 |
Никогда бы не подумал, что оно может быть актуальным через двадцать пять лет.
|
|
|
|
Для того чтобы при чтении моего стиха у нынешней молодежи не осталось темных пятен, напомню об одном жутком событии 70-х годов. Мир тогда ужаснулся тому, что происходило в стране под названием Камбоджа (Кампучия). Тамошние коммунисты, начитавшись ленинских работ, решили последовать главной идее вождя мирового пролетариата, заключающейся в том, что во имя священной цели – построения коммунизма – можно и нужно идти на любые жертвы.
Вот и решили камбоджийские коммунисты (красные кхмеры) не рассусоливать с уничтожением собственного народа на десятилетия, как Ленин и Сталин, а сделать это в рекордно короткие сроки.
В эти рекордные сроки им удалось уничтожить почти треть собственного населения (два миллиона человек). А поскольку экономики коммунистических стран нигде и никогда не справляются с обязанностью «обеспечить постоянно растущие потребности» (цитата из программы КПСС) своих народов, то не хватило у бедных камбоджийских коммунистов патронов.
Но, как говорил один из вождей Коммунистической партии Советского Союза Л.И. Брежнев: «Советский народ знает: там, где партия, там победа». Камбоджийская партия тоже нашла победный выход. Людей стали закапывать в землю живьем.
А теперь стихотворение, которое называется «Геноцид».
У этих вин других названий нет –
Любые – геноцид. И только он.
Трагедия Камбоджи канет в Лету
Мотыгою людей убит миллион.
Другой миллион живыми закопали.
А третий... Впрочем, хватит слезы лить
Сыграю лучше Баха на рояле,
Чтоб, веруя в Гармонию, забыть
Камбоджу словно сон... Да было ль, право?
Но посмотри вокруг... О нервы, в жгут!
И на Россию найдена управа,
Что ласково «чернилами» зовут.
|
|
|
Забыт Омар Хаям – не по карману
Букеты тонкие, пьянящие, как стих,
А на «чернила» цены без обману –
О, рубль семьдесят!.. Еще миллион утих...
Правители! Безбожники!!!
Ведь кресла
и пледы теплые у батарей вас ждут.
Давно пусты мозги, сердца и... чресла –
Для вас зачать – и то огромный труд!
А впрочем, что со мной – такие темы
Впервые на бумагу занесло.
Давно рисунки превратились в схемы,
И Пушкино – не Царское Село.
...Устал, отстал, задумался – не время –
Уже не время, поздно, слиплось все.
Не будет искры – затерялся кремень.
В зачатии отраву занесет
В миллион прекрасных тел...
Душой – кастраты,
Но не кастраты телом...
Бог! Ты где?
Стране нужны поэты,
не солдаты!!!
...Но некому помочь такой беде...
Сегодняшний вариант стиха о «пивных» девочках звучал бы, наверное, еще страшнее.
Но главное из того, о чем хочу сказать, – впереди.
Речь многочисленных ныне «пивных» (а в прежние времена просто девочек) за годы моего отсутствия резко изменилась.
Эти тоненькие, находящиеся в романтическом возрасте девочки, идя по улице, говорят таким языком, каким в мое время пользовались строители, которым на ногу упала железная балка.
Но даже строители моего времени, как только боль проходила и стресс отступал, использовали меньшее количество нецензурных слов в единицу времени, чем эти «воздушные» девочки.
Каждый раз, когда я слышу их речь, то вглядываюсь в лица говорящих, пытаясь увидать следы порока. И каждый раз испытываю потрясение. Ибо во многих лицах я вижу так хорошо знакомые мне по картинам русских художников-портретистов XVIII-XIX веков черты.
Черты утонченные, часто с явными признаками дворянства. Внешне это по-прежнему Наташи Ростовы, Тургеневские героини, Татьяны Ларины. Те, кто вдохновляли русских поэтов и художников.
Часто я вижу лица, красотой и светом напоминавшие мне лица дочерей последнего российского императора.
|
|
|
Это невероятное, мистическое, нелепое, сюрреалистическое несоответствие между
утонченным обликом этих девочек
и
пивными бутылками в их руках. Из горлышек этих бутылок они пили, двигаясь по пути к своим неведомым мне целям.
Архитектурой той части города, по которой они передвигались
и
уровнем их речи, речи героев пригородных зловонных трущоб конца XVIII века, где жили дети нищих, проституток, алкоголиков.
Только в те времена девочек обязательно остановил бы околоточный надзиратель и либо выдворил чернь, недостойным образом ведущую себя в дворянском районе города, либо отвел нарушительниц в околоток. Но никто кроме меня не оборачивался на этих девочек, не смотрел удивленно.
Патология стала нормой.
Но именно в этом страшном, нелепом, кричащем несоответствии и увиделась мне вся глубина трагедии России XX века.
Моя фантазия перенесла меня в последнюю четверть XIX века, во времена прапрапрабабушки одной из «пивных» девочек.
Прапрапрабабушка говорила на нескольких языках, читала поэзию Байрона и пьесы Мольера на языке оригиналов, играла на рояле, писала стихи, вела дневник, которому поверяла интимнейшие и невиннейшие тайны своей жизни.
Она вышла замуж за талантливого, подающего надежды молодого человека.
Этот молодой человек действительно стал выдающимся ученым.
Настолько выдающимся, что (уже немолодым) попал в ленинский список из двухсот ученых, которых надлежало немедленно выслать из страны.
Его же немолодую жену с двумя взрослыми сыновьями, женой старшего сына и двумя внуками уплотнили, оставив одну маленькую комнату в их же двенадцатикомнатной квартире.
Ее сыновья попали в молотилку первых большевистских лет. Когда один из пьяных матросов, пришедших в их комнату в одну из страшных послеоктябрьских ночей, начал вырывать листы из старинного семейного альбома, чтобы унести с собой его серебряный футляр, то сын попытался поговорить с этим человеком (?).
И был расстрелян в упор в их же комнате на глазах у своей старой матери, жены и сыновей. Его жена вскоре умерла от нервного истощения. Вскоре умерла и бабушка.
Оставшиеся сиротами двое его детей стали беспризорными, но, несмотря на перипетии времени, сумели подняться, выстоять и занять достойное место в обществе (увы, в недостойном обществе!).
|
|
|
Один из них был репрессирован в 1937 году, другой – в 1939 году (без права переписки). Сын этого другого ребенком попал в лагерь для членов семьи врагов народа (ЧСИР – член семьи изменника Родины). Вышел из лагеря в 1956 году, вскоре женился на простой и очень доброй женщине. У них родилось двое детей. Но отец довольно скоро умер – сказались семнадцать лет, проведенные в лагере.
Чтобы выжить, его жена с двумя детьми вернулась в родную деревню. Выжить удалось, но ее старший сын попал в компанию деревенских алкоголиков. В 1976 году подался в город на заработки. Гулял напропалую, перебивался случайными заработками. В 1990 году у его сожительницы родилась дочь. Возлюбленный вскоре бросил их (а может, умер или попал в тюрьму).
Так одинокая женщина и жила вдвоем с дочерью. Затем сошлась с еще одним мужчиной, родила двоих детей. Ее старшей дочери в 2004 году –14 лет. Она ходит с компанией подростков по улицам Санкт- Петербурга, пьет пиво.
Ее речь наполовину состоит из названий мужских и женских половых органов.
|
|
|
