 |
Билл улыбнулся, начиная легонько целовать кожу за его ухом.
|
|
|
|
- Вынужден признаться, что я тоже совершенно не скучал по студии… - такой же шепот на выдохе.
- Тогда, может, останемся тут на весь день?..
Гений приподнял голову, серьезно глядя в его глаза.
- Том, у тебя конкурс на носу, а на этой неделе практика заканчивается. Тебе еще «натуру» сдавать.
- Это точно… Не волнуйся, все успеем, – он снова уложил Билла на себя, нежно гладя его по затылку и лаская спину. – А ты что будешь с «натурой» делать?
- Допишу ту, что когда-то начинал. На скорую руку, но она не так уж плоха.
- Шутишь? Она на две головы выше, чем будет дипломный проект у любого с нашего потока.
- Я надеюсь, что все же не у любого… Зря я тебя что ли учу? – Билл жмурился от ласки и покрывался гусиной кожей.
- Не зря, но мне кажется, что с этой учебой я постарел на десять лет.
- В твоем возрасте это называется «повзрослел».
- А в твоем как это называется?
Билл хмыкнул, продолжая улыбаться.
- Последних пару лет я не чувствую, что взрослею. Разве что стал более спокойно ко всему относиться, ну, и профессиональный уровень, конечно, поднялся.
- Более спокойно относиться ко всему – это и есть взросление. А чего ты еще ожидал?
- Не знаю… Может, каких-нибудь умных мыслей…
- А то сейчас у тебя на уме одни глупости… - Том погладил бархатную кожу на его копчике и легонько провел пальцем по складке между ягодицами.
Билл втянул воздух и выдохнул.
- Я бы не назвал это глупостями, но когда твои руки там, мысли у меня совсем не о том, о чем должны быть с утра в понедельник.
- Это нормально, это тоже признак взросления, - Том улыбнулся.
Его руки не успокаивались, и Билл дышал все тяжелее.
- Да, сбрасывать в ванной напряжение, чтобы нормально… надеть штаны – это очень по-взрослому.
|
|
|
- А кто говорит про ванную?
- Уже полчаса, как мы должны были встать… мы же опоздаем, - Билл занудничал, но выгибал спину, а его улыбка и еле слышное урчание подтверждали, что он совсем не против немного опоздать.
- Угу, - Том с удовольствием перевернул его на спину начиная целовать шею и плечи.
Утро было превосходным уже потому, что он проснулся с Биллом, и не только проснулся, но день только начался. Настроение было нерабочим. В голове постоянно всплывали обрывки прошедших выходных, мысли летали далеко, и это не могло не отражаться на его холсте. Яркие солнечные пятна то и дело появлялись на картине совершенно некстати на пасмурном осеннем пейзаже.
Том прекрасно видел это, но Билл только вздыхал, сбрасывал неудавшийся эскиз и ставил на мольберт новый лист. Том удивлялся его неизвестно откуда взявшемуся терпению и старался не испытывать его, но руки упорно не слушались, сам Том злился, отчего работа лучше не становилась.
- Голова должна быть холодной, когда ты рисуешь на заказ. Если хочешь рисовать свои чувства, меняй сюжет.
Том покачал головой.
- Я не могу каждый раз переписывать картину под свое настроение. Оно пять раз за день может поменяться.
- Значит, ты должен успокоиться. Сядь, - Билл положил руки ему на плечи, начиная гладить их. – Выбрось из головы все мысли и сконцентрируйся на работе. Какое настроение у картины, такое же должно появиться у тебя. Она со светлой грустью, немного пасмурная. Посмотри в окно…
Том перевел взгляд на улицу. Пожалуй, о погоде можно было сказать, что она «со светлой грустью», но Том сомневался, что достиг такого уровня мастерства, что смог бы передать это.
- Билл, я вижу, но не думаю, что понимаю, что именно надо делать.
- Это не надо понимать, это надо чувствовать. Искусство не поддается логике, я уже говорил тебе. Это только преподаватели вам рассказывают, что и как делать, но они только этому и могут вас научить, а чувствовать они вас не научат.
|
|
|
- Может быть, мне не дано?
- Угу, на прошлой неделе было дано, а на этой уже нет.
- Ну, а что, по-твоему, нужно сделать?
Билл вздохнул, задумчиво складывая руки на груди.
- По-моему, тебя нужно выпороть как следует, но сегодня у меня на это нет сил. И с сексом по утрам надо завязывать, а то мы оба хороши, - его слова вселяли надежду, что они еще не раз будут просыпаться вместе. - Потренируемся еще до конца дня и поедем по домам, а если я завтра увижу тебя в таком же настроении, пощады не жди.
Том запрокинул голову, глядя на него снизу вверх и улыбаясь.
- А можно я приеду сегодня к тебе ночевать?
- Нет, до выходных настраиваемся на работу, а потом будем отдыхать. Если хорошо поработаем.
- Не сомневался, что ты это скажешь, - Том особо не рассчитывал на то, что он согласится, поэтому отказ его не расстроил.
Билл перевел на него взгляд и прищурился.
- На всякий случай предупреждаю, что я сегодня и все неделю намерен ночевать у отца, если тебе вдруг придет светлая мысль приехать ко мне. Мне надо тоже работать, чтобы на выходных мы могли провести время вместе.
Том хитро улыбнулся.
- Это я такой предсказуемый или ты так гениально разгадываешь любые планы?
- Они все написаны у тебя на лбу.
Вторник мог бы быть прекрасным рабочим днем… но не в этот раз. Том, конечно, слегка отошел от эйфории выходных, но этого было мало для того, чтобы понять, что такое «грусть», даже «светлая». Настроение его постоянно было приподнятым и, казалось, ничто не может его испортить, но в отдельные моменты, когда он переводил взгляд с очередного своего «осеннее-весеннего» пейзажа на мрачнеющего Билла, его душа начинала дрожать, как осиновый лист, а на картине появлялись тяжелые темные облака, которые, впрочем, тоже не вязались со светлой грустью.
С каждым неудавшимся эскизом Билл становился чернее туч на полотне Тома, и Том уже начинал молиться о том, чтобы запаса терпения ему хватило хотя бы до обеда.
- Разбавь! Разбавь ты его, наконец, чем-нибудь, чтобы я не видел этого пожара. Она вообще только желтеет и сразу же облетает. Да хоть зеленым! – гром все же грянул, когда Том, снова задумавшись, без задней мысли подарил березе кленово-красные листья.
|
|
|
|
|
|
