 |
Помост в пристройке к торговому павильону 3 глава
|
|
|
|
Наконец, я нажала на кнопку магнитофона и, под зазвучавшую в полутёмном зале библиотеки восточную мелодию, чувствуя босыми ногами грубый ворс тонкого затоптанного ковра, начала свой танец, сопровождаемый мягким перезвоном колокольчиков, привязанных к моей лодыжке.
На некоторое время я потерялась в своих эмоциях. Я танцевала, или вернее, согласно моим планам пробовала танцевать, как если бы я была простой рабыней, переполненной потребностями и страхом, перед теми, кто владел ею, её телом, её жизнью и смертью, перед её владельцами.
Вдруг из моей груди вырвался поражённый крик. В звоне колокольчиков и водовороте юбки я замерла как вкопанная. Потом, прижав руки ко рту, я шарахнулась назад.
- Кто здесь? – выкрикнула я, обращаясь к мрачной фигуре, появившейся из тени стеллажа, стоявшего в нескольких шагах от меня.
Я рефлекторно прикрыла руками грудь. До меня внезапно дошло, сколь неприлично я выгляжу, босая, с колокольчиками на одной лодыжке и браслетами на другой, мелькающими в разрезах юбки голыми бёдрами, неприкрытым животом и обнаженными руками и плечами. Да ещё эти варварские бусы на моей шее! Моя грудь, прикрытая лишь алым бюстгальтером, тяжело поднималась и опускалась. То ли из-за физических упражнений, то ли от испуга, охватившего меня, вдруг стало тяжело дышать. Наконец, я выставила руки перед собой, как если бы пытаясь отстраниться от этой крупной тёмной фигуры, и отступила назад ещё на пару шагов.
- Кто Вы? – крикнула я снова.
- Уж не собираешься ли Ты играть со мной в игры? – поинтересовался странно знакомый насмешливый мужской голос.
- Что вам здесь нужно!
- Неужели так трудно догадаться?
- Библиотека закрыта, вам нечего здесь делать, - сказал я. - Уходите!
|
|
|
- Как раз таки мне здесь есть чем заняться, - усмехнулся незнакомец. – Мы здесь по делу
Я испуганно осмотрелась, и новый крик помимо моей воли вырвался из моей груди. Справа стоял другой мужчина. Из тени слева и позади меня появился ещё один! Тот, что был по правую руку от меня, спокойно нажал на кнопку магнитофона, и в зале стало тихо.
Я на секунду замерла, пытаясь собрать свои разбегающиеся мысли, а потом, звеня колокольчиками, и путаясь в развевающейся юбке, внезапно бросилась между мужчинами, тем, что был передо мной и его товарищем справа от меня. Пробежав между столами и стеллажами и краем глаза отметив, что один из мужчин, кажется тот, что был справа, последовал за мной, я сбежала вниз по лестнице на нижний уровень и бросилась к чёрному ходу. Каждое моё движение сопровождалось предательским звоном колокольчиков.
Несмотря на мои дикие рывки, тяжёлая дверь даже не шелохнулась. В пору было впадать в отчаяние. Я готова была, не задумываясь о последствиях, выскочить на ночную улицу, в том виде, в котором только что танцевала. Но дверь не сдвинулась с места. Более того, я обратила внимание, что ручка оказалась тёплой. Такими же тёплыми но ощупь были и области вокруг петель. У меня перехватило дыхание. Дверь была заварена! Её не просто заперли. Замок и петли были расплавлены! Эта дверь оказалась для меня бесполезной. Тут сзади послышались тяжёлые шаги. По той лестнице, по которой я попала сюда, неторопливо спускался один из мужчин. У меня остался только один путь отсюда, снова вверх по другой лестнице, на основной уровень, в главный зал библиотеки. У меня ещё теплилась надежда проскочить к главному входу. Тщетно. Там уже стоял тот из них, кого я увидела первым. Он, насмешливо глядя на меня, демонстративно прятал в карман какой-то небольшой предмет. Всё, у меня не осталось сомнений, что и эта дверь теперь запечатана тем же способом, что и предыдущая! Причём, что-то мне подсказывало, что сами они смогут легко открыть дверь, возможно, с помощью того же прибора. Они владели технологией, о которой я не то что не знала, но даже и представить себе не могла её существования, и это напугало меня ещё больше. Повернувшись на месте, рванулась назад, снова к тому месту зала, где я впервые столкнулась с незнакомцами. Когда стол возврата литературы оказался по левую руку от меня, а стол информации впереди и справа, а резко повернула влево и побежала вдоль широкого прохода между рядом стеллажей и туалетами. Боже, в конце этого прохода стоял мужчина. Возможно, это был тот же самый, кто сразу начал преследовать меня. Следующим порывом было запереться в дамской комнате, но дверь, криво свисавшая с одной петли, не оставила мне надежды. Я даже не слышала, как её сломали. Похоже, снова результат использования их загадочного прибора, способного плавить металл. И эта дверь оказалась бесполезной! Там теперь не спрячешься! Я вскрикнула от досады. Впрочем, в моей голове тут же мелькнула мысль, что спрячься я там, и я сама бы залезла в ловушку и захлопнула дверку. Что им стоило открыть эту дверь? Думаю, не сложнее, чем закрыть или открыть все остальные. Тогда зачем они установили эту дверь криво подвешенной? У меня появилось нехорошее предчувствие, что возможно, так они просто сообщают мне, что для меня здесь нет ни единого шанса спастись, и никакого места, чтобы спрятаться. Похоже, их это развлекает! Был в этой сломанной двери и некий символизм. В моей культуре мужчины не могут войти в дамскую комнату. Это место и его окрестности – табу для мужчин. Это было место, куда женщины могли пойти и чувствовать себя защищёнными. Но теперь, это выглядело так, что меня лишили даже этой иллюзорной безопасности, этого жалкого надуманного соглашения, якобы способного дать мне убежище. Мне негде было спрятаться! Мне не оставили места, где я могла бы быть в безопасности! Мне вдруг пришло в голову, что эти мужчины прибыли из местности, где, возможно, ни одна женщина, или ни одна женщин определенного сорта, не могла быть полностью в безопасности. В голове билась пугающая мысль, что они могли происходить из тех мест, где они имели право следовать за женщиной, или женщиной определённого сорта, куда угодно. Я рванулась прочь, по широкому проходу обратно к столу информации. Стоп. Я внезапно остановилась в конце коридора, чуть было не вылетев в главный зал. Проклятые колокольчики своим звоном выдавали каждое моё движение. Я вдруг испугалась, что мчась сломя голову, сама брошу себя в руки одного из мужчин. Я бросила дикий взгляд через плечо. Преследователь приближался. Я метнулась направо, снова к главной двери библиотеки. Во мне теплилась надежда, что первый мужчина, тот, кого я увидела первым, и которого я уже знала, больше не блокирует их! Напрасная надежда, он всё ещё стоял там! Вскрикнув от досады, я бросилась через открытое пространство, мимо стола информации и конторки, мимо отдела периодики, в читальный зал. Там имелась ещё одна дверь, выходившая на озеро. Бесполезно, и эта дверь оказалась запечатана. В отчаянии, я попыталась поднять одно из небольших кресел, рассчитывая разбить им одно из высоких узких окон. Но даже это кресло оказалось слишком тяжелым для меня. А преследователь был уже совсем близко, практически за моей спиной. Даже если бы я подняла кресло, он достиг бы меня раньше, чем я додралась бы до окна. Бежать! Назад, снова в главный зал библиотеки. Они не никуда не спешили. Им ничего не стоило догнать меня сразу, но кажется, они сами давали мне возможность побегать, возможно, тем самым, предоставляя мне шанс научиться, научиться как женщине, что это такое – бегать от мужчин. Я быстро пересекла открытое пространство в центральной части библиотеки и, добравшись до железной лестницы, взлетела по ней на верхний уровень, где у нас был отдел биографий и беллетристики. Краем сознания отметила странные ощущения, возникшие в моих босых ступнях, пробежавших по железной поверхности. Интересно, поднимался ли здесь кто-либо когда-либо босиком? Подозреваю, что нет. Возможно, рифленая поверхность ступеней, также почувствовала себя странно, когда по неё прошлёпали мои босые ноги. Остальной пол верхнего уровня был застелен коврами. Забежав в один из проходов между стеллажами, я замерла и прислушалась. Мужчина медленно поднимался следом за мной. Я вздрогнула, лодыжка дёрнулась, совсем немного, но достаточно, чтобы тихий звон колокольчиков выдал меня. Они узнали, где я нахожусь! Бежать! Снова. Вскрикнув от досады, я бросилась дальше, абсурдно, испуганно, дико, несчастно, заливаясь слезами, извещая преследователей о каждом своём шаге заливистым перезвоном колокольчиков. На сей раз, я затаилась в дальнем конце самого дальнего от главного прохода узкого бокового коридора между стеллажами. Я надеялась, что оказалась как можно дальше от того места, где, как мне казалось, находился мужчина. Там я присела, и начала лихорадочно возился с узлом на шнурке с колокольчиками. Ничего у меня не получилось. Слишком темно было в проходе. Да даже будь здесь светло, всё равно понадобилось бы изрядно времени, чтобы избавиться от шнурка. Я слишком хорошо его завязала, подумала я с горечью. Я сама затянула этот узел. Тогда мне показалось, что я поступаю верно. Ведь я собиралась играть роль рабыни, которая знает, что её колокольчики должны плотно сидеть на ней. Во-первых, по психологическим причинам, она знает, кем она является, и ощущает весь эротический и оскорбительный смысл этих колокольчиков, и то, что она помечена ими подобно домашнему животному. А во-вторых, да и в-третьих тоже, конечно, по чисто механическим причинам, чтобы они отзывались на каждое её малейшее движение, даже при самых медленных и лёгких па её танца, и в то же время не развязаться и не слететь даже при самых резких и быстрых движениях, когда темп внезапно возрастает.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Я всхлипнула. Я не смогла освободиться от колокольчиков. Даже сейчас, отзываясь на мои тщетные попытки, они издавали свои тихие предательские звуки. Тогда я попыталась замереть. Я обеими руками прижала их к ноге, пытаясь держать их и мою лодыжку абсолютно неподвижно. Но я тяжело дышала. Я ничего не могла поделать с собой. Слезы катились по моим щекам. Сейчас именно мое дыхание, и ничто иное, выдавало меня. На любое даже самое осторожное движение моего тела, даже дыхание, колокольчики отзывались тихим звоном. Я напряжённо всматривалась вдоль прохода. Вскоре, к моему отчаянию, в начале прохода, выросла, казавшаяся в темноте необыкновенно высокой и страшной, фигура моего преследователя, смотревшего на меня сверху вниз. Это опять был тот самый из них, который так спокойно, стойко, но неотступно следовал за мной сначала на нижний уровень, потом по другой лестнице снова наверх, в широкий коридор между стеллажами и туалетами, потом через открытое пространство главного зала в район главного входа и наконец, сюда вверх по лестнице. Подскочив на ноги, больше не заботясь о колокольчиках, метнулась прочь от него, воспользовавшись узким зазором между ограждающими перилами верхнего уровня и полками. В западной части верхнего уровня была вторая лестница, ведущая вниз, на главный уровень. Там никого не было, и я сбежала вниз, прошлёпав по ступенькам. От лестницы я бросилась, петляя между столами и стеллажами в западной части главного зала, где мы держали большинство наших справочных материалов. До меня донеслись мужские шаги. Преследователь, шёл вниз по железной лестнице вслед за мной. Я поспешила заскочить в один из проходов между стеллажами заполненными справочной литературой. Там, в коридоре я присела на корточки и замерла, обратившись в слух. Бесполезно. Он вошёл в проход. С криком отчаяния я вскочила и, звеня колокольчиками, добежав до конца прохода, повернула в промежуток между полками и стеной, выскочила в проход, и … попалась! Скорее всего, он уже ждал меня на этом самом месте. Его руки сомкнулись на моих плечах. Он держал меня, как ребёнка, совершенно беспомощную. Не схвати он меня, и я, неспособная остановиться, буквально врезалась бы в него. Наверное, со стороны могла показаться, что я сама бросилась в его руки. Он слегка отодвинул меня от себя, и теперь держал перед собой. Я чувствовала себя совершенно беспомощно, с плечами, зажатыми в его подобных железу, руках. Да, это был он, тот самый незнакомец, с которым я столкнулась около трёх месяцев назад в этой библиотеке, более того, именно в этом проходе, и даже на том же самом месте этого прохода, что и в прошлый, так озадачивший и напугавший меня раз. И тот же «Словарь Классических древностей» Харпера, вон он стоит на прежнем месте. Я узнала его ещё несколько минут назад, почти сразу, перед тем, как в ужасе начать своё безнадёжное бегство. Я узнал его даже прежде, чем он заговорил. Моё женское сердце, совершенно точно узнало его, даже, несмотря на полумрак, царивший в библиотеке. Я испугалась его до дрожи в коленях в первый раз. И вот теперь я была в его руках. Он немного приподнял меня перед собой, настолько легко, словно я была ребёнком. И я беспомощно повисла в его руках, лишь кончиками пальцев ног едва-едва касаясь ковра. Мужчина сверлил меня взглядом, вглядываясь в глубину моих глаз. Его руки до боли вцепились в мои плечи. Я задрожала, и отвернула голову, не в силах выдержать его пристального взгляда. Я была напугана почти до полуобморочного состояния. Он немного опустил меня, так, чтобы я могла стоять. Но я не смогла удержаться, ноги не слушались меня, и подгибались, отказываясь держать мой вес. Я оставалась в вертикальном положении, только потому, что он удерживал меня на весу. Сзади появился второй мужчина, мой преследователь. Тогда первый отпустил мои руки, и я, слабая и испуганная, неспособная ни думать, ни держаться на ногах, просто ркхнкла перед ним на колени.
|
|
|
- Смотри вверх, - приказал мужчина, и я не решилась перечить ему. – Уверен, Ты узнаёшь это место.
- Да, - кивнула я, непроизвольно бросив взгляд направо, где в темноте, стоило мне протянуть руку, и я смогла бы дотронуться до книги, стоявшей на нижней полке, на её законном месте.
Вероятно, с того случая, произошедшего несколько месяцев назад никто больше не заинтересовался «Словарём Классических древностей» Харпера, и он так и простоял на полке этого стеллажа. Я снова подняла глаза на него. Итак, я опять оказалась на том же самом месте и в той же самой позе, где за месяцы до этого, словно совсем в другой реальности уже стояла перед этим мужчиной. Конечно, в тот раз я была услужливой библиотекаршей, послушно исполнявшей требования властного клиента. А ещё тогда был ясный день, и я была полностью и скромно одета. На мне были простые, неброские и достойные предметы одежды, блузка с длинными рукавами, тёмный свитер, простая юбка, тёмные чулки и туфли на низком каблуке. В действительности, это в точности соответствовало дресс-коду библиотеки, недвусмысленно описанному на плакате, висевшем на стене над нашими шкафчиками в раздевалке для сотрудников. Во только теперь всё очень отличалось. В этот раз наша встреча состоялась не в ясный день, а поздним тёмным вечером. Да и всё остальное сильно отличалось. Я была перед ним одна, абсолютно, пугающе одна. Теперь я снова стояла на коленях, но не в блузке, свитере и юбке. В этот раз я стояла на коленях полуобнаженной, в бусах, монистах и шёлке.
- Ты помнишь «Словарь Классических древностей» Харпера? – осведомился мужчина.
- Да, - дрожащим голосов ответила я.
- А Ты помнишь тот лист бумаги, что лежал между страниц этой книги?
- Да, - кивнула я.
- Что там было написано? – спросил он.
- Там было написано: «я – рабыня», - заикаясь ответила я.
- Скажи эти слова, - велел мужчина.
- Я - рабыня, - повторила я.
Тогда он наклонился надо мной и, взяв меня за левую руку, рывком вздёрнул на ноги, и потащил, сначала вдоль по проходу, держа меня у своего бока, потом через открытое пространство главного зала библиотеки, в северную его часть, к столу информации. Лишь там моя рука была освобождена из крепкого и болезненного захвата.
- На колени, - скомандовал он, и я безропотно опустилась коленями на ковёр.
Автоматически, я разгладила юбку на бёдрах, так, чтобы это она привлекательно облегала их. Мужчина улыбнулся, от его взгляда не укрылся мой рефлекторный жест. В смущении я опустила голову.
Третий мужчина, не участвовавший в погоне, стоял здесь же, около одного из столов. Причём на столе перед ним стояла открытая коробка, которой раньше здесь не было.
- Вы видели, как я танцевала? – не поднимая головы, отважилась я задать мучивший меня вопрос.
- Смотри на меня, - приказал он, а когда я подняла голову, он утвердительно кивнул и сказал: - Да, видели.
Я печально склонила голову. Предполагалось, что никто не увидит, как и что я танцую, тем более то, как я танцевала этой ночью!
- Но Ты остановилась, не закончив своего танца, более того, сделала это без разрешения, - напомнил мужчина. – Значит, Ты должна начать свой танец снова и дотанцевать его до конца.
Я снова, на этот раз пораженно уставилась на него.
- И это будет первым разом, когда Ты будешь осознанно танцевать перед мужчинами, - добавил мужчина.
- Откуда Вы знаете, что прежде я никогда не танцевала перед мужчинами? - озадаченно спросила я.
- Ты думаешь, что мы не наблюдали за тобой, - усмехнулся он, - и что мы о тебе ничего не знаем?
- Я не смогу танцевать перед мужчинами, - пробормотала я, на что мужчина только улыбнулся. - Я не буду!
- На ноги, - резко скомандовал он.
Я вскочила не задумываясь. Третий мужчина, стоявший у стола, нажал кнопку на магнитофоне, включив обратную перемотку.
- Ты начнешь сначала, - спокойно проговорил он, – и Ты исполнишь для нас весь танец, от начала и до конца.
- Пожалуйста, нет, - простонала я.
Меня ужасала сама мысль, предстать перед такими мужчинами как эти в прекрасных соблазнительных движениях танца. Я даже в кошмарном сне не могла допустить того, чтобы позволить таким мужчинам смотреть, как я танцую. Это было совершенно невероятно. Я не смела показывать себя в таком виде даже обыкновенным людям, банальным, безопасным, безобидным, тривиальным, покорённым мужчинам, того вида, с которым я была знакома. Кто мог сказать мне, что такие как они могли бы подумать, какие желания могли бы они испытать, на какие действия и поступки они могли быть побуждены?
Но мужчина нажал на кнопку на магнитофоне, и я начала танцевать.
Кассета играла одиннадцать минут и семнадцать секунд. Это был превосходная музыка, с мелодичными переходами, частой сменой тональности. Честно говоря, это была одна из моих любимых записей. Но никогда прежде не танцевала я под неё в таком ужасе. Никогда прежде не танцевала я под неё перед мужчинами. Когда водоворот звуков закончился, я с вращением упала перед ними на колени, низко опустив голову и уперев руки в бёдра, что было обычным положением окончания для такого танца. Однако никогда прежде, я в этом уверена, не была я так внезапно и глубоко потрясена открывшимся мне значением именно такой позы по окончании танца, когда после всей его красоты и притягательности, танцовщица предлагает себя в положении полного подчинения.
- Ты была напугана, - заметил мужчина.
- Да, - не стала отрицать я.
И тут он вытащил из кармана крошечный мягкий лоскут ткани, и швырнул его в меня. Я, не задумываясь, махнула рукой, поймав летевшую в меня тряпку.
- Узнаёшь это? – поинтересовался он.
- Да, - испуганно ответила я. Это было то самое крошечное платьице, что я сшила для себя, и которое осмелилась надеть лишь однажды при свете свечи втайне от всего мира, закрывшись в четырёх стенах моей спальни.
- Сними свою одежду и надень это, - приказал мне мужчина и, усмехнувшись, добавил: – Только колокольчики на лодыжках оставь. Они помогают нам отслеживать твои перемещения.
Я смотрел на него в протесте.
- Само собой, Ты можешь уединиться в дамской комнате, - милостиво разрешил он, видя моё замешательство.
До комнаты меня проводили двое мужчин. Они даже поправили и прикрыли криво висевшую дверь, и остались ожидать меня снаружи, как если бы испытывая некоторое уважение ко мне и моей скромности. Я включила свет в комнате и сняла с шеи бусы и браслеты с рук и правой лодыжки. Потом расстегнула бюстгальтер и, сняв с себя, положила на столик. Бросив взгляд в зеркало на свои груди, пришла к выводу, что их форма и соблазнительность ни в малейшей степени не будет скрыта под тем тонким алым лоскутком шёлка, в коем мне приказали предстать перед мужчинами. Следом за бюстгальтером, на столик легли мои трусики и юбка. Я осталась совершенно голой, не считать же одеждой тонкий ремешок с колокольчиками на моей левой лодыжке. Это было довольно странное ощущение, стоять в дамской комнате библиотеки в столь легкомысленном виде. Наконец, собрав в кулак всю свою решительность, я нырнула в маленькое шёлковое платьице. Очевидно, они обыскали мою квартиру, и нашли это среди моих вещей. Похоже, эти люди знают обо мне, если не всё, то многое. И, кажется, они уверены, в своём праве совать нос в мою жизнь. Интересно, остались ли у меня от них хоть какие-то секреты, раз уж они знают даже об этом шёлковом лоскутке, в данный момент находящемся на моём теле, а ведь это было одной из моих наиболее интимных и тщательно хранимых тайн.
Вздохнув, я погасила свет в дамской комнате и, позванивая колокольчиками на моей лодыжке, под конвоем из двух мужчин, вернулась в центр зала.
- Встань там, - приказал мужчина, а когда я встала в указанном месте, продолжил: - Теперь, медленно повернись перед нами. Хорошо.
Я озадаченно смотрела на него.
- На колени, - последовала следующая команда.
Я послушно опустилась на колени.
- Танцуя перед нами, Ты была напугана, - напомнил он.
- Да, - кивнула я.
- Тем не менее, для меня совершенно ясно, что Ты не без таланта. А если говорить откровенно, то, по-моему, Ты очень талантлива, - сообщил мужчина. - Но также мне ясно, что Ты сдерживалась, как это свойственно типичной женщине Земли. Ты обманывала мужчин, что не дала бы им всё, что должна бы дать. Отныне такой обман будет для тебя непозволительной роскошью.
- Женщине Земли? – эхом повторила я резанувшую слух фразу.
- Женщины хорошо выглядят в таких одеждах как сейчас на тебе, - заметил он. - Это полностью подходит им.
Я молчала. В библиотеке было темно. Нет, конечно, не абсолютный мрак. Зал был поделён на тёмные и слегка освещённые места. Свет от Луны и от уличного фонаря, находившегося приблизительно футах в ста от стены, около западного края автостоянки, проникал через высокие, узкие окна слева от меня. Сейчас стояла весна. В тот момент я ещё не понимала значения этого времени года. В здании было довольно тепло.
- Скажи, Ты действительно считаешь себя «современной женщиной»? – поинтересовался мужчина.
- Да, - сказала я, ибо не знала, как ещё ответить на этот вопрос, уже заданный им мне прежде, три месяца назад.
В конце концов, в некотором смысле, это было не так уж неверно.
- Это достаточно легко забрать у женщины, - усмехнулся он.
Я озадаченно посмотрела на него, ожидая продолжения.
- Ты – женщина-интеллектуал? – продолжил свой допрос мужчина.
- Нет, - точно так же, как и в прошлый ответила я.
- И всё же в твоей личной библиотеке, у тебя в жилище, мы нашли такие книги как «История античности» Ростовцева и «История Рима» Моммзена, - заметил он. - Ты читала их?
- Да, - кивнула я.
- Между тем, обе книги давно не издавались, и в продаже их нет.
- Я нашла их в букинистическом магазине, - объяснила я.
Про себя я отметила, что он сказал: «жилище», а не, скажем, «квартира» или «апартаменты». Эта оговорка показалась мне странной. Кроме того, в этот раз он говорил дольше и более длинными фразами, чем прежде, так что стал заметен его акцент. Однако пока у меня никак не получалось определить какой именно. Но я была абсолютно уверена, что английским для него родным языком не был. Откуда же он родом? Однако одно я знала точно, мне никогда прежде не приходилось сталкиваться с таким мужчиной как он. Я даже представить себе не могла, что такие как он существуют.
- Женщины, подобные тебе, используют такие книги как косметику или украшения, - презрительно бросил он. – Они для вас не больше чем интеллектуальный фетиш. Вы относитесь к ним, как к своей помаде или пудре. Они значат для вас не больше, чем безделушки в ваших шкатулках для драгоценностей. Я презираю таких женщин, как Ты.
Я испуганно смотрела на него снизу вверх. Мне была непонятна его враждебность. Мне даже показалось, что в нём бушевала какая-то дикая ненависть ко мне, или некой женщине, которую он видел во мне. Меня пугало его нежелание понять меня. Похоже, он не верил и не признавал, что у меня мог быть подлинный интерес к этим книгам, к их истинной ценности и красоте. Безусловно, в их приобретении мною, присутствовал некий элемент тщеславия, но, всё же, я была уверена, что также было в этом и нечто подлинное. Должно было быть!
- И у тебя осталось в голове хоть что-нибудь из прочитанного? – осведомился мужчина.
- Думаю да, - ответила я.
- Значит, у тебя имеется понимание тех цивилизаций, о которых там говорится? – поинтересовался он.
- Некоторое, - признала я.
- Возможно, что вскоре тебе это пригодится, - ухмыльнулся мужчина.
- Я не понимаю, - сказала я.
- Впрочем, в любом случае, такие книги, для тебя теперь в прошлом, - сказал он.
- Я не понимаю вас, - повторила я.
- Там, где Ты вскоре окажешься, они тебе просто не понадобятся, - продолжил он говорить загадками.
- Я не понимаю вас, - уже почти простонала я.
- Такими понятия более не будут частью твоей жизни, - пояснил он. – Да и твоя жизнь будет сильно отличаться от того к чему Ты привыкла.
- Я не понимаю, - испуганно прошептала я. – Объясните мне, что Вы имеете в виду?
- Несомненно, Ты относишься к тому виду женщин, у которых имеются некоторые претензии на интеллектуальность, - сказал мужчина, и, не дожидаясь моего подтверждения своих слов, спросил: - Ты считаешь себя умной женщиной?
- Да, - не задумываясь, ответила я.
- А вот и нет, - засмеялся он.
Я растерялась и промолчала, не зная, что сказать.
- Но надо признать, что в тебе, несомненно, присутствует капля некой формы разума, - заметил он. – Своеобразной, мелочной, мерзкой формы.
Я сердито уставилась на него.
- И поверь мне, тебе придётся напрячься и использовать каждую частичку той капли, если, конечно, Ты хочешь остаться в живых.
От этих его слов злость в моём взгляде превратилась сначала в замешательство, я потом и в испуг.
- Ненавистная шлюха, - вдруг выплюнул мужчина.
Я дёрнулась всем телом от его эпитета, как от удара. Моя кожа ощутила легкое воздушное прикосновение шёлковой ткани, а колокольчики на моей лодыжке жалобно звякнули.
- Да, - кивнул он, сверля меня злобным взглядом, - ты одна из тех «современных женщин», кичащихся своими претензиями на интеллектуальность. Я вижу тебя насквозь. Ты одна из них, тех, кто грезят унижением и уничтожением мужчин.
- Я не понимаю того, о чём Вы говорите, - призналась я.
- Не волнуйся, существуют способы поставить таких женщин, как Ты на их законное место, - усмехнулся мужчина, - способы сделать их не только абсолютно безопасными, но даже лучше, превратить их в изящных, полезных и восхитительных существ.
- Я не понимаю того о чём Вы говорите, в чём меня обвиняете и чем угрожаете! – попыталась протестовать я.
- Не смей мне врать, шлюха, - рявкнул он.
Не в силах выдержать и ответить на его оскорбления, я опустила голову и уставилась в пол. Движение сопровождал перезвон колокольчиков на моей лодыжке. Какой несчастной я себя чувствовала в этот момент.
- Интересная я на тебе одежда, - вдруг сменив тему, сказал он уже более спокойным голосом. - Она отлично демонстрирует твои прелести.
Я испуганно подняла на него глаза.
- Конечно, она несколько длиннее, чем необходимо, не столь аккуратна, как могла бы быть. Подол следовало скроить покороче, дабы не скрывал твои бёдра, а декольте – поглубже. Ну, и как я уже определил раньше, ткань следовало выбрать более прозрачную.
Уже не ожидая от этого странного незнакомца ничего хорошо, я со страхом ожидала продолжения. И оно последовало.
- Снимай это, - приказал он.
Словно впав в какое-то оцепенение, я стянула платье через голову, и положила на ковёр подле своего бедра.
- Возможно, пройдёт немало времени прежде, чем тебе снова разрешат хоть какую-то одежду, - усмехнулся мужчина. – Если вообще разрешат.
Я дрожала от страха и унижения, впервые в жизни оказавшись перед мужчинами совершенно голой.
Третий мужчина подошел к столу, на котором стояла открытая коробка и, порывшись в ней, извлёк некий продолговатый предмет. У меня перехватило дыхание от ужаса. Предмет перекочевал в руку мужчины стоявшего передо мной и бывшего, по всей видимости, главным в их команде. Это была плеть. Крепкая одноременная плеть, жало которой было намотано на рукоять.
- Как, по-твоему, тебя звали до сих пор? – осведомился он, как будто не знал моего имени.
- Дорин, - ответила я. - Дорин Уильямсон!
Какой странный он избрал способ, чтобы спросить моё имя. Тем более что у меня не осталось от них никаких секретов, кажется, они знали обо мне больше, чем я сама. Уж тем более, они должны были знать моё имя. И что он имел в виду, говоря: «Как, по-твоему, тебя звали до сих пор»?
- Хм, ладно, пусть будет Дорин, - буркнул он. – Ты, Дорин, ещё не забыла «Словарь Классических древностей» Харпера?
- Я помню, - кивнула я.
То, как мужчина произнёс моё имя, почему-то встревожило меня. Складывалось впечатление, что он назвал меня так, как если бы это было не моим именем вовсе. Как будто, он просто решил называть меня так, по крайней мере, в течение какого-то времени, исходя из соображений своего удобства.
|
|
|
