 |
Закон «зеленого винограда» 7 глава
|
|
|
|
Чтобы было понятно, поясню. Речь идет о бурной реакции людей во время апогея противостояния сторон той, что представляет социализированный интерес, интерес общественно соотносимой группы и лиц в ней; и той, что представлена индивидуализированным или групповым походом. И весь вопрос в том, быть ли деструктивному началу и режиму деградации в позиции «сверху» или нормальный человеческий процесс отодвинет, уберет, сметет их.
Я думаю, что Макаренко сознательно не включил в свою книгу процитированный выше фрагмент. Потому, что сам он нашел ход, более эффективный, чем просто "взрыв".
Он выявил способ "вложенной реакции", когда наша «вспышка» заканчивается «взрывом» в другой стороне.
Мне хотелось бы сослаться при этом на эпизод из текста "Поэмы…".
Первые шесть воспитанников, прибывшие в колонию имени Горького, — отнюдь не беспризорные дети, а прекрасно одетые парни, уже участвовавшие в квартирных кражах и грабежах. С вежливой небрежностью выслушивая не то предложения, не то просьбы воспитателей съездить за водой, расчистить дорожки от снега, наколоть дров, они весело и глумливо отказываются от этого. Нужны дрова — парни ломают деревянную крышу сарая. Делают они это с шутками и смехом: "На наш век хватит!" В отношении воспитанников к воспитателям с каждым днем все резче проступает наглая издевка.
Дело кончается неожиданно. Когда в одно прекрасное утро воспитанник Задоров в ответ на предложение пойти нарубить дров для кухни заявляет: "Иди сам наруби, много вас тут! " — заведующий с размаху ударяет его по щеке.
Потом в запале дает ему еще несколько пощечин.
В состоянии "дикого и неумеренного гнева" заведующий ставит перед воспитанниками вопрос с ультимативным "или…": "Или всем немедленно отправляться в лес, на работу, или убираться из колонии к чертовой матери!" С этими словами он уходит из спальни. После этой кульминации-катастрофы, после очевидного "педагогического падения" заведующего наступает вовсе неожиданная развязка. Разнузданные хулиганы послушно идут вслед за заведующим к сараю, где все вместе вооружаются топорами и пилами. В лесу, к удивлению заведующего, "все прошло прекрасно". Мало того, в перерыве "Задоров вдруг разразился смехом:
|
|
|
— А здорово! Ха-ха-ха-ха!..
Приятно было видеть его смеющуюся румяную рожу, и я не мог не ответить ему улыбкой:
— Что — здорово? Работа?
— Работа само собой. Нет, а вот как вы меня съездили!
Задоров был большой и сильный юноша, и смеяться ему, конечно, было уместно. Я и то удивлялся, как я решился тронуть такого богатыря…"
Все обычно видят в данной истории исключительно "драковый, рукоприкладный момент". Конечно, факт "физической меры воздействия" здесь наличествует. Зачем его прятать? Но главное здесь, оказывается, все же другое. Именно: "или…" Последствия которого обминают куда больнее, чем удар сошедшего с тормозов кулака. Боль от "или…" не только не утихает, она еще и издергивает, сама превращаясь в душе и совести человека в бьющий его собственный кулак.
77. Закон "иллюзии присутствия"
На иллюзию присутствия наше внимание обращает шотландский философ Генри Хоум (1696–1782), который в своей работе "Основания критики" (1762) вводит это понятие и по мере сил обосновывает. Нам остается только отследить его логику и пополнить свой багаж весьма нужным знанием.
"Удивительно, на каком хрупком основании воздвигает природа иные из самых долговечных и роскошных своих созданий. Что, по крайней мере по видимости, более непрочно, чем иллюзия присутствия? Однако же именно в ней коренится то огромное влияние, которое имеет над сердцами слово; влияние, более всего другого укрепляющее общественные связи и призывающее людей от их личных интересов к совершению поступков великодушных и благодетельных. Конечно, истина может быть усвоена без помощи иллюзии присутствия; но даже лучший из ораторов и писателей напрасно пытался бы без нее возбуждать страсти, наше сочувствие ограничивалось бы лишь предметами, действительно находящимися у нас перед глазами; а язык утратил бы свою примечательную способность вызывать сочувствие к существам, отдаленным от нас как в пространстве, так и во времени. Благодаря иллюзии присутствия действие слова не ограничивается сердцем; оно обращается также и к нашему разуму и помогает нас убедить. Ибо, когда события описаны живо и каждое слово проходит перед нами, мы не склонны сомневаться в их истинности. Поэтому историк, обладающий даром рассказчика, обычно умеет заставить нас поверить ему. Те же события, рассказанные холодно или неясно, мы не принимаем без проверки рассудком. Плохо описанное событие подобно предмету, виденному издалека или сквозь туман; мы сомневаемся в его существовании. Автору, способному воодушевить читателя, можно быть в своих вымыслах смелее, стоит увлечь читателя — и он поддастся любому впечатлению".
|
|
|
Механизм "иллюзии присутствия" способен управлять нашими чувствами. Так, беда, случившаяся с человеком, нам неизвестным, волнует нас меньше, чем когда он нам знаком, даже если мы к нему безразличны: знакомство с пострадавшим, даже отдаленное, помогает нам представить себя свидетелями его страданий.
78. Закон "иллюзии уступчивости"
Эльберт Хаббард был одним из наиболее оригинальных умов, произведения которого когда-либо возбуждали всеобщий интерес, а его язвительные суждения часто вызывали бурю негодования. Но Хаббард со своим редким умением обращаться с людьми часто превращал своих врагов в друзей.
Например, когда какой-нибудь возмущенный читатель писал ему, что категорически не согласен с такими-то и такими-то его статьями и в заключение обзывал Хаббарда и так, и эдак, Эльберт Хаббард невозмутимо писал ему в ответ что-нибудь вроде нижеследующего:
|
|
|
"Поразмыслив над этим, я почувствовал, что и сам не вполне согласен со своими высказанными ранее суждениями. Отнюдь не все то, что я писал вчера, нравится мне сегодня. Мне было весьма полезно и приятно узнать Вашу точку зрения по этому вопросу. В следующий раз, когда Вы окажетесь в наших краях. Вы обязательно должны навестить нас, и мы тщательнейшим образом обсудим с Вами все аспекты этой проблемы. Издалека горячо жму руку и остаюсь искренне ваш…"
79. Закон "индивидуального подхода"
Люди требуют к себе индивидуального подхода. Они хотят, чтобы к ним обращались уважительно, по имени, а не "эй, ты". Они хотят иметь собственность, стремятся обзавестись семьями, их труд должен оцениваться и получать признание. Они хотят, чтобы им сопутствовал успех. Групповое участие в труде приносит как удовлетворение, так и признание, однако не следует забывать, что мировой прогресс является результатом деятельности отдельных личностей. У истоков почти каждого великого открытия стояли личность и индивидуальная, а не групповая деятельность.
В своей увлекательной книге об образе жизни англичан "Корни дуба" Всеволод Овчинников пишет:
80. Закон "инерции интереса"
Чтобы что-то человеку понравилось, дайте ему какую-то фору в начале. Потом — и в этом изюминка данного закона, — все лукаво представленные преимущества можно даже отменить, но испытанное ощущение то ли счастья, то ли праздника обладает свойством продолжительной стойкости, то есть быть и тогда, когда уже исчез его повод.
Закон этот, а вернее, поле его проявления, — не секрет.
О нем свидетельствуют многочисленные источники описанием конкретных ситуаций из, что называется, жизни.
Президент одной, средней руки, фирмы, где мне пришлось некоторое время поработать, использовал в своей кадровой политике хитрость, которую я тогда называл "эффект первой зарплаты". Склоняя кого-либо к себе на работу, он предлагал ему сумму "достойного вознаграждения", которая в добрый, наверное, десяток раз превышала то, что кандидат в сотрудники имел на том производстве, откуда он выманивался.
|
|
|
Соблазн, согласитесь, был велик, и многие не могли устоять перед искушением. А далее сценарий интриги с набранными таким путем «кадрами» был уже незатейлив. Со второго месяца их пребывания на фирме к ним методично и неуклонно, можно даже сказать жестко, применялась система придирок и штрафования по любому поводу.
В итоге вычеты из зарплаты увеличивались, а сама она уменьшалась, пока не становилась равной, а зачастую и меньшей той, что у человека была по его прежнему месту работы.
К чему я это рассказываю? А вот к чему. Самое интересное в манипуляции, о которой идет речь, было то, что искусную проделку с ними люди замечали не сразу. Некоторое время их лица не выражали никакой тревоги и озабоченности. Импульс первоначальной радости автоматически делал свое дело. Торжествовал закон "инерции интереса".
81. Закон "интенсивных контактов"
В процессе общения мы получаем не только позитивную, но и негативную информацию друг о друге, интенсивные контакты могут породити и неизбежно порождают не только положительные, но и отрицательные чувства и действия по отношению к партнеру.
Так, жертвами 40 % совершающихся в США убийств становятся члены семьи преступника, — максимальную ненависть и максимальную любовь вызывают не посторонние, а те, с кем мы постоянно общаемся.
82. Закон "интимной близости"
83. Закон "интригующей трудности"
Иногда бывает целесообразно бросить челояеку вызов — побудить его к преодолению трудностей. Для этого можно предложить трудную задачу и раззадорить его с тем, чтобы он испытал в ней свои силы, использовал свои возможности полностью, открыл для себя радость успешного совершения трудной работы.
Впервые испытав удивительное чувство полной поглощенности работой и преодоления интеллектуальных трудностей, многие пытаются возродить это положительное эмоциональное состояние и впоследствии. Когда человек долго предпринимает попытки решить задачу, он неизбежно расширяет привлекаемую для ее решения информацию, далеко выходя за пределы содержания задачи. При этом иногда он начинает продуцировать фантастические или примитивные варианты, искажающие смысл решаемой задачи. Как это ни странно, нередко такие неверные ходы помогают продвинуться в решении задачи и по существу, так как они создают пусть ложное, но необходимое ощущение продвижения и вместе с тем положительное эмоциональное отношение, на фоне которого облегчается последующее достижение истинного прогресса в решении.
|
|
|
Ярким примером того, как повышение личной значимости предложенной задачи, меняя мотивацию, повышает творческий потенциал человека, являются эксперименты О. К. Тихомирова. Он предложил двум группам испытуемых решить геометрическую задачу, допускающую несколько разных решений. Первую группу просто просили решить эту задачу, а второй дополнительно сообщали, что задача является тестом на умственные способности.
Первая группа быстро закончила работу, найдя первое подвернувшееся решение, а вторая долго продолжала работать, находя все новые варианты решения, хотя инструкция этого специально не поощряла.
Экспериментально установлено, что субъективное восприятие задачи как интересной, существенно повышает вероятность ее решения. Вместе с тем, если задачу решить не удалось, то отношение к ней может ухудшиться: теперь, играя на понимание, человек склонен оценивать ее как неинтересную или даже несодержательную.
Отсюда, чтобы сделать задачу привлекательной для человека, целесообразно очертить сферу его преимущественных интересов, где он максимально реализует свои способности, и с учетом этого формулировать задачу.
Вот пример такой задачи. В темной комнате стоит шкаф, в ящике которого лежат 24 красных и 24 синих носка.
Каково наименьшее число носков, которые следует взять из ящика, чтобы из них заведомо можно было составить, по крайней мере, пару одного цвета? Обычно дают неправильный ответ: 25 носков, что следует из неосознанной тенденции не столько выделить цели задачи, сколько использовать непременно все исходные данные. Вот если бы в задаче требовалось взять носки так, чтобы среди них было, по крайней мере, два носка разного цвета, то действительно правильным был бы ответ: 25 носков. Однако речь идет о том, чтобы среди взятых носков по крайней мере два носка были одного цвета, поэтому правильный ответ иной: три носка.
Второй пример — более сложная задача. Два поезда, находившиеся на расстоянии 200 км друг от друга, сближаются, двигаясь по одной колее, причем каждый развивает скорость 50 км/ч. В начальный момент движения с ветрового стекла одного локомотива слетает муха, она летит со скоростью 75 км/ч вперед и назад между локомотивами, пока те, столкнувшись, не раздавят ее. Какое расстояние успевает пролететь муха до столкновения? Муха успевает повстречаться с каждым поездом бесконечно много раз.
Чтобы найти расстояние, которое она преодолела в полете, можно просуммировать бесконечный ряд расстояний (эти расстояния убывают достаточно быстро, и ряд сходится).
Это — "трудное решение". Чтобы получить его, вам понадобятся карандаш и бумага, «Легкое» решение: поскольку в начальный момент расстояние между поездами 200 километров, а каждый поезд развивает скорость 50 км/ч, от начала движения до столкновения проходит два часа. Поскольку муха развивает скорость 75 км/ч, то она успеет пролететь 150 километров до момента, как столкнувшиеся локомотивы раздавят ее. Трудное решение — это следствие концентрации внимания на траектории полета мухи, в то время как этот факт не имеет значения для решения задачи.
84. Закон "искажения пристальностью"
Какой поэт бывает рад,
Что преуспел его собрат,
И не находит в том причины
Желать сопернику кончины?
Чужого превосходства вид
Нас раздражает и гневит,
А дружба лишь тогда прелестна,
Когда сравненье с другом лестно.
О суетный, тщеславный род!
Твои безумства кто сочтет?
Коварство, зависть, спесь, гордыня
В сердцах господствуют доныне.
Богатый, сильный меж людей
В моих глазах всегда злодей.
Чтобы заметить, мы приглядываемся и рассматриваем. И не замечаем, как в это время этими действиями сужаем тот мир, в котором находимся. Происходит переключение пропорций. Незначительное перерастает в несоразмерно большое. Именно поэтому мы начинаем замечать, в соответствии с поговоркой, "соринку в чужом глазу".
Не вглядывайтесь, чтобы не ошибиться.
Когда-то Альберт Эйнштейн задался престранным вопросом: "Изменяется ли Вселенная, если на нее смотрит мышь?" И современная физика утвердительно отвечает на этот вопрос открытием эффекта "парадокс наблюдателя": чтобы наблюдать событие, надо находиться в нем, но, находясь в событии, мы вносим возмущение в его протекание и тем самым искажаем. Следовательно, наблюдать наблюдаемое невозможно.
То же и здесь. Чрезмерный наш интерес к истоковым человеческим началам вмиг искажает до неузнаваемости наличествующую картину, а нас превращает в глашатаев миража и несуществующих пороков.
Людям табуируется исследование всего человеческого, если такое занятие непомерно пристрастно, излишне акцентно, превращено в самоцель и концентрируется вокруг какой-то одной лишь черты.
Нарушение, игнорирование запрета (табу) меняет все исследовательские краски в сторону черного цвета, и описание человеческой природы приобретает демонический отгенок.
Но если так, скажут мне, то природа сама, умами и руками тех, не знающих страха и не ведающих, что творят, людей рисует себя злее, чем она есть на самом деле.
Ничуть, отвечу я. Дело в том, что упомянутые глашатаи посмотрите на всю нашу историю, и на то, как складывалась жизнь всех мудрецов, философов и подражающих им мыслителей — своими мнимыми находками так выпячивались из общей массы, что тут же подставлялись под истребление. Покачнувшееся было равновесие вновь восстанавливалось в пользу природы.
85. Закон "истинного зрения"
86. Закон "исторического атавизма"
В историческом процессе прошлое всегда, берет верх над настоящим. Ход общественной жизни не похож на клубок, где начало нити тем глубже, чем больше моток. Он более напоминает вытягивание цепи, где каждое «новое», т. е. вновь появляющееся, скажем, из воды, звено заблуждается относительно своей самостоятельности, поскольку не знает, что такая участь ему уготована его зависимостью быть в связке и всегда следовать за началом.
87. Закон "исторической маски"
Привлекательность людей и их действий растет пропорционально их единению по образу мыслей или по общности поведения с реальными историческими лицами (или общеизвестными литературными персонажами), имеющими безоговорочную поддержку в народе как его, народа, защитники, выразители интересов, страдальцы.
Называя себя якобы не убитым, а спасшимся царем Петром III, Емельян Пугачев гарантировал притягательное влечение повстанцев под знамена похода против «угнетателей», а любой преступник, стереотипируясь под Робина Гуда, может рассчитывать на симпатии тех, кто отчаялся дождаться социального порядка.
88. Закон "исчезновения"
Когда вас ожидает планируемая против вас (или вопреки вам) акция недругов, сделайте так, чтобы вас искали…
Пусть намерения ваших противников никогда не найдут в вас своего объекта.
Это хорошее средство загашения чужого пыла и ускользания от недружественных козней.
Февраль 1993 года… Россия… Конституционный кризис…
Три ветви власти Российской Федерации (Конституционный суд, Верховный Совет, Президент) в лице своих высших должностных лиц договариваются о встречах "с глазу на глаз" с последующим информированием своего окружения. Цели, заявленные во всеуслышание, самые благородные — выход из создавшегося тупика.
Во вторник 16 февраля состоялась встреча Р. И. Хазбулатова с Б. Н. Ельциным. Хасбулатов должен был в четверг проинформировать депутатов о результатах переговоров.
Парламентарии собрались, ждали, но… оказалось, что в это же самое время Руслан Имранович вылетел с зондажной поездкой в Новосибирск…
В подобной тактике есть еще и такой аспект, как присвоение себе паузы, а следовательно, права на неожиданный ход первым.
89. Закон "исчерпывающего охвата"
В 1989 году японский премьер министр попал под подозрение. Было следствие. Но впереди были новые выборы в парламент. И тогда он обошел всех своих (двадцать тысяч!) избирателей и перед каждым лично извинился за себя.
И что бы вы думали?! Его переизбрали на новый срок!
В Израиле русская эмиграция издает юмористическую газету «Бэседэр», (что в переводе близко с слову "0кей").
В 1991 году послом СССР в государство Израиль был назначен Александр Евгеньевич Бовин. В интервью, данном накануне, касаясь шансов получить эту должность, Бовин сказал, что исход дела будет для него положительным и что он "уверен в прогнозе на девяносто процентов".
И вот, давая материал об интервью, эта газета поместила фотографию куска лица Бовина, намекая на эти десять процентов, недостающих ему.
Привлечение же внимания читателей было на все сто процентов!!!
Любому человеку нравится свое всесилие. Полный контроль, исчерпывающее, всеобъемлющее знание… Если сообщение, предлагаемое к восприятию, представляет собой рассмотрение "со всех сторон" и с учетом всех факторов, без пропусков и «опусканий» по неведению ли или по лукавству, то будьте спокойны и уверены: сообщаемое вами будет принято в благодарном и предпочтительном режиме. Вас заметят, вас услышат, вами заинтересуются.
Только учтите: целое никогда не бывает, многим.
Много — это когда часть растягивают до якобы целого. Что обычно заметно, неприятно и противно.
Интересное и очень наглядное подтверждение стойким силам этого закона можно найти в книге Михаила Сергеевича Весленского «Номенклатура» (1980), а именно в главе "Тенденция к сдерживанию развития производительных сил, где автор — блестящий полемист, доктор исторических наук (ко времени выхода книги в свет ему было 60 лет) — диагностирует нежизнеспособность социалистического способа хозяйствования: "Представьте себе, читатель, что вы — рабочий. В нудных речах, статьях, радиопередачах и лозунгах вам монотонно стараются внушить, что вы должны "воспитывать в себе чувство хозяина" и работать, не переводя дыхания, чтобы богатело родное Советское государство. Но вы-то живете не первый годы в Советском Союзе и уже с детства поняли, что хозяин — не вы и что автор призывов в свои слова не верит, а пишет халтуру за гонорар и в надежде сделать карьеру. У него есть свои интересы, а у вас свои. Какие же? Вы их видите в том, чтобы, делая вид, будто вы рветесь потрудиться для Советского государства, на деле ухитриться работать поменьше, а получить побольше.
Конечно, ваше желание работать поменьше ограничено заданной вам нормой. Но что произойдет, если вы ее не выполните? Ничего: работяги везде нужны, так что вас с завода не выгонят. А выгонят — вы сразу же найметесь на соседний. Знает это и начальство и не станет вам повышать норму сверх приемлемых для вас пределов.
Теперь представьте себе, читатель, что вы — начальник цеха, главный инженер или директор на том же предприятии. Какие у вас интересы? Ясно, на партийных собраниях вы распинаетесь в том, что болеете за дело предприятия. Но сами-то вы убеждены: ваши интересы — в том, чтобы получить премию за перевыполнение плана, чтобы были вы на хорошем счету и смогли бы продвинуться. Конечно, рабочих вам не жалко, и вы готовы были бы драть с них три шкуры. Но вы знаете, как они рассуждают, и поняли, что нажимом вызовете лишь текучесть рабсилы на предприятии и трудовые споры; в результате высшее начальство будет вами же недовольно.
Как быть? Очень просто. Дело в том, что от руководителей предприятия фактически требуется не максимум прибыли, подсчитать который крайне трудно, а легко проверяемое выполнение плана. Уже за небольшое его перевыполнение вы получите все возможные для вас премии и поощрения. Между тем внезапное значительное перевыполнение принесет вам только неприятности: недоброжелательство коллег-директоров и подозрение начальства, что вы до сих пор бездельничали и скрывали резервы повышения уровня продукции. План вам будет увеличен, и все это будет только мешать вашей карьере.
Поэтому вам надо добиться для своего предприятия наиболее легко выполнимого, то есть минимального плана. Всеми правдами и неправдами вы будете убеждать главк и министерство в том, что предприятие достигло пределов своих возможностей. План же составляете вы сами, так как ни главк, ни тем более министерство, не говоря уже о Госплане, не знают реального положения на вашем заводе, а потому могут лишь с важным видом штамповать поданный вами проект плана.
Чтобы они его безропотно проштамповали, надо составить план по простой формуле: записанная в отчете о выполнении предыдущего плана цифра произведенной продукции плюс небольшой процент прироста. При этом надо утверждать, что выполнение такого плана потребует полного напряжения сил и мобилизации всех резервов.
Послушают вас в главке и министерстве? Да, послушают.
Представьте себя, читатель, начальником главка или министром. Расходятся ваши интересы с интересами директора предприятия? Нисколько. Вы тоже хотите удержаться в своем начальственном кресле, а вдобавок получить орден и рассматриваться в ЦК партии как перспективный руководитель промышленности. Конечно и вас интересуют все эти рабочие да и начальники цехов, которых вы видите почтительно глазеющими при ваших редких инспекционных поездках на предприятия. Ради своей карьеры вы готовы бы их всех согнуть в бараний рог. Только для карьеры-то нужно другое. Да, для острастки других вы примерно накажите какого-нибудь обнаглевшего начальника цеха или не пользующегося поддержкой в обкоме директора — чтобы высшее руководство видело, что вы требовательны. Но особенно важно, чтобы оно видело другое: предприятия главка или министерства регулярно выполняют план, являются передовиками производства, получают переходящие Красные знамена. Поэтому вы не станете навязывать им трудновыполнимый план, а с суровым видом подпишете те проекты, которые они вам представят. Не станете вы и дотошно копаться в их отчете о выполнении плана: вам нужно только, чтобы он был составлен грамотно и к нему не могла придраться никакая проверочная комиссия. Конечно, на партактивах и совещаниях вы будете грохотать о необходимости напрячь все силы и изыскать скрытые резервы. А в действительности в ваших интересах — благополучная отчетность о выполнении и перевыполнении планов всеми предприятиями главка и министерства, а на новый период — легковыполнимый, то есть опять-таки минимальный план.
Он будет направлен министерством в Госплан СССР. И вот вы, читатель, — один из руководителей Госплана, а то и сам председатель, заместитель главы Советского правительства. К вам поступают надлежащим образом оформленные, подписанные министрами объемистые секретные папки с планами. Вы знаете, что ни один министр не подписал планов по своему министерству без согласия соответствующего отдела ЦК партии. Проверяли в отделе весь этот поток цифр или просто министр на охоте за пузатой бутылкой импортного коньяка «Наполеон» договорился с заведующим отделом, вас не интересует: заведующий отделом ЦК принял на себя ответственность, вам он не подчинен, он вхож в Секретариат ЦК, из-за каких-то дурацких цифр вызывать неудовольствие этого влиятельного человека вы не собираетесь. К тому же ваш аппарат докладывает, что цифры в порядке — есть небольшой рост по сравнению с прошлым планом. И вы, напыжившись, подпишете объемистый том плана, заполненный морем цифр, которые ни один человек на свете и, конечно, никакой член Политбюро уже не сможет обозреть.
Подписывая, вы знаете, что это не конец. Скоро начнут поступать первые ходатайства о внесении поправок в план, и продолжаться так будет до последнего квартала его выполнения.
Усмотрите ли вы свою задачу в том, чтобы непреклонно требовать осуществления каждой строки плана и предавать любого нарушителя заслуженной каре? Нет. Судьба этих нарушителей вам, конечно, безразлична, хоть бы их на костре сожгли. Но интересы ваши требуют другого.
Ведь если будет много невыполнений плана, пятно ляжет на вас: вы недосмотрели, вы утвердили оказавшийся нереальным план. Конечно, чтобы показать свою твердость и партийную непримиримость к недостаткам, вы отдадите на растерзание нескольких нарушителей планов. Но в огромном большинстве случаев вы терпеливо будете вносить поправки в план на протяжении всего периода его действия, и все они будут направлены на снижение показателей. Только посторонний верит грозным словам, что план — это закон, обязательный для выполнения. Хозяйственник в СССР знает: плановые показатели многократно пересматриваются и сокращаются, так что в итоге выполнением плана считается достижение значительно меньших результатов, чем было подписано в первоначально утвержденном тексте.
Наконец, читатель, представьте себе, что вы — член Политбюро и даже сам Генеральный секретарь ЦК. Стукнете вы холеным кулаком по своему полированному столу, зычно крикнете на номенклатурном жаргоне: "Мы это дело поломаем!" — и действительно постараетесь в корне из менить план? Не сделаете вы этого! Хоть все рабочие, начальники цехов, директора заводов, руководители главков и члены Госплана кажутся с вашей высоты копошащимися муравьями и их вам, разумеется, не жалко, но ведь и у вас есть собственные интересы, в основе своей совпадающие с классовыми интересами номенклатуры. Они состоят в следующем: конечно, желательно получить побольше прибыли от работы этих муравьев, но самое главное не допустить ничего, что могло бы хоть в какой-то мере быть опасным для святая святых — неограниченной власти вашей лично и номенклатуры в целом. Все прочее отступает перед этим абсолютно. Разумеется, можно распорядиться выгонять с заводов не выполняющих нормы и на другую работу этих негодяев не принимать да и норму поднять повыше. Только что делать с безработными? Пойти по ревизионистскому пути Югославии и разрешить им ехать на работу за границу? Они насмотрятся, как там живут, и вернутся антисоветчиками, опасным элементом.
Просто оставить их нищенствовать в стране? Тоже опасный для властей элемент. Всех в лагеря? Времена не те.
Так неужели платить им, как на Западе, пособия по безработице? Бессмысленно. Они, работая, получают зарплату, на которую с трудом могут прожить, значит, меньше платить нельзя. Но если пособие будет равно зарплате, тогда они все захотят стать безработными. Выходит, что ввести пособие по безработице — это значит существенно повысить зарплату работающим. Где же тогда выгода? К тому же бездельники начнут по-настоящему ценить повышенную зарплату, только если смогут покупать на нее потребительские товары, так же, как на Западе. Выходит, что надо будет перестраивать всю структуру производства и уже не на словах, а на деле отказываться от примата тяжелой индустрии. Это что же, оборонную промышленность — силу нашу! — свертывать, а производство подштанников развертывать? Да ни Маленков, ни Хрущев до такого не успели договориться, как их выкинули; думать нечего, о подобном порочном курсе, если хочешь остаться у руководства.
|
|
|
