Глава пятая, в которой неясные тревоги перерастают в настоящую панику, появляются новые сведенья и встречаются старые знакомые

Она не верила в происходящее.
Как это может быть?
Ведь если верить сведеньям Тонкс, то кроме матери слышать ребенка может только…
Нет, это невозможно!
Когда? Как?
Нет! Нет! Нет!
Гермиона почти бежала, не осознавая, куда направляется, ноги сами несли ее вперед.
- Мама?
- Ничего не говори, - почти в голос выкрикнула она, не обращая внимания, что многочисленные прохожие Косой аллеи удивленно на нее оглядываются.
Она наткнулась на кого-то, извинилась, но пройти ей не дали.
- Привет! А мы как раз идем к тебе, - виновато сказал Рон Уизли, удерживая Гермиону за локоть, а второй рукой вцепившись в свою спутницу – миловидную, светловолосую девицу.
- Здравствуйте, - приветливо произнесла незнакомка. – Я Мари Ленье. Какая удача! Мы направлялись к вам, а встретились здесь. Может быть, выберем какое-нибудь тихое кафе и посидим?
- Зачем? – выдохнула ничего не понимающая гриффиндорка.
- У Рона есть к вам разговор, - загадочно ответила та.
- Хорошо, - согласилась мисс Грейнджер, решив, что этот разговор немного отодвинет тот момент, когда нужно будет как-то обдумывать последние открытия.
Было решено выйти в маггловский мир и посидеть в летнем открытом кафе в парке неподалеку.
Блондинка все также приветливо улыбалась, но Гермиона видела, что голубые глаза девушки время от времени внимательно и задумчиво на нее посматривают.
Грейнджер уже сообразила, кто на самом деле эта мисс, но ей была не слишком интересна новая подружка Рона.
Что они от нее хотят?
Ах да! Она ведь не сообщила бывшему жениху о результатах теста на отцовство.
Наверное, за этим они и искали Гермиону.
Или опять будут предложены деньги?
А может, они попросят подписать бумагу, чтобы она отказалась от всех притязаний?
О, Мерлин, неужели Снейп…
- Что будете заказывать? – механически вежливо улыбаясь, спросила её официантка.
Гермиона огляделась. Оказывается, они уже успели устроиться за столиком.
- Чай, пожалуйста, - сказали все трое и переглянулись.
Мадмуазель Мари Ленье при этом очаровательно рассмеялась, демонстрируя пикантные ямочки на щечках. Рон Уизли смотрел на нее так, словно его ударили по голове, и он навсегда остался дурачком.
- Рон, - тихо окликнула его Мари и толкнула под столом ногой.
Рыжеволосый донжуан очнулся от своей летаргии и перевел взгляд на бывшую невесту.
- Прости меня, Гермиона! – покаянно выдохнул он. – Я очень перед тобой виноват. Ты тогда застала меня врасплох, и я совсем растерялся. Нес всякую чепуху…
- Мисс Грейнджер, - подхватила эстафету смазливая блондинка, - может быть, мои слова покажутся вам обидными, но мы с Роном тоже ждем ребенка, и мы объявили о помолвке еще до его отъезда из Франции. Я понимаю, что вы оказались в неудобном положении, и очень вам сочувствую. Мы придумали план…
- Подождите, - прервала гриффиндорка эту явно отрепетированную речь, – сначала я вам должна рассказать, что тест на отцовство оказался отрицательным. – Она перевела взгляд на Уизли. – Отец моего ребенка – не ты.
- Правда? – удивленно выдохнул тот.
- Да, - устало кивнула Гермиона, почувствовав, что ее силы на исходе, и ей совсем не хочется сидеть тут с этими людьми. - Так что если у вас все, то…
Она не договорила, так как мисс Ленье подскочила к ней и схватила за руку.
- Послушайте, Гермиона. Рон мне все-все рассказал. Мы не хотели вас расстроить, совсем нет, простите. Мы хотели предложить вам усыновить вашего ребенка.
- Что? – не веря собственным ушам, воскликнула мисс Грейнджер.
- Еще чего! – громко возмутился малыш.
- Да, мы хотели предложить вам…
- Гермиона, а как же ты одна будешь … - вместе со своей невестой заговорил Рон. – Мы можем растить твоего ребенка вместе с нашим, даже если он и не от меня!
- Да о чем вы говорите? – перебила эту странную парочку гриффиндорка. – Ни о каком усыновлении не может быть и речи. Я сама способна вырастить и содержать своего ребенка. У меня нет к тебе никаких претензий, Рон.
- Я вас понимаю, - сказала Мари, - но все-таки, может быть, мы можем вам чем-нибудь помочь?
А вот Гермиона ничего не понимала.
Она не понимала, почему Снейп слышит голос ее ребенка.
Она не понимала, зачем Рону Уизли вдруг понадобилась эта странная встреча.
И почему Мари Ленье так интересуется ее судьбой.
Хоть бы они все оставили ее в покое!
- Спасибо, - вежливо ответила мисс Грейнджер, поднимаясь со стула. – У меня все в порядке. А сейчас извините, но мне пора домой.
- Я провожу, - откликнулся Рон, но Гермиона уже твердым шагом покидала кафе.
Лишь у самого дома она заметила, что все это время Уизли шел за ней.
Остановившись у дверей, она ждала, пока он к ней подойдет.
- Прости меня, Гермиона, прости, пожалуйста!
Волшебница невольно подумала, что сегодня весь день у нее все кому не лень просят прощения.
«О, Мерлин, Снейп..»
- Не нужно, Рон, забудем. Я рада, что у тебя все хорошо.
Синие глаза на веснушчатом лице внимательно и серьезно на нее смотрели.
- Нет, я не забуду, Гермиона. Я повел себя как свинья, и мне теперь, наверное, до конца жизни будет стыдно. Когда Мари приехала вчера и рассказала, что ждет ребенка, я так обрадовался, и только потом до меня дошло, что же я натворил. Я всегда не очень-то заботился о тебе, верно?
- Послушай, мы давно выяснили, что совершенно друг другу не подходим. Наши чувства не выдержали проверку временем, - терпеливо растолковывала ему волшебница. – Иди к своей Мари и будь счастлив.
- Но как же ты? Ты выяснила от кого…? Кто отец?
- Все, иди Рон. Я так устала, - глаза Гермионы наполнились слезами, и, не ожидая от себя самой, она упала в крепкие объятия бывшего жениха.
- Ты только скажи, и я все сделаю, - сдавленно шептал тот, поглаживая девушку по спине.
- Нет, - отстраняясь от него, и утирая руками слезы, горько улыбнулась она, - я справлюсь, и у меня все будет хорошо. Ты иди, Рон, иди.
Они на прощанье еще раз обнялись и разошлись каждый в свою сторону, теперь уже навсегда.
Никто из них не заметил высокого человека в черном, который внимательно за ними наблюдал, укрывшись в тени соседнего дома.

* * *

Дома Гермиона выпила порцию успокаивающего зелья и, кое-как стащив мантию, упала на постель, заливаясь слезами. Она плакала до тех пор, пока незаметно для себя не заснула.
Вечером она проснулась от шума за окном.
Две совы старательно отпихивали друг друга крыльями и бились об оконное стекло, постукивая по нему клювами.
Устало поднявшись, волшебница распахнула створку окна и впустила драчливых птиц. Маленькая черная сова отвоевала право первой протиснуться в квартиру и напоследок мстительно клюнула свою товарку. Потом она важно опустилась на подоконник и протянула лапку с посланием.
Вторая сова обиженно ухала, устроившись на столе.
Хозяином черной птицы был Снейп.
