ЛЕКЦИЯ 8.. Социальная работа с населением старших возрастов в аспекте геронтопсихологических и геронтопсихиатрических проблем

ЛЕКЦИЯ 8.

Социальная работа с населением старших возрастов в аспекте геронтопсихологических и геронтопсихиатрических проблем

Содержание: социальная работа с пожилыми и старыми людьми: понятие, своеобразие и предназначение. Результаты геронтопсихиатрических исследований в центрах социального обслуживания. Потребности людей пожилого и старческого возраста в геронтопсихологической помощи. Возможности и условия совместной деятельности социальных работников, геронтопсихиатров и геронтопсихолсгов по охране психического здоровья населения старших возрастов.

 

В 50-х годах 20 века в странах Западной Европы и Северной Америки, а также в ряде других экономически благополучных государств сформировалось унифицированное определение любого вида помощи и поддержки, которое общество оказывало своим нуждающимся гражданам - " social work", " социальная работа".

В собственно американском варианте социальная работа трактуется как вид профессиональной деятельности, цель которой - проведение социальных преобразований в обществе в целом и в его отдельных формах в частности. Социальная работа, таким образом, явилась механизмом реализации социальной политики государств, провозгласивших основным приоритетом своей деятельности достижение социального благоденствия всего общества. Как было продекларировано, главной обязанностью государства и общества является забота о человеке в течение всей его жизни, т. е. речь шла о разработке и принятии национальной системы льгот и социальных услуг, с помощью которых все граждане имели возможности достаточно эффективно при постоянной поддержке решать свои социально-экономические, культурные, образовательные, медицинские и другие разнообразные проблемы.

С начала 90-х годов в Российской Федерации после распада СССР стало настойчиво и агрессивно утверждаться мнение, что якобы в России и за тем в СССР никогда не существовала социальная работа с различными категориями граждан, в том числе с пожилыми и старыми людьми. Однако, по мнению М. В. Фирсова (1996), такое утверждение " основывалось не на отсутствии практического базиса социальной работы, а объяснялось утерянностью научных традиций в развитии отечественной науки о помощи в результате того, что на различных этапах российской политической истории традиционно разрушалась предшествующая система помощи и поддержки нуждающимся категориям населения".

Еще более резко пишет Л. В. Топчий (1997): " Россия имеет собственную многовековую практику поддержки социально незащищенных слоев населения - убогих, нищих, престарелых, детей, вдов и т. д. США еще не было вообще, а в России уже формировались системы общественного призрения, благотворительности, меценатства, корни которых уходят в ХVI и ХVII века.

В XIX веке в России уже существовала определенная система государственных, земских и церковных учреждении, которые заботились о людях, социально незащищенных. В XX веке до 1917 года, а затем в советское время действовала система социального обеспечения и социального обслуживания престарелых, инвалидов, многодетных семейств". Автор убежден, что наша ошибка в том, что опыт дореволюционной России, а теперь и советского времени часто осуждается, при этом мы плохо знаем наше прошлое, не понимаем российского менталитета и многовековых традиций социальной сферы".

Действительно, следует признать, что необходимость полного копирования американской модели социальной работы с социально незащищенными категориями населения появилась в Российской Федерации лишь в результате перманентных социально-экономических реформ, осуществляемых в течение последнего десятилетия 20 века. Самое страшное и трагическое, что уже целых десять лет основная масса населения РФ и прежде всего пожилые и старые люди находятся в состоянии постоянного чрезвычайного стресса, который по всем научным теориям человек может выдержать в течение лишь очень кратковременного периода.

В 1980 г. В. Д. Шапиро, анализируя американскую модель социальной работы, подчеркивал, что она может быть использована при оказании практической помощи семьям и одиноким пожилым людям с низкими материальными доходами, страдающими от различных хронических заболеваний, с нарушенными социальными контактами. Он считал, что именно эти старые люди нуждаются в создании таких условий, которые бы способствовали их физическому выживанию, а в идеальном варианте - сохранению их социальной активности. В те годы В. Д. Шапиро, вероятно, не мог себе представить, что наступит время, когда, преобладающее большинство пожилых и старых людей будет нуждаться в социальном обслуживании и социальной помощи.

Известно, что ВОЗ выделяет среди населения старших возрастов группы риска, т. е. пожилых людей, которые нуждаются в особом социальном внимании и защите:

- очень старые люди 80, 90, 100 и более лет;

- престарелые, живущие одиноко, т. е. семья состоит из одного человека;

- престарелые женщины, особенно одинокие и вдовы;

- изолированно живущие престарелые, т. е. одинокие или престарелые пары;

- престарелые пары, в которых один супруг болен или страдает физическим недостатком;

- престарелые, вынужденные жить на минимальное государственное или социальное пособие или далее на еще более незначительные средства.

Следовательно, если принять эту градацию групп риска, то трагедия современной РФ в том, что основная масса пенсионеров по возрасту относится к последней категории престарелых. Вероятно, поэтому в нашей стране на самом высоком государственном уровне открыто признается, что наступление старости - главный объективный социальный риск, значительно усложняющий социально-экономическое положение человека, особенно в периоды реформирования или кризисного состояния экономики. Лица пенсионного возраста принадлежат к категории " традиционно бедных". Бедность в их среде имеет нередко тенденцию стать застойной и приводит к необратимому ухудшению качества жизни.

Интересно, что и на благополучном Западе к социальной работе относятся лишь как к необходимости " снимать напряжение в обществе, устранять недовольство и нищету с помощью развития сети учреждений, занимающихся социальной работой, подготовкой профессиональных кадров в этой области" (А. Я. Некрасов, 1997).

Такого же мнения и Ф. Парслоу с соавт. (1997), утверждающими, что на Западе " социальная работа как раз и возникла в ответ на необходимость реагировать на нищету в обществе и неблагоприятные условия жизни".

Т. Ф. Золотарева и М. Р. Минигалиева (2000) считают, что социальный работник имеет дело с социальным здоровьем и социальной болезнью. Авторы подчеркивают, что по роду своей деятельности социальные работники постоянно сталкиваются с явлениями, которые в совокупности можно обозначить как " социальная патология", отсюда и официальное назначение социальной работы - " искоренить эту патологию, оздоровить общество".

В какой-то степени это мнение совпадает с определением геронтологической социальной работы, которое дает Российский энциклопедический словарь " Социальная работа (1995) - " ориентация и специализация в социальной работе, касающиеся психосоциального лечения пожилых людей, осуществления ухода, оказания социальной защиты, помощи и поддержки пожилым".

И здесь необходимо привлечь внимание к следующему явлению. Вопреки большому опыту социальной работы в экономически благополучных странах, там все чаще появляются пессимистические высказывания: " различные программы социального благоденствия слишком дороги. Результаты осуществления различных программ кажутся не очень убедительными и эффективными, ибо не ведут к быстрому решению проблемы: продолжают существовать нищета, преступность и волнения в городах, пожилые оказываются все более изолированными в обществе, дети по-прежнему подвергаются насилию и т. д. " А Ф. Парслоу с горечью пишет, что " мы научились продлевать жизнь людям, но не знаем, как успешно бороться с их недееспособностью и решать возникающие у них в конце жизни проблемы". В настоящее время гуманная цель всей социальной работы с населением старших возрастов состоит в насколько возможном облегчении социально-бытовых и нравственно-моральных проблем, в обеспечении старого человека для удовлетворения его самых насущных нужд и потребностей; питание, чистота, покой, уход, уважение и достойные проводы в последний путь.

X X Х

В Российской Федерации социальная работа в ее современном понимании неразрывно связана с созданием в 1987 г в системе социальной защиты населения совершенно новой формы- центры социального обслуживания (ЦСО) которая буквально сразу же заслужила одобрение и широкое признание со стороны людей пожилого и старческого возраста. Именно благодаря ЦСО удалось снизить потребность в стационарных учреждениях социального обслуживания - домах для престарелых. Особенно пришлась по душе эта нестационарная форма социального обслуживания пожилым людям, которые в силу определенного жизненного стереотипа, психологических и характерологических особенностей, национальных и религиозных традиций не могли смириться с мыслью, что должны доживать свои последние годы в доме доя престарелых.

В настоящее время, к началу 2001 г., в стране раскрыто 1825 центров социального обслуживания. Число отделений надомного обслуживания -11644. Этими отделениями обслуживается около 1067080 пожилых граждан, в том числе около 500 тысяч человек на селе. Показатель обслуживания лиц пожилого возраста на 10 тыс. пенсионеров составляет 311 человек, в некоторых регионах этот показатель еще выше: Республика Коми - 567 человек; Самарская область - 554; г. Москва- 519 человек; Ростовская область - 456; Тамбовская область- 453.

В стране раскрыто 1192 отделения социально-медицинского обслуживания на дому, которые оказывают специализированную помощь 128 тысячам пожилым и старым людям. Очередь на такое обслуживание к началу 2001 г, составляла 40 тыс., человек. Все более активно внедряется новый вид помощи - социально-психологический - в центрах социального обслуживания.

Следовательно, данная форма социального обслуживания населения старших возрастов востребована и ее можно рассматривать как наиболее оптимальный и перспективный вариант социальной работы с пожилыми и старыми людьми. И совершенно естественно она нуждается в дальнейшем расширении, улучшении и повышении эффективности.

В связи с этим прежде всего необходимо дать определение самому понятию " помощь на дому пожилым и старым людям", а также понятию " социальный работник, оказывающий помощь пожилым людям на дому. "

Помощь на дому - это комплексное определение всех служб (государственных, благотворительных, частных и т. д. ), оказывающих тот или иной вид помощи и ухода пожилым людям в их доме.

Социальный работник, оказывающий помощь (уход) на дому - это подготовленный член команды социальной помощи, который осуществляет безопасный и квалифицированный уход за пожилым человеком, чтобы в конкретных условиях последний мог получить качественный уровень проживания и жить независимо так долго, как это возможно. Социальные работники должны оказывать помощь пожилым людям только в пределах своей компетентности.

Ф. Парслоу с соавт. подчеркивает, что подавляющее большинство нуждающихся в социальных услугах - это очень старые люди. Они потребляют значительную часть от " общего пирога" индивидуальных услуг. Престарелые - это люди, знакомые с тяготами, недостатком и нищетой. Они знают о них больше, чем молодые. Большинство их потребностей очень умерены. Однако их чувства, состояние во многом зависит от того, как - хорошо или плохо - относятся к их требованиям.

Поэтому первоочередной задачей социального работника является определение объема и характера повседневной деятельности самого старого человека, т. е. что он может делать сам и в чем ему нужна поддержка и какой ее вид: эмоциональная или физическая.

Далее в каждом конкретном случае должна быть разработана программа социальной помощи на дому, в основу которой кладется анализ потребностей старого человека в необходимых бытовых услугах, тщательный выбор метода оказания самой значимой для старого человека услуги (покупка продуктов, сопровождение в поликлинику, общение и т. д. ). Затем необходимо определить показатели хода реализации программы для оценки полученного результата и его влияния на обстановку.

В свою очередь важным является отношение самого старого человека к социальному работнику как к помощнику или слуге.. Поэтому в первую очередь нужно доводить до сведения пожилых и старых людей, которые обращаются за социальным обслуживанием на дому, на существенное различие между этими двумя профессиями.

Прежде всего социальный работник помогает и обеспечивает пожилому человеку физическую и дружескую поддержку, выполняя регламентированные законом социальные услуги и способствуя в первую очередь активизации в зависимости от конкретных возможностей и потребностей индивида, стараясь вселить уверенность, осознать свои силы, убедить, что рядом есть понимающий человек, дружественно расположенный к нему.

Служанка (слуга) просто сама выполняет всю работу, с которой старый человек самостоятельно не может справиться. Она не имеет ни обязательств, ни времени обеспечивать духовную и эмоциональную поддержку, и не обязана устанавливать дружественные и доверительные отношения. Более того, все услуги, которые оказываются служанками сверх номинала, подлежат оплате соответственно установленным расценкам.

По мнению Ф. Карля (1999), задача социальных работников - поддерживать и ободрять пожилых людей. Автор подчеркивает, что при решении проблем пожилых людей среди всех слоев общества социальным работникам важно установить первоочередную задачу: бороться ли с низким доходом? плохим здоровьем и психической депрессией? или сосредотачивать усилия на социальной и физической реабилитации?

Краснова О. В. (1999) считает, что профессионализм в социальной работе заключается в ясном понимании и осознании своих обязанностей и четком их выполнении, что необходимо наличие или выработка у социальных работников определенных психологических качеств для успешной работы.

Марцинковская Г. Д. с соавт. (1997) полагают, что социальный работник должен помогать пожилому человеку:

- снять эмоциональную напряженность;

- помочь успешнее социализироваться, в том числе изменить отношение к действительности, понять происходящие в стране перемены и преодолеть негативную установку;

- помочь включиться в определенную сферу продуктивной деятельности;

- помочь расширить сферу общения, увеличить число контактов.

О. В. Краснова обращает внимание на то, что " ни в Федеральном законе " О социальном обслуживании пожилых и инвалидов" ", ни в " Примерном положении о центрах социального обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов" не сказано, что социальные работники должны оказывать морально-психологическую поддержку пожилым людям, т. е. тем, кого они обслуживают на дому". Автор сетует на то, что социальные работники имеют полное представление о своих профессиональных обязанностях, связанных с социальным обслуживанием, но они не обладают социально-психологической компетентностью, не имеют подготовки для повседневного общения с пожилыми и старыми людьми, а потому не могут оказывать морально-психологическую поддержку своим старым клиентам, в которой они нуждаются.

Складывается впечатление, что большинство психологов не знает, что с момента образования ЦСО основным его делом и предназначением было социальное обслуживание на дому, а также помощь ветеранам и инвалидам в реализации положенных им по закону льгот. Теперь, когда период становления пройден, социальная и медико-социальная реабилитация представляет едва ли не самое " популярное" направление работы муниципальных центров обслуживания на дому.

С другое стороны, удивительным представляется обнаруженный повсеместно следующим факт: пожилые и старые люди по собственной инициативе очень редко обращаются за психологической помощью в центры социального обслуживания.

В. А. Иванов (1999) как казус приводит пример, что за весь год его работы в ЦСО был только один случай, когда за психологической помощью и поддержкой обратилась женщина в состоянии депрессии как следствие одиночества, бытовых трудностей и заболевания. Он отмечает, что в отделение срочной социальной помощи " фактически приходят за материальной помощью, в основном в виде продовольственных и вещевых наборов", а И. В. Садикова (1999) с горечью пишет, что в отделения срочного социального обслуживания люди приходят получать вещи или продукты, а не выяснять смысл жизни. Они, как правило, не проявляют интереса к информации и желания побеседовать с психологом.

А. И. Ташева (1998) связывает это с тем, что многие престарелые не знакомы с работой психолога, часто избегают и боятся встречи с ним, так как в их сознании этот специалист ассоциируется с психиатром, а психически больные люди ЦСО не обслуживаются. Престарелые опасаются, что их могут снять с обслуживания и поместить в психиатрическую клинику.

В. А. Иванов же считает, что невостребованность психологической помощи обусловлена социальным статусом пожилых людей, " в отделения срочной социальной помощи и дневного пребывания в ЦСО обращаются малоимущие пенсионеры, одинокие и инвалиды". Все эти группы клиентов относятся к т. н. " неблагополучным семьям". Клиенты с высшим образованием - редкость. Преобладающее большинство - это москвичи в " первом поколении", родившиеся в сельской местности, в крестьянских семьях, и большую часть своей жизни занимавшиеся физическим трудом. Среди них, подчеркивает автор, распространено " недовольство жизнью", истинной основой которого является не вполне осознанное преобладание негативного жизненного опыта над положительным.

Однако такое же в общем безразличное отношение к психологической помощи выявлено и в странах Западной Европы, где психологическая и психоаналитическая культура достаточно высокая, и население всех возрастов широко пользуется различными видами психотерапии и психоанализом. По английским данным, менее 10% клиентов центров социального обслуживания старше 65 лет обращаются за помощью к работающим в центрах психологам. Но в отличие от отечественных психологов, английские авторы, задаваясь вопросом, почему у пожилых людей с в возрастом увеличиваются потребности в медицинской и социальной помощи и не наблюдается потребности в психологической помощи, видят ответ в том что " сама психология не развита до такой степени, чтобы оказывать адекватную помощь пожилым, отсутствует методология оказания такой помощи".

Еще более удивительными представляются данные Я. Б. Калыня и соавт. (1998), полученные при эпидемиологическом исследовании психического здоровья пожилых и старых людей, проживающих в одном из административных округов г. Москвы, чтобы оценить потребности населения старших возрастов в различных видах психиатрической помощи. Оказалось, что 90, 7% с деменцией, 30, 4% с психозами, 86, 1% с непсихотическими психическими расстройствами на момент обследования не только не получали адекватной психотропной терапии, но даже не были диагностически квалифицированы. " И это при том, - чрезвычайно удивлялись геронтопсихиатры, - что на данной территории уже много лет функционировали геронтопсихиатрические кабинеты в поликлинике, а также кабинет социально-психологической помощи в общественном центре здоровья". Однако еще более удивительным оказалось то, что из всех нуждающихся, которым была предложена психиатрическая помощь, только 10% пришли на прием к геронтопсихиатру!

По мнению авторов, мотивы отказа от предложенной помощи следует прежде всего видеть в твердом убеждении преобладающего большинства населения в том, что психические расстройства являются неизбежным спутником старости, а также высокой терпимости населения к психическим расстройствам у стариков. Немаловажным, по мнению авторов, является и отрицательный опыт лечения у интернистов и, как следствие, неверие, что лечение у психиатров улучшит как психическое, так и соматическое здоровье. Более существенным является и опасение, что лечение у психиатра отразится на межперсональных отношениях в семье или ближайшем окружении. Авторы также привлекают внимание к тому, что необходимо учитывать отношение общества к психиатрии вообще и к геронтопсихиатрии, в частности. По их мнению, гипотетическая возможность улучшения психического здоровья не всегда является достаточной мотивацией для обращения пожилого человека за специализированной помощью. Это наглядно подтверждают их результаты, полученные при реализации второго этапа исследования.

Организовав геронтопсихиатрический кабинет в одном центре социального обслуживания для выявления лиц с начальными (субклиническими) формами психической патологии позднего возраста и оказания специализированной, т. е. психиатрической лечебно-профилактической помощи, авторы обследовали 303 человека. 25 из них (11, 8%) предъявляли исключительно соматические жалобы и не нуждались в геронтопсихиатрической помощи. У остальных были обнаружены:

- начальные психоорганические расстройства церебрально-сосудистого генеза- 61, 8%;

- субдепрессии реактивно-ситуационного генеза - 11, 8%;

- циклотимии (субклинические формы маниакально-депрессивного психоза) – 3, 8%;

- шизофрения - 2, 4%;

- инволюционный параноид (параноид позднего возраста) - 0, 9.

Интересно, что отсутствие среди посещающих ЦСО лиц с деменцией Альцгеймера авторы объяснили тем, что для взятия на социальное обслуживание требуется сохранность интеллектуально-мнестических функций, позволяющих самостоятельно передвигаться по городу.

Авторы делают вывод, что сам по себе принцип формирования контингента опекаемых в муниципальным ЦСО приводит к кумулированию (накоплению) в них наиболее неблагополучной в социально-экономическом плане части пожилого населения, чем и объясняется высокий риск развития различных видов психической патологии в этих группах пожилого населения. Пожилые люди, посещающие ЦСО, принадлежат к группе высокого риска по развитию психической патологии позднего возраста.

Х Х Х

Согласно исследованиям ЦИЭТИНа, проведенным в 1998 г. в Москве, всего лишь 22, 2% всех лиц пенсионного возраста нуждаются в социальном обслуживании на дому и только 16, 7% обслуживаемого контингента нуждается в ежедневном медицинском и гигиеническом уходе. Следовательно, накопление в ЦСО пожилых людей с различными психическими, психологическими и соматическими проблемами представляется совершенно закономерным, так как в этих учреждениях социальной защиты населения в первую очередь реализуется высоко гуманный принцип - оказание помощи самым нуждающимся в ней, по этому же принципу и отбирается контингент пожилых и старых людей для социального обслуживания в домашних условиях и в отделениях дневного пребывания. Поэтому при всем уважении к геронтопсихиатрам и геронтопсихологам и их рекомендациям все-таки, наверное, не следует забывать, что социальная работа, социальное обслуживание - это в широком смысле есть " социономия", т. е. " не оставить в беде". И нужно признать, что социальные работники, вся система социального обслуживания на дому успешно справляется со своими профессиональными обязанностями - оказание самой необходимой помощи пожилым и старым людям в их каждодневии.

Но само собой разумеется, что социальным работникам требуется более широкая подготовка и освоение не только традиционных, но и новых знаний и навыков в области биологии, психологии, психиатрии старения. И в первую очередь в этом нуждаются т. н. полевые социальные работники, т. е. те, кто непосредственно осуществляет уход и социальную поддержку пожилым и старым людям.

Расширение кругозора социальных работников, их профессионализма за счет приобретения определенного объема геронтопсихиатрических и геронтопсихологических знаний, особенно в отношении тех отклонений в психическом здоровье пожилых людей, которые находятся на стыке этих двух наук и которые не приводят страдающих ими к изъятию из социальной жизни, значительно повысит эффективность социальной работы.

В свою очередь профессиональное образование полевых социальных работников будет способствовать и профилактике т. н. синдрома " профессионального сгорания", который уже можно рассматривать как профессиональное заболевание социальной сферы.

Понятие " профессиональное сгорание", " сгорел на работе" определяется как состояние тяжелого невроза в результате исполнения профессиональных обязанностей в ситуации хронического стресса и характеризуется в зависимости от личностного склада (астенического или стенического) в виде тревожно-депрессивного состояния с раздражительностью, усталостью, угнетенностью или в виде злобно-агрессивного состояния, направленного против окружающих.

Синдром " профессионального сгорания" возникает не только из-за чувства бессмысленности собственной деятельности (" сколько ни помогай все равно состояние старого человека ухудшается и наступает смерть" ), но этот синдром довольно часто возникает как физическое и эмоциональное истощение в результате пренебрежения, а то и " барственного" отношения со стороны тех людей, за которыми приходится ухаживать (" сколько ни помогай, а они все равно недовольны" ), а также со стороны окружающих (" ты ухаживаешь за стариками?! " ).

Так, И. В. Садикова (1999) считает, что отсутствие в государственном масштабе должного внимания к социальным проблемам, невозможность оказывать оптимальную помощь все возрастающему числу нуждающихся, неопределенность статуса социального работника делают престиж этой профессии очень низким, тем более оплата в этой области ничтожная.

Марцинковская Т. Д. с соавт. (1998) также привлекает внимание к тому, что " решение работать в социальной сфере часто бывает вынужденным и принимается не безболезненно, учитывая невысокую общественную престижность и малооплачиваемость этого труда".

А. В. Горлова с соавт. (1998) подчеркивает, что обучение социальных работников необходимым психологическим знаниям и навыкам для повышения эффективности работы с пожилыми людьми является значимым в профилактике и предупреждении негативных психосоматических изменений у работников системы социальной защиты. Практически об этом же говорит и И. Н. Шаповаленко, обращая внимание на то, что знание психологии старения для социальных работников важно в первую очередь для профилактики собственного старения.

И уж слишком негативную оценку социальным работникам в целом дает А. И. Ташева (1998), утверждая, что многие из социальных работников плохо представляют себе характер работы, на которую поступают, некоторые имеют негативную установку по отношению к старикам или просто боятся их. Более того, автор заявляет, что абсолютное большинство социальных работников не владеет навыками общения с пожилыми людьми, не понимает их и не стремится к пониманию. Автор в результате проведенной ею психологической экспертизы претендентов на социальную работу с пожилыми людьми делает заключение, что у 20% из них имеется абсолютная профнепригодность, а у 80% - признаки относительной профнепригодности. Сразу же возникает вопрос, а кто же тогда осуществляет социальное обслуживание пожилых и старых людей на всей территории Российской Федерации? Кому же приносят благодарность старые люди, жизнь которых в прямом смысле была продлена только благодаря социальной помощи, которую они получали от социальных работников?

Кстати, автор пишет, что " часть клиентов можно отнести к разряду " трудных": у них чаще обычного возникают конфликты с социальным работником. С ними трудно найти общий язык вследствие чего часто меняются обслуживающие их социальные работники... В каждом отделении социальной помощи " трудных" подопечных от одного до трех человек. Нередко это могут быть отклонения в психике". Однако, по ее мнению, в исключительных случаях, единственным способом разрешения конфликта становилась замена социального работника с последующей психологической помощью обоим участникам конфликта. Можно только удивляться, что автор, как и другие психологи, даже не высказывает предположения о возможности геронтопсихиатрического консультирования и о возможной необходимости лечения обоих участников конфликта у психиатра. Именно такая постановка вопроса представляется более целесообразной и адекватной в плане последующих взаимоотношений как пожилого человека с социальным работником, так и последнего - со своим престарелым клиентом. Одни лишь " рекомендации психолога социальному работнику по оптимальному взаимодействию с конкретным подопечным и по выработке способа выхода из создавшейся ситуации", как показывает практика, являются недостаточными для решения возникающих сложных конфликтных коллизий.

Итак, социальная работа с пожилыми и старыми людьми в ее современном понимании является сложным механизмом, который требует самых разнообразных геронтологических знаний, так как разрешить наиболее актуальные проблемы нуждающихся категорий старшего поколения можно только совместными усилиями социальных работников, геронтопсихологов, геронтопсихиатров и врачей других специальностей.

Вопросы для самостоятельной работы:

1. Дать определение понятиям " социальное обслуживание в домашних условиях", " социальный работник с пожилыми людьми на дому", " синдром профессионального сгорания".

2. Истоки отношения пожилых и старых людей к геронтопсихиатрической и геронтопсихологической помощи.

3. Обосновать собственную точку зрения на необходимость совместной деятельности геронтопсихиатров, геронтопсихологов и социальных работников в повышении эффективности социальной работы с пожилыми и старыми людьми.

Обязательная литература:

1. Горлова А. В. Наша работа - наша забота. //Психология зрелости и старения, зима, 1998.

2. Иванов В. А. Работа штатного психолога в ЦСО. //Психология зрелости и старения, весна, 1999.

3. Шутценбергер А. А. Драма смертельно больного человека. /Психодрама: вдохновение и техника. /под ред. П. Холмса и М. Кар. М.: Независимая фирма " Класс", 1997.

Дополнительная литература:

1. Краснова О. В. Проблемы социально-психологической компетентности в социальной работе с пожилыми людьми. //Психология зрелости и старения, лето, 1999.

2. Садикова И. В. Социальным работникам нужна психологическая поддержка. / Психология зрелости и старения, весна, 1999.

3. Ташева А. И. Концепция организации психологической помощи. //Психология зрелости и старения, зима, 1998.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: