Положение учеников и подмастерьев, их борьба с мастерами.

В положение угнетаемых со временем попали также ученики и подмастерья. Первоначально это было связано с тем, что обучение средневековому ремеслу, которое происходило путем прямой передачи навыков, оставалось длительным. В разных ремеслах этот срок колебался от 2 до 7 лет, а в отдельных цехах достигал 10–12 лет. В этих условиях мастер мог долго и с выгодой пользоваться бесплатным трудом своего уже достаточно квалифицированного ученика.

Цеховые мастера все сильнее эксплуатировали и подмастерьев. А продолжительность их рабочего дня была обычно очень вели­ка – 14-16, а иногда и 18 часов. Судил подмастерьев цеховой суд, т.е. опять-таки мастера. Цехи контролировали быт подмастерьев и учеников, их времяпрепровождение, траты, знакомства. В XIV–XV вв., когда в передовых странах начался упадок и разложение цехового ремесла, эксплуатация учеников и подмастерьев приобрела постоянный характер. В начальный период существования цеховой системы ученик, пройдя стаж ученичества и став подмастерьем, а затем проработав некоторое время у мастера и накопив небольшую сумму денег, мог стать мастером. Теперь же доступ ученикам и подмастерьям к этому статусу фактически закрывается. Началось так называемое замыкание цехов. Чтобы получить звание мастера, кроме свидетельств об обучении и от­личной характеристики требовалось уплатить крупный вступитель­ный взнос в кассу цеха, выполнить образцовую работу («шедевр»), устроить богатое угощение для членов цеха и т.д. Лишь близкие родственники мастера могли беспрепятственно вступить в цех Большинство же подмастерьев превращались в «вечных», т.е., по сути дела, в наемных рабочих.

Для защиты своих интересов они создавали особые организа­ции – братства, компаньонажи, которые являлись союзами взаи­мопомощи и борьбы с мастерами. Подмастерья выдвигали эконо­мические требования: повышения заработной платы, уменьше­ния рабочего дня; они прибегали к таким острым формам борьбы, как забастовка и бойкот наиболее ненавистных мастеров.

Ученики и подмастерья составляли самую организованную и ква­лифицированную часть довольно широкого в городах XIV–XV вв. слоя наемных работников. В его состав входили также внецеховые поденщики и работники, ряды которых постоянно пополня­лись приходившими в города крестьянами, потерявшими землю, а также обедневшими ремесленниками, все еще сохранявшими свои мастерские. Этот слой составил уже элемент предпролетариата, который полностью сформировался позднее, в период ши­рокого и повсеместного развития мануфактуры.

По мере обострения социальных противоречий внутри средне­векового города эксплуатируемые слои городского населения на­чали открыто выступать против стоявшей у власти городской вер­хушки, в которую теперь во многих городах входила наряду с пат­рициатом и цеховая верхушка. В эту борьбу включалось и городское плебейство – самый низший и бесправный слой городского на­селения, лишенные определенных занятий и постоянного мес­тожительства деклассированные элементы, находившиеся вне феодально-сословной структуры.

В XIV–XV вв. низшие слои городского населения поднимают восстания против городской олигархии и цеховой верхушки в ряде городов Западной Европы: во Флоренции, Перудже, Сиене, Кёльне и др. В этих восстаниях, отражавших наиболее острые социаль­ные противоречия внутри средневекового города, значительную роль играли наемные работники.

Таким образом, в социальной борьбе, развернувшейся в средне­вековых городах Западной Европы, можно различить три основ­ных этапа. Сначала вся масса горожан боролась против феодаль­ных сеньоров за освобождение городов от их власти. Затем цехи повели борьбу с городским патрициатом. Позднее же разверну­лась борьба городских низов против богатых городских мастеров и купцов, городской олигархии.

Развитее торговли и кредитного дела в Западной Европе. Рост городов в Западной Европе способствовал в ХI-ХV вв. значи­тельному развитию внутренней и внешней торговли. Города, в том числе и небольшие, прежде всего формировали местный ры­нок, где осуществлялся обмен с сельской округой.

