 |
Объект для шуток в общежитии 10 глава
|
|
|
|
Я осторожно натянула запасные джинсы поверх травмированного колена и только застегнула пуговицу, как в дверь постучали.
Констанс бросила на меня заинтересованный взгляд. В основном, девушки на нашем этаже заходили в чью-то комнату без стука. Она открыла дверь и застыла, когда увидела на пороге Томаса. Мне было знакомо это чувство. Из меня вышибли весь дух.
— Привет, — сказал ей Томас.
На нем была та же одежда, что и предыдущей ночью, глаза налились кровью и слезились.
— Можно я войду? — спросил он у меня.
Я открыла рот, но так ничего и не произнесла. Он почему-то принял это за приглашение.
Констанс молча отступила назад, когда он вошел в нашу комнату.
— Ты же собиралась на завтрак, да? — сказал Томас, обращаясь к Констанс и не оставляя даже возможности для вопроса.
— Ох. Э-э... — Констанс бросила на меня обеспокоенный взгляд, и я кивнула ей уходить. Что бы ни произошло, мне не нужно было, чтобы она это видела, а потом сообщила всей школе. — Ладно, — проговорила она, закидывая сумку на плечо. — Увидимся позже, — сказала она мне. Выбежав, она закрыла за собой дверь, наверно, испытывая облегчение, что убралась из комнаты, так что она не будет причастна ко всему этому, если нас застукают. Чувствуя слабость, я опустилась на свою кровать.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я.
Мне не хотелось находиться с ним наедине. Я чувствовала себя в ловушке и загнанной в угол. Я взглянула на дверь и подумала, попытается ли он остановить меня, если я захочу уйти. Я представила, как он хватает меня за запястье и удерживает на месте.
— Рид, пожалуйста. Просто выслушай меня, — сказал Томас, садясь на край моей кровати. Я тут же сжалась в углу. Томас опустил голову. Он встал и сел на матрас Констанс. — Так лучше? — спросил он.
|
|
|
Я выдохнула.
— Немного.
Он снова повесил голову и вздохнул.
— Полагаю, я это заслужил.
Ты полагаешь? Ты полагаешь?!
Он поднял на меня свои умоляющие карие глаза.
— Клянусь Богом, Рид, я не хотел так на тебя кричать. Я не знал, что ты упадешь.
Я уставилась на него. И что я должна на это ответить? О, без проблем?
— Не знаю, что на меня нашло вчера, Рид. Я... — Он замолчал, прижал ладони к лицу и провел ими по волосам, которые как обычно вернулись на свое место. — Хотя это и ложь. Я знаю, что на меня нашло, — сказал он.
Отчасти я была сосредоточена и внимательна, а отчасти планировала свой маршрут побега.
— У меня... у меня проблема, — сказал Томас, сцепив руки. — С алкоголем.
По каким-то причинам это заявление расслабило некоторые мои мышцы.
— Ты ничего не скажешь? — спросил он.
— А что ты хочешь от меня услышать? — парировала я. — Ну и что?
Томас моргнул. Один ноль в пользу Рид. Как жаль, что Ноэль этого не слышала.
— Полагаю, это я тоже заслужил, — с усмешкой произнес он. И отчего-то я тоже не смогла сдержать ответную усмешку. Я медленно выпрямила ноги и уселась по-турецки, прислонившись к стене и наблюдая за ним. Поразительно, как же он отличался от того, каким был вчера вечером. Язык его тела полностью преобразился. Больше никакой агрессивности. Он выглядел как Томас. Нормальный Томас. Мой Томас.
Но он — торговец наркотиками. Лжец. Злой алкоголик. Я должна помнить все эти вещи.
— У меня это в крови, — продолжил он. — Это, конечно, не оправдание. Нет. Я просто... Я знаю, что мне нужна помощь. Я знаю это. То есть, Господи, как же я хотел, чтобы все эти годы мои родители помогали, поэтому каким же лицемером я буду, если не сделаю этого сам?
— Так ты... собираешься пройти реабилитацию? — спросила я.
Томас криво усмехнулся.
