 |
Глава шестая 13 страница
|
|
|
|
Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 45.
Этим шагом
«из огромного поля союзной федерации был, образно говоря, вырван ее магнитный сердечник, основной притягивающий стержень. Страна вступила в полосу дезинтеграции»
Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 45.
По словам Ю. Александрова,
«главным оружием демократов в борьбе с коммунистическим государством стала «война суверенитетов», спровоцированная принятием Декларации о суверенитете России 12 июня 1990 года… Именно этот акт положил начало распаду СССР»
Александров Ю. СССР: логика истории. С. 163
А вот суждение одного известного европейского журналиста, который, определяя
«точную дату начала конца Советского Союза»,
Кьеза Д. «Прощай, Россия! » С. 102
называет 12 июня 1990 года, ставшее
«поворотным моментом, повлиявшим на многие последующие события, предопределившим агонию, ее быстротечность, ее формы и прогрессирующее сведение к нулю возможных альтернатив. Именно в этот день Верховный Совет РСФСР подавляющим большинством голосов одобрил предложение своего председателя Бориса Ельцина провозгласить суверенитет России. Вот она — отправная точка, начало всех последовавших затем сепаратистских тенденций, которые разорвали сначала Советский Союз, а потом и Россию»
Там же. С. 103
С этого момента ответственность за разрушение СССР легла и на Ельцина, оказавшегося в одной исторической связке с Горбачевым.
Странно, но факт: коммунисты содействовали начавшемуся распаду СССР, создав компартию РСФСР, учредительный съезд которой состоялся 20—23 июня 1990 года, т. е. через неделю с малым после принятия Декларации о суверенитете РСФСР. Невольно возникает впечатление, что эти два события концептуально связаны друг с другом. Но в любом случае встает вопрос: ради чего понадобилось создавать КП РСФСР. Ведь раньше ее не было. И на то имелись серьезные основания. Их привел А. А. Громыко в разговоре со своим сыном Анатолием Громыко. Он сказал, что партийные руководители не раз обсуждали возможность учреждения коммунистической партии в Российской Федерации. Однако
|
|
|
«проблема здесь есть. Посчитали, однако, что если мы такую партию создадим, то в стране может возникнуть двоевластие, российская партия была бы настолько сильна, что её руководство, скорее всего, стало бы соперничать с руководством КПСС»
А. А. Громыко решительно заключил:
«Два центра власти нам не нужны»
Громыко Анатолий. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля… С. 168
У Горбачева свой взгляд на вопрос относительно учреждения КП РСФСР:
«Я много размышлял над этим, обсуждал в узком кругу со своими коллегами, возвращаясь к истории вопроса, к ленинской позиции на этот счет. Все мы понимали, что ведь неспроста и не спонтанно было решено когда–то создать именно такую партийную структуру (без компартии Российской Федерации. — И. Ф. ). Отдельное, самостоятельное существование руководящего центра коммунистов, находящихся на территории России (а это две трети партии), создавало постоянную угрозу раскола. Между тем партия мыслилась как самая мощная объединительная сила страны. Её интернационалистская идеология должна была гарантировать против распада, служить залогом целостности. Вот почему, создавая Союз, то есть, по идее, государство федеративное, Ленин был категорически против такого же решения применительно к партии. По существу, мы оказались в положении, когда должны были решать этот вопрос заново. На этот раз у нас за плечами был долгий опыт истории, когда при сохранении формально федерации существовало не просто унитарное, а сверх централизованное государство. Теперь же речь шла о том, чтобы ликвидировать разрыв между формой и содержанием, идти к настоящей федерации. Выходило, что создание Российской компартии становится объективно неизбежным. Однако настал ли для этого подходящий момент, не следует ли приступить к решению этой задачи после преобразования государственности на основе нового Союзного договора? И наконец, самый существенный вопрос: не станет ли воссоздаваемая РКП инструментом антиреформаторских сил, своего рода оплотом борьбы против ЦК КПСС, где плохо ли, хорошо ли, но все–таки тон задавали решительно настроенные на углубление реформ генсек и его сторонники? »
|
|
|
Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 530–531
В отличие от А. А. Громыко, решительно отвергавшего идею о российской компартии, Горбачев, как видим, склонялся к мысли о неизбежности ее создания в условиях перехода «к настоящей федерации». Он готов был пойти дальше Ленина и реорганизовать партию на федеративных началах после «преобразования государственности на основе нового Союзного договора». Сквозь это «реформаторство» проглядывает цель развала и партии и государства. Но это — конечная цель. А пока генсек опасался того, что КП РСФСР, если она появится, может стать «оплотом борьбы против ЦК КПСС», т. е. против главного прораба «перестройки» и его сторонников. Об этом думали, по–видимому, и те лица в партийном руководстве, которые добивались создания Российской компартии. Но они медлили и упустили момент.
