транс­формироваться. Единство Русского Круга подорвано изнутри (усоби­цы), что дало возможность успешным завоевателям включить Русь в контекст совершенно иной территориальной конструкции. В некото­ром смысле можно сказать, что русские люди в период монгольского присутствия осознали историческую недостаточность полицентричес­кого, параллельного устройства русского пространства, слишком пла­стичного для того, чтобы оказать сопротивление жесткому и центра-лизированному врагу.

Постепенно под влиянием наблюдений за социальными института­ми татар русские приходят к выводу о необходимости новой конфигу­рации сакральной географии. Русский Круг должен иметь жесткий центр. От параллельных "струн" необходимо перейти к модели коле­са. Это стягивание пространства к центру, жесткая связь образует второй и самый важный архетип национальной формулы территории — Московское Царство.

Между Севером (Новгород) и Югом (Киев) поднимается новая точка — Владимир, позже Москва. Это совершенно новый элемент — единственная ось, исключительный полюс.

Новая конфигурация Святой Руси исторически сопрягается с на­шей русской "Реконкистой", с отвоевыванием независимости и обрат­ной волне движения русских на татарские земли — к Востоку и Югу, в степи и в Сибирь.

Недостаточность древнего круга без центра восполнена. Московс­кая Русь — это круг с центром. Новая Русь. Великая Русь, вошедшая в апогей своего цивилизационного расцвета.

Именно в эпоху Московского Царства великороссы окончательно складываются в самостоятельный этнос, имеющий совершенно иное качество и иную национальную психологию. Многое почерпнуто у татар, с новой силой воссиял имперский идеал Византии, славянский гений расцвел в континентальной евразийской Империи Третьего Рима.

Этнопсихология русского народа обрела окончательные формы именно в этот период, и строго говоря "Святой Русью" следует назы­вать географически и исторически именно Московское Царство.

Сакральная география этого периода — круг с центром. Полюс Москва-Третий Рим, от которого расходятся лучи во все стороны.

Все дороги ведут в Третий Рим. Вместе с новым доминирующим этносом — великороссы, собственно "русские" -г складывается но­вая картина мира.

Русская национальная психология является глубоко московской, москвоцентричной. Этим фактором обусловлен культурный тип того, кого мы называем "русским человеком".

2.4 "Российский Вавилон" господ Романовых

Кризис Московской модели сакральной географии приходится на период раскола и последующее царствование Петра Первого.

Баланс Москвы как абсолютного полюса Святой Руси, как оси Православия нарушен в пользу западной составляющей. Колесо Рус­ского Круга соскакивает с провиденциальной оси. Ясность и гармония великоросского расцвета заканчиваются. Дробится и децентрируется культурно-религиозная жизнь. Жесткие ортодоксы Московской идеи, староверы, уносят великую формулу Святой Руси в бега и гари. В Пустозерске сжигают не страстного обличителя новых порядков, но великий символ верности оптимальной картины сакральной геогра­фии.

Староверы разрабатывают концепцию "России-Вавилона", России Петра и западных монархов, подменивших царскую власть и церков­ные таинства. Они совершенно правы в своем диагнозе — идет смена сакрально-географической парадигмы, рушится москвоцентричный строй национальной психологии.

Отныне центр переносится в Санкт-Петербург. Но это не новый полюс. Это, скорее, пассивное притяжение к Западу, демонстрация того, что центр находится не внутри, а вовне, за пределом западных границ. Романовская Русь воспринимает себя как провинцию Запада. Аристократия перенимает манеры колониальной администрации. К русским людям, их национальной Психологии, к их легендам, к их сакрально-географическим глубинным представлениям высшее сосло­вие относится отныне как к "предрассудкам дикарей". В отрицатель­ном случае это проявляется в откровенном презрении и русофобии озападненного дворянства. Но даже "народолюбцы" относятся к "про­стым" как коллекционеры бабочек к своим экспонатам. "Народ — ребенок," — говорят они. Его следует обучать и образовывать." Естественно, глубинные психические пласты национальной жизни и мифология представлений никем всерьез не рассматривается.

Петербургский период не породил какой-то новой сакрально-гео­графической картины. В слоях аристократии центр сместился в Евро­пу, т.е. собственно русское пространство потеряло символическую самостоятельность. А на уровне простых людей, либо массово тяго­тевших к староверию, либо просто верных заветам старины в более общем смысле, продолжали жить и передаваться древние верования, старые русские сакрально-географические картины. Святая Русь — великий Русский Круг — со святым центром в Москве.

Москва стала тайной столицей, своего рода Китежем, оплотом тех сословий и слоев русского народа, которые продолжали сохранять: верность древним представлениям, передавали из поколения в поколение тайны национальной традиции, священную формулу русского пространства.