Влияние социальных и клинико-психологических факторов на КЖ больных эпилепсией

В настоящее время, в связи с широким утверждением биопсихосоциальной парадигмы психического здоровья и адаптации человека в контексте личностно-средового взаимодействия, все более актуальным становится изучение роли социальных факторов и социальных фрустраторов в механизмах нарушений психической адаптации и КЖ.

Для изучения роли социальных факторов в оценке КЖ был проведен уровневый и структурный анализ влияния образования, трудовой занятости, семейного положения, степени социальной фрустрированности на показатели КЖ.

Группу составили 45 мужчин (40,9%) и 65 женщин (59,1%) в возрасте от 15 до 54 лет. У 34 больных данной группы (30,9%) наблюдались генерализованные припадки, у 76 (69,1%) — парциальные приступы.

Подавляющее большинство больных — 68 (61,8%) — имели среднее и среднее специальное образование, 12 (10,9%) — неполное среднее, 17 (15,5%) — незаконченное высшее, 13 (11,8%) — высшее образование. В браке состояли только 40 пациентов (36,4%) из лиц, достигших брачного возраста. 70 пациентов (63,6%) не были заняты в трудовой деятельности, 40 (35,4%) — работали на обычном производстве. Инвалидность имели 34 пациента (30,9%).

Был проведен уровневый анализ показателей КЖ больных эпилепсией в зависимости от трудового статуса, выявивший, что трудоустроенные пациенты несколько выше оценивали физическую сферу, уровень независимости, социальные отношения, духовную сферу, общее КЖ, чем неработающие. Однако эти различия не достигли уровня достоверности.

При сравнении оценок КЖ инвалидов и больных, не имеющих инвалидности, были выявлены достоверные различия (p ≤ 0,05) в физической сфере, уровне независимости, сферах социальных отношений и окружающей среды, а также в общей оценке КЖ. Инвалиды давали более низкие оценки КЖ во всех перечисленных сферах.

При анализе показателей КЖ в зависимости от уровня образования достоверные различия были получены только в сфере социальных отношений — пациенты с более высоким уровнем образования выше оценивали свое социальное функционирование (неполное среднее — 13,917 ± 0,994; среднее и среднее специальное — 14,190 ± 0,317; высшее — 15,472 ± 0,459). Кроме того, студенты достоверно (p≤0,05) выше оценивали свое социальное функционирование (учащиеся — 15,478 ± 0,481, не учащиеся — 14,210 ± 0,300), общее КЖ и состояние здоровья (учащиеся — 13,385 ± 0,635, не учащиеся — 12,107 ± 0,270) и имели более высокий суммарный показатель КЖ (учащиеся — 86,923 ± 2,053, не учащиеся — 81,755 ± 1,195).

Больные, имеющие инвалидность, достоверно хуже (p ≤ 0,05) оценивали свое физическое, духовное и социальное функционирование, уровень независимости и окружающую среду, общее КЖ и состояние здоровья и имели более низкие значения суммарного показателя КЖ. Это свидетельствует о низкой удовлетворенности КЖ и наличии социальной дезадаптации у инвалидизированной группы больных.

Больные, получающие образование, достоверно выше (p ≤ 0,05) оценивали КЖ в духовной сфере и имели более высокие значения суммарного показателя КЖ, что свидетельствовало об их лучшей психической и социальной адаптации.

Таким образом, была установлена зависимость оценки КЖ больных эпилепсией от уровня образования, учебной деятельности, инвалидизации. Высокий уровень образования, обучение больных способствовали позитивному развитию социальных взаимоотношений и их самореализации в современном обществе, что, в свою очередь, и отразилось на субъективной оценке КЖ. В то же время установление инвалидности — одна из распространенных среди врачей форм реадаптации больных эпилепсией — приводит не только к нарушению социальных связей и финансовым затруднениям, но и к снижению степени удовлетворенности основными жизненными потребностями.

Сам диагноз «эпилепсия» является фактором, блокирующим актуальные потребности личности, мощным фрустратором как для больного, так и для его социального окружения. Взаимодействие социальных стрессоров ведет к срыву адаптации на биологическом, психологическом и социальном уровнях. В связи с этим социальную фрустрированность можно рассматривать как специфический комплекс переживаний и отношений личности больного, возникающий в ответ на действие фрустраторов (опасение развития припадков, проблемы с учебой, трудоустройством, созданием семьи, финансовые затруднения и пр.).

Общий уровень удовлетворенности у больных эпилепсией попадает в зону неопределенности результата (не является ни высоким, ни низким), а общий уровень социальной фрустрированности был умеренным. При этом социальная фрустрированность (от умеренной до сильной) отмечалась по всем шкалам: умеренная — в сферах семейных отношений, социальном окружении, профессиональной деятельности, а высокая — в сфере социально-экономического положения и здоровья.

Лица, состоящие в браке, отмечали достоверно бóльшую удовлетворенность отношениями с родными и близкими (2,099 ± 0,105), чем несемейные пациенты (2,358 ± 0,077). Это свидетельствует о том, что отсутствие семейной поддержки ухудшает психическую адаптацию больных.

На основании корреляционного анализа можно констатировать наличие обратной зависимости между уровнем социальной фрустрированности и большинством субсфер и сфер КЖ. Больные с высоким уровнем общей социальной фрустрированности достоверно хуже (p ≤ 0,01) оценивали свое КЖ в физической, психологической и духовной сферах, в сфере социальных отношений и окружающей среды, уровень независимости, общее КЖ и состояние здоровья, а также демонстрировали более низкий общий показатель КЖ.

Учитывая, что среди вторичных психических расстройств на первом месте стоят различные невротические реакции, обусловленные как реакцией личности на заболевание, так и внешними средовыми и психогенными влияниями, одной из задач данной работы стало изучение уровня тревоги и депрессии у больных эпилепсией в соотношении с КЖ.

Результаты исследования показали, что личностная тревожность у больных эпилепсией (выявлена у 30 человек — 55,45%) преобладает над ситуативной (14 человек — 26%). В большей степени в структуре личностной тревожности выражены эмоциональный дискомфорт (у 77,6%), тревожная оценка перспективы (у 51,8%), астенический компонент (у 50,0%), в меньшей степени — фобический компонент (у 33,2%) и социальная защита (у 31,4%). Это свидетельствует о том, что для больных эпилепсией характерны эмоциональные расстройства (сниженный эмоциональный фон, неудовлетворенность жизненной ситуацией, эмоциональная напряженность, элементы ажитации), астенические проявления (усталость, вялость и пассивность, быстрая утомляемость) и нарушения личностно-средового взаимодействия.

Полученные отрицательные корреляционные связи свидетельствуют о том, что больные с высоким уровнем личностной тревожности достоверно хуже оценивали свое физическое функционирование (p = 0,01), окружающую среду (p = 0,02), общее КЖ и состояние здоровья (p = 0,01), а также имели более низкий общий итоговый показатель КЖ (p = 0,03).

Высокий уровень ситуативной тревоги выявлен у 14 (26%) пациентов, при этом превалируют социальная защита (у 44,4%), фобический компонент (у 33,3%) и тревожная оценка перспектив (у 29,6%). Это означает, что у пациентов преобладали ощущения непонятной угрозы, неуверенности в себе, собственной бесполезности, общая озабоченность будущим на фоне повышенной эмоциональной чувствительности, проявления тревоги в сфере социальных контактов.

Обнаружены отрицательные корреляции между ситуативной тревожностью и сферами КЖ: чем выше был уровень ситуативной тревожности, тем достоверно хуже больные оценивали свое физическое (p = 0,01), психологическое (p = 0,01) и социальное (p = 0,04) функционирование, уровень независимости (p = 0,01), окружающую среду (p = 0,02), общее КЖ и состояние здоровья (p = 0,04), а также имели более низкие итоговые оценки общего КЖ (p = 0,01).

Наличие минимальной, легкой депрессии было обнаружено у 46 (41,8%) пациентов, умеренная депрессия — у 14 (12,7%) больных, выраженная депрессия — у 1 (0,9%). Таким образом, в исследуемой группе у 61 (55,5%) пациента были выявлены депрессивные нарушения различной степени выраженности, в которых преобладала минимальная, легкая депрессия. Уровень депрессии зависел от возраста больных — у лиц до 18 лет чаще встречалась минимальная депрессия (63,6%), а у пациентов старше 40 лет — умеренная депрессия (36,4%). Уровень депрессии также зависел от длительности заболевания (был больше выражен у лиц с длительностью заболевания более 5 лет) и наличия инвалидности (у 35% инвалидов II и I групп чаще встречался умеренный уровень депрессии).

Обнаружена обратная зависимость между уровнем депрессии и сферами КЖ: чем более выражена была депрессия у больных, тем достоверно хуже (p ≤ 0,05) они оценивали свое физическое, психологическое, духовное и социальное функционирование, уровень независимости, окружающую среду, общее КЖ и состояние здоровья, а также имели более низкие значения итогового показателя КЖ.

Таким образом, полученные данные позволили обнаружить у больных эпилепсией различную степень выраженности социальной дезадаптации (социальной фрустрированности) и хронических психоэмоциональных расстройств (депрессии и тревоги), которые негативно влияют на повседневное функционирование больного и его КЖ. Это позволяет эффективно выявлять «мишени» для психокоррекционного воздействия, направленного на изменение, прежде всего, нарушенной системы отношений личности.

Возникающая у больного эпилепсией необходимость адаптации к новым, вызванным болезнью и лечением, условиям жизни актуализирует и различные способы совладания со стрессом — копинг-поведение. От того, насколько будут эффективны используемые пациентом способы борьбы со стрессом, зависит и перспектива психической адаптации к болезни и лечению, и успешность реабилитации, и, как можно предположить, качество жизни больного.

Изучение копинг-поведения и его влияния на КЖ осуществлялось у 156 больных эпилепсией в возрасте от 15 до 67 лет; из них 67 женщин (43%) и 89 мужчин (67%). Генерализованные эпилептические припадки наблюдались у 53 больных данной группы (34 %), парциальные — у 106 (66%).

Полученные на выборке 157 больных с различными формами эпилепсии результаты свидетельствуют о средней выраженности использования ими копинг-стратегий разрешения проблем (26,4 балла), поиска социальной поддержки (23,3 балла) и низкой выраженности стратегий избегания проблем (19,9 балла). Это свидетельствует о сужении репертуара эмоционально-фокусированных и социально-ориентированных копинг-стратегий, которое обусловлено имеющимися у них особенностями (изменениями) личности — нормативностью и стеничностью в достижении своих целей, снижением критичности и отсутствием гибкости в общении и поведении, что, в конечном счете, приводит к худшей копинг-компетентности в стрессовых ситуациях и отражается на КЖ. Однако использование больными проблемо-разрешающего копинга позволяет им в целом справляться со стрессом, а более редкое использование стратегий, ориентированных на социальную поддержку, свидетельствует о часто непростых отношениях с социумом и плохих социальных навыках.

Между показателями КЖ и копинг-поведением разрешения проблем установлены многочисленные взаимосвязи. Пациенты, для которых в большей степени был характерен копинг разрешения проблем, лучше оценивали такие показатели КЖ, как жизненная активность, положительные эмоции, духовность, познавательные функции, самооценка, образ тела и внешность, подвижность, способность к работе, личные отношения, практическая социальная поддержка, возможности для отдыха и развлечения, возможности для приобретения новой информации и новых навыков. Кроме того, они выше оценивали уровень своей независимости, социальные отношения, общее КЖ и состояние здоровья, свое функционирование в психологической сфере, сфере социальных отношений. Значимых корреляций между показателями КЖ и копинг-поведением избегания проблем и поиска социальной поддержки не было выявлено.

Таким образом, недостаток эмоционально-фокусированного и социально-ориентированного копинга уменьшает разнообразие их копинг-стиля. Это снижает их социальную гибкость, приспособляемость в стрессе и повышает риск возникновения психической дезадаптации — так как больные, из-за болезни постоянно находясь в условиях воздействия социальных, семейных и профессиональных стрессоров, демонстрируют копинг-реакции не всегда релевантные (соответствующие) стрессору, особенно в неконтролируемых ситуациях, когда единственным функциональным способом выхода из нее становится избегание.

Рассматривая стратегии совладания со стрессом как индивидуально-личностный фактор, определяющий адаптивное поведение, мы можем предположить, что, коррелируя с субъективной оценкой КЖ, копинг-стратегии являются одним из основных компонентов сложной биопсихосоциальной системы приспособления личности (в данном случае больного эпилепсией) к жизненным трудностям, в числе которых наиболее значимой, возможно, является ситуация болезни.