Но в период развитого феодализма более крупную роль – если не по объему, то по стоимости продаваемой продукции, по пре­стижу в обществе – продолжала играть дальняя, транзитная тор­говля. В XI–XV вв. такая межрегиональная торговля в Европе со­средоточивалась в основном вокруг двух торговых «перекрестков». Одним из них являлось Средиземноморье, служившее связующим звеном в торговле западноевропейских стран – Испании, Юж­ной и Центральной Франции, Италии – между собой, а также с Византией, Черноморьем и странами Востока. С ХII-ХIII вв., особенно в связи с крестовыми походами, первенство в этой тор­говле от византийцев и арабов перешло к купцам Генуи и Венеции, Марселя и Барселоны. Главными объектами торговли здесь были вывозимые с Востока предметы роскоши, пряности, квасцы, вино, отчасти зерно. С Запада на Восток шли сукна и другие виды тка­ней, золото, серебро, оружие. Помимо прочих товаров в этой тор­говле фигурировало много рабов. Другой район европейской торговли охватывал Балтийское и Северное моря. В ней прини­мали участие северо-западные области Руси (особенно Нарва, Новгород, Псков и Полоцк), Польша и Восточная Балтика – Рига, Ревель (Таллин), Данциг (Гданьск), Северная Германия, Скандинавские страны, Фландрия, Брабант и Северные Нидерланды, Северная Франция и Англия. В этом районе торговали преиму­щественно товарами более широкого потребления: рыбой, солью, мехами, шерстью и сукном, льном, пенькой, воском, смолой и лесом (особенно корабельным), а с XV в. – хлебом.

Связи между обоими районами международной торговли осу­ществлялись по торговому пути, который шел через альпийские перевалы, а затем по Рейну, где было много крупных городов, втянутых в транзитный обмен, а также вдоль Атлантического по­бережья Европы. Большую роль в торговле, в том числе междуна­родной, играли ярмарки, широко распространившиеся во Фран­ции, Италии, Германии, Англии уже в XI–XII вв. Здесь велась оптовая торговля товарами повышенного спроса: тканями, кожей, мехом, сукнами, металлами я изделиями из них, зерном, вином и маслом. На ярмарках во французском графстве Шампань, длив­шихся почти круглый год, в ХII–XIII вв. встречались купцы из многих стран Европы. Венецианцы и генуэзцы доставляли туда дорогие восточные товары. Фламандские и флорентийские купцы привозили сукна, купцы из Германии – льняные ткани, чешские купцы – сукна, кожи и изделия из металла. Из Англии доставля­ли шерсть, олово, свинец и железо. В ХIV-ХV вв. главным цент­ром европейской ярмарочной торговли стал Брюгге (Фландрия).

Масштабы тогдашней торговли не следует преувеличивать: она ограничивалась низкой производительностью труда, господством в деревне натурального хозяйства, а также беззакониями феода­лов и феодальной раздробленностью. Пошлины и всякого рода поборы взимались с купцов при переезде из владений одного се­ньора в земли другого, при переправе через мосты и даже речные броды, при проезде по реке, протекавшей во владениях того или иного сеньора. Знатнейшие рыцари и даже короли не останавли­вались перед разбойными нападениями на купеческие караваны.

Тем не менее, постепенный рост товарно-денежных отношений создавал возможность накопления денежных капиталов в руках отдельных горожан, прежде всего купцов и ростовщиков. Накоп­лению денежных средств также содействовали операции по обмену денег, необходимые в средние века вследствие бесконечного раз­нообразия монетных систем и монетных единиц, поскольку деньги чеканили не только государи, но и все сколько-нибудь видные сеньоры и епископы, а также крупные города.

Для обмена одних денег на другие и установления эквивалент­ной стоимости той или иной монеты выделилась особая профессия менял. Менялы занимались не только разменом монеты, но и пере­водом денежных сумм, из чего возникли кредитные операции.

С этим было обычно связано и ростовщичество. Разменные опе­рации и операции по кредиту вели к созданию специальных бан­ковских контор. Первые такие конторы возникли в городах Се­верной Италии – в Ломбардии. Поэтому слово «ломбардец» в средние века стало синонимом банкира и ростовщика и сохрани­лось позднее в наименовании ломбардов.

Самые большие кредитные и ростовщические операции осущест­вляла римская курия, в которую стекались громадные денежные средства из всех европейских стран.

Городские торговцы. Купеческие объединения. Торговля наряду с ремеслом составляла экономическую основу средневековых горо­дов. Для значительной части их населения торговля являлась основ­ным занятием. В среде профессиональных торговцев преоблада­ли мелкие лавочники и разносчики, близкие к ремесленной сре­де. Элиту составляли собственно купцы, т.е. богатые торговцы, преимущественно занимавшиеся дальним транзитом и оптовыми сделками, разъезжавшие по разным городам и странам (отсюда другое их название – «торговые гости»), имевшие там конторы и агентов. Нередко именно они становились одновременно банки­рами и крупными ростовщиками. Наиболее богатыми и влиятель­ными были купцы из столичных и портовых городов: Константи­нополя, Лондона, Марселя, Венеции, Генуи, Любека. Во многих странах в течение длительного времени купеческую верхушку со­ставляли иноземцы.

Уже в конце раннего средневековья появились и затем широко распространились объединения купцов одного города – гильдии. Подобно ремесленным цехам, они обычно объединяли купцов по профессиональным интересам, например, путешествующих в одно место иди с одинаковыми товарами, так что в больших городах было по нескольку гильдий. Торговые гильдии обеспечивали сво­им членам монопольные или привилегированные условия в тор­говле и правовую защиту, оказывали взаимопомощь, были рели­гиозными и военными организациями. Купеческая среда каждого города, как и ремесленная, была объединена родственными и кор­поративными связями, к ней подключались и купцы из других городов. Обычными стали так называемые «торговые дома» – се­мейные купеческие компании. В средние века расцвела и такая форма торгового сотрудничества, как различные паевые товари­щества (складничество, компаньонах, комменда). Уже в ХIII в. возник институт торговых консулов: для защиты интересов и личности купцов города посылали своих консулов в другие горо­да и страны. К концу XV в. появилась биржа, где заключались коммерческие контракты.

Купцы разных городов иногда также ассоциировались. Самым, значительным таким объединением стала знаменитая Ганза – торгово-политический союз купцов многих германских и запад­нославянских городов, который имел несколько филиалов и дер­жал в руках североевропейскую торговлю до начала XVI в.

Купцы играли большую роль в общественной жизни и жизни города. Именно они управляли в муниципалитетах, представляли города на общегосударственных форумах. Они оказывали влия­ние и на государственную политику, участвовали в феодальных захватах и колонизации новых земель.

Зачатки капиталистических отношений в ремесленной среде. Успе­хи развития внутренней и внешней торговли к концу XIV–XV вв. привели к росту торгового капитала, который накапливался в ру­ках купеческой верхушки. Торговый, или купеческий (как и рос­товщический), капитал представляет собой древнейшую свобод­ную форму капитала. Он действовал в сфере обращения, обслу­живая обмен товаров и в рабовладельческом, и в феодальном, и в капиталистических обществах. Но на определенном уровне раз­вития товарного производства при феодализме, в условиях разло­жения средневекового ремесла торговый, капитал начал постепенно проникать в сферу производства. Обычно это выражалось в. том, что купец закупал оптом сырье и перепродавал его ремесленникам, а затем скупал у них готовые изделия для дальнейшей про­дажи. Малообеспеченный ремесленник попадал в зависимое от купца положение. Он отрывался от рынка сырья и сбыта и был вынужден продолжать работу на торговца-скупщика, но уже не как самостоятельный товаропроизводитель, а в качестве факти­чески наемного рабочего (хотя нередко и продолжал работать в своей мастерской). Проникновение в производство торгово-ростовщического капитала послужило одним из источников капита­листической мануфактуры, которая зарождалась в недрах разлага­ющегося средневекового ремесла. Другим источником зарожде­ния раннекапиталистического производства в городах было отмеченное выше превращение учеников и подмастерьев в по­стоянных наемных рабочих, не имеющих перспективы выбиться в мастера.

Однако значение элементов капиталистических отношений в городах XI–XV вв. не следует преувеличивать. Их возникновение происходило лишь спорадически, в немногих наиболее крупных центрах (преимущественно в Италии) и в наиболее развитых от­раслях производства, в основном в сукноделии (реже в горно­металлургическом деле и некоторых других производствах). Раз­витие этих новых явлений раньше и быстрее происходило в тех странах и в тех отраслях ремесла, где имелся по тем временам широкий внешний рынок сбыта, побуждавший к расширению производства, вложению в него значительных капиталов. Но все это еще не означало формирования капиталистического уклада. Характерно, что даже в крупных городах Западной Европы зна­чительная часть капиталов, накопленных в торговле и ростовщи­честве, вкладывалась не в расширение промышленного производ­ства, а в приобретение земли и титулов: владельцы эти капиталов стремились войти в состав господствующего слоя феодалов.

