(Оловоразведка) 1 страница

 

21 мая. Утро не очень обрадовало погодкой: дождя хотя и нет, но сильная облачность.

Навьючив караван ишаков и несколько лошадей, дви­нулись в путь. Мне попала славная белая лошадка. Чув­ствую себя на ней вполне спокойно. Ехать не жарко.

Ущелье иногда сужается настолько, что, пожалуй, уда­лось бы перепрыгнуть. Громады скал нависают над голо­вой колоссальными стенами. Речка, заваленная камнями, почти совсем не видна; лишь сверху пена и злой шум. До­лина повернула немного влево, стала шире. Дорожка хо­роша и ехать удобно.

Слева (ор. )** первый значительный приток. Шаткий мостик. Мы движемся по левому берегу роки Каравшин. Кругом голые пустынные склоны, лишь выше из-под сплошной шапки тумана виднеются, как кочки, присыпан­ные снегом, кусты арчи.

Вскоре река Каравшин осталась правее. На месте слия­ния ее с Джинтыком раскинулись несколько каменных землянок. Здесь отдыхаем и закусываем. Отсюда, говорят, до ущелья километров двадцать.

Поплутали в первом левом ущелье, решив, что тропа должна сворачивать туда. Ущелье узкое и суровое, лишь у самой речки в нежной весенней зелени стоят группы березок.

Следующее левое ущелье оказалось Тамынгеном. Оно сузилось. Тропа пошла круче, под нависающими громада­ми отвесных скал. Дорожка пробита в отвесной стене, вниз от нее — колоссальный обрыв до реки. Неожиданно дорож­ка вышла на большую горную поляну и побежала среди зарослей арчи и берез. Взглянул назад и убедился, что за­лезли высоко: далеко вниз уходит провал ущелья.

Тропа, среди зарослей березы и арчи, пошла еще кру­че. На ветвях видны хлопья недотаявшего снега, а сверху опять легонько сыпет свежий. Дальше пути нет: на тропу свалилось огромное дерево. Пришлось затратить порядоч­но усилий, чтобы приподнять его и пропустить под ним лошадей. Подниматься становится тяжелее. Чаще дыха­ние, медленнее шаг.

Впереди ущелье расширяется, и тропа вьется пологими лугами. Вместе с Андреем Малейновым подхожу к зем­лянкам базы Тамынген. Видимость необычайно слабая, к тому же вечереет.

В землянке жарко и душно. Встречают нас очень ра­душно. Предоставили нам отдельную комнату.

Вышел навстречу ребятам. На улице снег и сильный ветер. К землянке движется фигура.

— Что, еще далеко?!

В голосе чувствуется отчаяние. Узнаю Виктора Корзуна. Вымотался парень.

Наконец собрались все, кроме ишачьего каравана (ви­димо, заночуют в дороге). Приятно и весело чувствовать легкую усталость. Все же 52 км пройдено.

22 мая. Облачно. Сквозь облака проглядывают горы и поражают своим величием. Особенно хорош пик на юго-востоке. Он весьма большой высоты и имеет форму Мижирги. Понемножку начала открываться и Оловянная сте­на, вся обеленная снегом.

Говорят, что до нас целый месяц стояла хорошая теп­лая погода. Снег сошел и даже ледник протаял до основ­ного льда. Зима здесь вообще не отличается большой суро­востью, а в этом году была даже мягче, чем в Алтын-мазаре. Снег удерживается мало; его выдувает.

На завтра намечен выход наверх. Занимаемся пригон­кой снаряжения и отбором вещей.

Здешний повар старается как можно лучше подкормить нас. Дмитриев (замещающий начальника) серьезный и хозяйственный человек, очень внимательно относится к на­шим нуждам.

Вся атмосфера лагеря сурова, нетороплива и положи­тельна. Все здесь старые «волки», чувствующие себя хо­зяевами. К нам, прибывшему «молодняку», относятся снисходительно, с любопытством и некоторым недоверием к нашим силам и выносливости.

23 мая. Чудесно ясное утро. Исключительной белиз­ной сияет Стена; без очков невозможно вылезти из палат­ки. Кругом острые скалистые пики.

Часа через два отправилась наша пятерка с ишаками и проводником, киргизенком Сали. Наша задача — обсле­довать и забросить грузы как можно выше вверх к ледни­ку. Тропа вьется меж кустов арчи, затем выходит на ста­рые морены ледника с снежными пятнами.

Вдали тропа, как бергшрунд, прорезает снежный уча­сток и переходит на другой берег. Отсюда и начинается собственно подъем на ледник. Встретились киргизы-до­рожники. Один из них, отец нашего Сали, решил сопро­вождать нас.

Снег почти сплошным слоем покрывает морену. Иша­ки вязнут и едва бредут, начался тяжелый подъем в обход оползшей тропы. Ишаки вязнут в снегу уже по брюхо. Крики погонщиков, их пинки и удары ишак переносит со­вершенно равнодушно. Тогда применяем новый способ: общими усилиями хватаем его за уши, морду и хвост, при­поднимаем, ставим па более прочный снег и начинаем вьючить заново. И такая процедура почти через каждые 20-30 шагов со всеми десятью ишаками.

У сплошного снежного покрова решили сложить груз. Обратно спускаемся бегом, почти без остановок. Около землянки встречаем подъехавшего Женю Тимашева (Птен­чика). Не входя в «хату», он рассказывает нам о своих дорожных приключениях.

24 мая. Утро хорошее. Собрались довольно рано. Тепло распростились с оставшимися и двинулись.

Все чаще и круче подъемы. Тропа, прижимаясь к ле­вому берегу (ор. ), вьется серпантином по сыпучему мо­ренному склону.

Наконец довольно пологий осыпной склон и на гра­ни с береговой мореной довольно уютная травянистая площадка. Решено: здесь будет лагерь. Довольны все: и караванщики, и мы, и ишаки. Разгребаем снег, сбрасыва­ем камни. Несколько человек уходят за оставшимися ве­щами и возвращаются к вечеру с шестью ишаками. Первая ночь в палатках. Мешки явно холодные.

25 мая. Утро. Солнце выходит из-за скалистой вер­шинки к девяти часам. Дежурит Птенчик.

Первая вылазка на Стену. Наша задача на сегодня — осмотреть путь и ознакомиться с состоянием склона.

Тропа вновь идет по склону береговой морены. Она сильно разрушена и завалена камнями. Вот открылся ле­вый (ор. ) цирк, ограниченный высокой стеной, которая увенчана эффектной скально-ледяной вершиной.

Сошли на снежник. Сильно проваливаемся. Под пер­выми скалами Стены сняли рюкзаки. Часть ребят пошла выше налегке, а затем и мы с рюкзаками. Скалистым же­лобом вышли на первый уступ. Отсюда стенка. Первая двойка справляется успешно. Затем вторая и третья. Последние я и Мишук Дадиомов.

После траверса еще одного уступа вышли по снежнику к ребятам.

— Хватит! Складывайте вещи здесь.

Кошки, крюки и консервы полегли в один рюкзак и остались на уступе. Осмотрели склон: уступ нависает над уступом, и так до самого гребня.

Спустились довольно быстро — ив лагерь.

Явились несколько раньше условленного времени. Птенчик, конечно, еще ничего не сготовил. Л когда сгото­вил, оказалось, что лучше бы и не готовил. Почему-то он решил, что лапшу сперва нужно размочить («а то она слишком суха! »), а потом заварить. Рассуждал тонко, а получился какой-то клейстер.

Катаемся у лагеря на лыжах. На снегу корка, повора­чивать тяжело.

Ночью долго не могу уснуть. Завтра в 5. 30 выход.

26 мая. Рано. Встаем быстро. Холод подгоняет. Ре­шили не закусывать. Я и Андрей выходим на лыжах на перевал. Движемся в боевой готовности, связанные. Ле­дорубы в рюкзаках.

Утомительный подъем на ледник, засыпанный в этом месте (левый берег) глубоким снегом. Вверху группа трещин. Андрей чуть не ввалился в одну, но вовремя отступил.

Нашли мост к самому левому берегу, на лавинные сбросы. Дальше более полого, но уклон все же непрерыв­ный, с большей или меньшей крутизной. Мешает встреч­ный ветер. Иногда метет. Придерживаясь левого берега, когда зигзагами, когда прямо движемся по обширным снежникам.

Карнизы, которые я разглядывал из лагеря, оказались достаточно внушительными. Решили под ними не идти. Сошли с лыж и... погрузились в снег ниже колена. Полез­ли на крутой снежник значительно правее перевала. Снег и здесь не держит, поэтому при первой возможности пере­шли на скалы- Скалы очень хрупкие, покрытые снегом, но все же более надежны. В верхней части попали в не­проходимые скальные дебри. Пришлось спускаться вниз, ибо мы были уже выше перевальной точки.

Очень удачно страверсировали к перевалу и... остано­вились в удивлении. Мы рассчитывали увидеть с другой стороны не менее крутую стену, а там оказалось почти ровное плато с легким спуском на юг. Быстро пошли к пе­ревальной точке. Залезли на скалистый выступ. Отсюда открылась изумительная панорама.

Верхнее перевальное плато широкими снежниками по­степенно спускается вниз, переходя в более узкий, пологий ледник. С правого края (левого не было видно) свисают крутые языки сбросов, которые переходят выше в совершенно отвесные стены и изумительной остроты пики. Ла­винные желоба строгими полосами режут ребра пиков. А на самом горизонте виден кусочек противоположного Зеравшанского хребта. Прямо на юг, увы, увидеть нового не удалось, ибо хребет за перевалом опять вздымается сильно оснеженной вершиной, поднимающейся отдельны­ми уступами на значительную высоту.

Высоту перевала, к сожалению, определить не уда­лось — у нас не было анероида. Я занялся зарисовкой. Сильно мешает шквальный ветер. Андрей старается «слиз­нуть» при помощи резиновой трубки воду с камня, но это ему плохо удается.

Отсюда решили спуститься на плато и вниз, на пер­вые осыпные выходы. Снега по колено, а осыпь оказалась довольно далеко. Замерзли порядком и поспешили обратно по проторенным следам.

На вершине перевального выступа сложили тур. По знакомым местам спускались уже быстрее и уверен­нее.

Ребята уже давно в лагере. Любовались, как мы мча­лись на лыжах по склону. Подъем их окончился неуда­чей: дошли они лишь до половины Стены. Дальше начал­ся очень ненадежный снег, пошли лавины, и они не реша­лись двигаться вперед.

Действительно, в этот вечер мы любовались многочис­ленными лавинами.

Миша угощает хорошей солянкой (правда, картошка оказалась сырой). Едим с энтузиазмом. Вечером опять снег. Спать тепло.

28  мая. С утра туманно. Сегодня я вызвался дежу­рить, ибо физиономия моя после восхождения стала жут­кой. Предполагаемое обследование перевала вчетвером не состоялось.

29  мая. Утро ветреное и холодное. Лишь вышло солнце, раздался крик дежурного: «Кофе! » Вскочили быстро.

Все кругом засыпано снегом. Ослепительно ярко. Я де­лаю зарисовки хребтов. Ребята ушли на скалы.

Вернулась первая пара — они ходили на вершинку и очень довольны. Ждем еще пару (Виталия и Корзуна). Увы, их нет, а уже темнеет.

Тревожно. Пошли на поиски. Валя быстро замерзла и вернулась. Идем втроем. Я взял сразу влево, решив прой­ти кулуар и осмотреть склоны Петуха. Никого и ничего не обнаружил.

Поднялся на гребень. Ветер порывистый и холодный. Вижу на осыпи остальных ребят. Выше всех с камня на камень движется Миша. Перекликаемся. Никого не обна­ружили.

Спустился и снова полез выше, траверсируя по ломкой породе. Долез до конечного выступа. Ветер рвет свирепо. На самый вершинный, нависающий камень вылезать жутко.

Влез па гребень, перегнулся — увидел Мишку, кричу ему. Ответ все тот же: никого! Неприятно. Вдруг внизу закричали. Долго Мишук ничего не может понять — ветер мешает. Наконец, зовет меня.

Скатился по снежнику. На осыпи увидел пропавшую пару.

Миша долго прилаживается начать спуск по веревке. Выходит плохо, завязка явно фантастична. Тогда он ищет обхода. Начинаю опускаться я.

У последних скал нагнал Виталия. Оказалось, наши пропавшие заходили на шилу, не предупредив нас, конеч­но, и там задержались.

30 мая. Виталий и Ленц Саладин ушли в Тамынген, узнавать, где геологи. Остальные пошли на гребень искать олово. Я занялся рисованием.

Вернулись Ленц и Виталий. Ничего нового нет, и гео­логов нет. Радио молчит — сегодня выходной. Виталий показывал в Тамынгене образцы. Там признали, что это олово.

Наконец появилась пара: Валя с Мишей. Валя еще с дороги ругается и говорит очень быстро. Она очень зла на Виктора, что ее надули — заставили спуститься на перевальчик, а сами спускаться не стали и ушли, оставив ее с Мишей.

Мишук высыпал все образцы, богатые вкраплениями олова. Подошли остальные. Они тоже принесли кучу об­разцов с хорошими вкраплениями (ах, если бы олова! ).

1 июня. Жуткая погодка. Всю ночь ветер и снег, а утром ко всему еще и густой туман.

Виталий ушел в Варух: к начальству, с образцами.

Сегодня варит Ленц и замечательно: чисто, вкусно и много.

Красиво крутят облака. Внизу в долине они заполняют все белесой завесой, на высоте лагеря их разрывает встреч­ным ветром с ледника и клочьями вздымает вверх по ска­листым желобам и гребням.

На обед Ленц приготовил «спагетти по-итальянски». Очень вкусно и очень много — едва справились.

Не успел отдышаться, а уже Ленц дает звонок к ужи­ну. Чтобы не обидеть Ленца (а приготовлено действитель­но замечательно) с криками «ура! » нажимаем и, наконец, поедаем всю шоколадную массу. Из палатки вылезаем с трудом.

Приезжал верховой из Тамынгена. Пока никаких изве­стий нет.

2 июня. Погода опять скверная.

К вечеру делаем лыжную вылазку. Снег мокрый и лы­жи получают самую неравномерную скорость. Туман гус­той настолько, что не знаешь куда скользишь. Я два раза скатился почти до конца ледника.

Уже темно. В нашей палатке собрались все. Шуршит о палатку снег. Фонарик пятном освещает томик Пушкина и смутно чтеца. Каждый хочет прочесть и уверен, конеч­но, что читает хорошо.

5 июня. Утро очень теплое и ясное.

Занялся акварелью. Рисовал долго и упорно, однако остался недоволен: получилось робко и краски не те. А акварель сама по себе очень хороша: чуть тронешь кистью — и уже полна звучного цвета. Мое желание как можно ближе подойти к цвету природы — убило цвет аква­рели. Возможно, и недосмотрел. Решил лучше познако­миться с самими красками, и тут только понял, до чего они хороши. Но как ими передать краски окружающей природы — осталось загадкой.

А вечером опять хор. Ленцу очень нравится «Стенька Разин» и он охотно подпевает нам. Но от него мы никаких песен так и не добились.

6 июня. Собрались на перевал с намерением спустить­ся, если возможно, на другую сторону. Валя и Птенец пошли вниз за крючьями. Мы же поднялись в левый цирк и вскоре вышли за снежные поля. Ноги проваливаются по щиколотку и выше. Погода исключительная: пи облач­ка и печет крепко. Вскоре нас догнали на лыжах Ленц и Андрей.

Снег перестал проваливаться и идти стало совсем легко. Наметили путь к перевалу — частично по осыпям, а выше по снежнику, спускающемуся длинным языком почти до самого ледника. Все время слегка траверсируем влево. Правый (ор. ) кулуар, ведущий прямо на перевал, явно опасен: с правой его стены часто сыплются лавины и кам­ни. Подъем легок и неутомителен.

На перевал вышли довольно рано. Солнце ярко зали­вает поразительной грандиозности панораму.

Хребты покрыты снежниками, которые пересекались трещинами и ровными большими полями. Вершины вы­сятся острыми пиками и отдельными монолитными темными башнями. В глубине ледник с заметным уклоном сбегает на север. Все опушено свежим снегом. Ярко. Осле­пительно. Солице жжет и сверху и снизу. Опасаюсь, как бы опять не обжечь только что поджившее лицо.

Е. Абалаков на одной из вершин Туркестанского хребта

 

За перевал не пошли: и так стало ясно, что он из себя представляет.

Теперь уже несомненно: тот загадочный тупик на за­пад от Оловянной стены является верхним цирком этого ледника (или одним из верхних).

Обратно решили съезжать с самого перевала. Скользим изумительно быстро. Ленц кинематографирует, примостив­шись на выступе. Едем всеми способами, и в одиночку, и цугом. Рядом катится огромная снежная глыба. С колос­сальной быстротой, расширяясь в диаметре, она устремля­ется прямо на ребят внизу. Кричим им. Однако снежное колесо, не докатившись, упало, на бок и застряло.

Снежник кончился. Дальше пошла довольно крутая скалистая стена. Порода оказалась хрупкой и провозились с ней немало. Корзун спустил огромный камень. Мы, не видя его, встревожились, как бы он вместе с камнем сам не выпорхнул вниз.

Снег на леднике размяк, и ноги проваливаются очень глубоко. Наши лыжники, легко скользя, прокатили мимо: они поднимаются на Стену, чтобы снять рюкзак с крючья­ми и питанием. Расходимся: мы влево, к лагерю, они впра­во по склону Стены. Со Стены потоком прошла лавина.

Лагерь 'Приятно почернел, освободившись от снега. На­блюдаем за «съемщиками». Самое интересное — как они покатятся. А покатились здорово: сидя — прямо вниз.

Вернулись лыжники. Опять, как и вчера, раскаты гро­ма и снег, похожий на град.

Завтра выход на Стену. Снег все идет. Если дальше будет так, то навряд ли выйдем.

7 июня. Выход на Стену отменили: опасно.

После завтрака вчетвером идем в Тамынген.

На завтра назначили выход в круговой лыжный пере­ход. Подготавливаем привезенные лыжи к походу. Виктор и Миша чуть было совсем не раскололи лыжи, вбивая гвозди. Сборы затянулись до темноты.

8 июня. Время 3. 45. Еще ночь, а у нас подъем. И хотя все было сложено с вечера, вышли лишь в 4. 30.

Мне все это напомнило давно минувшее — путь на род­ные Красноярские Столбы...

Темнота. Колышутся силуэты, поскрипывают лыжи. Кое-где проглядывают звездочки. Полоской светлеет се­веро-восток. Все ярче вырисовываются черными громадами массивы хребтов. У подъема на ледопад начало светать. На перевале в семь часов. Ветер, но не очень хо­лодный. Облачно. На юг почти ничего не видно.

Ребята взяли влево. Я и Андрей держимся правее, и не прогадали — чудесно окатились вниз.

Снизу обрисовался и второй перевал. Подъем оказался не крутым, но достаточно утомительным. Оглянулся: сза­ди мрачно. Сквозь клубящиеся облака прорываются почти черные острые пики. Второй перевал взяли в 8 час. 10 мин. Вершины закрыты облаками. Определить, в какое ущелье двигаться дальше, нелегко. Идти на запад, огибая всю группу слева с чуть южным отклонением, показалось очень далеко. Решили направить лыжи правее в расщелину, ка­жущуюся достаточно широкой. Хорошо, что вчера намочил лыжи, теперь почти гае сдают. С перевала делаю зарисов­ку хребтов.

Ребята уже начали спуск. Корзун решил спускаться на лыжах и «сыграл» через голову. Спуск действительно крутоват, и снег глубок. В конце спуска — бергшрущц, ме­стами засыпанный. Осторожно обходим его. Справа уходя­щий почти прямо на север цирк, видимо, он упирается в Оловянную стену. Правый (ор. ) гребень цирка не высок.

Поднялись и выяснили, что перевала не существует. Пришлось скатываться на основной ледник, т. е. на огром­ное фирновое (сейчас снежное) плато, постепенно снижа­ющееся на юг к Зеравшану. При выходе на вторую север­ную ветвь ледника сделали остановку.

Вышли на ослепительное солнце. Стало нестерпимо жарко. Начался «подлип», к счастью ненадолго. Мы вышли на Стену. Время 11 часов. Глубоко под нами знакомый левый цирк Тамынгенского ледника. Вот и перевал желан­ный! Он тут же, чуть пониже, прямо рукой подать. Но отвесная Стена настолько внушительна, а нависающие карнизы так велики, что благоразумно воздерживаемся от заманчивого желания проделать спуск по Стене. Отсутст­вие крючьев убеждает всех, что правильным будет обход­ный путь.

Время 11. 45. Смазали лыжи и покатили вниз. Летим быстро. Ленц кинематографирует. Через 15 минут мы внизу.

Обход Ужбишки занял много времени. Снег стал не­обычайно рыхлым. Лыжи начали проваливаться. Ужбишка с юга и юго-запада почти целиком скалистая и более доступная. Опять открылась знакомая панорама, которую мы видели еще со второго перевала. Идти еще очень долго и все прямо, в западном направлении. Жарко. Ребят раз­морило, сбрасывают с себя куртки.

Наконец справа показалась перевальная выемка. Что­бы окончательно выяснить, пришлось еще долго подни­маться по левому (ор. ) склону, и только выйдя па самый перевальный гребень, я увидел долину Джау-пая и пада­ющий в нее крутой снежник. Вообще, видимо, Туркестан­ский хребет полого и высоко заходит снежными полями с юга и круто падает на север, образуя глубокие цирки.

Обследовав всю стенку, выяснил, что спуск возможен только у левой (ор. ) стены. Подошли ребята. Солнце дав­но уже скрылось. Подул холодный ветер.

На лыжах спускаться не решились: внизу оказался полузасыпанный бергшрунд, да и склон мог сползти. Связали две веревки и начали спуск, придерживаясь за веревку. Корзун, правда, немного съехал, но удержался.

Миши все нет. Иду ему навстречу. Птенец догадался нагрузить его рюкзаком. Мишук и без того запарился, а с рюкзаком и вовсе отстал. Встретил, взял у него рюкзак, и мы быстро покатили к ребятам.

Лыжи идут чудесно. Жаль, что ниже снег раскис и стал проваливаться. Погода испортилась. Заволокло кру­гом туманом, посыпая снег. Видимости никакой.

Стало положе. Пошли на прямую. Свежий мокрый снег тормозит лыжи. Идем совсем плохо, а вскоре и вов­се встали; ребята обнаружили под большим камнем целое озерцо воды. Наконец-то вдоволь напились.

Снега меньше. Показались правые склоны. До пере­вальной долины пришлось еще порядочно пройти вниз. Как-то на последний пятый перевал заберемся? Ребята вымотались окончательно.

Лыжи опять на загривок, и началось медленное и бес­конечно нудное шагание с камня на камень по морене, затем по осыпи и так почти до самого перевала — лишь под конец по снегу.

На перевале в 6. 30. На подъем ушло 1 час 40 минут.

Теперь — только вниз. Крупным шагом страверсировали до знакомого снежного кулуарчика, по которому под­нимались 6 июня, и решили по нему съехать. Первым приготовился Корзун, но что-то застрял. Его опередил Андрей: с крутячка с разбега привычно сел и покатил. Вдруг мы с ужасом замечаем, что вокруг Андрея тронулся и пошел вниз снег.

В следующую секунду стало ясно: лавина!

И Андрей захвачен лавиной. Набирая все большую скорость и мощность, она с грохотам неслась вниз. Мож­но было видеть, как в самом языке ее трепало человека; показывались то руки, то ноги, то лыжи. Мы видели, что Андрей еще боролся.

Но вот лавина попала на изгиб кулуара, с силой выбралась на левый скалистый склон, со всего разгона врезала Андрея в большой камень и с шумом прошла до самого подножья. Мы застыли от ужаса.

В долине реки Тамынген (акварель)

Рисунок Е. Абалакова

Всем хотелось думать, что Андрей остался на камнях выше, но то что лежало и не двигалось — рождало самые ужасные предположения. Никто уже не думал съезжать, мы бежали как попало, прыгая, падал, скользя по склону, торопясь к еще может быть живому человеку. Корзун добежал первый.

Еще со склона я увидел, как с самого грязного языка лавины медленно поднялась фигура. Жив!!! Когда я опус­тился, Корзун уже обмотал Андрею окровавленную голо­ву. Штурмовка, рубашка, даже лавинные сбросы обагрены кровью.

— Ну, Андрей, идти можешь?

— Конечно. Я чувствую себя хорошо...

— Тогда скорее на лыжи и пошли, пока ты еще нe ослаб.

Надели ему лыжи и пошли. В почетном карауле по бокам я и Виталий. Ленц и Виктор укатили вперед, при­готовить все необходимое для перевязки.

Удивительно, Андрей катится вполне прилично. (Это после того, как пролетел под лавиной более полкиломет­ра! ) Ну, Андрей, счастлив же ты! Легко отделался. На последних крутых снежниках — палки между нот и тоже скатился без падений.

В лагере быстро усадили Андрея, и Ленц приступил к перевязке. На, голове почти через весь затылок непри­ятный треугольный разрыв кожи. Между глазом и височ­ной костью глубокая рваная рана. Около губ большой шрам.

Уложили Андрея в мешок, укутали полушубками. Его знобит. Постепенно стал успокаиваться. Жалуется только на бедро, говорит, сильно зашиб. Напоили чаем, накормили наиболее легким и питательным, положили в палатке отдельно, чтобы ему было свободнее.

10 июня. Утро неяркое. После завтрака двигаемся на лыжах в Тамынген справиться об Андрее, которого вчера туда отвезли, а потом в баню. Чудесно скатились (с предварительным заходом вверх).

В Тамынгене узнали, что Андрей задержался здесь не более 15 минут.

К вечеру он был уже в Варухе, а к пяти часам утра в Исфаре. Положен в больницу. Зашивать разрывы не бу­дут — поздно. Температура поднялась: утром 39°. Но он держится бодро.

Мы занялись баней. Много возни было с колкой дров и с водой. Наконец, самоотверженно протопили (дым в основном идет внутрь и дышать невозможно)...

Ждем известий по радио. Наконец получаем: с Андреем все благополучно.

За 1 час 50 минут дошли до лагеря с увесистыми рюкзаками и лыжами. Идет снег.

13 июня. Еще нет четырех, а мы уже выходим на Стену. Темно. Прохладно. Ветер.

Идет шесть человек. У «юрты» забираем веревки.

Поднимаюсь на лыжах но смерзшемуся жесткому фир­ну. Лыжи сильно скользят. Иду исключительно на рантах. Стало жарко. Снял подшлемник.

Частоколом составили лыжи и первая четверка уже лезет по снежному склону. Я и Виктор решили надеть кошки. Склон не крут — градусов на 40. Идти легко. Снег неглубок. Начало светать, за нами кровавыми островками загорелись облака.

Первая стенка. Я полагал, что Виталий обойдет ее, и был удивлен, когда пришлось подлезать прямо к ней уже по глубокому снегу. Стенка отвесная. Лед слоистый, не­прочный. Без крючьев лезть невозможно. Виктор с остер­венением забивает крюк, подтягивается, рубит жутко ред­кие ступени и сверху на ледорубе охраняет меня.

Отсюда до вершины, кажется, рукой подать. Пока вы­таскивали остальных — я отправился вверх. Снег глубок. Обошел справа (ор. ) открытый участок бергшрунда. Склон оказался достаточно длинным и крутым. У самого верха пошел лед с небольшим слоем рыхлого снега. Начал ру­бить ступени. Снизу сразу закричали. Оказалось, ледяшки поранили Валю. Пришлось остановиться в трех шагах от гребня. Ждем долго. От бездеятельности ноги начинают подмерзать. Ветер прохватывает до костей. А тут еще Птенчик не нашел времени раньше надеть кошки и сейчас едва-едва стравляется с этим делом. Наконец все подтяну­лись, прорубили ступени и в 9 час. 30 мин. вышли на гре­бень.

Открылось широкое снежное ребро. Слева крутой взъем к самой вершине. День туманный. Солнце взошло и скрылось в облаках. Решили рыть пещеру. Работы хва­тило надолго. Тремя ходами врылись в снег.

Туман сгустился. Видимости никакой. О дальнейшем продвижении не может быть и речи. Выжидаем. Сварили суп. Погода не проясняется. Если нельзя вверх, нужно начинать спуск.

Стометровая веревка повисла на вбитом крюке. Корзув и я опускаемся первыми, просто держась обеими руками за веревку. Виктор свез весь снег — получилась чистая ледяная дорожка.

Ниже пошли быстрее по очень глубокому снегу. Над бергшрундом задержались. Оказалось, за истекшее время он сильно обвалился. В том месте, где проходили следы, теперь зияла глубокая и широкая трещина. Попытка обой­ти ее слева не удалась: просто жутко было переходить по явно ненадежному мостику. Пошел Виталий и сейчас же заявил, что мы пошли неправильно, что следы должны идти правее. Прошел удачно, но конечно, не по следам. Справа появился еще бергшрунд. Поискали по стенке место спуска. Снег держится очень ненадежно, каждую минуту можно ожидать пластовую лавину. Маленькие лавины идут беспрестанно. Спустились довольно быстро по двойному концу веревки, укрепленной на крюке.

Склон спал положе. Сбросов нет. Теперь и лавины не страшны. Сквозь рассеивающийся туман виден частокол наших лыж (издалека — как натыканные спички). Сбе­жали до них быстро; Ленц и Птенчик последними, стяги­вая веревку. Опять все у лыж, и все благополучно. Точно в подтверждение удачи справа с шумом прошла лавина. Ну, теперь она не страшна!

Снег мокрый, но лыжи пошли. Через 20 минут лезем на последний подъем по сыпучей морене к лагерю. Гром­кими криками пугаем дежурившего Мишу.

Хорошо в лагере, хотя кругом снег и туман. Нам под­везли снизу фрукты. Они еще зелены, но все же очень хороши.

А снег валит без передышки весь вечер, всю ночь.

14 июня. Целый день идет снег. Отсиживаемся. Чи­таю А. Толстого — «Петр Первый». После обеда пришел геолог Троянов.

Показываем ему образцы. Геолог в этом районе впер­вые и знает его еще плохо. О приезде начальника никаких определенных сведений пока нет. Побеседовали обо всем. Напоили гостя чаем. Наша компания пришлась ему по душе. Ушел, обещая прийти еще раз, уже с Вороновым.

18 июня. Ночь. В 12. 15 выход. Идем на Зеравшан. Луна фантастическим светом заливает ледник и вершины. Движемся медленно — нагрузка большая. На подъеме пе­ревала сняли лыжи. В темноте с особым вниманием пере­шли значительно раскрывшиеся за последние дни трещи­ны. И опять на лыжах — до самого перевала.

По знакомому пути лезем на перевал. Снег держит хорошо. Внизу он довольно глубок. Ветер шумит на гребне и поднимает снег. На перевале долго ждем отставших Мишу и Валю. Ленц ушел вперед. За ним и Корзун не выдержал — ноги, говорит, мерзнут.

В 4. 30 начинаем спуск. Внизу опять ждем, и очень долго, Мишку. У него какая-то боязнь спусков: идет не­имоверно медленно.

Наст настолько жесткий, что и боком несет — повороты делать нелегко. Поднялись немного и свернули вправо, к скалам.

Как лодки по округлым гладким волнам, скользят наши лыжи. Плавно и постепенно разворачиваются горы. За неясной линией ближайшего увала провал кажется осо­бенно глубоким. Ледник, стиснутый острыми пиками, по­ворачивает на юго-восток и глубоко уходит вниз, в темноту ущелья. С одного полого округлого увала вылетаем на дру­гой. Ветер бьет в грудь, хотя совершенно тихо. Зарей нежной обагрило вершины, а внизу еще лежит синеватая мгла. Обледеневший наст шипит под лыжами и увалы бегут назад. Впереди плавно покачивается пара лыжников. То поравняются друг с другом, то один вдруг уходит впе­ред или в сторону, то, скрестившись, они меняют места и снова выравниваются в пару. Кругом все гладко, округло, нет ни трещинки. Раздолье!

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: