 |
4. Политические процессы 1930-х гг.
|
|
|
|
В феврале 1935 г. состоялся Пленум ЦК, который существенно укрепил позиции сталинской группировки во всех ключевых звеньях центрального партийного аппарата и системе карательных органов страны.
В частности, после скоропостижной смерти В. В. Куйбышева полноправным членом Политбюро ЦК стал Анастас Иванович Микоян, кандидатом в члены Политбюро и секретарем ЦК ВКП(б) был утвержден Андрей Александрович Жданов, который одновременно возглавил Ленинградскую партийную организацию, а секретарем ЦК ВКП(б) и председателем Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б) был назначен Николай Иванович Ежов.
Кроме того, в это же время ключевые посты в системе высшей власти заняли Георгий Максимилианович Маленков, ставший заведующим Отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б), Никита Сергеевич Хрущев, который был избран первым секретарем Московского горкома и обкома ВКП(б), и Андрей Януарьевич Вышинский, утвержденный в должности Генерального прокурора СССР.
Проведя назревшие перестановки в верхних эшелонах власти, сталинская группировка приступила к решению ключевой политической задачи — нейтрализации всей реальной и потенциальной оппозиции.
В мае 1934 г. после смерти многолетнего председателя ОГПУ Вячеслава Рудольфовича Менжинского, эта ключевая должность в системе государства оставалась вакантной в течение двух месяцев.
И только в июле 1934 г. по настойчивому требованию И. В. Сталина и его нового выдвиженца А. А. Жданова на базе ОГПУ был создан общесоюзный НКВД СССР, который возглавил Генрих Григорьевич Ягода.
В состав Наркомата внутренних дел СССР вошли ОГПУ СССР, преобразованное в Главное управление государственной безопасности, Главное управление рабоче-крестьянской милиции,
|
|
|
Главное управление пограничной службы и внутренней охраны, Главное управление пожарной охраны и другие управления и службы.
Кроме того, вместо прежней Судебной коллегии ОГПУ было создано Особое совещание НКВД, под руководством которого начнется процесс создания так называемых «троек», в состав которых входили первые секретари местных партийных комитетов и руководство органов прокуратуры и внутренних дел.
Именно эти внесудебные органы власти стали предрешать все судебные приговоры, которые выносились по знаменитой 58 статье УК за антисоветскую деятельность и шпионаж.
После трагической гибели С. М. Кирова органы НКВД стали играть важнейшую роль в проведении политических репрессий, которым в 1934; 1935 гг. подверглись более 260 000 человек.
Кроме того, в этот период в процессе обмена старых партийных билетов, который был начат в августе 1934 г., органы НКВД СССР собрали максимально полное досье на всех потенциальных противников режима, исключенных из партии в ходе новой партийной чистки.
Теоретическим обоснованием политики «массовых» репрессий стали два выступления Николая Ежова «От фракционности к открытой контрреволюционности» и «О троцкистских и правых антисоветских организациях», произнесенные им на Пленумах ЦК в феврале и декабре 1935 г.
Первыми жертвами новой волны политических репрессий в стране стали члены так называемого «Троцкистско-зиновьевского террористического центра» — Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Г. Е. Евдокимов, И. П. Бакаев, В. А. Тер-Ваганян, И. Н. Смирнов, Е. А. Дрейцер, И. И. Рейнгольд, С. В. Мрачковский, Э. С. Гольцман, Р. В. Пикель и другие, которые в ходе первого московского процесса, прошедшего в августе 1936 г., были признаны виновными в организации убийства С. М. Кирова и других смертных грехах, и приговорены к расстрелу.
|
|
|
Невольной жертвой этого процесса стал и бывший член Политбюро ЦК ВКП(б) и председатель ВЦСПС Михаил Павлович Томский, который в день вынесения всем подсудимым смертного приговора покончил жизнь самоубийством.
Новый виток политических репрессий вызвал резкое недовольство И. В. Сталина и А. А. Жданова, которые, находясь на отдыхе в Сочи, в сентябре 1936 г. потребовали срочного снятия Г. Г. Ягоды с поста наркома внутренних дел и назначения на эту должность секретаря ЦК ВКП(б) Н. И. Ежова.
Назначение Н. И. Ежова на должность нового главы НКВД СССР сыграло решающую роль в дальнейшем развитии «массовых» репрессий.
В январе 1937 г. состоялся Второй московский процесс по делу «Антисоветского параллельного троцкистского центра», в ходе которого новая группировка видных «зиновьевцев» и «троцкистов», в частности, Г. Л. Пятаков, Л. П. Серебряков, Г. Я. Сокольников, К. Б. Радек, Н. И. Муралов М. С. Богуславский, А. Я. Лившиц и Я. Н. Дробнис была приговорена к расстрелу или длительным срокам заключения.
18 февраля 1937 г., накануне созыва очередного Пленума ЦК покончил жизнь самоубийством или даже был убит по личному указания И. В. Сталина авторитетный член Политбюро ЦК ВКП(б), нарком тяжелой промышленности СССР Григорий (Серго) Константинович Орджоникидзе, который, по мнению ряда историков (Р. Медведев, О. Хлевнюк), в крайне резкой форме выступал против политики массовых репрессий, которую открыто поддерживали большинство членов Политбюро, в том числе И. В. Сталин, В. М. Молотов, Л. М. Каганович, К. Е. Ворошилов, А. А. Андреев, А. А. Жданов и А. И. Микоян.
Другие авторитетные историки (Ю. Жуков, Ю. Емельянов) справедливо полагают, что традиционная, и особенно новая, трактовки смерти Г. К. Орджоникидзе совершенно не правомерны и нуждаются в дальнейшем тщательном изучении.
В конце февраля 1937 г. состоялся отложенный Пленум ЦК, который, по мнению большинства доморощенных либералов и советологов (А. Авторханов, Р. Конквест, Р. Медведев, В. Волкогонов, В. Роговин), санкционировал «большой террор», поскольку на нем И. В. Сталин по данным ряда авторитетных российских историков (Ю. Жуков, Ю. Емельянов), главным содержанием этого партийного форума был отнюдь не этот сталинский доклад, а нечто иное и куда более важное.
|
|
|
Именно на этом Пленуме ЦК и ЦКК сталинская группировка, костяк которой составляли сам И. В. Сталин, В. М. Молотов, Л. М. Каганович, К. Е. Ворошилов, А. И. Микоян и А. А. Жданов, поставила на повестку дня вопрос о возрождении принципов внутрипартийной демократии.
В частности, в докладе А. А. Жданова было предложено:
1)ликвидировать укоренившуюся практику кооптации членов ЦК,
2) перейти к тайному голосованию на Пленумах ЦК по всем ключевым вопросам,
3) предоставить право отвода кандидатур и запретить голосование списком и т. д.
Большинство членов ЦК, прежде всего, очень влиятельная группировка первых секретарей республиканских, краевых и областных партийных комитетов, в частности С. В. Косиор, Н. С. Хрущев, Р. И. Эйхе, Е. Г. Евдокимов, П. П. Постышев, А. И. Угаров, Б. П. Шеболдаев, И. Д. Кабаков и Л. И. Мирзоян, отвергли эту сталинскую политическую реформу, опасаясь реальной потери своей практически бесконтрольной власти.
В июне 1937 г. на очередном Пленуме ЦК и ЦКК партийная номенклатура, интересы которой выражали заведующий административно-правовым отделом ЦК ВКП(б) И. А. Пятницкий (Таршис), второй секретарь ЦК КП(б)Украины М. М. Хатаевич, председатель СНК Украинской ССР П. П. Любченко, нарком здравоохранения СССР Г. Н. Каминский (Гофман) и первые секретари Саратовского обкома и Дальневосточного крайкома ВКП(б) А. И. Криницкий и И. М. Варейкис, вновь выступила против сталинской группировки и потребовала ограничить масштабы репрессий, проводившихся НКВД.
Как верно отметили многие историки (В. Кожинов, Ю. Жуков, Ю. Емельянов), именно эта когорта партийных и советских вождей была в первых рядах тех, кто всего несколько месяцев назад наиболее яростно призывали к «беспощадному разоблачению врагов народа» и их физическому уничтожению.
|
|
|
Относительно недавно два высокопоставленных сотрудника КГБ СССР генерал-майоры М. С. Докучаев и В. Н. Величко в своих воспоминаниях «История помнит» (1998) и «От Лубянки до Кремля» (2013) подтвердили хорошо известный факт, что по прямому указанию Н. С. Хрущева вскоре после смерти И. В. Сталина проводилась тотальная зачистка всех архивов, в том числе в ЦК и КГБ СССР, от компромата на Н. С. Хрущева и его ближайших соратников, в частности, тогдашнего главного чекиста страны генерала армии И. А. Серова.
Однако даже после этой чистки остались документальные свидетельства его прямых преступлений в 1930-х гг. В частности, в «Особой папке Политбюро» сохранилась его «Записка», направленная им в Москву в июне 1938 г., с такой характерной просьбой: «Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17; 18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2; 3 тысяч.
Прошу Вас принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущев».
Именно тогда этому неугомонному «борцу» с врагами народа И. В. Сталин и адресовал свой знаменитый пассаж — «Уймись, дурак! »
Более того, в декабре 1988 г. на имя М. С. Горбачева за подписью его ближайших соратников и главных «прорабов перестройки» — господ А. Н. Яковлева, В. А. Медведева, В. М. Чебрикова, А. И. Лукьянова, В. А. Крючкова и Б. К. Пуго была послана «Записка Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 1930—40-х — начала 1950-х годов», где было прямо указано, что:
1) Н. С. Хрущев, работая в 1936; 1937 гг. Первым секретарем МК и МГК ВКП(б), «сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского горкома и обкома партии» и только за указанный период «органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 тысяч 741 человек»;
2) с момента прихода Н. С. Хрущева на должность Первого секретаря ЦК КП(б)У, «только в одном 1938 г. здесь было арестовано 106 тысяч 119 человек», а всего «за 1938–1940 гг. на Украине было арестовано 167 тысяч 565 человек».
Причем, «лично Н. С. Хрущевым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта».
Кроме того, «летом 1938 г. с санкции Н. С. Хрущева была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии, которые были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения.
|
|
|
По спискам, направленным НКВД СССР в Политбюро только за 1938 г., было дано согласие на репрессии 2140 человек из числа республиканского партийного и советского актива»…
Вскоре после завершения работы Пленума ЦК новой жертвой политики «репрессий» стала большая группа высших военных чинов, которых обвинили в подготовке военного переворота и взяли под арест, за исключением начальника Главного политуправления РККА армейского комиссара 1-го ранга Я. Б. Гамарника, который буквально накануне застрелился.
Следствие по делу арестованных военных продолжалось всего два месяца.
А уже в июле 1937 г. в Москве состоялся открытый процесс над первым заместителем наркома обороны СССР маршалом М. Н. Тухачевским, командующим Среднеазиатским военным округом командармом 1-го ранга И. И. Уборевичем, командующим Киевским военным округом командармом 2-го ранга И. Э. Якиром, командующим Ленинградским военным округом командармом 2-го ранга В. М. Примаковым, начальником Военной академии РККА командармом 2-го ранга А. И. Корком и другими советскими военачальниками, которые были признаны виновными по всем предъявленным статьям и тут же расстреляны.
В марте 1938 г. состоялся Третий московский процесс по делу «Правотроцкистского антисоветского блока», главными фигурантами которого стали видные «троцкисты» и «бухаринцы», в том числе Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, Г. Г. Ягода, Н. Н. Крестинский, Х. Г. Раковский и А. П. Розенгольц, которые тоже были приговорены к расстрелу.
В исторической науке до сих пор горячо обсуждается вопрос о реальности существования антисталинского заговора в верхних эшелонах партии и государства.
Традиционная точка зрения, которую всегда отстаивали и отстаивают буквально все записные антисталинисты (А. Авторханов, Р. Медведев, Д. Волкогонов, В. Роговин, О. Хлевнюк), заключается в том, что никакого реального заговора не существовало, что он был сфабрикован наркомом Н. И. Ежовым и его кровавой бандой по прямому указанию членов сталинской преступной группировки.
Другая точка зрения, которую активно разделяет целый ряд историков и публицистов (П. Карелл, С. Минаков, А. Мартиросян, Ю. Жуков, Ю. Емельянов), заключается в том, что в стране действительно существовал реальный антисталинский заговор, который возглавляли глава НКВД СССР Г. Г. Ягода, первый заместитель наркома обороны СССР маршал М. Н. Тухачевский и начальник ГлавПУРКА РККА командарм 1-го ранга Я. Б. Гамарник.
Правда, одни авторы (П. Карелл, А. Мартиросян) считают, что главным объектом заговорщиков был И. В. Сталин, а другие (С. Минаков, Б. Викторов) полагают, что в роли такого объекта выступал маршал К. Е. Ворошилов.
По мнению вышеуказанных авторов, этот антисталинский заговор, который стал своеобразным откликом на троцкистский призыв совершить новую политическую революцию и срочно ликвидировать термидорианскую сталинскую бюрократию, возник на рубеже 1933; 1934 гг.
В орбиту этого преступного заговора были вовлечены не только высший командный состав наркоматов обороны и внутренних дел, но и все бывшие лидеры внутрипартийной оппозиции — Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Н. И. Бухарин, А. И. Рыков и М. П. Томский, а также ряд бывших высших руководителей ЦИК СССР, в частности, его многолетний секретарь А. С. Енукидзе.
В связи с процессом над несостоявшимся «наполеончиком» М. Н. Тухачевским и Ко возникает и другой, куда более важный, вопрос — об общих масштабах политических репрессий в РККА, вокруг которого в годы «горбачевской перестройки» и «ельцинского лихолетья» была сознательно нагромождена куча разных небылиц и просто откровенной лжи.
Все записные антисталинисты (Д. Волкогонов, Р. Медведев, В. Коваль, Ю. Геллер, В. Мильбах, А. Печенкин) подняли настоящую истерию о том, что накануне войны был «уничтожен цвет командного состава РККА и расстреляны десятки тысяч ее первоклассных командиров».
Если в начале разоблачений «преступного сталинского режима» эта публика разоблачителей обходилась лишь общими фразами о «тотальном уничтожении высшего и старшего командного состава Красной армии» и запустила в ход давние байки генерал-лейтенанта А. И. Тодорского, опубликованные в начале 1960-х гг., то затем часть из них стала оперировать якобы документальными и достоверными цифрами.
Например, Д. А. Волкогонов заявил о 40 тыс. репрессированных командирах РККА, академик А. М. Самсонов — о 43 тыс., академик Г. А. Куманев — о 50 тыс., а в работе профессора Ю. А. Геллера и В. Н. Рапопорта «Измена Родине» (1988) вообще говорилось о 100 тыс. офицерах РККА, уничтоженных в годы сталинских репрессий.
Вскоре стали появляться и гораздо более взвешенные цифры. Например, профессор В. Д. Данилов, ссылаясь на архивные источники, утверждал, что общая цифра репрессированных офицеров РККА составляла чуть более 24, 5 человек, из которых в 1937; 1939 гг. было арестовано около 9 600 человек и порядка 15 000 — уволено из армии по разным обстоятельствам, причем в 1939; 1940 гг. в рядах РККА было восстановлено почти 11 200 человек.
В то же время член Верховного суда РФ генерал-лейтенант юстиции А. Т. Уколов на основе данных судебных органов РККА заявил, что в 1937; 1939 гг. по политическим мотивам было осуждено чуть более 8600 офицеров и т. д.
Вообще следует сказать, что в современной исторической литературе по проблеме репрессий в РККА четко выделяются две основные тенденции.
Одну из них можно условно назвать «проармейской» (О. Сувениров, В. Мильбах, А. Печенкин), так как в ней проводится мысль, что офицерский корпус РККА был элитой не только самой армии, но и всей страны в целом, поэтому все репрессии против армейских офицеров, проводившиеся НКВД СССР, были преступны в отношении судеб всей страны и являются самым страшным преступлением карательных органов СССР.
Другая явная тенденция (Д. Волкогонов, Ю. Кантор, Ю. Геллер, В. Раппопорт) имеет сугубо антисталинскую направленность, поскольку в ней прямо акцентируется внимание на первейшей роли И. В. Сталина в «организации «совершенно беспричинных и самоубийственных для страны репрессий офицерского корпуса РККА».
Из доступных источников, дающих представление о динамике формирования офицерского корпуса РККА, в научный оборот в настоящий момент введены только два достоверных архивных источника — докладные записки начальника Управления по начальствующему составу РККА НКО СССР армейского комиссара 2-го ранга Е. А. Щаденко о работе его управления за 1937; 1939 гг. с вполне конкретными цифровыми данными, характеризующими общий масштаб репрессий в РККА.
Наиболее полные сведения имеются только по сухопутным войскам, согласно которым в 1937; 1939 гг. из рядов РККА было уволено 36 898 офицеров всех родов войск — пехоты, кавалерии, артиллерии и т. д.
Из этого числа к репрессированным по политическим мотивам можно отнести лишь 28 685 человек. Причем в 1938; 1940 гг. из этого числа репрессированных офицеров 12 461 человек были восстановлены в рядах РККА, и таким образом, к началу мая 1940 г. в разряде репрессированных оказалось только 16 224 человека, значительная часть которых не была расстреляна, а содержалась в лагерях ГУЛага.
Параллельно с уничтожением рудиментарной оппозиции и чисткой армейских рядов, в 1938; 1939 гг. репрессиям подверглись и ряд бывших членов Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК, а также ряд высших военных чинов, которые не только открыто выступили против сталинской политической реформы, но и были в первых рядах активных борцов с врагами народа, в частности,
Первый секретарь ЦК КП(б)У С. В. Косиор, заместитель председателя СНК СССР Я. Э. Рудзутак, председатель Госплана СССР В. И. Межлаук, нарком финансов СССР В. Я. Чубарь, нарком земледелия СССР Р. И. Эйхе, Генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ А. В. Косарев, начальник Генштаба РККА маршал А. И. Егоров, командующий Краснознаменной Дальневосточной армией маршал В. К. Блюхер и многие другие.
По мнению ряда историков (Ю. Жуков), этот страшный удар по высшей партократии и высшему генералитету так и не принес желаемых результатов, поскольку в самоубийственном противостоянии с узким партийным руководством они сумели сохранить в полной неприкосновенности старую политическую систему, прикрытую камуфляжной сеткой новой Конституции СССР.
В ноябре 1938 г. состоялся очередной Пленум ЦК, по итогам которого было принято два совместных постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об ограничении репрессий» и «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», в соответствии с которыми были ликвидированы все внесудебные «тройки» и началась амнистия многих политзаключенных.
Кроме того, решением Политбюро ЦК генеральный комиссар госбезопасности Н. И. Ежов, который полностью вышел из-под контроля ЦК и превратил карательные органы страны в настоящую кровавую мясорубку, был снят с поста главы НКВД СССР, который возглавил бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии Лаврентий Павлович Берия.
По мнению авторитетных авторов (В. Кожинов, Ю. Жуков, Ю. Емельянов), вопреки широко распространенному общественному мнению и лживым утверждениям записных либералов (Б. Соколов, О. Хлевнюк), именно под руководством Л. П. Берия начался широкий процесс реабилитации жертв незаконного произвола, который вполне законно получил название «бериевской оттепели».
|
|
|