Развитие товарно-денежных отношений и перемены в социально-экономической жизни феодального общества. Города как основ­ные центры товарного производства и обмена оказывали все воз­раставшее и многостороннее влияние на феодальную деревню. Крестьяне все чаще стали обращаться к городскому рынку для приобретения предметов повседневного потребления: одежды, обуви, металлических изделий, утвари и недорогих украшений, а также для сбыта изделий своего хозяйства. Вовлечение в торго­вый оборот продукции пашенного земледелия (хлеба) происхо­дило несравненно медленнее, чем изделий городских ремеслен­ников, и медленнее, чем продукции технических и специализи­рованных отраслей сельского хозяйства (лен-сырец, красители, вино, сыр, сырые шерсть и кожа и т. п.), а также изделий сель­ских ремесел и промыслов (особенно пряжи, льняных домотка­ных материй, грубых сукон и др.). Эти виды производства посте­пенно превращались в товарные отрасли деревенского хозяйства. Возникало и развивалось все больше местных рынков, что рас­ширяло сферу воздействия городских торжищ и стимулировало образование внутреннего рынка, связывающего различные облас­ти каждой страны более или менее прочными экономическими отношениями, что было основой централизации.

Расширявшееся участие крестьянского хозяйства в рыночных связях усилило рост в деревне имущественного неравенства и социального расслоения. Из крестьян выделяется, с одной стороны, зажиточная верхушка, а с другой – многочисленные деревенские бедняки, иногда вовсе безземельные, живущие каким-либо ре­меслом или работой по найму, в качестве батраков у феодала или у богатых крестьян. Часть этой бедноты, подвергавшейся эксплу­атации со стороны не только феодалов, но и своих более зажи­точных односельчан, постоянно уходила в города в надежде об­рести более сносные условия существования. Там она вливалась в среду городского плебейства. Иногда в города переселялись и зажиточные крестьяне, стремившиеся накопленные средства ис­пользовать в торгово-промышленной сфере.

В товарно-денежные отношения втягивалось не только крес­тьянское, но и господское хозяйство, что вело к значительным изменениям отношений между ними, а также в структуре сеньо­риального землевладения. Наиболее характерным для большин­ства стран Западной Европы был путь, при котором развивался процесс коммутации ренты: замена отработочной и большей час­ти продуктовой рент денежными платежами. При этом феодалы фактически перелагали на крестьян все заботы не только по про­изводству, но и по сбыту сельскохозяйственных продуктов, обыч­но на ближнем, местном рынке. Такой путь развития постепенно приводил в ХIII-ХV вв. к ликвидации домена и раздаче всей зем­ли феодала в держание или аренду полуфеодального типа. С лик­видацией домена и коммутацией ренты было связано и освобож­дение основной массы крестьян от личной зависимости, которое завершилось в большинстве стран Западной Европы в XV в. Ком­мутация ренты и личное освобождение в принципе были выгод­ны для крестьянства, обретающего большую хозяйственную и лич­но-правовую самостоятельность. Однако нередко в этих условиях экономическая эксплуатация крестьян возрастала или принимала обременительные формы – из-за повышения их платежей в пользу феодалов и увеличения различных государственных повинностей.

В некоторых областях, где складывался широкий внешний ры­нок для сельскохозяйственных продуктов, связь с которым была под силу только сеньорам, развитие шло другим путем: здесь фе­одалы, напротив, расширяли домениальное хозяйство, что вело к увеличению барщины крестьян и к попыткам укрепить их лич­ную зависимость (Юго-Восточная Англия, Центральная и Вос­точная Германия, ряд областей Северной Европы и др.).

При возросшем общественном весе крестьянства и бюргерства усиливалось сопротивление крестьян феодальному гнету, обостри­лась социальная борьба во всех сферах общества. В XIV–XV вв. в ряде стран произошли крупнейшие в истории западноевропей­ского средневековья крестьянские восстания, поддержанные го­рожанами и отразившиеся на развитии этих стран. К началу XV в. в странах Западной Европы классическая вотчинная система пре­терпела упадок и центр сельскохозяйственного производства и его связей с рынком переместился из хозяйства феодала в мелкое крес­тьянское хозяйство, которое становилось все более товарным. Кризис вотчинной организации четко обозначил, что пик рас­цвета феодальной системы (рубеж XIII–XIV вв.) в целом в Запад­ной Европе был пройден. Но это отнюдь не означало общего кри­зиса феодализма, его конца. Феодальная система, напротив, в ос­новном удачно приспособилась к изменившимся условиям, когда относительно высокий уровень товарно-денежных отношений, развитие простого товарного уклада стали подрывать натурально-хозяйственную экономику. Такая перестройка аграрной эконо­мики, организации жизни деревни была сопряжена с рядом труд­ностей, особенно для феодалов; нехваткой рабочих рук (в том числе держателей), запустением части пашенных земель, падением до­ходности многих владений.

Если эти явления и можно расценивать как «аграрный кризис» (В. Абель), то только имея в виду аграрный строй классического феодализма – старую вотчинную систему. Сложно видеть в этих явлениях общую «хозяйственную депрессию» (М. Постан) и тем более вообще «кризис феодализма» (Р. Хилтон и др.). Нельзя со­гласиться и с тем, что причиной кризиса были лишь «естествен­ные» факторы (хотя они и сыграли важную роль): убыль населе­ния в результате эпидемии чумы, прокатившейся по Европе в се­редине XIV в., оскудение почв, ухудшение климата. Во-первых, явления упадка в аграрном хозяйстве не были повсеместными, их не было в Нидерландах, в странах Пиренейского полуострова; в ряде других областей Европы они были выражены слабо. Во-вто­рых, эти явления во многих странах сосуществовали с заметными успехами крестьянского хозяйства, не говоря о городском про­изводстве и торговле, особенно в XV в.

Изменения, происходившие в деревне Западной Европы XIV– XV вв., представляли собой дальнейшую ступень эволюции фео­дального строя в условиях и под воздействием возросшей роли товарного хозяйства. Действительный кризис феодализма как со­циальной системы в целом даже в наиболее передовых странах Европы наступил много позднее – в XVI или даже XVII вв.

Таким образом, города, горожане не только держали ведущие позиции в области средневековой торговли и ремесел, морепла­вания, создания многообразных связей и общностей нового типа. Они оказывали повсеместно большое, хотя очень различное в раз­ных странах, влияние на аграрный строй, на положение крестьян и феодалов, на развитие феодального государства. Велика была роль городов, городского сословия также в развитии средневеко­вой культуры, прогрессу которой в X–XV вв. они значительно способствовали.

 

 

Глава 10

Франция в ХI-ХIII вв.

 

 

Особенности оформления феодальных отношений. Францию часто называют страной классического феодализма, подчеркивая тем са­мым законченность и выраженность его форм. Это определение, однако, приложимо лишь к северной и центральной частям стра­ны, где синтез римских и варварских начал получил наиболее пол­ное воплощение. Там же сложились и наиболее благоприятные условия для развития земледелия, в первую очередь зернового хо­зяйства. Территорию в бассейне рек Сены и Луары, в районах Парижа и Орлеана отличали благоприятные географические ус­ловия – наличие плодородных земель, рек и сухопутных дорог, относительно высокая плотность населения. К концу XI в. слой феодалов численно вырос и распался на несколько групп. От круп­ных сеньоров, нередко восходящих к потомкам каролингской зна­ти, отделились многочисленные боковые ветви, образовавшие зна­чительную группу средних феодалов. Количественно преоблада­ли мелкие феодалы, выходцы из слуг к вассалов короля и светских магнатов. Другим важным источником пополнения низших слоев феодалов были выходцы из сельской общины, ставшие воинами-профессионалами.

Уже в XI в. слой феодалов полностью отделился от других сло­ев, некогда питавших его истоки, и превратился в замкнутую при­вилегированную группу, принадлежность к которой определялась рождением. Феодалы монополизировали к этому времени прак­тически всю собственность на землю, что отразила господствую­щая в обществе правовая норма «нет земли без сеньора». Аллоды общинников составляли исключение даже на юге, где их было больше, Чем на севере. Под власть сеньоров попали общинные угодья, использование которых для зависимых крестьян теперь было связано с уплатой определенных повинностей. Оформились баналитетные права сеньоров: монополия на печь, виноградный пресс и мельницу, которые раньше были коллективной собствен­ностью общины.

Важным показателем завершенности процесса оформления фео­дального слоя являлась сложившаяся в его среде последователь­ная иерархия – от низших групп «однощитных» рыцарей, не имев­ших вассалов, через 3–4 промежуточные ступени более состоя­тельных феодалов – к властителям значительных территорий: герцогам Нормандии, Бретани, Бургундии, Аквитании, графам Шампани. Иерархию французских феодалов отличала правовая норма: «Вассал моего вассала не мой вассал». Она охраняла при­вилегии магнатов от посягательств центральной власти, обеспе­чивая вместе с тем внутреннюю сплоченность этого слоя.

Реализовав монополию на землю, феодалы во Франции приоб­рели значительную политическую власть. Благодаря широко раз­витой практике субинфеодации, т.е. передачи сеньорами части своей земли вассалам, политические прерогативы распределились в среде феодалов преимущественно в зависимости от размеров и статуса их земельных владений. Главной политической прерога­тивой являлось право судопроизводства, судебные штрафы от ко­торого служили важным дополнительным источником сеньори­альных доходов. Крупные феодалы могли обладать правом выс­шей юстиции. В целом процесс оформления господствующего слоя во Франции прошел быстрее, чем во многих других странах За­падной Европы, и отличался большей законченностью.

Формирование феодально-зависимого крестьянства происходи­ло медленнее, но также завершилось в XI в. Основной категорией крестьян в XI в. являлись сервы, находившиеся в поземельной и в личной зависимости. Для многих групп крестьянства, однако, отсутствовало обязательное прикрепление к земле.

Изменения в аграрном строе в ХI-ХIII в. Внутренняя колониза­ция и положение крестьянства. Социально-экономическое разви­тие Франции в это время отличали заметные сдвиги и прогресс в развитии производительных сил, следствием которых явилось по­вышение продуктивности сельского хозяйства (см. гл. 19). Усовершенствованные за счет железных деталей орудия труда, многократная (до 4 раз) вспашка земли, использование лошадей на сельскохозяйственных работах существенно улучшили обработку почвы и ускорили темпы производства. Этому же способствовало и распространение на севере страны трехполья. В южных облас­тях в силу особенностей климата и почв долго сохранялись двухполье и легкий плуг. Там наряду с зерновыми культурами боль­шие площади занимали виноградники, технические культуры и плодовые деревья.

Происходили массовые расчистки под пашню залежных земель и лесов, достигшие апогея во второй половине XII в. В результате реже стал голод из-за неурожая, засухи или наводнений. Заинте­ресованные в расширении пригодных для земледелия площадей феодалы и церковь нередко выступали организаторами расчис­ток. Однако подъем нови был делом главным образом самих кре­стьянских общин, которые и придавали ему подлинно массовый характер. Внутренняя колонизация, в ходе которой осваивались новые территории, возникали новые поселения, во Франции окон­чилась раньше, чем в других странах Западной Европы. Крестья­не-пришельцы (госпиты) имели более льготные по сравнению с сервами условия пользования землей. Они не несли барщины, уплачивая натуральный оброк и небольшую сумму денег, были лично свободны, оставаясь только в поземельной и судебной за­висимости от феодалов.

Расширение посевных площадей и значительный рост урожай­ности позволили крестьянину производить в собственном хозяй­стве не только необходимый, но и прибавочный продукт. Произ­водительность труда росла преимущественно в крестьянском хо­зяйстве, так как на своем участке крестьянин трудился гораздо усерднее, чем на барщине. Поэтому сеньорам стало выгоднее реа­лизовать феодальную ренту не в форме принудительных барщин­ных отработок, а в виде части урожая, собранного крестьянами в их хозяйстве. В XII–XIII вв. началась постепенная ликвидация барской запашки и раздача крестьянам в наследственное держа­ние земель, входивших до того в домен. Это привело к замене барщинных повинностей продуктовой рентой. Процесс сокраще­ния и даже ликвидации барской запашки получил наиболее вы­раженные формы именно во Франции и особенно в хозяйствах светских феодалов. В церковных землях эти перемены происхо­дили медленнее и в меньших масштабах.

Города в XI–ХIII вв. Прогресс производительных сил и связан­ное с ним отделение ремесла от сельского хозяйства способство­вали развитию городов как экономических центров ремесла и тор­говли. Во Франции начиная уже с X в. расцветают старые город­ские поселения, основанные еще римлянами и пришедшие в упадок в V–IX вв. (Бордо, Тулуза, Лион, Марсель, Ним, Пуатье, Париж, Руан и др.). Появляются и новые городские поселения. К XIII в. в стране было множество крупных, средних и мелких го­родов, общее число которых в ходе последующего развития вплоть до XX в. увеличилось незначительно.

Особенностью развития Южной Франции в ХI-ХII вв. был имен­но ранний расцвет ее городов. Этому способствовали их торговые связи со Средиземноморским регионом, а также участие в кре­стовых походах.

Активная внешняя торговля благоприятно отразилась и на со­стоянии ремесла, особенно суконного. Ним и Монпелье, напри­мер, славились производством тонкого сукна, идущего на экс­порт. Широкие возможности сбыта товаров, ослаблявшие необ­ходимость детальной регламентации ремесла, определили такую специфическую особенность социально-экономического развития южных городов, как почти полное отсутствие цехов до конца XIV в. В условиях так называемого «свободного ремесла» контроль не столько за объемом производства, сколько за качеством товаров осуществляли органы городского управления.

Южные города рано приобрели и политическую самостоятель­ность, чему способствовали не только их экономический подъем, но и традиции позднеантичного муниципального устройства.

В процессе освобождения из-под власти сеньора южные города использовали в основном не средства вооруженной борьбы, а фи­нансовые сделки, выкуп. Это обстоятельство наряду с вовлечени­ем части южного дворянства в торговлю смягчили противоречия между горожанами и дворянством и сделали возможным их по­литический союз на юге Франции.

В течение XII в. почти во всех южных городах была установлена коллективная форма власти консулат (правление консулов – вы­борных лиц от проживающего в городах дворянства и духовенст­ва, а также от ремесленной верхушки). Управление принадлежа­ло Большим советам, которые состояли из полноправных горо­жан, т.е. жителей, имевших собственность в городе и плативших налоги. Процесс этот шел без участия далекой от южных городов королевской власти. Обретя большую степень самостоятельности и ориентированные по преимуществу на внешнюю торговлю, юж­ные города не сыграли значительной роли в деле государствен­ной централизации Франции. Напротив, их подъем питал сепа­ратистские тенденции в развитии южных провинций.

Иначе сложилась историческая судьба городов Севера. Эконо­мический подъем наиболее значительных из них – Арраса, Бовэ, Санлиса, Амьена, Нуайона, Дана и Реймса – наметился лишь к XII в. и был связан с развитием в Северо-Восточной Франции главным образом производства суконных и льняных тканей. Ос­новным средством достижения политических и экономических прав городов на Севере явились восстания, часто неоднократные, приобретавшие особенно ожесточенные формы в тех случаях, ко­гда борьба шла против духовных сеньоров. В ходе восстаний в этих городах против горожан выступала организованная сила церк­ви, которая использовала, в частности, такое распространенное и испытанное средство, как интердикт (запрет богослужения).

Обычно горожане заключали тайный союз, члены которого бы­ли связаны присягой. Борьба сопровождалась изгнанием сеньора и его рыцарей из города или их убийством. В случае успеха фео­далы были вынуждены предоставлять городу большую или мень­шую самостоятельность, часто расценивая эту уступку как вре­менную меру.

Серию кровопролитных восстаний в городах Северной Фран­ции, развернувшихся с конца XI и в начале XII в. и получивших название коммунального движения, открыл город Камбре. После ряда попыток (967, 1024, 1077) он получил коммунальную хартию на самоуправление. Его примеру в XII в. последовали Сен-Кантен, Бовэ, Нуайон, Лан, Амьен, Суассон, Корби, Реймс и др. В ходе движения города добивались неодинаковых результатов. Не­которые из них получили права коммуны (см. гл. 8). Другие горо­да, как правило, игравшие менее значительную экономическую роль, добивались только некоторых привилегий экономического или политического характера: права личной свободы жителей, при­вилегий в области торговли или управления (города Лорисс, Бомон). Города, таким образом, вступали с сеньорами в договорные отношения, условия которых были зафиксированы в хартиях го­родских вольностей. Данные сеньорами, они утверждались королем.

Освобождение обычно шло в несколько этапов, и бывало так, что борьба с сеньорами осложнялась внутренними противоречия­ми в городе – между ремесленниками и патрициатом или проти­воречиями в ремесленной среде. Борьбу облегчала, как правило, принадлежность города нескольким сеньорам, как это случилось в Бовэ, где власть над городом делили епископ, капитул и шателэн, представлявший интересы короля.

Коммунальное движение положило начало политическому союзу городов с королевской властью. Города при этом искали помощи у короля в борьбе против сеньоров и часто находили ее, так как монархия желала ослабления власти крупных феодалов. В этом союзе города всегда находились на положении подчиненного и неполноправного партнера, который платил налоги, покупал хар­тии привилегий и их подтверждение новым королем, предостав­лял государству займы, которые оставались безвозвратными ссу­дами. Король же получал от городов военную, денежную и поли­тическую помощь в борьбе с внешним врагом и во внутренней политике, направленной на ослабление политического могущест­ва крупных феодалов.

На территории своего домена французские короли избегали да­вать городам права коммуны, уступая им лишь часть привилегий под контролем назначенного центральной властью чиновника, как это случилось с Парижем, Орлеаном и Буржем. Таким образом, результативность борьбы городов за самостоятельность определя­лась не только их экономической или политической значимостью, но и принадлежностью города королю или иному сеньору. Под­держка королем городов носила не всегда последовательный ха­рактер, так как он руководствовался финансовыми или полити­ческими расчетами.

Завоевание городами политической самостоятельности способ­ствовало быстрому росту их экономического могущества. Основу его составляло развитие ремесла, которое привело к возникнове­нию новых специальностей и цехов. В городах Северо-Восточной Франции существовало 25 специальностей только в сукноделии. В Амьене число ремесленных специальностей, организованных в цехи, равнялось 80, в Аббевиле – 64, в Сен-Кантене – 53. Во второй половине XIII в. по решению прево (должностное лицо короля) Парижа Этьена Буало записываются уставы 100 цехов («Книга ремесел Парижа»), в частности, 22 цехов только в облас­ти производства металлических изделий. К началу XIV в. число зарегистрированных цехов в Париже достигло 350.

В Северной Франции развивалась хозяйственная специализа­ция областей, послужившая здесь в отличие от Юга основой для формирования внутренних экономических связей. Торговля же­лезной рудой, солью, скотом и сукном из Нормандии, полотном, сукном, высококачественным вином из Шампани и Бургундии, разнообразными ремесленными изделиями из Парижа с ориента­цией на внутренний рынок делала эти области экономически за­висимыми друг от друга и таким образом связывала их. Проявле­нием торгово-экономических межгородских связей явилась орга­низация в начале XIII в. в Париже «Ганзы речных купцов», объединившей руанских и парижских купцов, торговавших по Се­не. К ней присоединились купцы Бургундии с Верхней Соны и Йонны. Затем появилось товарищество купцов, торгующих по Луа­ре. Деятельность торговых объединений стимулировала рост про­изводства в городах по Сене, Уазе, Марне, Сомме, Верхней Соне и Средней Луаре. Эта особенность экономического развития се­верофранцузских городов позволила им сыграть решающую роль в централизации страны.

К XIII в. относится расцвет знаменитых шампанских ярмарок, которые проходили в городах, расположенных на Марне и Сене с их притоками (см. гл. 8). Присоединение Шампани в 1284 г. к королевскому домену закрепило ее экономические связи с Парижем. В ХIII в. определилось место Парижа как крупнейшего экономи­ческого центра Северной Франции и политической столицы государства. Его население было весьма многочисленным: 70 тыс. жителей; в Руане проживало около 50 тыс. человек, но большин­ство других городов было среднего размера – до 5–6 тыс. жителей.

На фоне экономического подъема в городах начинается процесс имущественной дифференциации, который не в состоянии были предотвратить цеховые ограничения. Из среды горожан выделяется зажиточная купеческая и ремесленная верхушка, владевшая дви­жимой инедвижимой собственностью и захватившая в свои руки городское управление. Ей противостояла основная масса ремеслен­ников и торговцев, ущемленных в политических правах и лишен­ная доступа к городскому управлению. В Париже «Ганза речных купцов» захватила в свои руки городское управление, ее торговый дом стал административным центром столицы – его ратушей (hotel de ville). На печатях Ганзы был изображен корабль с горде

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: