Буленвилье, Дюбо и оформление германо-романской проблемы

 

Начало острой полемике вокруг вышеназванной проблемы положил в первой трети XVIII в. исторический спор между графом Буленвилье и аббатом Дюбо, получивший широкий отклик.

С 1727 г. начали появляться (посмертно) исторические работы графа Анри де Буленвилье (1658-1722). Как историк он мыслил уже в русле рождавшихся новых представлений о смысле историографии. Так, он критиковал Боссюэ, отвергал традиционное сведение истории к деяниям королей и военным событиям. Но в плане идеологическом он выступал с обоснованием социальных и политических устремлений родовитого дворянства.

Главный труд Буленвилье - «История древнего правительства Франции» (1727). Центральная мысль его: происхождение французского общества и государства есть результат германского завоевания Галлии, в итоге которого свободные завоеватели - франки - стали господами, а побежденные галло-римляне - подданными, простонародьем. Таким образом, законность привилегий и земельной монополии французской аристократии уходит корнями в «право победителя» завоевателей, которые составили основу дворянского сословия. В дальнейшем это право, воплощенное в крови дворянской «расы», передавалось последующим поколениям. Законный же удел потомков побежденных галло-римлян, составивших третье сословие,- покорно сносить свою участь.

Буленвилье с необычайной ясностью выразил точку зрения «дворянского расизма», характерную для родовитого дворянства: только кровь дает дворянское достоинство, ни король, ни какое-либо учреждение сделать это не в силах. Чуждый теологического подхода к истории, он выдвинул своеобразное историко-биологическое обоснование сословного неравенства. Созданное монархией дворянство мантии он относил к третьему сословию. Попранием исконных дворянских прав Буленвилье считал абсолютизм: изначально в итоге завоевания короли (Хлодвиг и его преемники) избирались аристократией, были лишь первыми среди равных.

Выступление Буленвилье вызвало энергичный отпор. В 1734 г. аббат Ж. Б. Дюбо (1670-1742), секретарь Французской академии, опубликовал большой труд «Критическая история установления французской монархии в Галлии». Германистской точке зрения Буленвилье он противопоставил романистскую теорию. Дюбо решительно отверг самый тезис о завоевании Галлии - основу всей концепции Буленвилье. Он доказывал, что произошло отнюдь не завоевание, а постепенное органическое слияние исконного населения Галлии и пришельцев - франков. Поэтому не может быть речи о двух расах - побежденных и победителях. Франкская монархия - органическое продолжение Римской империи. Постепенно в ходе взаимодействия различных племен и культур сформировалась французская нация. Дворянские же привилегии - результат узурпации прав и достояния народа, а также права королевской власти, совершенной аристократией позднее, в IX-X вв.

Уже современники спора Буленвилье и Дюбо осознавали его социально-политический смысл. Характерна оценка, данная ему Монтескье в «О духе законов». «Граф де Буленвилье и аббат Дюбо составили каждый свою систему, причем одна из этих систем походит на заговор против третьего сословия, а другая - на заговор против дворянства» 16.

Спор вокруг германо-романской проблемы продолжался в течение всего XVIII в. и был унаследован веком XIX. Большинство просветителей признавали наличие франкского завоевания, но опровергали сословно-пристрастные выводы Буленвилье. Вся эта проблема стала элементом историко-политической культуры века и с новой остротой встала в предреволюционной публицистике. В своем знаменитом памфлете «Что такое третье сословие» (1789) аббат Э.Ж. Сийес, иронизируя над дворянским расизмом и теорией завоевания, восклицал: «Почему бы в самом деле не препроводить обратно во Франконские леса все те семьи, которые сохраняют безумные притязания на права первоначальных завоевателей Франции».

Среди выдающихся деятелей французского Просвещения, оказавших особенно большое влияние на развитие историко-социологической мысли и историографии, были крупнейшие представители старшего поколения просветителей - Монтескье и Вольтер.

Шарль Луи Монтескье де Секонда, барон дела Бред (1689-1755), президент бордоского парламента (до 1726 г.), принадлежал к знатной семье провинциального дворянства мантии. В. его воззрениях переплелись традиции идеологии парламентско-аристократической оппозиции абсолютизму и идеи Просвещения. Выдающийся политический мыслитель, сторонник дворянско-буржуазного компромисса, Монтескье был теоретиком «смешанной формы правления» (по существу, конституционной монархии) на базе разделения и равновесия властей, единственно, по его мнению, способной гарантировать политическую свободу.

Характерная черта умственного склада Монтескье, выделявшая его среди других просветителей, состояла в том, что в поисках решения современных ему политических проблем он обращался не к абстрактным «естественным законам», выведенным умозрительно из природы человека, а к исследованию и критическому анализу действительно существовавших некогда политических форм, к конкретной истории человеческих обществ, широко прибегал к сравнительному методу. Монтескье как мыслителя отличали громадная историческая эрудиция и большой вкус к историческим и историко-социологическим построениям. Главные его труды - «О причинах величия и падения римлян» (1734) и знаменитый трактат «О духе законов» (1748).

В рамках французского Просвещения Монтескье уделял особое внимание обоснованию и развитию идеи внутренней закономерности, которой подчинены человеческие установления в их существовании и истории. «Я установил общие начала,- писал Монтескье в сочинении «О духе законов»,- и увидел, что частные случаи как бы сами собой подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона» 18. «Законы в самом широком смысле» он понимал как не зависимые от сознательной воли людей «необходимые отношения, вытекающие из природы вещей» 19; общественные закономерности есть явление естественного характера, их изучает не теология, а наука.

Правда, в общем подходе к истории Монтескье все же не удается строго следовать единому социологическому принципу: «Мир истории в видении Монтескье оказывается определенным образом раздвоенным» 20. С одной стороны, он детерминирован объективными условиями человеческого бытия, прежде всего условиями природными. Монтескье - один из основателей географического направления в обществоведении нового времени; он доказывал, что географическая среда - климат, почва, местоположение - решающим образом влияет на общественное устройство. Природные условия, полагал Монтескье, формируют характер и «дух» народа, влияют на его экономическую деятельность и в конечном счете определяют существующие у различных народов формы государственной власти и законодательства. Так, например, с воздействием умеренного климата Британских островов он связывал достоинства английского государственного строя, который сильно идеализировал. В некоторых случаях Монтескье пытался связать влияние природных условий с тем или иным способом добывания средств к жизни, который и воздействует на образование и смену политических форм. «Законы,- писал он,- очень тесно связаны с теми способами, которыми люди добывают себе средства к существованию. Народ, занимающийся торговлей и мореплаванием, нуждается в более обширном своде законов, чем народ, который довольствуется возделыванием своих земель, последний - в более обширном, чем народ, живущий скотоводством». В такой трактовке вопроса возможно усмотреть даже некоторое материалистическое зерно (оно не получает в трактате «О духе законов» дальнейшего развития).

С другой стороны, Монтескье не был до конца последовательным в этом объективном толковании общественной закономерности. При анализе конкретных исторических явлений он сплошь и рядом рассматривал закон как категорию юридическую, результат произвольного творчества законодателя. У народов, достигших цивилизованности, решающую роль могли играть и не естественные факторы, а законодательство как независимая сила, руководствующаяся общими принципами.

Трактат «О духе законов» Монтескье завершил обширным очерком истории феодальных учреждений во Франции (книги 28, 30 и 31), включившись в разгоревшуюся по этому вопросу полемику, в которой стремился занять компромиссную позицию. В целом он принял германистский тезис о завоевании Галлии франками и выступал с резкой критикой книги Дюбо. Монтескье утверждал, что дворянские права и привилегии, в частности их судебные права, отнюдь не были результатом позднейшей узурпации. Они естественно развились из общественного строя германцев и явились, таким образом, последствием завоевания. В принципе Монтескье считал наследственное дворянство необходимым элементом общественно-политического строя Франции. Обладая от рождения особым престижем и привилегиями, оно является естественным поборником личной свободы и врагом деспотизма. Ему должна принадлежать «промежуточная власть», функция которой - создавать и удерживать равновесие между монархом и народом.

Вместе с тем Монтескье отнюдь не разделял полностью дворянской теории Буленвилье. Он считал, что возникшее после завоевания общество впитало немало римских элементов, что крепостное право, например, не было результатом единовременного акта завоевателей: оно образовалось постепенно, причем существовало в Галлии уже до завоевания. Система дворянских привилегий также создалась не только благодаря завоеванию - это был длительный и сложный процесс.

Вольтер. Самая яркая фигура французского и европейского Просвещения, философ, писатель, поэт, драматург, связанный перепиской, а отчасти и личным общением с государями Европы, предприимчивый и богатый сеньор своего имения Ферне - Мари Франсуа Аруэ Вольтер (1694- 1778) - был также крупнейшим историком-просветителем. Историей он занимался профессионально, это было одно из важных направлений его творческой деятельности. После публикации в 1731 г. первого исторического труда «История Карла XII» Вольтер создал «Век Людовика XIV» (1751), «Обзор века Людовика XV» (1755-1763), «Историю России в царствование Петра Великого» (1759- 1763) и др. Наиболее монументальное историческое сочинение Вольтера - «Опыт о нравах и духе народов и о главных исторических событиях» (1756-1769) - охватывает громадный период от Карла Великого до Людовика XIII. Вольтер - автор статьи «История» для «Энциклопедии» Дидро. В целом его сочинения содержали изложение событий мировой истории от первобытных времен до середины XVIII столетия.

Среди просветителей именно Вольтер целеустремленно выступал за обновление исторической науки и стремился осуществить это в собственной практике. Главная его идея - соединение истории с просветительской философией. Задача историка - не просто собирание фактов и изложение событий, но критическое осмысление всего материала с точки зрения разума, создание «философской истории». Вольтер ввел в оборот понятие «философия истории» («La philosophie de I’histore» название книги Вольтера 1765 г.). Вольтер, писал А.С. Пушкин, «первый пошел по новой дороге и внес светильник философии в темные архивы истории». Язвительной критике и осмеянию Вольтер подвергал теологическую концепцию истории. Против нее полемически заострен его «Опыт о нравах и духе народов...».

«С историей,- считал Вольтер,- дело обстоит так же, как с математикой и физикой. Поприще чрезвычайно расширилось». Исходя из этого, он отстаивал новое понимание предметной области историографии, принципиальное ее обновление и расширение. «Цель истории состоит не в том, чтобы показать, как в такой-то год один недостойный государь следовал за другим жестоким правителем... Зачем нам детали столь ничтожных интересов».

«Я вижу почти повсюду только историю королей; я хочу написать историю людей». Современный историк должен изучать и описывать только важные и великие явления; от него «требуется... больше внимания к обычаям, законам, нравам, торговле, финансам, земледелию, населению»; важно знать литературу и искусство, открытия и изобретения.

Вольтер намного расширил и географические рамки истории. Старая историческая схема, основанная на библейской традиции, включала в орбиту всемирной истории европейские народы, а также народы, так или иначе затронутые в Библии (Египет, Вавилон, Ассирия, Персия и др.). Всемирная история Вольтера - это история всего человечества. Он стремился на доступном ему материале воссоздать историю Китая, Индии, Японии, арабских народов, народов Африки, Америки. Недаром свой «Опыт о нравах...» Вольтер начинал с истории Китая и Индии. Е.А. Косминский считал вольтеровский «Опыт о нравах...» «первой книгой по всемирной истории, написанной со всемирно-исторической точки зрения».

Одержимость идеей «философской истории» не заслонила от Вольтера проблемы источников и достоверности сообщаемой ими информации. В отличие от многих других просветителей, он понимал значение для историка архивов. Работая над историческими трудами, хронологически ограниченными, он обращался к рукописным документам. Так, для написания истории Петра Великого Вольтер использовал материалы, которые посылали ему из России Г.Ф. Миллер, И.И. Тауберт, М.В. Ломоносов, И.И. Шувалов. Для создания книг о Карле XII, Людовике XIV и Людовике XV он обращался и к устной традиции, к свидетельствам участников и очевидцев событий. При работе над «Опытом о нравах...», по существу очерком всемирной истории, он опирался в основном на книги своей обширной библиотеки, которую заботливо пополнял (купленная Екатериной II эта библиотека в настоящее время находится в Библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде); 28 % всех ее книг - сочинения исторического содержания.

В вопросе о достоверности исторических знаний и исторических источников Вольтер был одним из главных провозвестников просветительской критики традиционной историографии. История не должна принимать на веру все, что не согласуется ни с физикой, ни с разумом, ни с природой человеческого сердца. Дивные и невероятные сообщения древних анналов должны приниматься в расчет как свидетельства людского легковерия, они входят в историю мнений.

Отражая оптимистическое мироощущение просвещенных буржуазных кругов XVIII столетия, Вольтер выступал одним из провозвестников теории исторического прогресса. Ему была чужда идеализация первобытного «естественного состояния» людей как счастливого изначального состояния человечества. В понимании движущего начала общественного прогресса Вольтер стоял на идеалистической позиции. Он прекрасно понимал важность земледелия, ремесел, мануфактур, торговли и мореплавания, но первичным и определяющим импульсом их прогресса считал человеческий разум, успехи просвещения и новых знаний. Эти успехи обусловливают и нравственное совершенствование, достижения искусств и т.д.

Вольтер не считал прогресс движущимся в неодолимо-линейном направлении. Прогресс осуществляется избирательно, воплощается в отдельных периодах истории (например, век Филиппа и Александра, Цезаря и Августа, Медичи и Людовика XIV), которые выделяются на темном фоне и часто отделены друг от друга долгими веками невежества. Если и стоит изучать эти мрачные времена, говорил Вольтер, то лишь для того, чтобы их презирать. В особенности нетерпим был Вольтер в оценке средневековья - в этом сказывались и его антифеодальная, антитеологическая общественная позиция и характерное для его взглядов отсутствие историзма как идеи органического развития. Средние века для Вольтера - это варварская история варварских народов, которые, став христианами, не сделались лучше.

Перейдя от истории Римской империи к истории народов, ее разрушивших, писал Вольтер, уподобляешься путешественнику, «который, выйдя из прекрасного города, оказывается в пустыне, покрытой терниями» 28. Все здесь внушает глубокое отвращение. Двадцать варварских наречий сменили прекрасный латинский язык, жалкие хижины встали вместо амфитеатров; феодальное правление - это хаос, в котором сильный подавляет слабого, а народ прозябает в состоянии рабства. Основную задачу всемирной истории Вольтер видел как раз в том, чтобы показать, «через какие ступени люди прошли от грубого варварства прежних времен к культуре нашего времени».

Неукротимый и язвительный критик старого порядка, горячий сторонник общественно-политических преобразований, Вольтер, как и подавляющее большинство просветителей, не помышлял об их насильственном осуществлении. Возможность народного возмущения, самочинных нецивилизованных действий «невежественной и фанатичной толпы» внушала просветителю самые тревожные опасения, в том числе за судьбы собственности. Отсюда и его отношение к народным движениям в европейской истории - Жакерии, восстанию Уота Тайлера, Крестьянской войне в Германии и др. Вольтер понимал, что они были вызваны жестоким феодальным угнетением, ибо сеньоры «обращались с крестьянами, как с животными; но его отталкивали насильственные действия этих «мужланов» (rustres), которые защищали идею равенства людей методами «хищных зверей».

Наилучшим путем решения назревших общественных проблем в духе требований разума казались реформы просвещенного монарха, «философа на троне». Дорогая Вольтеру идея «просвещенного абсолютизма» побуждала его к поиску ее воплощения в настоящем и исторического подтверждения в прошлом. Историк, не желавший писать «историю королей», но лишь «историю людей», пристально интересовался государями, в которых думал найти позитивный или негативный пример,- Карлом XII, Петром I, Людовиком XIV. Так, «изгнанная просветителями в дверь, история государей возвращалась в окно».

В целом, учитывая обусловленные временем и социальным кругозором достижения и пределы исторических воззрений Вольтера, можно утверждать, что выдвинутое им новое понимание содержания и задач исторической науки, отражение этого понимания в историографическом творчестве просветителя оказали сильное воздействие на развитие исторической мысли и оставили глубокий след в историографии.

Ж. Тюрго с вольтеровским пониманием истории во многом перекликаются идеи, высказанные Тюрго, одним из ярких мыслителей и практических деятелей французского Просвещения. Анн Робер Жак Тюрго (1727-1781), младший современник Монтескье и Вольтера, специально историей почти не занимался. Как теоретик он был, прежде всего, экономист, один из видных представителей и «завершитель» экономического учения физиократов - французской школы классической буржуазной политической экономии. Тюрго был и незаурядным государственным деятелем; с его именем связана самая крупная в XVIII в. попытка буржуазных реформ в начале 70-х годов. Не удавшаяся, как и все остальные, она вызвала вначале много надежд, ее приветствовали Вольтер, Д'Аламбер, Кондорсе.

При всем том Тюрго прочно вошел и в историю развития историко-социологической мысли. Он вошел в нее прежде всего как создатель первой цельной теории общественного прогресса. Ее блестящее изложение было дано в 1750 г. совсем еще молодым, 24-летним, Тюрго в небольшом труде (речи в Сорбонне) - «Последовательные успехи человеческого разума» и в относящихся к тому же времени двух набросках «Рассуждения о всемирной истории» (оно осталось незавершенным).

Идея закономерного и поступательного развития человеческого рода, его движения от низших форм к высшим выражена Тюрго с необычайной рельефностью: «...человеческий род, рассматриваемый с момента своего зарождения, представляется взорам философа в виде бесконечного целого, которое само, как всякий индивидуум, имеет свое состояние младенчества и свой прогресс». В соответствии со своей оптимистической концепцией Тюрго определял и задачу исторической науки. Всемирная история - это «рассмотрение последовательных успехов человеческого рода и подробное изучение вызвавших их причин».

Концепция прогресса у Тюрго, в отличие от того, как понимал его Вольтер,- это концепция бесконечного и непрерывного прогресса; ее оценивают иногда как теорию линейного прогресса. Конечно, отмечал Тюрго, бывают времена упадка, кровавых войн, великих бедствий, но это не меняет того, что «весь человеческий род, переживая попеременно спокойствие и волнения, счастливые времена и годины бедствия, всегда шествует, хотя медленными шагами, ко все большему совершенству».

Движение по пути прогресса Тюрго считал всеобщим историческим законом, действие которого охватывает все области человеческого бытия - развитие разума, наук, искусств, свободы и творческой активности людей, их общественное устройство, способы добывания средств к жизни и т.д. Поэтому Тюрго не допускал мысли о наличии перерывов в поступательном движении истории: все эпохи «сплетены цепью причин и следствий, связывающих данное состояние мира со всеми предшествующими состояниями».

Подобно другим просветителям, Тюрго считал среневековье периодом глубокого упадка. Но, в отличие от большинства просветителей, он выделил и в истории средних веков элементы прогрессивного развития, которые проявлялись прежде всего в области «механических искусств», материальной цивилизации: «Какая масса изобретений, неизвестных древним и обязанных своим появлением варварскому веку! Ноты, векселя, бумага, оконное стекло, большие зеркальные стекла, ветряные мельницы, часы, зрительные трубы, порох, компас, усовершенствованное мореходное искусство, упорядоченный торговый обмен и т.д. и т.д.». Усиливаются города, постепенно восстанавливается королевская власть. Все это подготовляет расцвет человеческого духа, наступающий в новое время. Именно механические искусства Тюрго считал такой сферой, в которой и во времена упадка культуры обеспечивается непрерывность прогресса.

В исторической теории Тюрго прослеживается материалистическая тенденция, развитие общества он ставил в зависимость от изменения форм экономической жизни. Тюрго создал схему основных этапов общественного развития, которая в различных вариантах воспроизводилась целым рядом других мыслителей XVIII в. Восхождение человечества по ступеням общественного прогресса, наметившееся и углубляющееся общественное неравенство, согласно Тюрго, связаны с переходом от собирательства и охоты к скотоводству, а далее - к земледелию. Поскольку земледелие питает значительно больше людей, чем необходимо для возделывания земли, это ведет к разделению труда, появлению городов, торговли, искусств и т.д. В этой схеме, набросанной Тюрго в его «Рассуждении о всемирной истории», изменения в условиях материальной жизни выступают, таким образом, как определяющий фактор прогресса. Однако эта цепь рассуждений была звеном, но не концептуальной основой теории Тюрго. В конечном счете, он приходил к общему для просветителей представлению об успехах разума, просвещения как главной силе исторического прогресса: «Все следует за движением разума».

Концепция прогресса Тюрго была буржуазной в том смысле, что наилучшим возможным общественным устройством, соответствующим естественному праву и разуму, он считал, по существу, буржуазное общество. Тюрго оказал большое влияние на последующее развитие историко-социологической мысли, в частности на идеи прогресса, развивавшиеся в годы Французской революции (Кондорсе), а также на позитивизм Конта и его последователей.

буленвилье дюбо французский просветитель

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: