Явление оптинского мученика Ферапонта.

 

Яко с нами Бог!

 

Вниманию благочестивого читателя и всех православных христиан мы предлагаем собранные письменные и устные свидетельства и воспоминания очевидцев о явлении большой группе паломников из Тулы оптинского мученика Ферапонта, убиенного на Пасху 1993 года. В истинности явления, в том, что это никакая не прелесть и не обман, убеждает речь и действия монаха, последующие события и единодушное свидетельство паломников, которые до сих пор (спустя более полугода) с трепетом, благоговением и пасхальной радостью вспоминают об этом.

То, что поведал в своем явлении убиенный инок Ферапонт, выходит далеко за рамки известных чудес, т. к. несет в себе пророчество о будущем России и о помиловании русского народа предстательством Божией Матери. Это является самым главным в его повествовании. Из слов мученика что-то было сказано лично для кого-то из паломников, что-то для всех, а что-то и для всей Церкви.

Прямая речь мч. Ферапонта в тексте употребляется лишь местами. В основном предлагается ее смысл. Это объясняется тем, что глубина повествования не сразу осмысливалась и, соответственно, запоминалась паломниками. Да и сейчас, спустя более полугода, его многочисленные и живые предупреждения, например о «кончине мира», очевидцы смогли выразить лишь несколькими предложениями, передав только их точный смысл. Причем предостережение от веры в скорый «конец света» надо понимать не как отрицание учения Церкви об эсхатологии, а как предупреждение не обольщаться скорым завершением глобализационных процессов Страшным Судом и Вторым пришествием Христа. Эти процессы растянутся на «роды родов». Необходимо понимать, что речь мученика – это не лекция по догматике, а разговорное обращение к сердцам тех, кто способен был его понять.

В общем, слова монаха паломники определили так. Времена наступают тяжелые, но необходимо стоять в вере, каяться и молиться. На тех, кто будет тверд в вере, – будут гонения, и гонения очень серьезные. Т. е. будьте готовы ко всему. Спасение же – в прибежище под Небесный покров Пресвятой Богородицы.

Слова монаха о гонениях, тюрьмах и Соловках многие паломники однозначно поняли в том смысле, что это произойдет по причине неприятия ИНН, паспортов и всей системы электронного контроля со штрих-кодами и символом «666». Мученику Ферапонту, как и двум другим оптинским новомученикам, убиенным от рук сатаниста, дано дерзновение от Бога свидетельствовать о пагубности навязываемой глобальной сатанинской системы и предупреждать о грядущих событиях.

Вместе с этим упоминание о Соловках, где сейчас находится первоклассный мужской монастырь, необходимо понимать иносказательно, так же как и слова о «наручниках», «кандалах» и «ожидании команды».

На протяжении многих десятилетий Соловецкий монастырь является символом массовых репрессий и убийств христиан. Этот монастырь, как и многие другие, был обращен в тюрьму для политических заключенных. Поэтому и слово «наручники» означает отношение к гонимым как государственным преступникам. «Кандалы», как известно, сейчас не применяются, поэтому очевиднее всего, что ими обозначается период этапирования и каторжных работ. На все это необходима «команда» свыше, т. е. распоряжение государственных властей. Это говорит о том, что гонения на христиан примут государственный характер.

Так же может возникнуть соблазн в отношении слов мученика о глубине веры еврейского народа и его избранничестве. Смысл данного места речи необходимо понимать как избранничество в сохранении истинной веры в грядущего Мессию, с пришествием Которого избранничество состоит в том, чтобы быть христианами. Преемственность этого избранничества в настоящее время несет русский народ, хранящий в не повреждении православную христианскую веру. Та же часть еврейского народа, не принявшая веру в пришедшего Христа, это избранничество утратила. Однако, в случае обращения их ко Христу, произойдет исполнение веры по глубине и ширине, что и прообразует Крест.

Необычность речи, заключающаяся в повествовании не от лица небожителя, а как бы живущего среди оптинской братии монаха, простота обращения, широта излагаемых тем, а с этим и возникающее мнение в бессмысленности явления, в отсутствии в этом цели и наличии иного духа, может многих соблазнить и привести к убеждению, что оно из разряда прелестных. По этому поводу можно сказать то, что промышление Божие о людях: почему мученик явился паломникам, а не братии, почему скрыл свое имя и говорил от лица живущего здесь, на земле, а не на Небе, - нельзя вмещать в рамки человеческой логики.

Если по этим признакам ставить под сомнения откровения Божии, то необходимо подвергать сомнению половину всех откровений и чудесных явлений из Житий Святых. Сколько там излагается видений, и, однако, их истинность никто не оспаривает. И это потому, что Жития Святых опробованы и подтверждены огромным опытом духовной жизни многих поколений христиан. Так же и в случае с мч. Ферапонтом. Сейчас многие не будут принимать это явление, говоря, что это прелесть, но время покажет правоту данного чуда. В оценке этого явления необходимо также учесть и простой человеческий фактор: убиенный инок Ферапонт с благодарностью приветствовал и наставлял в вере тех, кто с простым сердцем и верою приехал почтить память их мученической кончины.

Необходимо также заметить, что все эти годы от могил убиенных монахов верующие получали и получают многочисленные исцеления. Их молитвенному предстательству потерян счет. Поэтому среди церковного народа почитание убиенных монахов очень велико. Они – мученики, и у Бога прославлены давно. Известен случай, когда одна бесноватая, обнявши крест иеромонаха Василия, топая ногами, кричала нечеловеческим голосом: «Знаю, знаю, вас прославят на Пасху, но на какую – не знаю».

Иеродиакон Авель (Семенов). 9 ноября 2003 г.

+ + +

В ночь с 17 на 18 апреля 2003 года из Тулы автобусом «Паломник» многочисленная группа верующих отправилась в Оптину пустынь. Это был не простой день. 18 апреля, накануне Лазаревой субботы, исполнялось 10 лет со дня убиения оптинских монахов: иеромонаха Василия (Рослякова), инока Трофима (Татарникова), инока Ферапонта (Пушкарева).

Автобус выехал из Тулы в 23.00 и подъехал одним из первых около 4-х часов утра. Старшая паломнической группы начала вкратце рассказывать об убиенных иноках. Ее рассказ еще больше придал всем необычное настроение, тем более что до времени убиения монахов оставалось немного. Одна паломница даже подумала: «Неужели не будет никакого чуда?» И как бы в ответ на ее слова при подъезде к монастырю из окна автобуса она увидела вдруг необычное явление: над монастырем за стенами вспыхнули и потухли как бы три большие свечи.

Остановился автобус перед деревней рядом с Оптиной пустынью. Все сидели в салоне в ожидании ранней литургии. Была ночь. Половина паломников спала или подремывала. Из-за холодной, ветреной погоды и морозца наружу никто не выходил.

Еще при подъезде к Оптиной старшая группы и некоторые другие заметили, что со стороны леса по направлению к монастырю шел монах и размахивал горящим кадилом. Он шел каким-то широким, летучим шагом, и вместо одного у него получалось как бы два. Развевающаяся мантия придавала этой походке воздушность. Минут через 10–15 (около 4.20 ночи) он поравнялся с автобусом, как бы намереваясь идти дальше, потом неожиданно резко развернулся и подошел к автобусу.

– Ой! Батюшка к нам идет! – обрадовались паломники.

Монах по-прежнему кадил. Покадил автобус спереди в лобовое стекло, подошел к дверям и так же стал кадить. Водитель открыл ему дверь и монах зашел.

– Мир всем! – сказал он.

Все от неожиданности молчали. Был такой радостный настрой, что даже пропал сон. Некоторые думали, что так и должно быть, чтобы паломников в такой день встречали монастырские монахи.

– Что нужно ответить? – спросил монах, и, не дожидаясь ответа, сам сказал:

– С миром принимаем.

Паломники повторили.

Затем монах стал проходить в середину салона.

– Откуда ж вы приехали? – спросил он на ходу.

– Из Тулы, – последовал ответ.

– О! – значительно сказал монах. – Чада матушки Сепфоры! Великая святая матушка Сепфора, тулячка ваша, похоронена в Клыково в 12-ти километрах отсюда. Обязательно заедьте к ней на могилку. Она у Бога давно прославлена, и здесь ее прославят. Она сейчас стоит у Престола Божия и молится за всех нас, и земля тульская и калужская даны ей в покровительство. Тульская – потому что она там родилась, а калужская – потому что там похоронена. Молитесь ей! Кто знает матушку Сепфору и кто не знает, подымите руки.

Паломники подняли. Не знавших оказалось меньшинство.

Тогда он начал рассказывать вкратце ее житие:

– Она была явлена Божией Матерью миру за три года до смерти, хотя прожила долгую жизнь и была пострижена Ангелами. Когда она поехала в обитель преподобного Сергия, одним из старцев был подтвержден ее постриг. У нее была очень глубокая вера в Господа. На ее глазах большевики убивали ее брата, требуя от матушки Сепфоры отречения от Христа. Они побивали его камнями и обливали водой, приводя в чувство. И когда была еще возможность сохранить ему жизнь, она не отреклась от Господа, сказав: «Нет».

– Он был убит, как первомученик Стефан, камнями, и вознесся в Царство Небесное как святой мученик. А те, кто убивали, сказали: «Если кто примет ее, того постигнет такая же участь, как и ее брата». Поэтому ее никто не принимал, и она была от всех гонима, а дом ее раскатали по бревнышкам.

В автобусе было по ночному темно, горело только ночное освящение, но сидящим рядом с ним лицо его хорошо было видно. Выступающие скулы, чистый, пронизывающий взгляд. Одет он был по-летнему легко. Многие даже удивились про себя: «Как же он в такой холод так легко одет?» На нем был черный тоненький подрясник, мантия, клобук и сапоги. Клобук был вплотную надвинут на брови, из-под которых выглядывали умные, очень красивые и грустные глаза, исполненные любви. Некоторые утверждают, что на монахе висел священнический крест. Сапоги на батюшке были абсолютно чистые, и было необъяснимо, как со стороны леса он смог таким чистым выйти, когда кругом одна грязь?

Монах продолжал:

– Какое счастье, что вы ездите по святым местам, что вы приехали сюда, оставив свои дела в такой день, чтобы почтить память убиенных. Вы даже сами себе не представляете, как это хорошо. Вы этот день запомните, и ваши близкие. Вы обрели себе молитвенников, за себя, за ваших близких. Они всегда будут помогать вам и вашим родственникам. Те святые, к которым вы приехали и стремитесь, будут молиться за вас. И не только за вас – и за ваших сродников. Роды родов будут поминаться до конца века, из рода в род, из рода в род, из рода в род, а на Страшном Суде Христовом они предстанут вашими ходатаями. И с каждой поездкой ко святым вы обретаете себе небесных молитвенников.

Монах говорил четко, медленно, спокойно, очень убедительно, с расстановкой, иногда делая большие паузы, и непрестанно кадил. Причем он кадил, не подкладывая ладана, но на протяжении всей его продолжительной речи в автобусе необыкновенно благоухало. Аромат был неземной. Говорил он так внушительно, что никто не задал ему ни одного вопроса. Его слова были исполнены силы. По свидетельству некоторых паломников, в эти минуты они чувствовали необыкновенный трепет.

Затем монах стал рассказывать о Божией Матери:

– Вы не можете себе представить, как Она любит Своего Сына! Ее любовь безгранична! Это такая любовь пламенная, такая любовь! Что ради такой пламенной любви Она Сама явится к нам, чтобы воссоединить нас с Сыном Своим. А как Она любит вас, всех и каждого! И сейчас Она неустанно молится за нас горькими слезами. Ее любовь к нам человеческий разум не сможет понять до конца. Здесь такой любви нет. Она молится вместе со всеми святыми у Престола Божия за всех нас и хочет, чтобы каждый соединился со Христом.

– Настанет такое тяжелое время, – продолжал монах, – так тяжело будет, что вся Россия, все люди станут на колени пред Божией Матерью. Все будут молиться, просить заступничества и помощи. А пред этим событием будет трехдневный пост, какого никто не знает. Все будут стоять на коленях и каяться. Сама Царица Небесная явится нам на 3-й день поста в 10 часов вечера[126]. Вся нечисть отлетит в одну секунду, и Россия засветится. Свет прольется на Россию, снизойдет великая благодать, и Россия воссияет. Будет очень хорошая жизнь.

На этом монах сосредоточил особое внимание и повторил это несколько раз, говоря, что в преддверии этого будет трехдневный покаянный пост.

– В память об этом событии, – подчеркнул монах, – молитесь на коленях каждый день Божией Матери в 10 часов вечера. Она явится именно в этот час. А чтобы не забывать, имейте при себе маленький будильничек, заведенный на это вечернее время.

– А какой иконе молиться? – кто-то задал вопрос.

– Молитесь за спасение России иконе Божией Матери «Державная», – ответил монах.

Паломники спросили:

– А что читать, как молиться?

Он ответил:

– Покаянно. Кто как может. А можно, как делали древние святые: распростершись на полу крестообразно молиться покаянно.

– По какому времени молиться?

– По которому живете, – ответил он.

Потом он начал говорить о Святейшем Патриархе Алексие.

– Молитесь за Патриарха Алексия. Наш Патриарх – мученик. Он уже сейчас как бы распят на Кресте, ибо все окружение его предало и оклеветало. Он со всех сторон обложен ложью. Какие нападки он терпит!

Затем, немного постояв и как бы подумав – при этом лицо его было очень грустное, – сказал:

– Молитесь за Путина и его команду, чтобы Господь его просветил, т. к. власти не от Бога не бывает.

И после небольшой паузы добавил:

– Так должно быть.

Затем он сказал о посещении Оптиной пустыни высокопоставленными чинами из ФСБ.

– А вот совсем недавно к нам приезжали высокие чины из ФСБ… Но вы же знаете, какие наши старцы! И перед силою святыни они не могли лгать. Их уста сказали, что гонения на нас готовы, готовы все тюрьмы. Они против воли своей стали рассказывать, что на Соловках все подготовлено, все зарешечено, и в течение двух дней он будет полностью переоборудован в концлагерь и заполнен… если мы не будем молиться и каяться. Для каждого из вас уже готовы наручники и кандалы. Ждут только команды.

– Но вы ничего не бойтесь, – добавил он, обращаясь к паломникам как очевидцам и участникам этих событий. – Единственная удерживающая сила, – это Божия Матерь и все святые, которые молятся у Престола Господня о спасении нашей России.

Затем он предупредил:

– Не верьте тем, кто говорит вам, что скоро конец света. Пройдут еще роды родов, и жизнь на земле будет еще продолжаться. Конец света никому не открыт. И не впадайте в уныние и в панику, а молитесь.

Потом стал говорить нам о святости древнееврейской письменности:

– Каждые буковки древнееврейской письменности – это святость. Изначально они уходят корнями к царю Давиду, их нужно лобызать. Еврейский народ очень глубокой веры, как от неба до земли.

При этом он провел рукой сверху вниз и сказал:

– Это есть глубина. А русская душа, простая, широкая, готова отдать последнюю рубашку – это есть ширина.

При этих словах он провел рукой горизонтально и спросил:

– Что получится?

– Получится Крест, – дружно отвечали мы ему.

– Два народа, – продолжал монах, – еврейский и русский – были выбраны Богом не случайно. Еврейский народ за глубокую веру в Бога, а русский народ – за добрую, широкую душу. А в совокупности получается – Крест.

При этих словах монах два раза начертил рукой крест.

– И в одной точечке они соприкасаются – добавил он. – Чтобы в русском человеке была глубина и ширина, такое бывает, но редко, и это единицы.

На этом монах кончил свою размеренную речь. От услышанного вся группа была под очень сильным впечатлением, в необыкновенной радости и в каком-то ожидании. Говорил он минут 20–30, а напоследок громко и радостно воскликнул:

– Христос воскресе!

И тут паломники как один с самой настоящей пасхальной радостью прокричали:

– Воистину воскресе!

Он опять:

– Христос воскресе!

И снова дружно:

– Воистину воскресе!

Он в третий раз:

– Христос воскресе!

– Воистину воскресе!

– Ну вот, а теперь мы с вами все в пасхальной радости! – закончил монах.

Потом он развернулся и пошел к выходу. Паломники стали благодарить его, с радостью совали ему в руки кто яблоки, кто апельсины, бананы, груши. Монах с поклонами все принимал. На сердце у всех была настоящая пасхальная радость.

Одна паломница подошла к нему и сказала:

– Батюшка, благословите.

– Я вас всех благословил, – с очень большой любовью ответил монах.

Другая же паломница хотела спросить его про увиденные при подъезде к Оптиной зажженные три свечи, чтобы это значило. Она обратилась к нему со словами:

– Можно поинтересоваться…

Но монах ее вдруг перебил и сказал:

– А вот поинтересоваться нельзя... А теперь все идите на могилки убиенных.

На выходе из автобуса он повернулся и снова предупредил:

– И не верьте, что будет конец мира!

На одну-две минуты в автобусе воцарилась абсолютная тишина. Все паломники были как бы в оцепенении и поражены. Но потом все вдруг забеспокоились: «Что ж мы не спросили, как зовут отца? Какой хороший батюшка! За кого ж помолиться?»

Когда монах говорил, вопросов не возникало, да их и нельзя было задать. Все внимали ему, боялись даже пошевелиться. Создалось даже впечатление, что монах брал свои слова откуда-то с неба, как бы свыше получая их, как свидетель увиденного. Но после его ухода все опомнились: «Что ж мы его не спросили об ИНН, о паспорте и прочее?» Водитель вдруг обнаружил, что у него, хронического гипертоника, не болела голова, что бывало крайне редко.

Батюшка вышел из автобуса и стал удаляться по направлению к Оптиной. Он шел таким же широким, летучим шагом, делая вместо одного два. Монах поравнялся с домом № 9, где жила блаженная Мария. До монастыря оставалось еще метров 100. И тут паломники, смотревшие ему вслед, увидели, как монах зашел за шлагбаум и исчез. Его нигде не было, и площадь перед монастырем была пуста. Некоторые даже воскликнули: «А батюшка-то куда делся?» Но пяти часов утра еще не было, и монастырские ворота были закрыты.

В два часа дня у могил состоялась торжественная панихида. Собралась вся братия монастыря. Было очень радостно. Народу было как на Пасху. Все паломники из Тулы искали глазами их ночного гостя и были озабочены одним вопросом: «Кто же это? Кто же это?» На литургии, на панихиде, по всему монастырю они смотрели и искали его, ходили между батюшек, брали у них благословение, но не видели того, кто заходил к ним в автобус.

У паломников было предчувствие неземного явления, признаться в котором они боялись даже самим себе. Они только и жили воспоминанием предрассветной встречи. Уже в монастыре они рассказывали знакомым и монастырской братии о необычайном монахе. А на обратном пути в Тулу только и напоминали друг другу: «Батюшка то сказал, это сказал…» А в общем царила благоговейная тишина. По приезде же домой составляли по свежей памяти записи чудесного явления. Особенно потрясены были паломники словами о любви Божией Матери к Своему Сыну и человеческому роду и пророчеством о спасении России Ее предстательством.

В Оптиной многие стали осознавать, что им явился мч. Ферапонт. «Вот же наш батюшка!» – сказала одна тулячка, показывая на обложку книги, на которой были фотографии трех монахов. «Ты что это! – одернула ее другая. – Это ж убиенный инок Ферапонт!» Другая паломница подошла после великой панихиды к матери убиенного инока Ферапонта матушке Нине и поведала ей о случившемся. «Миленькая, – с любовью в глазах отвечала та, – здесь происходит столько чудес, что я ничему не удивляюсь».

Старшая группы, помня настойчивую просьбу необыкновенного батюшки, на обратном пути изменила маршрут, и паломники поехали в Клыково на могилку к схимонахине матушке Сепфоре, поклониться ей и попросить ее святых молитв и заступничества. Поездка к матушке Сепфоре не была запланирована, но Богу, видимо, было угодно, чтобы у могилки этой великой старицы открылась вся правда. В Клыково паломники с еще большим вдохновением рассказывали о необычном ночном госте и его пасхальном «Христос воскресе!» Многим не верилось, но было ясно, что явление это не земное, а небесное. Некоторые очевидцы прямо так и говорили: «Нам явился Ангел».

Паломники рассматривали друг у друга купленные в Оптиной жизнеописания убиенных монахов, одна из них достала только что изданное житие инока Ферапонта и, листая его, вдруг громко воскликнула: «Это – он! Это – он!» Все собрались вокруг нее. С фотографии на второй странице мягкой обложки на всех смотрел большими умными и пронзительными глазами убиенный инок Ферапонт. Густая, чуть рыжеватая, длинная борода, выступающие скулы, надетый на самые брови монашеский клобук. Туляки единогласно признали: «Это – он! Это – он! Это же наш батюшка!» На сердце у всех была самая настоящая пасхальная радость и… потрясение: «Как же так? Мы ведь такие грешные…»

Да, мы – грешные. Но этот день был особенный, и именно в такой день Господь всем нам явил Свое великое чудо, чтобы мы познали Его святую волю и как Он благ и милосерд! «Святым, иже суть на земли Его, удиви Господь вся хотения Своя в них» (Пс. 15, 3). Все паломники со смирением признают, что это явление было не простое и не для них одних. Оно – для всей России.

Чудо оптинского мученика Трофима[127].

 

Дивны дела Твои Господи!

 

Эта история произошла при моем непосредственном участии.

У нас в Белоруссии людей, которые активно выступают против личных кодов и сдают паспорта или не берут новые, не очень-то много, и поэтому мы все так или иначе друг друга знаем. У нас почти нет батюшек, которые открыто выступают против номеров. Поэтому мы духовную поддержку в основном получаем из России или Украины.

В Бобруйске живет раба Божия И., которая и сподобилась этого дивного чуда. Услышав, что Оптина пустынь твердо стоит против ИНН, И. решила наугад позвонить в церковную лавку – благо у нее был номер – и попытаться попросить совета. Она набрала номер. Трубку подняли, и когда она представилась, ее собеседник также назвал себя – инок Трофим. Они поговорили о номерах и знамениях времени. Инок Трофим укрепил ее духовно, так как в то время она сама иногда колебалась, попросил ее домашний номер телефона и сам звонил ей несколько раз. Кроме того, пообещал передать литературу.

С тех пор И. регулярно звонила в Оптину. Каждый раз трубку поднимал инок Трофим. Он всегда говорил очень кратко и по существу и чаще сам ей звонил. Всегда предупреждал, что ни в коем случае нельзя брать номера и паспорта.

И. слаба здоровьем. Однажды у нее случился сердечный приступ. К ней приехала «скорая», и врачи решили забрать ее в больницу, т. к. состояние было тяжелое. И тут раздался звонок. Трубку поднял муж И. Звонил инок Трофим. Он попросил позвать И. Муж стал прекословить, говоря, что ей плохо, у них «скорая», и супругу сейчас повезут в больницу. Но инок Трофим был настойчив, и И. подошла к телефону.

Дальнейшее она помнит как в тумане. Знает только, что когда она положила трубку, чувствовала она себя хорошо, а «скорая» уехала восвояси. Вообще в разговорах с И. инок Трофим предупреждал ее о многих вещах, предсказывал развитие событий, что потом и исполнялось. Уже после всего этого на мой вопрос: «Неужели она ни разу ничего не заподозрила?» – подруга в смущении ответила, что «думала, что инок передает ей слова старца Илия».

И. вспоминает: «У нас два раза срывалась поездка в Питер. Мы хотели посетить Ксению Петербургскую, Иоанна Кронштадтского, Александра Свирского, но ничего не получалось. Уже наступила суббота. После вечернего богослужения, в магазине мне стало плохо, а в среду выезжать. Вместо 45 человек в списке значилось только 28, что было недостаточно. Я в отчаянии звоню в Оптину, так как мне звонили люди и плакали в трубку: «Сколько же будет откладываться поездка?» Трубку, как всегда, поднял инок Трофим. Он сказал: «Матушка (он всегда называл меня матушкой), я посоветуюсь с батюшкой Илием и через два часа перезвоню». Через два часа он перезвонил и сказал: «Если сейчас не поедете, вообще не поедете». Дальше все происходило чудесным образом. Все 28 человек согласились доплатить недостающую сумму, и поездка в Питер состоялась, притом с неожиданными удобствами, так как автобус шел наполовину пустой».

Инок Трофим передавал И. литературу, И. получала ее, в свою очередь передавала ему через знакомых людей нашу литературу. К сожалению, та раба Божия, которая ездила в Оптину и его видела, не верит, что это был Небожитель.

Но пришло время указать воле Божией, какого небесного покровительства мы сподобились, духовно укрепляясь от общения с иноком Трофимом.

Я нынешним летом 2003 г. собралась в паломничество в Оптину. И. по сестринской любви ко мне рассказала о том, что у нее там есть знакомый инок и что я непременно должна найти его в церковной лавке. Он даст мне новую литературу, покажет монастырь и проведет к старцу Илию.

Я поехала. По прибытии в Оптину пустынь первым делом пошла поклониться могилкам убиенных монахов. Тогда, при взгляде на надпись «инок Трофим», у меня мелькнуло легкое предчувствие чего-то, какая-то недосказанность или подозрение. Но это быстро прошло, и я пошла в храм. На следующий день я была уже в церковной лавке. Там находилось четыре или пять монахов или послушников. Я решила обратиться к тому, кто был ближе ко мне.

Сейчас я не могу вспомнить этот разговор без улыбки:

– Здравствуйте. Я ищу инока Трофима. Он должен быть здесь в церковной лавке.

– Нет, не знаю такого.

– Нет, он должен быть здесь. Меня просила его найти раба Божия И. из Бобруйска, которая с ним постоянно перезванивается.

Монах задумался.

– Нет, не знаю такого.

Тут я решила, что, может быть, я неправильно называю имя. Вытащила листочек с записями. Смотрю: точно, инок Трофим.

– Нет же, инок Трофим, – убеждаю я. – Он должен быть здесь.

– А когда последний раз ваша знакомая с ним говорила? – спросил монах.

– Несколько месяцев или полгода назад, – ответила я.

И тут монах с чувством воскликнул:

– Да не могли назвать никого именем убиенного!

И тут меня саму как пронзило, как пелена спала с глаз. Я вспомнила, что где-то читала о существовании такой традиции: если убивают монаха, то больше никого в этой обители не называют его именем. И одновременно поняла, кто был этот инок Трофим. Я молча отошла, мне было все ясно.

По возвращении домой я рассказала все И. От осознания того, что она разговаривала с Ангелом, у нее чуть опять не случился сердечный приступ, и мы восславили Бога за его милость к нам.

Но что самое интересное и печальное – в то, что это действительно был убиенный оптинский инок Трофим, верят только те, кто стоит на наших позициях, т. е. кто не принимает персональной кодификации. Остальные – нет.

За все Слава Богу!

 

Елена Ергулевич, г. Минск.

От издателей:

В действительности в Оптиной пустыни среди насельников вот уже несколько лет подвизается инок с именем Трофим. Несет он послушание на подсобном хозяйстве, во время полевого сезона работает на полях и в монастыре появляется редко. Соответственно и к телефону в церковной лавке для разговора с Бобруйском он постоянно подходить не мог. Поэтому вполне вероятно, что послушники за лавкой не знали или забыли о брате с этим именем. Как бы то ни было, не без Промысла Божьего автору этой статьи ответили, что такого монаха с именем убиенного инока Трофима в монастыре нет.

Приезжавшая в Оптину женщина от имени рабы Божией И. и передававшая иноку Трофиму литературу, встречалась именно с тем, кто несет послушание на подсобном хозяйстве. Отсюда понятно, что эта женщина не могла признать в монахе, с которым общалась, убиенного инока Трофима.

 

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: