 |
Глава 50. БОЛЬНИЧНОЕ КРЫЛО 3 глава
|
|
|
|
- Когда я был ранен, а ты лечила меня… Я думал, ты случайно накачала меня зельем сна без сновидений и это оказалось случайной удачей, счастливым совпадением, благодаря которому я встал на ноги даже быстрее, чем заботами Поппи… Но не исключено, что это было ранним проявлением… Вот этого.
- Значит, вы верите? Вы верите, что между нами происходит что-то важное, что-то необычное?
Снейп заговорил, тщательно взвешивая слова.
- Я этого не отрицаю. Но, возвращаясь к делу, я бы предпочёл, чтобы ты прекратила тратить время и силы на смехотворные мысли о том, что ты родилась без собственной магической силы. Это не имеет смысла, и, более того, не имеет значения. Ты то, что ты есть. Остальное неважно.
- Если это неважно…
Она пристально смотрела ему в глаза, и на мгновение ему показалось, что на него смотрит Альбус, чёртов Альбус… Или сам Тёмный лорд.
- Профессор, вы бы выбрали себе в жёны женщину, которая может родить вам не волшебников?
- Нет.
Она вздрогнула и отстранилась.
- Это абстрактный вопрос. Говорить об этом не имеет смысла.
- Да уж, - сказала она.
И больше уже ничего не говорила, а отправилась в ванную. Оставив его в таком отчаянии и гневе, каких он не чувствовал… С той самой первой, длинной ночи, которую провёл, держа её в объятиях, в холодных, тёмных подземельях.
Чёртов Альбус Дамблдор!
* * *
Гермиона привалилась изнутри к двери в ванную. Сердце отчаянно колотилось.
Удалось – пока! Только бы продержаться ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть…
Она сходила в туалет, вымыла руки и лицо. Оно было ужасно, как и следовало ожидать после длинной, кошмарной ночи без сна. Не говоря уж о всех повреждениях, полученных накануне… Но глаза сияли! Белки были белее молока, ни следа лопнувших сосудов или раздражения. Совершенно здоровые глаза!
|
|
|
Гермиона открыла дверь и увидела, что Снейп всё ещё сидит без движения, глядя невидящими глазами в пространство.
Она опустилась рядом и сокрушённо повесила голову.
- Вы думаете, я дурочка, - печально сказала она, надеясь, что он и дальше поведётся на её безнадёжное представление.
- Ты насчёт отсутствия у тебя магии? – усмехнулся он. – Да уж!
Он был сердит, очень сердит. А всё, что она сейчас могла, это держать себя в руках. Не пытаться его обнять, повалить на кровать и унять его гнев, эту тщательно подавляемую ярость.
Он был нужен ей злым. Ей нужно было, чтобы он держал дистанцию, считал её глупой.
Чтобы даже не заподозрил, а уж тем более – не открыл страшную правду: она знает!
Поэтому она отказала себе даже в утешении в виде прощального поцелуя. Сам Снейп её не целовал, она его поцеловать не могла… С тем он и отбыл на утренние занятия по зельеварению для старших курсов.
И только когда его отсутствие продлилось целых пять полных минут, когда она убедилась, что он не вернётся за оставленным пером или пергаментом, она позволила себе расклеиться.
Порыдать в подушку, жадно вдыхая его запах, впитывая то немногое, что от него осталось.
Как легко ей удалось его отвлечь, обвести вокруг пальца, вертеть им, как вздумается!
До ужаса легко.
Он всегда в глубине души был таким доверчивым? Или это она это с ним такое сотворила?
А ещё воображает, что может провести Волан-де-Морта…
* * *
Со своего наблюдательного пункта в тёмном углу коридора она отлично видела у дверей класса зельеварения маленькую группу старшекурсников, готовящихся к ЖАБА. Привлекать к себе внимание было нельзя. Но это было необходимо, абсолютно необходимо.
Наконец, Гарри поднял глаза и с удивлением встретил её взгляд.
Гермиона с облегчением сделала ему знак и снова нырнула в темноту.
|
|
|
И Гарри, и Рон присоединились к ней в то же мгновение.
- Нет! Не оба!
После секундного замешательства Рон, переглянувшись с Гарри, с сомнением кивнул и ушёл.
- Выглядишь потрясающе, - с расстановкой произнёс Гарри. – Словно и не была ранена. И глаза… С глазами всё в порядке?
- Мадам Помфри только что проверила. Полный порядок.
На светские разговоры времени не было совершенно!
- Гарри, фото! Они мне нужны!
- Я приберёг для тебя те, на которых видна аура. Но остальные понадобились Дамблдору. Мне удалось взять твои, пока он накладывал «Обливиэйт» на Колина.
Гермиона задохнулась от гнева, и Гарри поспешил добавить:
- О кровати никто ничего не знает! И мы не можем позволить, чтобы Волан-де-Морт узнал хоть что-то о наших действиях!
- Понимаю! – отрезала Гермиона.
Но обжёгшая её судорога ярости никак не была связана ни с Волан-де-Мортом, ни с бедным Колином, которому стёрли память, ни даже с директором, который забрал её колдографии. Ярость непосредственно касалась только визита Дамблдора, того, как он собирался использовать её и её мужа, того, что он говорил…
Она с трудом загнала гнев поглубже. Нельзя позволять себе об этом думать!
- Гермиона, - тихо спросил Гарри, - а как ты узнала, что кровать там? Я имею в виду, как ты вообще узнала, что есть такая кровать Салазара Слизерина?
- До меня профессор Снейп спал на очень узкой постели. И когда нам потребовалось что-то пошире… - Щёки запылали, и Гермиона понадеялась, что в темноте коридора Гарри не заметит. – Возникла эта кровать. Но, поскольку… В общем, ты видел. Я не могла находиться с ней рядом, и профессор Снейп от неё избавился.
- Пока ты её не взорвала, Дамблдор даже не знал, что она вообще существует! В этом всё дело. Поэтому он и захотел увидеть фото. Значит, ты говоришь… - Гарри уставился на неё в упор. – Получается, если бы ты не вышла за Снейпа, мы бы не нашли последний крестраж!
Это было глупо, но глаза её переполнились слезами. Полностью оправдана. Облечена доверием. И, может быть, даже - рискнёт ли она это предположить? – необходима! Их брак оказался жизненно необходим. Жизненно важен!
Надо сказать Снейпу! Он должен это знать! Гермиона так хотела, чтобы он узнал, чтобы понял…
Но он не поймёт. Он не должен ничего знать о крестражах. Она не сможет ему сказать.
|
|
|
Убедившись, что голос не выдаст её, Гермиона сказала:
- Так что с фото, которые ты взял для меня? Где они?
- У меня под подушкой.
- Пароль? – лаконично спросила Гермиона.
- Кальсоны Клитемнестры, - ответил Гарри и коснулся её плеча. – Гермиона, что с тобой?
- Ничего!
Она поспешно вывернулась.
- Никому не говори, что видел меня сегодня утром! Предполагается, что я всё ещё прихожу в себя.
- Гарри! Эй! – позвал Рон из конца коридора.
Гарри с беспокойством взглянул на неё и умчался на урок.
Гермиона снова выждала несколько долгих минут, чтобы убедиться. Нет, никто из опаздывающих не повернулся и не увидел её.
Но если даже Гарри заметил, что с ней что-то не так…
Она несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула. Надо брать себя в руки, иначе всё пропало.
Гермиона мысленно пробежала в уме свои списки и убедилась, что только один человек может ей помочь без всяких лишних вопросов, ненужной критики, запоздалых раскаяний и сожалений. Оставалось только надеяться, что она успеет её найти до того, как придётся вернуться в кровать, изображая медленное выздоровление…
В спальне мальчиков, как обычно, была свалка, но колдографии лежали, где обещано. И при виде атакующей змеи она чуть было их не выронила.
Если бы она позволила себе заснуть, несомненно, именно это и было бы в её кошмаре!
С другой стороны, прими она зелье сна без сновидений, ничего бы не было.
Но тогда бы она не узнала о визите директора…
Гермиона тяжело сглотнула, глубоко задышала, овладела собой.
Не думать об этом! Не сейчас!
Защиту на сундуке Гарри она взломала за две попытки. И достала плащ-невидимку.
И только на полпути к гостиной Когтеврана её осенило.
Если бы она приняла зелье, у неё не было бы кошмаров!
И профессор Снейп должен был это сообразить!
И понять, что она не спала.
Что она слышала.
Нет, не здесь и не сейчас!
Она слонялась в плаще у дверей гостиной и молилась – удивительно, до чего часто она это в последнее время делала! – чтобы всё сошло так, как она задумала.
Из гостиной вышли… Терри Бут, за ним ещё двое! На вид первокурсники или второкурсники… Они направились к лестнице на башню, и весёлый стук подошв пополам с жизнерадостной болтовнёй чуть не заставили её зарычать от разочарования.
|
|
|
Она сама сейчас судорожно выворачивала руки не хуже какого-нибудь новичка в обращении с палочкой…
Но тут на неё снизошло облегчение. Из-за двери послышалось знакомое неразборчивое гудение, и на пороге появилась…
- Полумна! – воскликнула Гермиона.
Лавгуд приподняла голову, спокойно обернулась вокруг и спросила:
- Гермиона, ты где?
- Здесь! Подойди ближе!
Полумна безошибочно шагнула на её шёпот, и Гермиона автоматически отметила, что сегодня одна серьга – редиска, а вторая – баклажан. И даже если кто-то заметит, что Лавгуд разговаривает с пустой стеной, то нисколько не удивится.
- Мне нужна твоя помощь. Страшно нужна. Но никто не должен об этом знать.
Полумна слегка склонила голову.
- Что тебе нужно?
- Прежде всего, покажи эти фото профессору Трелони и спроси, что значит эта аура. Но она не должна знать, кто их тебе дал, и вообще больше ничего.
Гермиона достала тщательно обрезанный по краям крупный план болезненно зелёной с серебром магической ауры вокруг змеиных клыков, наложила небольшое заклятие, чтобы убрать зубы с фото, а потом просунула снимок под полу плаща.
- Не показывай это больше никому. А когда я узнаю ответ, тут же уничтожь его!
Полумна взяла колдографию, возникшую перед ней прямо из воздуха, и, не моргнув глазом, заметила:
- Как красиво! Точно уничтожить?
- Да!
Полумна пожала плечами.
- И всё?
- Может быть, и ещё что-то… Пока не знаю. Сколько тебе нужно времени?
- Это, должно быть, очень важно?
- Очень.
- Тогда подожди в библиотеке. Я сейчас всё узнаю, - сказала Лавгуд и мечтательно улыбнулась. – Благодарю за доверие, Гермиона!
«Вам обоим очень повезло, - сказала им Полумна в день распределения. – Мало у кого всё сложится так же удачно, как у вас, когда всё будет кончено».
Она как-то увидела то, чего не увидел никто. Она знала заранее. Как же можно было ей не доверять?
Гермиона почувствовала, что на глазах выступают слёзы. Нет, не здесь, не сейчас! Но постаралась вложить в голос всё то тепло, которого заслуживала её странная, белокурая подруга:
- Полумна, я так рада, что достойна твоей дружбы! Спасибо тебе!
Лавгуд улыбнулась, небрежно сунула колдографию в карман мантии и устремилась к лестнице на башню, снова что-то тихо гудя себе под нос.
* * *
Снейп рыскал по классу на последнем взводе в поисках повода сорвать гнев.
Он задал им сложное, нестабильное при малейшем отклонении от рецепта зелье просто потому, что нуждался в серьёзной угрозе, чтобы увести мысли в сторону от Альбуса, от того, к чему склонял его этот злобный ублюдок, от реального риска провалить задание, данное Тёмным лордом…
|
|
|
- Поттер, - ехидно заметил он, - я хочу дожить до конца этого часа только затем, чтобы ткнуть вас носом в ваш идиотизм. Иначе я бы с удовольствием позволил вам взорвать нас всех к чёрту, когда вы добавили в котёл толчёных ацидофилов вместо пыльцы асфодели!
Он не задержался даже на секунду, чтобы убедиться, что избалованный дурак вовремя остановится, а сразу же двинулся к котлу Драко, страстно надеясь, что будет за что осадить и того. Увы, зелье Малфоя было само совершенство, оно поблёскивало и пульсировало красным, как…
Как глаза Тёмного лорда.
Снейп замер, глядя в кипящую глубину, захваченный воспоминаниями о долгих минутах, когда эти горящие ледяные глаза смотрели прямо в него и сквозь него, а звонкий голос мисс Грейнджер резал мёртвую тишину кабинета Малфоя…
Глаза, которые превратились в узкие щели.
Глаза, которые изучали его реакции, оценивали его слабости, искали признаки предательства.
Но он отвратил угрозу, просто позволив себе посмеяться над безмолвной яростью Малфоя и чопорным недовольством Нарциссы своим супругом.
Когда всё было кончено, Тёмный лорд не произнёс ни слова. Он предоставил это Малфою. Тот с надменным видом процедил: «Ты полагаешь, что твоя грязнокровка сломлена, Северус?»
Мерлин, хорошо, что вся слава досталась ей! Если бы она хоть как-то проговорилась, что он ей помогал, вопросы были бы куда неприятнее… Да уж!
Ему как-то удалось уйти невредимым.
Но только для того, чтобы вскоре убедиться, что её любовь к приключениям вышла на новый этап.
Если Тёмный лорд (не говоря уж об остальных Упивающихся смертью, не говоря уж обо всех вообще слизеринцах!), узнает, что дорогая мадам Снейп уничтожила не что-нибудь, а последний из существующих артефактов, принадлежащих Салазару Слизерину… Спасти её от гнева Слизерина станет в астрономическое число раз сложнее.
- Профессор Снейп? – самодовольно протянул Драко. – Неужели я в чём-то ошибся?
- Превосходно! Как всегда! - отрезал Снейп и двинулся дальше.
Сердце билось всё сильнее. Ему надо было её увидеть! Чтобы убедиться, убедиться наверняка… В чём? В том, что она всё ещё дышит. Что она в безопасности. Что она в постели и ждёт его. А если будет ещё и чай…
Осталось две минуты. Даже уже чуть меньше. Ещё две минуты на то, чтобы быстро миновать свой кабинет, добраться до дома и увидеть… Как она наслаждается утром в постели и болтает ножками в воздухе, окружённая своими книгами, пергаментами и перьями.
Не произнеся ни слова, Снейп вдруг отвернулся от ученических столов и ринулся мимо своего в кабинет, потом в их комнаты…
Кровать была смята и пуста.
Книги лежали нетронутыми.
Её не было.
Он почувствовал, как внутри у него сжался ком и начал разгораться медленный гнев.
Снейп заставил себя вернуться в класс, где Поттер, Уизли и Малфой уже истосковались по возможности закидать друг друга проклятиями как минимум до потери памяти.
И попытался по дороге вспомнить, с чего ради это должно его волновать.
* * *
Гермиона бродила вокруг своего любимого стола в библиотеке. Ей хотелось присесть, но она не решалась. Вдруг бы кто-то ещё сел на её любимое кресло, когда она уже там? В плаще-невидимке Гарри.
Но долго ждать не пришлось.
Не прошло и двадцати минут, как в двери вплыла Полумна и начала медленно бродить меж книжных полок. Но двигалась она более или менее в направлении Гермионы. Только потому она и удержалась, не схватила Лавгуд за шиворот и не утащила в уголок потише.
Наконец Полумна оказалась всего футах в пяти, но отрешённый взгляд её был направлен в другую сторону.
- Гермиона?
- Я за тобой! – прошептала Гермиона. – Садись!
Полумна взяла с полки какой-то пыльный, старый том и села за стол. Только теперь Гермиона осмелилась сесть с ней рядом и придвинуться поближе.
- Я тут! Что она сказала?
- Что мне следует показать это профессору Снейпу. Почему ты сама этого не сделала? – Лавгуд лениво перевернула страницу труда по арифмантике, который лежал перед ней вверх ногами. – Мало кто знает, до чего загадочно смотрятся в таком положении формулы… - раздумчиво заметила она.
Гермиона подавила желание как следует её встряхнуть.
- Но аура! Почему профессор Снейп должен в этом разбираться? У него нет никакого опыта предсказаний!
- Это не обычная аура, - безмятежно ответила Полумна. – Это защитные чары, из тех, что наложили на замок Основатели. Трелони не приходилось видеть такую ауру отдельно, но, на её взгляд, конкретно этот щит установил, без сомнения, Салазар Слизерин.
- И это всё, что смогла накопать эта старая шарлатанка?
То, что она знала и без неё! Гермиона испустила вздох разочарования.
- Да. Это щитовые чары, и активизируются они только при смертельной опасности. Трелони говорит, это скорее похоже на что-то личное, а не на часть защиты замка.
- Смертельная опасность…
- Да. Тебе удалось сделать снимок в тот самый момент, когда смертельная угроза вызвала к жизни этот щит. До чего интересно! Я хотела расспросить Трелони ещё, но она совершенно отвлеклась и вся ушла в свои чайные листья. Она хотела погадать и мне, но я, конечно, сказала, что спешу…
Гермиона невидящими глазами смотрела на крышку стола.
Она была смертельной опасностью, поскольку защитные чары активизировались.
Щит начинает работать, когда есть смертельная опасность.
Это личная защита.
И, вероятно, личная защита всех будущих деканов Слизерина.
Смертельная угроза исходила не от Гарри, Рона или Джинни.
И не от магглорожденного Колина Криви.
«Если ты посмеешь играть с ним, он это узнает. И убьёт тебя».
Снейп может попробовать обмануть Тёмного лорда только по одной причине - чтобы защитить её.
Она и есть эта смертельная опасность.
- Полумна, - сказал Гермиона внезапно охрипшим голосом, сама его не узнавая, - теперь мне ещё больше нужна твоя помощь. Ты единственная, кому я могу довериться, и единственная, кто… - Гермиона сглотнула. – Кто не будет меня критиковать или разубеждать.
- Просто они гриффиндорцы! – спокойно объяснила Лавгуд. – Когтевранка никогда не станет спорить с умнейшей из волшебниц своего времени.
И, не поднимая глаз от книги, Полумна скользнула рукой под плащ-невидимку, нашла руку Гермионы и крепко её пожала.
Гермиона в ответ вцепилась в неё мёртвой хваткой, теперь уже зная, зная наверняка, что она должна сделать!
Даже странно, как всё сразу встало на свои места! Как все разрозненные и мучительные мысли внезапно выстроились по порядку с почти слышимым щелчком. Теперь она просто всё знала.
- Ты никому не скажешь?
- Никому. Даже если будут спрашивать.
Полумна её поняла. Она поняла, что Гермиона знала это. Ещё до того, как обратилась к ней за помощью.
Никто никогда и не подумает спрашивать о чём-то полоумную Полумну.
Она не входила в Золотое трио. Она была просто… Полоумная Лавгуд.
Сердце Гермионы дрогнуло в груди, и она выпустила маленькую ладошку, которая так внезапно вдохновила её и позволила в одну секунду всё понять.
- Хорошо, - сказала Гермиона и с чувством повторила: - Хорошо! Мне нужно какое-то время, чтобы сделать всё, что надо, но… Я оставлю тебе инструкции в письменном виде, под паролем. Каким?
- Амор! Прекрасный пароль, правда? – Полумна перевернула ещё страницу. – Тебе нужен платок?
- Нет, нет, я в порядке! – соврала Гермиона. – Я оставлю для тебя сообщение…
- Здесь. Положи его в эту книгу. Страница триста шестьдесят семь.
- Договорились!
Гермиона не задержалась более ни на секунду.
Просто не могла.
Её внезапно охватила жажда движения, отчаянная уверенность.
Она почти пролетела по коридорам, еле слышно прошипела «Кальсоны Клитемнестры!», затолкала плащ-невидимку обратно в сундук Гарри, возобновила на нём защитные чары и только потом перевела дух.
Пока ей везло.
Ей удалось незаметно выбраться из гостиной Гриффиндора и спуститься в подземелья, ни на кого не наткнувшись. Казалось, что…
Гермиона судорожно втянула воздух.
Казалось, что ей помогает сам замок!
Даже если сердце её при этом отчаянно ноет и просит: «Нет, нет, нет!»
Но разум уже продолбил все факты, и теперь она точно знала, что ей делать.
«А ведь насколько всё было бы проще, Северус, если бы ты позволил мне всё уладить! Насколько легче бы теперь было у тебя на душе! Ты уже безнадёжно разрушил мои планы, Северус!»
«Нет! – яростно думала она. – Мы их не разрушили, мы их спасли!»
Их брак был жизненно необходимым, важным. Настоящим.
И он сослужил свою службу.
Крестраж уничтожен.
Но защитные чары слизеринской кровати и её угрозы тоже оказались настоящими.
Она не даст ему погибнуть.
Она не даст погибнуть их делу.
Гермиона пронеслась по пустому коридору и ощутила, каким теплом обдали её защитные чары их собственных комнат…
Их комнат. Это было нечто, что принадлежало им обоим. Совсем недолго, но это было самое лучшее и прекрасное время её жизни…
Нельзя об этом думать! Не здесь, не сейчас!
Она вообще не могла думать.
Мысли сейчас означали чувства, а чувствовать означало…
Нет! Не здесь, не сейчас!
Сейчас она вся была движение, неистовое, яростное движение, она принимала мгновенные решения и тут же их осуществляла.
Но последнее из них – почти предательство! – было самым сложным.
Она не могла допустить, чтобы Снейп даже смутно заподозрил, что она знает. И собирается действовать.
Она не могла позволить ему себя остановить.
Она ждала, пока закипит вода, отмеряла заварку в чайник и смаргивала слёзы.
Она услышала, как он вошёл из своего кабинета.
Шорох мантии, резкие движения… Он всё ещё сердился.
- Я и вообразить не мог, что когда-нибудь произнесу вслух такую очевидность! Но имей в виду на будущее: если тебе вдруг покажется, что ты перехитрила врага, не следует над ним злорадствовать.
Не отвечая и не поворачиваясь, Гермиона дрожащими руками налила ему чашку чая.
- Ты вообще представляешь, в какое положение меня поставила, когда отправила громовещатель Люциусу? Какие он сделал выводы? Какие выводы сделал Тёмный лорд, если моя жена позволяет себе такое? Ты хоть понимаешь, какому риску подвергла мою жизнь?
Интересно, а может ли она хоть в чём-то, хоть как-то НЕ подвергнуть риску его жизнь? Вопрос впивался в неё, как раскалённое клеймо. Гермиона мешала, мешала, мешала в чашке и, наконец, повернулась. В глазах всё-таки стояли слёзы…
- Простите, - прошептала она. – Я больше… Больше такого не повторится.
Лицо его оттаяло, гнев сменился удивлением, а удивление… нежностью? Глаза его, боже, эти его глаза! Когда он смотрит на неё поверх чашки с чаем… Весь гнев его, казалось, улетучился, пока медленно шёл за ней, приблизился, погладил, наконец, по щеке…
Как мало нужно, чтобы его успокоить!
Она так хотела его успокоить! До чего же ей нужно сейчас его успокоить! Но…
Гермиона овладела собой.
- Сядьте! – настойчиво попросила она.
Но он и не подумал повиноваться, а взял у неё чашку и чмокнул в лоб, а потом…
Сделал большой глоток.
И ей оставалось только в отчаянии наблюдать, как выражение его лица снова изменилось.
Губы раскрылись в запоздалой попытке выплюнуть.
Глаза омрачились… Боже, нет! Даже не гневом, а болью! В полной уверенности, что она его предала…
Его чёрные, чёрные глаза… Боже, прости! В глазах было потрясение. Её предательством.
А потом…
Он свалился на пол без сознания, в окружении розовых осколков чайной чашки.
- Нет! – вскрикнула она и рванулась вперёд, чтобы поддержать его.
Словно не она сама только что напоила его зельем сна без сновидений его же собственного изготовления и не сама добавила его в чай. Словно у неё было право рыдать, держа его голову у себя на коленях, гладить его, убирать волосы с посеревшего лица, щупать его пульс, медленно бьющийся на виске и на горле.
Словно каждый её вздох не нёс в себе агонию и чувство вины.
У неё не было выбора, она была должна…
Она уложила его голову на пол, поудобнее устроив её на бабушкином стёганом чехле для чайника.
Взяла в руки свою палочку… Руки сильно дрожали.
И сломала пополам.
И внутри, в самой глубине её существа раздался страшный, рвущий на части крик боли, который перехватил ей дыхание, косо швырнул на стену и заставил сползти по ней до самого пола.
Боль, боль, боже, что за боль…
Крик не был беззвучным. Он рвался из её горла, пока она падала…
Красное…
Всё вокруг стало красным.
Тихий стон пронзил её насквозь. Снейп был совсем рядом, она могла бы дотянуться до него…
Лицо его исказила смертная мука, щёки покрылись полосками крови от царапин, он открыл глаза и взглянул на неё…
Взглянул так… Боже, что это было за лицо! Смятение, боль, страх…
- Мисс Грейнджер… - простонал он. – Что же вы наделали, мисс Грейнджер…
Её палец горел… Горел! Просто горел!
Кольцо, золотое министерское кольцо, плавилось на нём.
Снейп дотянулся до неё.
Она всхлипывала.
Тошной волной накатила тоска.
Гермиона, пошатываясь, встала на ноги, схватила свой рюкзак и достала из кармана старый полпенни, который бабушка когда-то подарила ей на счастье…
К горлу подступила горечь: и где это счастье?!
А потом активировала его.
Внутри знакомо, противно потянуло…
И она исчезла.
Глава 53. КРАСНОЕ
Жгучая боль вонзилась в него докрасна раскаленной кочергой.
Очень глубоко.
Её огромные глаза, тёмные и налитые кровью…
Он силился сморгнуть, очистить взгляд, разглядеть, но всё заливало красным…
Всё стало красным…
И вдруг она исчезла.
Сон без сновидений.
Он ощущал вкус и запах зелья.
Она его опоила.
Добавила в чай.
Где-то глубоко внутри рвалась и вопила от ярости его душа.
Но стало так трудно вспомнить почему, по какому поводу…
Она ему это дала.
В чае, сладком, сладком чае…
И теперь он не мог толком вспомнить, на что же ему сердиться. Не на неё же?
Волны манили…
Такие глубокие…
Тёмный покой…
Его затягивало в глубину волн, в темноту, глубокое, тёмное ничто…
Сон без сновидений.
Ни образов, ни мыслей, ни воспоминаний.
Ни страданий.
Ничего.
* * *
И вдруг, где-то глубоко внутри…
Голос!
Исполненный ярости и ужаса.
Не-е-е-ет!
И вдруг ещё один…
Нежный голос.
Прямо в уши, совсем, совсем рядом…
Он почти ощущал горячее, влажное дыхание - и отчаянно желал, чтобы оно влилось ему в ухо, прошло дрожью по спине…
«Профессор…»
Так соблазнительно легко было скользнуть обратно в глубину, просто расслабиться и…
И снова ярость!
И снова голос!
Не-е-е-ет!
Дыхание отяжелело, в груди стеснилось, руки были как каменные, ног не чувствовалось вообще.
И голос, этот глубокий, яростный, гневный голос!
Он захватывал, требовал, приказывал.
И он понял, что стонет и силится…
Поднять руку.
Повернуть голову.
Открыть глаза.
Открыть!
Увидеть!
Сломанную палочку…
* * *
Непонятно как, но он стоял!
Шатаясь.
Инстинкт, не мысль толкнул его вперёд.
К шкафу с зельями.
К шкафу с непомеченными зельями.
Инстинкт, не мысль навёл его руку на красные флаконы с бодроперцовым.
А потом он сполз по стене на пол, не отрываясь от пустой кровати.
Язык, нос, глаза сжигал перец.
В одной руке два красных флакона.
Сломанная палочка – в другой.
* * *
Память затопили воспоминания.
Смутные, но режущие ножом.
Он рывком встал на ноги.
Увидел кровь на полу, на рубашке, ощутил её…
Перед ним было зеркало в ванной. На щеках была засохшая кровь.
Он вспомнил.
Её лицо.
Глаза.
Её глаза…
Из них катились огромные, красные слёзы.
Кровавые слёзы.
Словно на её лице тоже была кровь.
В отчаянии и смятении он потёр лицо, стёр всё начисто, смыл все следы…
Да, кровавые слёзы…
Проклятье!
Ему хотелось взреветь, но голоса не было, голоса не было совсем…
В голове бился только рыдающий, яростный вопрос.
Что она сотворила?!
* * *
Он раздвинул группу третьекурсников, ожидающих у входа в класс, пронёсся сквозь них без единого слова, чувствуя на себе потрясённые взгляды, слыша шёпот за спиной. Но всё равно прыгал через две ступеньки.
Через вестибюль, через лужайку… Разум работал, как бешеный.
Портал!
Она активировала портал.
Только так она могла исчезнуть прямо у него на глазах.
Но как она смогла?
И куда отправилась?
Первый вопрос был проще. Если она способна применять протеевы чары Protean Charms, значит, ей под силу и портал.
Но зачем?!
На случай крайней необходимости.
И куда пойдёт в таком случае?
Его окончательно захватила тошная ярость.
* * *
Он поборол себя и не стал врываться и разносить лавку вдребезги.
Вместо этого он просто скрылся в тени напротив дома №93 в Косом переулке.
И стал наблюдать.
Обычный поток посетителей, туда и обратно.
Только бы увидеть одного из них, любого!
И тогда он узнает.
* * *
У Норы пришлось подождать подольше.
Потому что в Косом переулке уже через четверть часа в витрине «Волшебных вредилок Уизли» появился Фред и достал из клетки карликового пушистика.
Он действовал слишком бойко, слишком спокойно, слишком нормально, непринуждённо смеялся через плечо, говорил с кем-то в глубине лавки.
Значит, её не было.
А здесь, у Норы, прошло не менее часа, пока Молли с корзинкой и зачарованными ножницами не направилась на огород.
В отличие от сына она была усталой и встревоженной. Но едва ли мыслями о приближающейся войне, такое с ней бывало и раньше. И, похоже, никто из птенчиков не залетел в гнёздышко, потому что иначе Молли взорвалась бы от наплыва чувств и энергии.
|
|
|