Гермиона быстро прочла его лаконичное послание, в котором он в сухих выражениях заверял волшебницу, что все сведения, полученные им в ходе частных бесед, будут храниться строго в тайне. Слово «все» было жирно выделено. Еще Снейп осведомлялся, когда они смогут встретиться для того, чтобы начать работу.
Бывший шпион в своем письме не дал даже намека на то, зачем на самом деле обратилась к нему мисс Грейнджер. Так что попади это послание в чужие руки, никто бы не догадался о загадочных делах, связывающих двух волшебников.
Девушка горько усмехнулась.
Если бы он знал…
Старательно отогнав от себя эту мысль, она протянула руку второй сове.
Письмо от Тонкс было составлено в немного сумбурных и забавных выражениях. Она задавала бесчисленные вопросы, беспокоясь за свою подопечную, и упоминала в конце, что получила странное письмо от Снейпа, который приказал ей проверить самочувствие мисс Грейнджер. Завершающий письмо вопрос рассмешил беременную волшебницу. Он звучал так: «Чем ты околдовала Снейпа?»
Однако на самом деле смешного было мало.
Хочешь не хочешь, а от правды было не убежать.
- Не хочу носатого урода в отцы, - подал голос недовольный ребенок, и Гермиона истерично расхохоталась, смахивая выступившие на глаза слезы.
Она быстро написала ответы, пока две совы дрались за предложенное ей печенье.
Снейпу отправилось туманное послание, в котором девушка благодарила его за помощь, но не упоминала о дальнейших встречах. Примерно такого же содержания письмо ушло и к Тонкс, правда, с заверениями, что с Гермионой все в порядке.
После этого мисс Грейнджер не поленилась заблокировать камин и наложить на квартиру защищающие от проникновения неожиданных визитеров и нахальных птиц чары.
Она не хотела, чтобы ее тревожили, и забаррикадировалась в квартире, как в крепости, осаждаемой врагом.

* * *

Почти неделю Гермиона сидела, запершись в своей квартире, и общалась только со своим неугомонным ребенком.
В какой-то степени именно он не дал волшебнице замкнуться в своем отчаянии и постепенно приучил к мысли, что недавно сделанное открытие ей не приснилось.
Отгородившись от всего мира, мисс Грейнджер старательно записывала все, происходившее с ней в последние несколько месяцев.
Ей не хотелось становиться жертвой обстоятельств.
Гермиона делала то, что выходило у нее лучше всего, – она пыталась уловить логику в происходившем с ней.
Пока получалось не очень-то хорошо.
Каждый раз, когда в ее голове всплывало имя Северуса Снейпа, а это происходило довольно часто, ее сознание наполняли странные образы и видения, мучительно ускользающие, когда волшебница пыталась на них сосредоточиться. Сердце при этом почему-то щемило от боли.
Постепенно девушка смирилась с мыслью, что Северус Снейп может быть отцом ее ребенка. При этом она была готова к тому, чтобы оставить эти знания при себе и вырастить ребенка одной.
Она гнала от себя мысль, что поступает в какой-то степени трусливо, не пытаясь узнать, каким образом произошло зачатие. Но не отступила от решения выяснить, кто и почему наложил на нее темномагическое проклятье. Она просто на время отложила эти исследования и, соответственно, новую встречу со Снейпом.
Гермиона совсем не представляла, что происходит за стенами ее квартиры, и не знала, что за время ее затворничества магический мир встречал аплодисментами своего любимца-героя Гарри Поттера, после того, как в «Ежедневном пророке» вышла сенсационная статья, что победитель Волан-де-Морта разгромил на севере Шотландии остатки группировки Упивающихся Смертью.
Она не знала, что Молли Уизли, после откровенного разговора с сыном, решительно полюбила свою новую будущую невестку, к которой раньше относилась весьма неприязненно, и решила больше не беспокоить мисс Грейнджер, хотя до того собиралась нанести ей визит, настаивая на немедленной свадьбе.
Гермиона не могла бы и представить, что Северус Снейп совсем забросит работу в своей аптеке и будет часами просиживать над отчетами авроров и выпиской из Мунго, которые она ему оставила. Ей и в голову бы не пришло, что он будет поднимать все старые, легальные и не очень связи, разыскивая редчайшие магические издания, чтобы докопаться до истины и освободить беременную волшебницу от проклятья. Совсем невероятным показались бы ей мучительные душевные метания зельевара, раздумывавшего над правильностью своих поступков. Всем, кто знал Снейпа, было бы не сложно поверить в то, что он может испытывать беспричинные злость и досаду, но никто не поверил бы, что он находится в полной растерянности, и сомневается не только в своих действиях, но и в собственном здравом смысле. И во всех этих сомнениях была виновата мисс Грейнджер, отгородившая стеной молчания от всего мира.
А она не глазела из окон и не видела, что на углу улицы время от времени появляется таинственная фигура в черном, внимательно наблюдающая за входом в ее дом.
Девушка не знала, что уже несколько раз в ее квартиру прилетали совы и, покружив над домом, снова улетали. И что аврор Тонкс вместе с медиковедьмой Лавгуд, были обеспокоены ее странным поведением.
Наконец, в один прекрасный день посередине занимательного разговора со своим маленьким упрямым ребенком, который не хотел становиться носатым точно так же, как и рыжим, раздался ужасающий грохот сорванной с петель двери.
- Ух ты, посмотри! Какой он сильный и симпатичный! – закричал в восторге от нового развлечения малыш, увидев образ входящего в комнату Гарри Поттера. – Может, этого в отцы возьмем? Хотя он какой-то лохматый, да и еще очкарик в придачу, - немного подумав, разочарованно протянул он.
- Гарри! – воскликнула Гермиона, бросаясь в широко раскрытые объятия лучшего друга.
- Ну ты нас и напугала, Гермиона! - после того, как страсти улеглись, дверь была установлена на место и охранные чары восстановлены, произнес победитель Волан-де-Морта. – Тонкс рвет на себе волосы, особенно после того, как в Аврорате ознакомились с моим отчетом.
- Почему? – удивленно поинтересовалась девушка.
- Я тебе все расскажу, - серьезно пообещал Гарри, - только после того, как ты объяснишь мне, что тут с тобой происходит. Тонкс так сумбурно тараторила, что из ее речи я понял только то, что нужно срочно с тобой встретиться.
И Гермиона начала свой рассказ.
- Мерлин великий, - прошептал ее старинный друг, после того, как она откровенно выложила ему всю свою историю, умолчав лишь о том, что Снейп тоже слышит ее малыша. – Ребенок из пророчества… Нужно срочно организовать охрану вокруг твоего дома.
- Что? Пророчество? Какое пророчество? – переспросила напуганная мисс Грейнджер.
- Сейчас расскажу, - ответил взволнованный Поттер, нервно расхаживая по комнате. – Мы ловили группу Упивающихся Смертью, которые похитили предсказательницу из Болгарии и укрылись с ней в горах Шотландии. Так вот, эта мадам Кассандра предсказала, что скоро родится ребенок неимоверной силы – союз Змеи и Льва. Тот, кто возьмется за его воспитание, сможет получить самого сильного мага всех времен и народов. Если дитя вырастет в любви и ласке, он будет сильнейшим светлым магом, но он может стать и темным, если попадет в руки злых людей. Ты понимаешь, что твой ребенок тоже подходит под это пророчество? Самые известные семьи колдовского мира, ожидающие прибавления семейства, в экстренном порядке предпринимают все меры, чтобы обезопасить своих беременных женщин. Широкой огласки пророчество еще не получило, но, как ты понимаешь, это вопрос времени.
- Нет, не может быть, - шептала Гермиона. – Только не мой ребенок…
- Может быть, и нет, - серьезно посмотрел на нее Гарри. – Но его невероятные способности, хотя он еще не родился, и то, что Тонкс откопала о таких случаях, по-моему, должны вызывать у тебя тревогу. А твои проблемы с памятью? Темномагическое проклятье? – все больше распалялся он. – Нет, я немедленно вызываю отряд авроров и они будут круглосуточно дежурить около твоего дома и сопровождать тебя, куда бы ты не пошла.
Гермиона уже была на грани паники. Но Поттер продолжал:
- А еще ты немедленно свяжешься со Снейпом, хотя мне эта идея и не очень нравится, и будешь работать с ним до тех пор, пока вы не выясните, что за проклятие наложено на тебя, и как его можно снять.
- Но Гарри!
- Нет, Гермиона, ты сама должна понимать, что мы не в игрушки играем.
- Хорошо, - обреченно пробормотала она.

Глава шестая, в которой к Гермионе возвращаются воспоминания, а зельевар Снейп ищет ответы на вопросы и находит даже больше, чем ожидал

- Я не могу пробиться, - устало откинулся на спинку кресла Северус, после утомительного для обоих сеанса легиллименции. – Блоки мощные, а впечатление - как будто там ничего и нет. Но вот что удивительно, существует определенная закономерность…- пробормотал он.
- Какая? – живо поинтересовалась Гермиона.
Снейп внимательно на нее посмотрел и ничего не ответил.
Они сидели в квартире волшебницы уже который час, но зельевару ничего не удавалось сделать.
- Почему он нам ничего не рассказывает? – недовольно проворчал ребенок.
Северус при этих словах зачарованно уставился на живот Гермионы.
- Это удивительно, - прошептал он.
Волшебница нервно заерзала в кресле, зажмурившись от неловкости ситуации. Она мысленно взмолилась, чтобы малыш замолчал.
- А вот действия Поттера совершенно неразумны, - тем временем сказал зельевар, – вокруг вашего дома торчат авроры и любой мало-мальски опытный волшебник сразу их обнаружит. Это то же самое, что вывесить на доме объявление, что ваш ребенок – из пророчества.
- Вы тоже знаете? – удивленно вскинулась встревоженная волшебница. – Откуда?
Снейп усмехнулся.
- Не переживайте, ваш Поттер самолично взял с меня магическую клятву, что я никому не выдам тайну. А о пророчестве в определенных кругах знают уже давно. Но если это правда… - он задумчиво покачал головой, пристально вглядываясь в лицо собеседницы.
На Гермиону снова нахлынули странные, волнующие ощущения.
Ее тянуло к этому загадочному волшебнику, и она не могла с этим ничего поделать.
- Ладно, - сказал Северус, вставая с кресла, - у меня есть кое-какие мысли, и как только я проверю эту информацию, я напишу. Не провожайте, мисс Грейнджер, не нужно.
И, пока он шел к двери, он успел проговорить сложную латинскую формулу и совершить замысловатые пассы волшебной палочкой.
«Авроры аврорами, а дополнительные охранные чары еще никогда лишними не были», - рассуждал он при этом.

* * *

Через два дня необычайно взволнованный зельевар вернулся в квартиру мисс Грейнджер.
Нетерпеливо отмахнувшись от предложенного Гермионой чая, он энергично расхаживал по комнате, время от времени взъерошивая волосы.
- Все оказалось просто, - рассказывал он, - когда я сопоставил стершиеся из вашей памяти воспоминания со своими.
- С вашими? – не то, чтобы очень удивленно, проговорила волшебница.
- Да, вы потом все поймете, - нетерпеливо взмахнул он рукой. - А проклятие это оказалось вовсе не темномагическим, а просто сильным женским колдовством. Оно, конечно, тоже не относится к светлым заклинаниям, но и в особо запретные не попадает. Я не понимаю, кто мог бы это сделать, потому что в прямом смысле соперницы у вас не было…
- Какой соперницы? Ничего не понимаю, - произнесла озадаченная волшебница.
- Заклинание, которое на вас наложили, обычно накладывают жены на любовниц своего неверного мужа. После этого все воспоминания об объекте страстной влюбленности у жертвы такого колдовства пропадают. Никогда бы не подумал… Но факты – вещь упрямая.
- Да объясните мне, наконец, все понятным языком, а не этими вашими недомолвками! - возмутилась Гермиона. – И скажите, Мерлин вас побери, можно снять это проклятие или нет?!
Снейп остановился, внимательно и как-то по-особенному глядя на нее. Казалось, в его глазах притаилась тихая, обреченная печаль.
- Да, - наконец произнес он, - я смогу. Для вас это совершенно безопасно. Только должен предупредить, что проклятие вернется к тому, кто его накладывал, и последствия зависят от того, с каким умыслом его к вам применили. В течение трех дней вам нельзя видеться ни с одной особой женского пола, иначе она снова передаст эту отрицательную магическую энергию вам и в этот раз уже необратимо. Я не думаю, что дойдет до летального исхода, но тяжелый вред здоровью… В общем, я вас предупредил. Никаких визитов в течение трех, нет, лучше четырех дней. Вы поняли?
- Да, поняла. Давайте уже его снимать!
Северус вздохнул при этих словах и, явно волнуясь, переспросил:
- Вы точно решились? Уверены, что хотите вернуть эти воспоминания?
- Конечно, хочу! Почему нет?
- Вообще-то, - криво усмехнулся он, - они могут оказаться для вас большим потрясением.
- Значит, будет потрясение, - твердо проговорила волшебница. – Ничего, меня уже трудно чем-либо удивить.
Через несколько минут она уже так не думала.
Какое потрясение?
Это был настоящий шок!
Удар кувалдой по голове!
А утерянные воспоминания постепенно высвобождались, всплывая в ее голове яркими цветными картинками.
Снейп был прав: вся блокированная память была связана с одним единственным человеком.
И этим человеком был сам Северус Снейп.
Гермиона совсем не ошибалась: несколько месяцев назад она действительно подружилась с нелюдимым, угрюмым зельеваром.
Проводя за переводом сложного рецепта много часов, они постепенно проникались друг к другу уважением. В душе волшебницы все всколыхнулось, когда она вспоминала быстро растущую симпатию к этому умному, саркастичному мужчине.
После того как, она рассталась с Роном, это чувство взаимной привязанности стало расти как на дрожжах.
Вместе со Снейпом они обсуждали все, начиная с научных открытий и заканчивая способами размножения флоббер-червей.
Дважды зельевар приглашал ее на ужин. Это были вовсе не романтические, но зато необычайно познавательные встречи, и они еще больше сблизили двух волшебников.
А в тот день, когда на Гриммо все праздновали победу над Волан-де-Мортом и были немного навеселе, они проскользнули в библиотеку, и она бесстыдно первая его поцеловала, а он прямо на столе неистово, исступленно овладел ей…
Это был их первый и единственный раз, и результатом именно этого соития стал маленький малыш, росший в ее животе…
Воспоминания возвращались стремительно, чувства Гермионы смешались: прошлое причудливо переплеталось с настоящим. И в какой-то момент она почувствовала, что больше не выдержит этой мощной волны, захлестнувшей ее с головой.
Она еще успела услышать тонкий голосок звавший ее:
- Мама! Мамочка!
Но потом ее поглотила милосердная черная тьма.
- Ну что ты сидишь? – кричал испуганный ребенок оцепеневшему Снейпу, который все это время сосредоточенно наблюдал за сменяющими друг друга эмоциями на лице своей то ли потерянной, то ли вновь обретенной возлюбленной.
- Папа, папа! Сделай же что-нибудь! Маме ведь плохо.
- Что? – сдавленно просипел Северус. – Что ты сказал?
- Маме нужно помочь! – терпеливо повторил ребенок. – И кроме тебя, отец, сделать это больше некому.
Ошарашенный, шокированный, оглушенный одним коротким словом: «Папа» Снейп, был близок к тому, чтобы присоединиться в глубоком обмороке к Гермионе Грейнджер.
Широко хватая открытым ртом воздух, он буквально разрывался на части от охвативших его чувств.
Здесь было все: и недоверие и надежда, и страх, и отчаянная радость, и безумные сожаления, и слепая злость.
Он то погружался на дно океана, где мучительный холод сдавливал его грудную клетку, то взмывал на самую высокую в мире вершину, дотягиваясь рукой до небесных светил и купаясь в их восхитительных лучах.
Его трясло от наплыва чувств, как в лихорадке.
Он не верил, боялся поверить, но отчаянно надеялся… и снова замирал в оцепенении от страха.
Наконец, опустившись на колени возле кресла, в котором полулежала все еще не пришедшая в себя волшебница, он трясущейся рукой направил на нее палочку и произнес бодрящее заклятье.
Осторожно, почти благоговейно, он взял ее маленькую ручку в свою, а другую руку медленно опустил на ее круглый животик.
В тот незабываемый миг, когда он в первый раз почувствовал движение своего ребенка, приветствующего его, Гермиона открыла глаза.
Во взглядах обоих было одинаковое смятение.
Они молчали, пытаясь прочитать в глазах друг друга ответы на многочисленные, наболевшие вопросы.
Их сердца забились в унисон, а волнение нарастало, грозя лишить волшебников остатков самообладания.
Наконец Гермиона выпрямилась в кресле, отодвигаясь от Северуса, и сдавленно прошептала:
- Я бы хотела остаться одна.
- Мама! А я папе все рассказал, - заявил озадаченный ребенок.
Гриффиндорка зажмурилась и выдохнула:
- Пожалуйста.
Снейп неловко поднялся на ноги, и со следами явного смятения на лице, хрипло произнес:
- Я… пойду.
Они еще с минуту оставались на своих местах, сцепившись смятенными взглядами, пока зельевар резко не повернулся и стремительной походкой не вышел из комнаты.
Гермиона устало откинулась на кресло совершенно разбитая и опустошенная.
- Мама, я ничего не понял. Папа нас не любит?

* * *

Вечером Снейп вернулся.
С непроницаемым лицом и банкой малинового варенья в руках.
Гермиона молча распахнула ему дверь и пошла на кухню заваривать чай.
- Он пришел, мама, он пришел! – громко шептал малыш. – И принес мое любимое варенье. И ведь он совсем не такой уж урод! Да, мама?
Но волшебница не отвечала.
Неловкость буквально витала в воздухе.
Мисс Грейнджер совсем не представляла, что должна делать дальше.
Она машинально выключила чайник, залила кипятком заварку и выставила на поднос чашки.
Когда она вошла в комнату, Снейп стоял у камина, все еще сжимая в руках банку с вареньем, и по его лицу невозможно было ничего прочитать.
Быть может, более наблюдательный человек увидел бы, что на шее невозмутимого с виду мужчины в бешеном ритме бьется голубая жилка, и что костяшки его пальцев побелели от напряжения, но Гермиона сама была в смятении, и поэтому ничего не заметила.
Все также молча волшебница осторожно вынула банку из рук зельевара и разлила варенье по маленьким розеткам.
Душистый аромат чая и малины разлился по комнате.
Северус неловко сдвинулся с места и осторожно присел на краешек кресла.
Молчание становилось все более смущающим.
Наконец, сообразительный малыш попытался разрядить это неудобное положение.
- Я буду варенье. А ты, папа?
Черные глаза метнулись от лица Гермионы к ее животу и вернулись обратно.
- Да, - хрипло кашлянув, произнес Снейп, и неуклюже взял в руки чайную чашку.
- Очень вкусно, - продолжал тянуть на себе бремя разговора, жизнерадостный малыш. – Ты где его покупал? Мама в магазине брала совсем другое. А у тебя оно вкуснее.
- Я, - неуверенно начал зельевар, - варю его сам. По рецепту моей матери. Послушайте, Гермиона… - он осекся, увидев серьезный взгляд девушки, безмолвно предупреждающий его о чем-то.
Снова на несколько долгих минут в комнате воцарилось молчание.
- Я думаю, - снова начал говорить Северус, - нам нужно многое обсудить. Конечно, мое поведение показалось вам странным, но ведь я даже не подозревал, что вы ничего не помните.
Он вскочил с кресла, и все больше приходя в возбуждение, стал расхаживать по комнате.
- Вы назвали меня проституткой, - ровным голосом сказала гриффиндорка. – А еще…
Снейп остановился, зажмурившись и сжав кулаки и, казалось, зарычал.
По крайней мере, Гермиона именно так подумала о том звуке, который издал зельевар.
- Да, - наконец выдохнул Северус, - я так сказал, и прошу прощения. Но я думал… Черт! Тогда на Гриммо я ждал вас в зале, как мы и договаривались, но вас все не было и не было. И тогда я пошел вас искать. Как вы думаете, какая картина открылась мне в библиотеке? И это после того, когда мы там с вами…
- И что же вы видели? – прищурившись, спросила волшебница.
- Я видел, как вы голая в обнимку с таким же голым Уизли, валялись на диване, - выпалил Снейп. – Что я, по-вашему, мог подумать? А до этого вы весь вечер хихикали с близнецами и любезничали с Поттером. Я ревно… не понимал, зачем вы все это делаете, а потом я был просто не в состоянии соображать… Мужчине трудно пережить, когда его… Мерлин! Я тогда ушел и решил никогда больше к вам не приближаться. А потом вы заявляетесь в аптеку, безмятежно мне улыбаетесь и заказываете зелья для беременных!
Северус остановился и молящим взглядом уставился на нее.
- Я не знал, - прошептал он.
- А я ничего не помнила, - откликнулась Гермиона. – И с Роном… Вы ведь поняли, что ничего не было и не могло быть?
- Да…
Снова воцарилась тишина.
Было слышно, как на улице кто-то громко переговаривается, откуда-то издалека доносился заливистый собачий лай, а волшебники все не находили слов, чтобы преодолеть обоюдное смущение.
- Я сам все испортил, да? – вдруг откровенно заявил Северус с коротким горьким смешком. – Если бы я тогда…
- Я не знаю, - тихо сказала Гермиона, покачав головой. - Какая теперь разница? Только я не понимаю, кому и зачем было нужно накладывать на меня заклятие. Я не верю, что это сделал Рон. Зачем бы ему?
Снейп раздраженно прищурился и, немного попридержав свой скорый на расправу язык, коротко заметил:
- Вы всегда защищаете этого рыжего недоумка, но сейчас я с вами полностью согласен. Вас прокляла женщина.
- Да, я помню, - рассеяно ответила волшебница, - знаете, я себя очень странно сейчас чувствую, как будто раздвоилась.
Зельевар стиснул зубы и резко отвернулся к окну.
- Вам нужно переехать ко мне, - вдруг заявил он. – Все эти авроры – это просто смешно. Я сам обеспечу вашу защиту, и уж поверьте, никто не сделает этого лучше меня.
Он произносил эту тираду, все еще глядя в окно, но по его напряженной спине было заметно, что он со страхом ожидает ее ответа.
- Я… - запнулась Гермиона, - я не думаю, что это хорошая идея.
Плечи Снейпа уныло опустились.
-Значит, - повернулся он к ней лицом, - вы мне не позволите… защищать вас?
Волшебница смущенно качнула головой.
- Да нет, почему же? Просто я не готова к тому, чтобы переехать к вам. Вы можете приходить и…
Стена неловкости мешала им произнести вслух слова, которые они хотели бы сказать друг другу.
- Тогда я приду завтра?