Становление классической науки в новоевропейской культуре.

Процессами, обусловившими формирование научного естествознания в период Нового времени, с нашей точки зрения, были: крушение архаичной антично-средневековой концепции мира под напором набиравшей силу натуралистической идеологии; соединение абстрактно-теоретической (умозрительно-натурфилософской) традиции с ремесленно-технической; аксиологическая переориентация интеллектуальной деятельности, вызванная утверждением гипотетико-дедуктивной методологии познания. Рассмотрим их.
Крушение антично-средневековой концепции мироздания. Для простого перечня причин той интеллектуальной революции, которая разрушила антично-средневековую концепцию мира и привела к оформлению научного естествознания, потребовалось бы целое исследование, изучающее и производственный прогресс, и социально-политическое разложение феодального общества, и реформацию, разъедающую монолитность церковной идеологии, и процесс укрепления института абсолютной монархии, и возрождение античных традиций работы с натурфилософскими идеализациями, и протестантскую этику, пропагандировавшую идею личной инициативы, и многое другое. Поэтому выделим лишь главное. С нашей точки зрения, основу естественнонаучной идеологии составляли следующие представления и подходы.
Натурализм. Укреплению идеи самодостаточности природы, управляемой естественными, объективными законами, способствовали два обстоятельства.
Первое - разработка таких нетрадиционных теологических концепций, как пантеизм (Спиноза) и деизм (Ньютон, Вольтер, Шаррон). Растворение бога в природе, представлявшее в то время, несомненно, форму атеизма, приводило, с одной стороны, к тому, что пантеистическому богу было трудно молиться, а с другой стороны, - к своеобразной эмансипации природы, которая по своему статусу не только становилась «однопорядковой» богу, но и - в условиях концентрации познавательных интересов на вопросах естествознания - приобретала явное превосходство над ним. Деизм уже фактически утверждал возможность естественных объективных законов, ибо дифференцировал творение как божественный акт и натуральные принципы существования сотворенного. Изучение первого (причины мира) составляло вотчину метафизики, а изучение второго (автономно существующего мира как следствия) - физики, причем между одним и другим не находилось общих точек соприкосновения («физика - бойся метафизики!»).

Второе - развитие медицины, физиологии, анатомии и т.п., которое укрепляло идею «тварности» человека, его единства с органической и неорганической природой («человек - вещь во множестве вещей») и которое разрушало антропоцентристские телеологические иллюзии о некоей привилегированности человека в мире.
Комбинаторность. Это мировоззренческий подход к вопросам структуры действительности, противоположный доминировавшему ранее символически-иерархическому подходу. Согласно ему, всякий элемент мира представлялся не в виде некоего качественного целого, органически связанного с другими подобными целостностями, а в виде набора форм разной степени существенности и общности. На этой основе устанавливалось своеобразное единство мира, понимаемое как общность его форм, что разрушало качественный взгляд на мир как на неограниченное много- и разнообразие. Отсюда, знать действительность означало знать правила сочетаний форм. Последнее определяло такие специфические черты новой идеологии, как инструментальность и механистичность, сыгравших видную роль в процессе оформления естествознания как науки.
На основе комбинаторности развился квантитативизм - универсальный метод количественного сопоставления и оценки образующих всякий предмет форм: «познать - значит измерить». Значительный импульс прогрессу методов подведения форм под количественное описание придала разработка Декартом и его последователями аналитической геометрии, где обосновывалась идея единства геометрических форм и фигур, объединенных формальными преобразованиями. В связи с этим пространственные формы, которые в своей индивидуальности даже боготворились греками, рассматривавшими их как некоторые индивидуальные сущности... были развенчаны и сведены к ряду некоторых простейших и всеобщих соотношений.
Причинно-следственный автоматизм. Существенный вклад в оформление образа естественной причинно-следственной связности явлений действительности внесли Гоббс, Спиноза, Галилей, Бойль, Ньютон, Гюйгенс и др. Этот подход открывал путь для объективно-необходимого закономерного описания действительности. Кроме того, следует отметить такой момент, как всемерно упрочившийся в то время монотеистический характер верования, которого не было в античности и который в гораздо большей степени, чем античные идеи долженствования и приказа, способствовал утверждению понятия о единообразно и закономерно детерминируемой действительности.
Аналитизм. У греков «именно потому, что они еще не дошли до расчленения, до анализа природы, - природа еще рассматривается в общем, как одно целое. Всеобщая связь явлений природы не доказывается в подробностях: она является для греков результатом непосредственного созерцания». В условиях же Нового времени утверждается совершенно отличный от античного стиль познания, в соответствии с которым познавательная деятельность функционировала не как абстрактно-синтетическая спекуляция, а как конкретно-аналитическая реконструкция плана, порядка, конституции вещей, умение разлагать их на фундаментальные составляющие. Примат аналитической деятельности над синтетической в мышлении представителей данного периода способствовал формированию системы физической причинности, которая окончательно сложилась и упрочилась с появлением механики Ньютона. До Ньютона подобной системы не существовало.
Теперь можно зафиксировать основные черты нового стиля мышления, который разрушил архаичную антично-средневековую картину мироздания и привел к оформлению вещно-натуралистической концепции космоса, выступающей предпосылкой научного естествознания:
- отношение к природе как самодостаточному естественному, «автоматическому» объекту, данному в непосредственной деятельности и подлежащему практическому освоению;
- отказ от принципа конкретности;
- становление принципов строгой количественной оценки (в области социальной - с появлением меркантилизма, ростовщичества, статистики и т.д., в области научной - с успехами изобретательства, созданием измерительной аппаратуры - часов, весов, хронометров, барометров, термометров и т.д.)
- жестко детерминистская причинно-следственная типологизация явлений действительности;
- инструменталистская трактовка природы и ее атрибутов - пространства, времени, движения, причинности и т.д., которые механически комбинируются наряду с составляющими всякую вещь онтологически фундаментальными формами;
- образ геометризированной гомогенно-унитарной действительности, управляемой едиными количественными законами;
- признание в динамике универсального метода описания поведения окружающих явлений (не вещественные модели, а формальные геометрические схемы и уравнения).
Соединение абстрактно-теоретической (умозрительно натурфилософской) традиции с ремесленно-технической. Науку конституирует единство эмпирической и теоретической деятельности. Однако в периоды античности и средневековья два эти вида деятельности противопоставлены, разобщены. Теоретическая деятельность замыкалась на семь классических свободных искусств - астрономию, диалектику, риторику, арифметику, геометрию, медицину, музыку - и только на них. Эмпирическая деятельность проходила по ведомству механических, несвободных искусств - ремесленничества. Дело доходило до курьезов. Так, теоретическое занятие медициной считалось научным и сводилось к толкованию книг. Практическое занятие медициной - непосредственная терапевтическая деятельность - научным не считалось и квалифицировалось как врачебное дело.
Данное положение, когда теоретические занятия составляли удел абстрактного интеллекта, а эмпирические (опытно-экспериментальные) занятия - удел конкретного ремесла, крайне затрудняло синтез эмпирического и теоретического уровней, а значит, делало невозможным формирование науки. Представители кабинетной учености, не занимаясь экспериментаторством по психологическим обстоятельствам (отсутствие престижности), обрекали себя на бесплодное схоластическое теоретизирование. Представители же цехового ремесла, не занимаясь вопросами теории по обстоятельствам социальным (сословные барьеры), оказывались не в состоянии перешагнуть рубеж ползучего эмпиризма и беспросветного невежества. Разрыву этого порочного круга, радикальному изменению ситуации, приведшему к синтезу эмпирической и теоретической деятельности, а вместе с этим - образованию науки, мы обязаны тем социально-практическим процессам, которые составляли стержень общественной жизни того времени.
Оформление естествознания как науки стало возможным лишь в условиях капиталистического товарного производства, породившего ценностную переориентацию познания на получение практически полезного знания. Свидетельством этого служат настроения самих деятелей науки того времени, выраженные, к примеру, Гуком, который заявлял: «Задача науки состоит в изыскании совершенного знания природы, а также свойств; тел и причин естественных процессов; эти знания приобретаются не... ради самих себя, а для того, чтобы дать возможность человеку... вызывать и совершать такие эффекты, которые могут наиболее способствовать его благополучию в мире». Однако для образования теоретического естествознания самих по себе данных установок недостаточно: как отмечалось, направленность на достижение прикладных результатов должна сочетаться с использованием мыслительных навыков работы с идеализированными объектами, идеальным моделированием действительности.
Для объяснения социальных предпосылок возможности сохранения-развития этих навыков недостаточно ссылок на развитие капиталистического производства.
Ключ к пониманию причин сохранения, развития античной деятельности по конструированию идеальных объектов, без которой невозможна наука, заключается в признании особого значения средневековой культуры, сыгравшей исключительную роль в данном отношении. Поскольку для образования естествознания необходим синтез абстрактно-теоретической, и опытно-практической деятельности, а он, как было выяснено, не мог произойти в условиях античного рабства, на начальном этапе требовалось, видоизменяя систему производственных отношений, препятствующих указанному синтезу, сохранить принципы деятельности с идеализациями. Нечто подобное осуществилось в эпоху средневековья, экономической основой которого было не рабство, но феодализм, а интеллектуальной основой - абстрактно теоретическая деятельность с идеальными конструкциями (теологическая спекулятивная система мира). Данными совершенно своеобразными условиями средневековой культуры и объясняется как дальнейший прогресс «теоретического» исследования природы, так и отсутствие социальных запретов на «опытное» (алхимия, натуральная магия и пр.) ее изучение. Во всяком случае, путь от идеального моделирования действительности к опыту прокладывался именно в то время.
Насколько непростым, продолжительным, трудным был этот путь, можно судить хотя бы по временному показателю - для соединения абстрактно-теоретической (умозрительно-натурфилософской) традиции с ремесленно-технической человечеству потребовалось четырнадцать столетий. Следовательно, существенной вненаучной предпосылкой оформления научного естествознания наряду с развитием капиталистических отношений явился факт освоения в рамках феодализма античных культурных традиций. Учитывая это, процесс оформления научного естествознания с точки зрения реализации социокультурной детерминации, обеспечившей синтез эмпирической и теоретической деятельности, в самой лапидарной форме выглядит так.
1. Специфические обстоятельства средневековья позволили транслировать мыслительные достижения античности (опыт идеального моделирования действительности) в культуру Ренессанса, тогда как специфические обстоятельства последнего позволили существенно преобразовать эти достижения до «техногенного» естествознания.
2. В дальнейшем благодаря всевозрастающему стремлению повысить эффективность научную деятельность (прогресс капиталистических отношений) постепенно образуется новый, ранее неизвестный интеллектуальный феномен - опирающееся на опыт теоретическое естествознание.
Утверждение гипотетико-дедуктивной методологии познания. Основу оставляющего ядро современного естествознания гипотетико-дедуктивного метода образует логический вывод утверждений из принятых гипотез и последующая их эмпирическая апробация. Под последним понимается процедура, обеспечивающая возможность установления истинности теоретических утверждений в процессе их соотнесения с непосредственно наблюдаемым положением дел.
Приоритет введения в науку гипотетико-дедуктивной тактики исследования по праву принадлежит Галилею. Речь идет о разработанной им концепции пустотной механики, базировавшуюся на принципах рациональной индукции и мысленного эксперимента. Именно Галилей, опровергнув аристотелевское: «Никакое движение не может продолжаться до бесконечности» (по существу, это равносильно открытию закона инерции, точную формулировку которого, однако, дал лишь Ньютон), заложил фактический фундамент науки о природе. Именно Галилей, разрабатывая исследовательскую тактику мысленного эксперимента в идеальной реальности, обосновал возможность применения в рамках физики количественного аппарата математики, что означало перевод ее на строгую научную основу. Именно Галилей, обращая внимание на необходимость последовательного эмпирического обоснования идеально-логических законов и формулировок, создал универсальную методологическую канву естественнонаучного познания. Поэтому, именно фигура Галилея, установившего «ясные» и «очевидные» сейчас законы, создавшего сами рамки мышления, которые сделали возможными последующие открытия в науке, реформировавшего интеллект, снабдившего его серией новых понятий, выработавшего специфическую концепцию природы и науки, - фигура Галилея отмечает рождение подлинно научного естествознания.
Выделим те доподлинно непреходящие моменты, какие внесло с собой утверждение принципов новоевропейского мышления. Это:
- освобождение науки из-под влияния церкви, авторитета канонических текстов: анализ святых писаний постепенно становится уделом монастырей, а не университетов, очагами науки все в большей степени перестают быть приходы и становятся академии;
- демократизация научного поиска: отказ от средневекового начетничества, догматизма, талмудизма; критическая, антисхоластическая направленность теоретико-познавательных доктрин того времени от бэконовского «Нового Органона» до декартовских «Правил для руководства ума» и «Рассуждений о методе»; разрыв с августиновским «Верь, чтобы понимать»; принятие прогрессистской парадигмы
научного знания, отбрасывающей схоластический авторитаризм священной, абсолютной и непреложной «истины текста» и развенчивающей характерное понятие финальности познавательного процесса. Достаточно вспомнить Паскаля: «Все науки бесконечны». Галилея: «Кто возьмется поставить пределы человеческому разуму?» Декарта: «В мире нет ни одной науки, которая была бы такою, в какую некогда научили меня верить»;
- натурализация мышления, которое отныне опирается на парадигму законосообразной, объективно-сущей природы с естественной причинностью, едиными проникающими и охватывающими ее как целое законами;
- отказ от интерпретации понятий как самостоятельных стихий, действующих в качестве реальных универсалий; отказ от понимания логико-теоретического мышления как самодостаточного инструмента постижения мира; осознание необходимости опытной апробации, эмпирического контроля теоретических схем и конструкций. Оценивая эту сторону дела, Эйнштейн отмечал: «...прежде чем человечество созрело для науки, охватывающей действительность, необходимо было...фундаментальное достижение, которое не было достоянием философии до Кеплера и Галилея. Чисто логическое мышление не могло принести намникакого знания эмпирического мира...Именно потому, что Галилей сознавал это, и особенно потому, что он внушал эту истину ученым, он является отцом современной физики и, фактически, современного естествознания вообще»;
- метризация и операционализация, внедрившие в знание понятия числа и величины и положили начало образованию точной науки; использование количественных методов анализа, расчета, обработки и оценки эмпирических данных, которые хорошо математически моделируются;
- кристаллизация необходимых семантических структур для установления в качестве доминирующего механического миропонимания: замена серхъестественных на естественные объяснения через использование «материи» и «движения», позволяющие истолковывать существо явлений на основе общего принципа механического взаимодействия вещества с веществом; В итоге: «была создана последовательная методология эксперимента и математического анализа, последовательный метод, с помощью которого можно было рано или поздно взяться за решение любой проблемы. Основы науки могли быть позднее пересмотрены и изменены, однако воздвигнутое на них сооружение было прочным. И, что еще важнее, общий метод для построения его был теперь известен и уже не подвергался угрозе быть когда-либо снова забытым».