— Я бы прошел. Действительно прошел. Но я не могу. Чтобы не узнали мои родители. Шесть месяцев я еще несовершеннолетний, — глядя мне в глаза, сказал он. — А я не могу им об этом рассказать. Они все обратят в шутку. Скажут мне взять себя в руки. — В этот момент мне стало его жалко. Он казался таким уязвимым. И напуганным. Как маленький ребенок, чьи родители только что разочаровали его в миллионный раз. Ему нужна была помощь, но он не мог даже обратиться к своим родителям. Должно быть, он увидел мое изменившееся выражение лица, потому что снова придвинулся к моей кровати. Я не вздрогнула, когда он потянулся к моим рукам. Мгновение он смотрел на наши пальцы.
|
|
|
— Я знаю, что ты меня не простишь, — проговорил он. — Но мне нужно во всем этом разобраться, а я не думаю, что смогу это сделать без тебя, Рид, — сказал он мне, теперь снова глядя мне в глаза. Он с трудом сглотнул. — Мне... мне нужна твоя помощь. Если в этом ты не будешь со мной, то я... я не знаю, что станет со мной.
Скатилась слеза, и не успела я опомниться, как он уже плакал. По-настоящему плакал. Он склонился ко мне, а я потянулась к нему. Обнимая его. Позволяя ему рыдать у меня на плече. Как я вообще могла подумать, чтобы отвернуться от него? Ему нужна помощь.
— Мне так жаль, Рид. Клянусь, я никогда не причиню тебе боль, — пробормотал Томас. — Пожалуйста. Ты должна мне поверить.
Он посмотрел на меня, его потрясающие глаза обрамляло красным. Он казался таким беспомощным. Таким напуганным, что я не прощу его, поэтому в этот момент мне стало стыдно. Стыдно за то, что я поступила предательски. То, как он повел себя по отношению ко мне, — всего лишь случайность. Ошибка. Все совершают ошибки. А кроме того, он меня любит. Я знаю это. Я все, что у него есть.
— Ладно, — цепляясь за него, тихо проговорила я. — Я помогу тебе. Сделаю все, что нужно.
— Спасибо, — мне в свитер прорыдал Томас.
Когда его рыдания постепенно начали стихать, я сидела и думала о Ноэль. Я знала, что она сделала бы в этой ситуации. Она была бы сильной. Она бы встала и сказала, чтобы он убирался ко всем чертям. Что ей не нужно в жизни такое дерьмо. Но мне же хотелось продолжать обнимать его. Мне хотелось, чтобы мы оба почувствовали, что все будет хорошо.
В конце концов, Томас сделал глубокий вдох и выпрямился. Он вытер глаза и одарил меня смущенной улыбкой. Но даже с красным носом и заплаканным лицом он по-прежнему оставался красивым. Таким невероятно, поразительно красивым.
|
|
|
— Ты в порядке? — с тяжелым сердцем спросила я.
— Теперь да. — Он еще раз сделал глубокий вдох и выдох. — Послушай. Есть... еще кое-что. Я знаю, что у меня нет права просить об этом, но я надеюсь... я надеюсь, что ты все равно позавтракаешь с нами завтра, — сказал он. — Мои родители ждут встречи с тобой, и я знаю, что ты им очень понравишься.
Он был прав. У него нет никакого права просить меня об этом. Но он был таким искренним. Таким обеспокоенным, грустным и раскаивающимся. Он открыл передо мной свое сердце, и я не могла раздавить его.
Даже несмотря на голос Ноэль, звенящий у меня в ушах. Говорящий мне, что если я еще раз заговорю с ним...
— Ладно, — сказала я, во рту у меня все пересохло. — Я приду.
Все тело Томаса расслабилось. Его благодарная улыбка тронула мое сердце, и в этот момент я знала, что сделаю для него все, что угодно. Я любила его. И ничего из произошедшего этого не изменило. Я была готова ко всему. Эта мысль будоражила меня и ошеломляла.
— Спасибо, — произнес он, наклонившись вперед и поцеловав меня в лоб. Я закрыла глаза и подавила желание расплакаться. Он снова поцеловал меня, на этот раз в губы, а потом выскользнул из комнаты.
ПУТЬ ПОЗОРА
Когда пятнадцать минут спустя я вышла через заднюю дверь Брэдвелла, то чувствовала себя эмоционально и физически истощенной, а также совершенно неготовой к тому зрелищу, что встретило меня. Огромная толпа учеников собралась вокруг Биллингса и с каждой секундой росла. Что теперь произошло? Стоило мне присоединиться к толчее, как мое кровяное давление подскочило. Я быстро нашла в толпе Констанс, Диану и Мисси.
— Что происходит? — спросила я.
— Эй, с тобой все в порядке? — многозначительно спросила Констанс.
Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что она говорила о визите Томаса. Две секунды интриги, и я уже забыла про него.
— Да, все хорошо, — сказала я. — Что произошло?
— Они ее выгоняют. Ту девушку из Биллингса, — с широко раскрытыми глазами сказала мне Констанс.
|
|
|
Мои внутренности скрутились, и на долю секунды в голове стало пусто. По какой-то причине единственных девушек из Биллингса я могла представить Ариану и Ноэль.
— Кого? — спросила я.
Мисси закатила глаза.
— Лиэнн Шор. Старайся быть в курсе, Бреннан.
Я проигнорировала ее подколку, потому что меня накрыла волна облегчения. Ну, конечно. Лиэнн. И как я могла подумать на кого-то другого? Я оглядела толпу в поисках Арианы и остальных, размышляя, где же они — что они вообще по этому поводу думают. Но я их не увидела.
— Так, что случилось? Она призналась? — спросила Диана, приподнявшись на цыпочки в тщетной попытке что-то увидеть поверх дюжины голов перед нами.
— Нет! Они нашли ее шпаргалки, — глубокомысленно изрекла Констанс. — Я услышала это от одной из девчонок в Кроникл.
— Эта идиотка не настолько умна, чтобы сжечь улики, — с притворным сочувствием сказала Мисси, глядя на входную дверь. — Неудивительно, что ей пришлось списывать.
— Как думаешь, Ноэль и остальные в порядке? — спросила меня Констанс. — Думаешь, они расстроены?
— По какой причине? — ответила я.
— Потому что они все подруги по общежитию, — сказала Констанс. — Они должны быть взволнованны.
Мисси фыркнула от смеха, и на этот раз я находилась рядом с ней. Последнее, что сейчас делали эти девушки — это волновались. Ноэль, наверно, где-нибудь исполняет счастливый танец.
— Не знаю. Не думаю, что они были настолько близки, — дипломатично проговорила я.
В толпе воцарилось молчание, когда передние двери общежития отворились. Констанс тут же забралась на подлокотник каменной скамьи рядом с нами, где уже было полно людей, и потянула меня за собой. Меня потрясла ее ненасытность, но вместе с тем впечатлила ее настойчивость. Так мы вместе балансировали с прекрасным видом на происходящее с высоты птичьего полета.
Первой вышла Лиэнн, сопровождаемая двумя людьми, наверно, ее родителями. За ними следовали несколько членов персонала Истона, таща сумки и коробки. Лиэнн была белой, как привидение.
— Пока-пока, неудачница, — кто—то произнес. Кто-то очень похожий на Ноэль. Я быстро заметила ее и остальных спереди и по центру, и, конечно же, Ноэль махала Лиэнн рукой.
Несколько людей из толпы рассмеялись. Походка Лиэнн слегка изменилась, отчего я поняла, что она слышала. Это было ужасно. Насколько я сама не могла выносить эту девчонку, но я никогда не пожелала бы такого ни ей, ни кому-либо еще. Зачем им нужно делать это сейчас, когда все смотрят? Почему никто здесь не разгонит толпу, отправив нас на завтрак?
— Они хотят, чтобы мы это видели, — будто прочитав мои мысли, сказала одна из девочек на скамье. — Они думают, что так это научит нас чему-нибудь.
|
|
|
— Ну, я вот знаю, что никогда не нарушу кодекс чести, — сказала ее подруга. — Так что, молодец, Дин Маркус.
Именно в этот момент в передней части толпы поднялась суматоха. Я видела, как к Ноэль пробиралась Наташа, отпихивая на своем пути людей. У нее чуть ли не пар валил из ушей. Я спрыгнула со скамьи и стала протискиваться сквозь толпу, чтобы присоединиться к своим подругам.
— Рид? Ты куда? — прокричала Констанс.
— Я скоро вернусь, — ответила я.
Мы с Наташей подошли одновременно: я — позади Тейлор, Наташа — прямо перед лицом Ноэль.
— Какого черта происходит, Ноэль? — запыхавшись, потребовала Наташа.
— А ты не слышала? Твоя соседка отправляется домой, — невинно проговорила Ноэль. — Она нарушила кодекс чести.
— Черта с два она его нарушила, — процедила Наташа.
Брови Ноэль взлетели вверх.
— Я в шоке от вас, мисс Креншоу! Ты хочешь сказать, что Совет директоров совершил ошибку? — спросила она. — Потому что на твоем месте я бы дважды подумала, чем выдвигать такое обвинение.
— Я их не обвиняю. Я обвиняю тебя, — выпалила Наташа.
Я взглянула на Тейлор, но та не замечала меня. О чем вообще речь?
— Хорошенько взвесь свои слова, Наташа, — выходя вперед, сказала Киран. Ариана коснулась ее руки и покачала головой, как если бы эта стычка была слишком неловкой.
Впервые в глазах Наташи я увидела неуверенность. Она оглядела Киран, Ариану и Тейлор. Потом ее взгляд упал на меня, и она решила, что я с ними заодно. Что я участвовала во всем этом. Потом она состроила гримасу отвращения и, в конце концов, — на мой взгляд, — мудро ретировалась.
Когда она ушла, у меня в голове роилось множество вопросов, но я держала рот на замке. Вскоре Лиэнн погрузила все в машину и отправилась туда, откуда приехала. Как только зеваки стали расходиться, я набралась смелости спросить.
— О чем она говорила? — поинтересовалась я.
Ноэль, Ариана, Киран и Тейлор дружно развернулись и хмуро посмотрели на меня.
— Тебе ли не знать, лизательница окон? — спросила Ноэль.
Киран ухмыльнулась. Ариана уставилась мимо меня. Тейлор быстро отвела взгляд.
— Ч... что?
Я понятия не имела, что еще сказать. Холодный палец страха скользнул по моей спине.
— Я видела Томаса, Рид, — сказала Ариана. — Я видела, как он сегодня утром выходил из твоего общежития.
Мое сердце уменьшилось до размера гнилой персиковой косточки.
— Он просто...
— По—моему я сказала тебе больше никогда с ним не разговаривать, — сказала Ноэль. — Или это еще одна вещь, которой, по твоему мнению, ты выше?
О, Боже. О, Боже. О, Боже. О, Боже. Значит, они не простили мне ту историю с Барбером. Или простили, но я снова все испортила?
— Я не просила его приходить, — выпалила я. — Он сам появился. Ноэль, клянусь. Я даже не хотела с ним разговаривать.
— Как трогательно, — проговорила Киран. — Она не может держаться от него подальше. Я же вам говорила.
У меня запылало лицо от осознания того, что они обсуждали меня. Говорили обо мне и придирались насчет вчерашнего дня.
— Девочки, вы не понимаете, — проговорила я.
В полнейшем презрении Ноэль прищурила глаза. Я умоляла о своей жизни здесь, и она это знала. И ей это не нравилось.
— Мне скучно, — со вздохом произнесла Киран.
— Очень скучно, — эхом повторила Тейлор.
— Дамы? — сказала Ноэль.
— Ноэль, — преодолевая отчаяние, сказала я. Сейчас вся моя жизнь менялась. — Ариана, вы не можете...
Но они игнорировали меня, смотрели мимо, как будто меня здесь не было. Ноэль развернулась, а Ариана, Киран и Тейлор выстроились вокруг нее, направившись на свои занятия старшекурсниц. Как обычно. Без меня.
ОДНА
В этот день каждый из учителей начинал урок с лекции о том, что нельзя позволять недавнему скандалу отвлекать нас, но в классе все равно тут и там слышались перешептывания. Педагоги столько времени отводили на то, чтобы делать выговор за сплетни, что похоже не замечали, как я пялилась в окно, размышляя, когда все пошло не так. Должна ли я была этим утром выгнать Томаса из комнаты? Возможно. Но тогда Ариана все равно увидела бы, как он уходит, и решила бы, что я с ним разговаривала. Может, если бы я застала кого-то из них — любую — поодиночке, то смогла бы объяснить. Если они услышат меня и поймут, что Томас просто припер меня к стенке, то я, может, смогла бы вернуть их.
Но тогда, конечно же, оставался вопрос с самим Томасом. Я сказала, что помогу ему. Сказала, что буду рядом с ним. Я не могла иметь и его, и Девушек из Биллингса — это стало совершенно ясно. Так что же мне делать?
И чтобы сделать мое одиночество еще более полным, весь оставшийся день Томас отсутствовал. Обычно я видела его в коридорах между уроками, или он отдыхал во дворе до звонка, но его нигде не было видно. Каждые пять минут я проверяла свой телефон на предмет сообщений, но ничего не приходило. Даже вид пустого экрана угнетал меня, также как и сами слова «Телефон Лизательницы окон», которые я не изменила, потому что это начинало походить на личную шутку между мной и Ноэль. Сейчас же это казалось просто злой шуткой.
После ужина, возвращаясь в Брэдвелл, я держала сотовый в переднем кармане и прислушивалась к звонку телефона в коридоре, но кругом стояла тишина. Даже в общежитии было тише, чем обычно, несколько моих соседок ушли на ужин со своими родителями. Большинство семей прибывало на утреннюю службу после позднего завтрака, а некоторые приезжали пораньше, чтобы быстро свозить своих маленьких любимиц в один из причудливых освещенных свечами ресторанчиков в городе. Кто—то подумает, что я буду жалеть о своем решении не пустить родителей, но так я чувствовала себя в еще большей безопасности. Скорее всего, мы бы перекусили в «У Денни» на шоссе, пока моя мама делала бы свой кофе ирландским и ругала меня за то, что я считала себя лучше нее.
Со вздохом я поднялась с постели и села на подоконник. В комнате Арианы было черным-черно. Как и в большинстве окон Биллингса. Еще одни жертвы родительского дня. Я вытащила телефон и в отчаянии уставилась на него. Мне нужно было с кем-нибудь поговорить.
Я сделала глубокий вдох и решила начать с конца. Позвоню Тейлор. Она лучше всех могла с сочувствием выслушать. А если она на ужине с родителями, то уж точно будет милой со мной.
Я хваталась за соломинку.
Я нажала на клавишу «четыре» быстрого набора. Ноэль запрограммировала их для меня. Она была под номером один. Ариана — два. Киран — три. Тейлор — четыре.
Я затаила дыхание, когда прозвучал один гудок, потом второй, третий. А затем включилась голосовая почта:
— Привет! Вы позвонили на телефон Тейлор! Пожалуйста, оставьте ваше сообщение!
Я повесила трубку перед звуковым сигналом. Собравшись с силами, я набрала Киран. Снова голосовая почта:
— Это Киран, — скучающим голосом проговорила она. — Если вы не знаете, что делать после сигнала, то я не могу вам помочь.
Я повесила трубку. Внутри меня стала зарождаться небольшая вспышка злости. Как они могли так меня игнорировать? Они что, заключили пакт не поднимать трубку, когда я звоню? Дрожа, я набрала Ариане. Ее почта тут же включилась. Я отключила звонок еще до того, как голос закончил произносить свое первое слово, и с отвращением — к ним, да, но и к себе самой тоже — швырнула телефон на кровать Констанс.
К черту все.
Я встала, схватила телефон и собралась уже набрать Ноэль, как отворилась дверь, отчего у меня сердце подскочило к горлу. В комнату влетела раскрасневшаяся Констанс.
— Привет! Мы тут компанией собрались посмотреть ДВД. Хочешь с нами? — спросила она.
Нет, я хочу разлагаться.
— Спасибо, — сказала я. — Но мне нужно сделать несколько звонков.
— Да ладно тебе, Рид. Лорна вытащила свою целую коллекцию с Риз Уизерспун, и они уже спорят, что смотреть, — пролепетала Констанс.
— Я не могу, — сказала я ей. Мне не терпелось, чтобы она ушла. Чем дольше она стояла, тем больше мешала мне позвонить Ноэль. Чтобы просить ту за свою жизнь.
— Пошли! — уговаривала Констанс. — Будет весело! Твой голос может быть решающим!
— Я же сказала, нет, — огрызнулась я.
И тут же пожалела об этом. Констанс смотрела на меня так, будто я только что ударила ее по лицу. По сути, так оно и было. С того момента, как мы приехали сюда, она только и делала, что была энергична, мила и заботлива. А я лишь игнорировала ее.
— Констанс...
— Нет. Все в порядке, — сказала она, схватив со своей кровати свитер. — Звони своим подружкам.
Она развернулась и впервые с тех пор, как я с ней познакомилась, хлопнула дверью.
И вот я осталась одна в своей комнате, сжимая молчаливый телефон и слушая смех и разговоры за стеной.
ПИРСОНЫ
В субботу в семь утра я появилась в конце дорожки, ведущей к Кетлар Хаус, причесанная так, как никогда раньше. Не уверена, как Киран отнесется к тому, что я ношу ее вещи, но я решила рискнуть. Чтобы пережить этот день, мне нужно быть кем-то другим, помимо себя. А в этом наряде я чувствовала себя другим человеком. Конечно же, мое сердце нервно колотилось. Я вот-вот познакомлюсь с родителями Томаса, печально известными Лоуренсом и Триной. Как девушка может не бояться?
Стояло великолепное осеннее утро, прохладное и ясное. Все ребята вокруг меня приветствовали своих родителей рукопожатиями и объятиями, а потом вели их на утреннюю службу. Я осматривала территорию в поисках Томаса, но не увидела его. Однако я заметила его родителей. Их все равно было бы заметно, даже если бы у них на лбу не было написано «Пирсоны». Его отец стоял в дальнем конце дорожки, манжета его костюма чисто-серого цвета взлетала каждый раз, когда он проверял свои часы Мовадо. Он был точной копией Томаса, только немного полнее и выше и с несколькими морщинками вокруг глаз. Мать Томаса с измученным лицом и стянутыми в шиньон крашеными рыжими волосами сидела на каменной скамье позади него. На ней был костюм в тонкую полоску и идеальные кожаные туфли, соответствующие ее идеальной кожаной сумочке. Одним словом, она выглядела скучающей.
Томас явно опаздывал. Я бы убила его из-за того, что он поставил меня в такую неловкую ситуацию. У меня никогда не получалось особо хорошо представляться людям, тем более взрослым. Несколько минут я подождала, пока они меня заметят. В конце концов, они знали, что я приду. Должно быть, Томас описал им меня. Разве не взрослые должны подходить к ребенку?
Но чем дольше я ждала, тем пустыннее становилась территория, и вскоре я стала настолько заметна, что больше не смогла этого вынести. Думая о легкой изысканности Киран и самоуверенности Ноэль, я нацепила на лицо улыбку и повернулась к отцу Томаса. Эй, я все еще могла им подражать, даже если они ненавидели меня.
— Здравствуйте! Должно быть, вы мистер Пирсон, — сказала я, делая шаг ему навстречу.
Он оглядел меня с ног до головы, его брови сошлись вместе. За ним неуверенно поднялась на ноги его жена.
— Да. А вы?
— Я Рид Бреннан.
Никакого узнавания. Даже проблеска. Под мышками закололо от жара.
— Мы с Томасом...
Слово застряло у меня в горле. Я осознала, что, когда печально известные Пирсоны глядят на меня, я не могу его выдавить.
— С Томасом что, дорогая? — спросила Трина, цепляясь за руку своего мужа.
— Мы с Томасом дружим, — наконец, проговорила я. Мне хочется убраться отсюда. Сейчас же. — Он не... Я думала, он сказал вам, что я буду завтракать с вами.
Его отец вздохнул.
— Нет, не сказал. Но это же Томас. Я совсем не удивлен.
Я не могла в это поверить. Томас рассказал им все обо мне. Я была первой девушкой, с которой он хотел их познакомить. Им не терпелось со мной встретиться. Еще больше лжи. Я уставилась на дверь Кетлара, желая, чтобы Томас появился. Если он находился внутри, строя из себя больного и оставив меня разбираться с этими людьми, которые даже не знали о моем существовании, то он был самым большим трусом на всем белом свете.
Но он не поступил бы так со мной. Он не смог бы. Только не после всего. Не после его признания и извинений. Что-то, должно быть, не так.
Я выудила свой телефон и через быстрый набор позвонила Томасу. Я улыбнулась его родителям, а потом отвернулась. Тут же включилась голосовая почта, и я захлопнула крышку телефона. Впервые я пожалела, что у меня нет его другого номера телефона, чтобы хоть как-то связаться с ним.
— А где же Томас, дорогая? — спросила его мама, окидывая меня взглядом. Я убрала телефон.
— Не знаю. Должно быть, он задерживается, — сказала я и порылась в голове в поисках какого-либо оправдания. — Ему... э-э... нужно сделать большой доклад, и я знаю, что вчера он допоздна работал над ним.
— Томас? Учился допоздна? Забавно, — проговорил его отец.
У меня горело лицо. В таких вещах я была не сильна. Я едва справлялась со своими собственными родителями. В этот момент прозвенел колокол часовни, извещая о начале утренней службы. Я огляделась. Двор опустел.
Звон колокола отдавался у меня в костях, когда я взглянула на высокие свесы крыши Кетлар Хауса. Почти двадцать четыре часа я не разговаривала с Томасом. Даже не видела его со вчерашнего утреннего визита. Почему-то я знала, что Томас скрывался за этими стенами и подглядывал. Я чувствовала это душой.
— Что ж. Я пойду за ним и вытащу его сюда, если придется, — сказал мистер Пирсон.
Мне захотелось возразить. Сказать, что я пойду. Но он уже бросился по дорожке, словно бык. Миссис Пирсон шумно вздохнула, и я бросила ей извиняющуюся улыбку, которую она совершенно проигнорировала. Чем дольше мы там стояли одни, тем чаще у меня колотилось сердце. Что-то здесь было не так. Что-то совсем-совсем не так.
Я уже надеялась, что мистер Пирсон выйдет и выволочет Томаса за шкирку в одних трусах, или пижамных штанах, или в чем там спали такие парни, как он. Но несколько секунд спустя, когда появился мистер Пирсон, он был красным от гнева и совершенно один.
Томаса с ним не было.
ПОСЛАНИЕ
Во время утренней службы я сидела в спокойной тишине с Констанс и ее родителями: очень большим мужчиной с очень большой головой и миниатюрной женщиной, которую он полностью затмевал. Констанс все утро со мной не разговаривала и освободила комнату, чтобы встретить своих родителей, раньше, чем я приняла душ. Но когда я после часовни села рядом с ней, она оглядела мой наряд и одарила меня пораженным взглядом. Я приняла это как хороший знак. Может, вчерашний урон не был необратимым.
Пока мистер Тэлбот постоянно наклонялся к своей дочери и задавал вопросы насчет службы — в полный голос, — я большую часть времени крутила головой по сторонам, чтобы увидеть, не пришел ли Томас. Его родители стояли в задней части зала с кислыми и мрачными минами. Время от времени, когда я поворачивалась, то обнаруживала, что его мать смотрит на меня. Как будто я была как-то ответственна за такое неуважение ее сына. Каждый раз, когда я ловила на себе ее взгляд, я бледнела и говорила себе больше не смотреть. Но не могла сдержаться. Я продолжала смотреть до последнего обращения декана.
Томас так и не пришел.
Служба закончилась, и я стала пробираться сквозь толпу, пытаясь перехватить Джоша, но стена семей загородила его от меня, и я потеряла юношу и его родителей из виду. Вскоре я уже одна возвращалась к Брэдвеллу, обдумывая свой следующий шаг. Я уже десятки раз попробовала позвонить на каждый телефонный номер Томаса. Что еще я могла сделать? Ворваться в его комнату и перевернуть ее в поисках улик? Куда он делся? И почему он мне не сказал, что уйдет?
Войдя в Брэдвелл, я увидела ожидающих лифт Констанс и ее родителей. Последнее, чего мне хотелось, — это ехать в этом клаустрофобном пространстве с огромным мужчиной и его злящейся на меня дочерью. Меня это просто доконает. Я развернулась и бросилась на лестничную площадку, перескакивая через две ступеньки. Может, Томас оставил у моей двери записку. Или, может, он вообще ошивался в моей комнате.
Девушка могла надеяться.
Потная и запыхавшаяся я прибыла к нашей двери одновременно с Констанс. Она была одна. Слава Богу.
— Где твои родители? — тяжело дыша, спросила я.
— Ждут в комнате отдыха, — сказала она. — Что происходит? С тобой все в порядке? Мы все видели родителей Томаса на службе. С ним что-то случилось?
Если бы я только знала! Очевидно, приближение новой сплетни стерло все воспоминание о моей вчерашней вспышке.
— Уверена, с ним все в порядке, — солгала я.
Я открыла дверь в нашу комнату, и мы обе встали как вкопанные. Вся моя половина комнаты была пустой. Ни книг, ни плакатов, ни одеяла, ни подушек, ни футбольного мяча. Ничего.
— Что за... — выдавила Констанс.
— Боже мой, — пробормотала я себе под нос. Я чувствовала, что комната начала вращаться. — Боже мой.
— Ладно, успокойся, — сказала Констанс, хотя сама была совершенно не спокойна. Мы глядели на голую кровать, вычищенный стол, шкаф с пустым пространством ближе к концу. Все исчезло. Как будто меня здесь никогда не было. — Этому должно быть разумное объяснение.
— Например? — спросила я.
У меня вот-вот случится сердечный приступ. Сначала Томас, теперь это. Что еще могло произойти за утро?
Констанс посмотрела на меня и закусила губу.
— Твои же оценки стали лучше, да?
На секунду все померкло.
— Думаешь, они меня выгнали?
— Нет! Я не знаю! — в отчаянии выпалила Констанс. — Я просто... Где все твои вещи?
— Мне нужно идти, — сказала я, на трясущихся ногах направляясь к двери. Я была как будто во сне. — Мне нужно найти... кого-то.
Может, Нейлор. Декана? К кому, черт возьми, люди обращаются, когда все их вещи пропадают из комнаты? Они выгнали меня?
И тут меня осенило. Девушки из Биллингса. Обвинение Наташи. Ее намек на то, что Ноэль каким-то образом ответственна за Лиэнн. Они как-то сделали так, чтобы меня исключили? Неужели они зашли бы так далеко, только потому что я простила Томаса? Неужели они пошли бы на такое?
В животе скрутился огромный узел. Меня сейчас вырвет.
Моя жизнь в Истоне была закончена. Мои надежды, мои мечты, мое будущее.
Все. Пропало.
— Хочешь, я пойду с тобой? — спросила Констанс.
— Нет. Оставайся с родителями, — сказал я, еще способная ясно мыслить. — Я... Я вернусь.
Я надеюсь.
Я побрела по коридору, а потом на слабеющих коленях бросилась вниз по лестнице, чуть не навернувшись раза три. Снаружи меня ослепило солнце, и на секунду дезориентированная я остановилась. Куда я шла? Мне нужно с кем-то поговорить, но с кем? Как я могла это исправить?
|
|
|
