 |
Русская Церковь в эмиграции. § 1. Русская Зарубежная Церковь в 1920 –1926 гг.
|
|
|
|
Русская Церковь в эмиграции
§ 1. Русская Зарубежная Церковь в 1920 –1926 гг.
Следствием революционных событий, Гражданской войны и красного террора стала массовая эмиграция из России. По данным Лиги Наций, страну покинуло 1 млн 160 тыс. человек, хотя некоторые современники считали, что количество беженцев достигало 4 млн.
В ноябре 1920 г. после поражения Русской армии П. Н. Врангеля Крым покинуло Высшее церковное управление (ВЦУ) Юга России. 19 ноября 1920 г. на пароходе «Великий князь Александр Михайлович» в стамбульском порту состоялось первое заседание ВЦУ за пределами России под председательством митрополита Антония (Храповицкого).
Основание для своей деятельности архипастыри-изгнанники видели в 39-м правиле Трулльского Собора. Согласно этому канону, главе Кипрской Церкви епископу Иоанну, переселившемуся с паствой из завоеванного сарацинами Кипра в область Константинопольского Патриархата, разрешалось и в изгнании сохранить свои права и полномочия.
Иерархи ссылались также на исторические прецеденты, когда древние святители (Афанасий Великий, Григорий Чудотворец, Киприан Карфагенский и др. ) покидали свои кафедры во время гонений.
20 ноября того же года патриарх Тихон издал указ № 362, согласно которому епархиальные архиереи, отрезанные от священноначалия границами и линиями фронтов, имели право создавать митрополичьи округа под председательством старейшего архиерея. Этот указ впоследствии был взят за основу для существования Русской Православной Церкви заграницей (Русская Зарубежная Церковь, РПЦЗ).
2 декабря 1920 г. патриарший местоблюститель Вселенского престола митрополит Дорофей (Маммелис) подписал грамоту, согласно которой русским иерархам позволялось создать временную комиссию для пастырского руководства диаспорой.
|
|
|
О предоставлении этой комиссии прав самостоятельного церковного управления в документе не говорилось, однако ВЦУ рассматривало себя как самостоятельный орган.
К такому осознанию архиереев-беженцев подталкивали письма из разных уголков мира с просьбой сохранить единую церковную структуру в изгнании.
В эмиграции оказались сотни священников и около 30 русских архиереев, среди которых было немало авторитетных иерархов. Беженцы понимали, что подчинение Поместным Церквам в той ситуации невозможно, хотели сохранить русское наследие, богослужебные традиции, а также единое руководство вплоть до падения власти большевиков.
В мае 1921 г. Зарубежное ВЦУ переехало в Королевство сербов, хорватов и словенцев (СХС, с 1929 г. Югославия). Сербский Патриарх Димитрий (Павлович) предоставил главе ВЦУ митрополиту Антонию часть своей резиденции в г. Сремские Карловцы.
31 августа 1921 г. Архиерейский Собор Сербской Церкви принял решение о покровительстве русскому Зарубежному ВЦУ. Также Русской Зарубежной Церкви позволялось руководить своими приходами за пределами Королевства СХС.
Полномочия Зарубежного ВЦУ признавал и патриарх Тихон, давший благословение ВЦУ, когда оно находилось в Константинополе. 13 октября 1921 г. патриарх, Священный Синод и Высший церковный совет вновь заявили о признании Зарубежного ВЦУ, хотя этот документ в эмиграцию не дошел. Также святитель Тихон признал полномочия архиепископа Евлогия (Георгиевского), назначенного Зарубежным ВЦУ в Западную Европу.
Вопросы организации церковной жизни должно было решить Всезарубежное совещание, прошедшее в Сремских Карловцах в ноябре – декабре 1921 г. и в ходе заседаний переименовавшее себя во Всезарубежный Собор.
Среди решений Собора было избрание за границей Архиерейского Синода и Высшего церковного совета, в который вошло два священника и два мирянина. Собор принял и ряд политических решений.
|
|
|
Так, например, был официально осужден социализм, а также большевизм как явление «антихристианское в своей основе и разрушительное по своим последствиям».
Серьезные споры на Соборе вызвал проект «Послания к чадам Русской Церкви, в рассеянии и изгнании сущим», где высказывалось пожелание о возвращении на российский престол царя из династии Романовых.
Часть делегатов, в том числе и половина архиереев, сочла текст послания политическим, а не церковным. Однако монархическое большинство (51 человек), в основном представленное мирянами, добилось принятия этого текста.
После закрытия Карловацкого Собора от его имени было издано «Послание к Генуэзской конференции» с призывом к военной интервенции западных держав против большевиков.
Деятельность Русской Зарубежной Церкви вызвала большое недовольство советской администрации – ГПУ стало добиваться от патриарха Тихона лишения сана зарубежных иерархов. Присутствовал и материальный интерес – коммунистическое государство, разворачивавшее кампанию по изъятию церковных ценностей, стремилось обогатиться и за счет эмиграции.
От Святейшего потребовали распоряжения о передаче советским представителям всего имущества за границей. Патриарх выполнять эти требования не стал и пошел лишь на то, что 5 мая 1922 г. издал указ № 348, в соответствии с которым Зарубежное ВЦУ упразднялось, власть сохранялась за митрополитом Евлогием, а политические решения Карловацкого Собора предлагалось обсудить «по возобновлении нормальной деятельности» Священного Синода. Известие о последовавшем вскоре аресте патриарха пришло в эмиграцию раньше, чем указ № 348.
Русская Зарубежная Церковь оказалась в трудном положении. Проигнорировать указ было нельзя, однако ситуация в Церкви в отечестве была критической.
Для коммунистического режима Русской Церкви больше не существовало, законной «Церковью» для него был обновленческий раскол.
По всей стране несогласные примкнуть к расколу подвергались арестам, пресса призывала к казни патриарха, был расстрелян митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), патриарший местоблюститель митрополит Агафангел (Преображенский) был изолирован в Ярославле.
|
|
|
В Зарубежной Церкви всерьез опасались, что сохранение церковного преемства находится под угрозой. ВРПЦЗ учитывали и тот факт, что летом 1922 г. святитель Агафангел издал распоряжение о переходе епархий Русской Церкви на временное самоуправление.
Отказ митрополита Евлогия возглавить РПЦЗ укрепил Зарубежный Синод в мысли продолжать свою миссию. Однако, чтобы не подставлять под удар Церковь в отечестве Архиерейский Собор РПЦЗ в начале сентября 1922 г. все же упразднил ВЦУ, куда входили активные монархисты – протоиерей В. Востоков и генерал Н. С. Батюшин.
Власть в РПЦЗ теперь сосредоточилась в руках Архиерейского Синода во главе с митрополитом Антонием. 31 мая 1923 г. Архиерейский Собор РПЦЗ принял решение, что впредь власть в Зарубежной Церкви будет принадлежать не Всезарубежным (Поместным) Соборам, а Соборам иерархов.
Впоследствии Русская Зарубежная Церковь резко выступала против коммунистической диктатуры, однако отказывалась от некоторых радикальных политических шагов.
Несмотря на настойчивые требования различных эмигрантских организаций, Зарубежный Синод отказался принять на себя права высшей церковной власти для Всероссийской Церкви.
Архиерейский Собор 1923 г. предписал духовенству воздерживаться и от монархической проповеди. Спустя год руководство РПЦЗ отказалось признать императором Великого князя Кирилла Владимировича, заявив, что такое решение требует благословения всей Русской Церкви, а не зарубежной ее части.
Патриарх Тихон, получив свободу летом 1923 г., в своих посланиях был вынужден высказаться против «политических» действий Русской Зарубежной Церкви, однако за границей понимали, что выступления Святейшего не добровольны.
Митрополит Антоний (Храповицкий) в своей статье «Не надо смущаться» поддержал святителя, объяснив его вынужденные шаги необходимостью хранить Церковь.
Сам патриарх Тихон в 1924 г. призвал эмигрантов обратиться к митрополиту Антонию, как наиболее авторитетному иерарху русского рассеяния для решения юрисдикционных споров в Чехословакии.
|
|
|
В течение своей жизни патриарх так и не назначил нового архиерея на Киевскую кафедру. Титул митрополита Киевского и Галицкого по-прежнему оставался за митрополитом Антонием, в то время как экзарх Украины митрополит Михаил (Ермаков) носил титул Гродненского.
Со своей стороны, РПЦЗ поддерживала патриарха Тихона.
10 июня 1922 г. ВЦУ предписало совершать молитвы за арестованного исповедника. Было принято решение оповестить о беззаконном аресте глав Церквей и правительства государств.
Об обновленческом расколе в указе говорилось: «Лишить всякого церковного общения епископа Антонина и прочих епископов, клириков и мирян, восставших в угоду большевикам против самого Святейшего Отца и Патриарха».
После обновленческого лжесобора 1923 г., «лишившего сана» патриарха Тихона, Архиерейский Собор РПЦЗ предал обновленцев анафеме.
Местоблюстительские полномочия митрополита Петра (Полянского) в эмиграции были признаны не сразу. В Русской Зарубежной Церкви будущий священномученик был мало известен, за границу официальный документ о его вступлении в должность не пришел, к тому же эмигранты опасались, что новый местоблюститель пойдет на контакт с обновленцами.
После издания в июле 1925 г. послания митрополита Петра против обновленцев, а также после его отказа участвовать в их лжесоборе в эмиграции отпали последние сомнения относительно признания местоблюстителя.
В сентябре 1925 г. митрополит Евлогий ввел поминовение митрополита Петра в Западной Европе, а 12 ноября 1925 г. митрополит Петр был признан в качестве местоблюстителя Архиерейским Синодом РПЦЗ.
Митрополит Петр со своей стороны не проявлял враждебности в отношении Русской Зарубежной Церкви. Одним из обвинений против иерарха со стороны ОГПУ был его отказ сместить митрополита Антония с Киевской кафедры.
«За Антонием, – заявил местоблюститель на допросе, – никаких церковных преступлений нет, а за политические преступления мы не можем его устранить».
Вскоре после ареста священномученика Петра Архиерейский Синод РПЦЗ обратился к главам государств и в Лигу Наций с протестом против гонений на митрополита.
Отношения Зарубежного Синода и заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) поначалу были ровными. В эмиграции положительно оценили первоначальный проект «Декларации» митрополита Сергия 1926 г. Сам заместитель также с пониманием относился к проблемам зарубежных иерархов.
|
|
|
В 1926 г., давая оценку начавшемуся конфликту между Синодом и митрополитом Евлогием, он писал: «Дорогие мои святители, Вы просите меня быть судьей в деле, которого я совершенно не знаю. <.... > ... Судьей между Вами я быть не могу. <... > Мне думается, польза самого церковного дела требует, чтобы Вы или обшим согласием создали для себя центральный орган церковного управления, достаточно авторитетный..; или же если такого органа, общепризнанного всей эмиграцией, создать по-видимому нельзя, то уж лучше покориться воле Божией, признать, что отдельного существования эмигрантская церковь устроить себе не может, и потому всем Вам пришло время встать на почву канонов и подчиниться (допустим, временно) местной православной власти, например, в Сербии – сербскому патриарху. .. <... > Желаю всех Вас обнять, лично с Вами побеседовать.
Но, видно, это возможно для нас лишь вне условий земной нашей многоскорбной и суетной жизни. Простите и помолитесь. Господь да поможет Вам нести крест изгнания».
Совет митрополита Сергия не помог: 1926-й стал годом трагического разделения русской эмиграции. От Русской Зарубежной Церкви отделились митрополит Евлогий (Георгиевский), управлявший русскими приходами в Западной Европе, и митрополит Североамериканский Платон (Рождественский).
Митрополит Евлогий, ранее отказывавшийся от главенства в РПЦЗ, с 1924 г. стал претендовать на власть, мотивируя свои права указом патриарха Тихона № 348 от 1922 г. Конфликт привел к тому, что митрополит Евлогий покинул заседания Архиерейского Собора 1926 г.
Другой отделившийся иерарх, митрополит Платон (Рождественский), вступил в конфликт с Зарубежным Синодом из-за разного понимания пути Североамериканской митрополии.
Если Синод хотел сохранять митрополию в составе РПЦЗ вплоть до падения большевизма, то митрополит Платон считал необходимым провозгласить автокефалию в Америке. Детройтский Собор 1924 г. принял соответствующее решение. Это и привело к разрыву, который также совершился на Архиерейском Соборе 1926 г.
|
|
|