Учреждение КП РСФСР, формирование ее руководства, оппозиционно настроенного по отношению к Горбачеву, могли остановить гибельную для страны «перестройку» лишь при наличии у руководителей Российской компартии государственной власти. И они, казалось, близки были к тому, чтобы получить ее. Но Б. Н. Ельцин «победил» И. К. Полозкова и стал Председателем Верховного Совета РСФСР. Надо сказать, что это произошло не без участия Горбачева, опасавшегося усиления РКП в случае победы ее лидера и потому отдавшего предпочтение Ельцину. Здесь Горбачев, по–видимому, из двух зол выбирал наименьшее.
Вот что рассказывает В. С. Павлов, имея в виду «памятное в нашей политической жизни противостояние Б. Ельцина и И. Полозкова в качестве претендентов на пост Председателя Верховного Совета РСФСР на съезде народных депутатов РСФСР, когда неоднократные голосования после многодневных дебатов и закулисных комбинаций давали полное равенство и даже прогнозировалась победа Полозкова.
|
|
|
Кампания шельмования, доходившая порой до гротеска, до низкопробного пародирования физических недостатков фигуры, голоса, манеры речи, его имени и фамилии, также не срабатывала. И вдруг, совершенно неожиданно, И. Полозков снимает свою кандидатуру. Произносит не убедившую никого из его сторонников речь в стиле известного персонажа мультфильмов кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно». Удар ниже пояса, открытое предательство — так расценили это почти все коммунисты. Но вот кто предал? И. Полозков?
Позднее, весной 1991 года, во время перерыва в торжественном заседании в Большом театре Иван Кузьмич задержался со мной за кулисами. Мы были вдвоем. И разговор шел о том, чтобы найти ему применение в аппарате кабинета министров СССР как специалисту в области сельскохозяйственного производства и заготовок. Профессиональная сторона у меня не вызывала вопросов, но я еще не давал согласия на назначение и об этом ему было известно. Я задал И. Полозкову только один вопрос: его выступление на съезде — результат собственного или коллективного решения, и каковы мотивы? Ответ был однозначен: Горбачев в телефонном разговоре, сославшись на мнение членов Политбюро ЦК КПСС, попросту «посоветовал» снять кандидатуру с голосования, несмотря на все возражения и сомнения И. Полозкова. Партийная дисциплина взяла верх и не в первый, и не в последний раз была использована Горбачевым в личных целях в ущерб самой партии»
Павлов В. Август изнутри… С. 25—26
Согласно Р. Мердоку, газетному магнату, беседовавшему с Горбачёвым и опубликовавшему содержание беседы в лондонской «Санди тайме», Полозков являлся
«сторонником Горбачева»
(3амятин Л. В. Горби и Мэгги… С. 140)
|
|
|
Если это так, вместо «партийной дисциплины» придется говорить о политической игре Полозкова под управлением Горбачева.
Надо полагать, что в стратегическом плане Ельцин как политик был ближе и желаннее Горбачеву, нежели Полозков, тесно связанный с РКП, от которой генсек мог ожидать самых неприятных сюрпризов.
Итак, лидеры Коммунистической партии РСФСР не сумели сосредоточить в одних руках партийную и государственную власть. В этой ситуации создание РКП дало прямо противоположный эффект тому, какой ожидали получить ее учредители, способствуя расколу и ликвидации КПСС, а также раздроблению Советского Союза. Сбывалось то, о чем еще в 1947 году говорил Дж. Кеннан:
«Если что–нибудь подорвало бы единство и эффективность партии как политического инструмента, Советская Россия могла бы мгновенно превратиться из одной из сильнейших в одну из слабейших и самую жалкую страну мира»
Надо согласиться с новейшим политологом В. Никоновым в том, что РКП, выделившись из КПСС, внесла тем самым
«весомый вклад в утверждение суверенитета России от Союза и распад последнего»
Никонов В. Дорогой побед и свершений (к 5–й годовщине создания КПРФ)//Известия. 1998, 17 февраля; см. также: Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 110
Впрочем, не осталась в стороне и КПСС, заявив, что
«будет проводить линию на укрепление суверенитета союзных республик»
Материалы XVIII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М., 1990. С. 91
Едва ли стоит сомневаться в том, что «укрепление суверенитета союзных республик» могло осуществляться только за счет сокращения суверенитета СССР как единого суверенного государства и на пути превращения его в конфедеративное образование, весьма неустойчивое в условиях нынешнего времени. КПСС, следовательно, подобно РКП, подталкивала страну к распаду или, во всяком случае, давала возможность такого распада.
Не дремала и ельцинская команда. После принятия Декларации о государственном суверенитете РСФСР весьма существенным в ее разрушительной деятельности было введение в конце октября 1990 года закона «О действии актов Союза ССР на территории РСФСР», устанавливавшего наказание для граждан и должностных лиц, исполняющих союзные законы, не ратифицированные Россией. По этому поводу А. И. Лукьянов остроумно и ядовито заметил:
«Впервые в мировой юридической практике правонарушением объявлялось соблюдение законов! »
Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 47
Вслед за названным законом принимается закон «Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР», согласно которому все объекты государственной собственности, включая и организации союзного подчинения, становились собственностью Российской Федерации.
|
|
|
«Затем конфронтация переносится в сферу бюджетных отношений. Российский Закон о формировании бюджета на 1991 год воплотил давнишнюю мечту противников союзного центра: объявлялось, что бюджет будет формироваться на основе одноканальной системы налогообложения, а значит, Союз лишался собственных источников существования». Дурной пример заразителен: на путь Российской Федерации «начали вставать другие республики. Развал союза назревал, как снежная лавина в горах»
Там же
Таким образом, в 1990 году в «перестройке» обозначились две линии ее развития. Первая, проводимая Горбачевым, вела медленно, поэтапно к развалу СССР и ликвидации советского общественного, политического и государственного строя; вторая, осуществляемая Ельциным, была связана с обвальным крушением Советского Союза и ускоренной буржуазной реставрацией (Само собой разумеется, что без проделанной Горбачевым с 1985 года разрушительной работы линия Ельцина была бы невозможной. И здесь «заслуга» Горбачева неоспорима. ). Перед нами, следовательно, два пути, ведущие к одной цели. Их реализация сопровождалась драматической борьбой Горбачева и Ельцина за власть, которая так искривила историческую перспективу, что у многих сложилось мнение, будто Горбачев и Ельцин — полные антиподы, тогда как в действительности это были политики, связанные общей конечной идеей. Здесь, по–видимому, надо различать субъективную и объективную стороны. В личном плане они — враги, а в историческом — сотрудники. Такова порой прихоть диалектики политических отношений.
Обозначившиеся в 1990 году две линии развития «перестройки», а также другие весьма важные обстоятельства (успех демократов на выборах в местные и республиканские Советы, отмена 6–й статьи Конституции, учреждение должности Президента СССР, провозглашение республиками Балтии независимости, принятие Декларации о государственном суверенитете РСФСР и др. ) позволяют считать этот год переломным в истории нашей страны в конце XX века (Ср.: Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 6 ). Дальнейший ход событий был логическим завершением произошедшего в 1990 году. Вопрос заключался лишь в том, какая тенденция развития «перестройки» возобладает: горбачевская или ельцинская. А это зависело от результата схватки Горбачева и Ельцина за власть.
К началу 1991 года имидж Горбачева как руководителя государства пал, можно сказать, окончательно. Народ видел плоды его деятельности: развал экономики, всеобщий дефицит, обнищание, ослабление власти и потерю управления страной, межнациональную вражду и конфликты, углубляющийся процесс распада единства страны. На этом фоне Ельцин внушал какие–то надежды выхода из тотального развала, а потому выглядел предпочтительнее. И Ельцин, понимая шаткость положения Горбачева, переходит в наступление. 19 февраля, выступая по Центральному телевидению, он потребовал от Президента СССР уйти в отставку. По этому случаю А. С. Черняев сделал у себя в Дневнике следующую запись:
«Сегодня Ельцин 40 минут говорил в открытом эфире. До этого целый месяц создавался ажиотаж, будто ему, главе России, не представляют канал Центрального телевидения. Таким образом страна была поставлена в стойку: он, спаситель России, скажет… обо всем самом–самом».
Ельцин
«зачитал, видимо, самое главное, ради чего рвался на телеэкран, — текст, заготовленный, очевидно, представителями «интеллектуальной мощи России»: Горбачев обманывает всех, его политика антинародная, на нем кровь межнациональных конфликтов, он развалил страну, виноват в обнищании народа, ничего не выполнил, что обещал. И потому он, Ельцин, требует отставки Горбачева. Итак, перчатка брошена с самой большой вышки. Он и раньше нечто подобное говорил не раз — в интервью иностранным газетам, даже по радио и сообщал всяким листкам, где печатаются «поденщики» левой прессы. Теперь это сказано на «государственном уровне» — от имени России»
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 99
Черняев точно уловил новое качество заявления Ельцина, озвученного на «государственном уровне» и от «имени России». Надо полагать, что «глава России» решился на такой шаг, если не от сознания собственной силы, то от понимания слабости союзного президента. А как тот отреагировал на столь резкий выпад Ельцина?
М. С. Горбачев, не сообразуясь с подлинным соотношением сил (ведь за Ельциным была РСФСР), говорил В. Т. Игнатенко и А. С. Черняеву какие–то странные вещи: будто
«песенка Ельцина спета — у него ничего не получается, от него уже ждут дел. Он мечется, что даже люди из его ближайшего окружения «вытирают об него ноги», кроют его матом, а в парламенте заявили, что не станут при нем стадом баранов и т. п. »
Там же. С. 100
Отсюда Черняев заключил:
«Словом, М. С, получается, списал Ельцина как опасность»
Там же
События ближайшего полугода показали, что Горбачев выдавал желаемое за действительное: на самом деле заканчивалась его «песенка». Судя по всему, он терял чувство реальности. Все яснее становилось, что «М. С», подобно известному мавру, сделал свое дело и ему пора уходить. Но уйти вовремя — удел избранных. Тут нужны особые, редкие свойства ума и души. В данном случае не было ни того ни другого. И его сидение во власти продолжалось, вызывая резкое неприятие в обществе.
Становилось очевидным, что продержаться на плаву в политике Горбачеву удастся лишь до тех пор, пока существует Союз. Но и здесь прораб «перестройки» сам себе изрядно напортил, развязав центробежные силы в национальных республиках. Союзное здание пошатнулось, и в нем образовались глубокие трещины, предвещавшие обвал. И все же — выручай, Союз! Так родилась идея референдума, на котором народу надлежало сказать: быть или не быть Советскому Союзу.
В декабре 1990 года эта идея была одобрена IV Съездом народных депутатов СССР, а 16 января 1991 года Верховный Совет СССР принял постановление о проведении 17 марта 1991 года всенародного голосования по вопросу: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности? »
Задуманное предприятие как по сути своей, так и по обстоятельствам времени являлось двусмысленной и даже опасной затеей. Существование Советского Союза становилось предметом обсуждения, что само по себе означало признание проблематичности данного предмета. Надо согласиться с В. А. Крючковым, считающим, что
«сама постановка вопроса о Союзе носила провокационный характер… для широких масс этот вопрос не существовал, они не выступали против Союза, более того, у людей вызывало удивление, а то и возмущение, когда кто–либо высказывал сомнение в необходимости сохранения Союза. Союзное государство устраивало подавляющее большинство граждан, и его существование воспринималось как естественное состояние. Разрушители Союза готовили его развал со всех сторон, им было важно обозначить хотя бы сам вопрос»
Крючков В. А. Личное дело. М., 1997. Ч. 2. С. 33
Следовало ожидать, что в условиях нарастающего сепаратизма, подогреваемого Центром, референдум усилит процесс распада СССР. Показательна в этом отношении запись в Дневнике Черняева, помеченная 10 марта:
«Грядет крах. Референдум 17 марта может стать детонатором»
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 115
В день референдума Черняев записал:
«Референдум: «Быть или не быть Отечеству» Хотя на самом деле такая постановка вопроса — очередная демагогия: ничего уже не остановить, чем бы этот референдум не закончился»
Там же. С. 118
Как известно, демократы агитировали голосовать против сохранения Советского Союза. По этому поводу на страницах «Политической истории» читаем:
«В России сторонники Ельцина призывали сказать «нет» сохранению СССР, усматривая в отрицательном исходе голосования верный способ отстранения Горбачева от власти»
Политическая история: Россия — СССР — Российская Федерация. Т. 2. С. 648
Хотелось бы несколько сместить акценты: «отстранение Горбачева от власти» являлось, на наш взгляд, побочной задачей демократов, тогда как главной их целью был развал СССР, т. е. ликвидация, по их терминологии, «советской империи».
Несмотря на яростную агитацию в средствах массовой информации, народ не внял демократам и проголосовал за Союз, проявив мудрость и желание жить в многонациональной семье.
Наглые интриги американских служб тоже обернулись пустыми хлопотами. А то, что подобные интриги имели место, заключаем из дневника Черняева, где говорится о том, как за несколько дней до референдума американский посол в Москве
«Мэтлок по указанию Бейкера созывает на «партсобрание» к себе в посольство президентов союзных республик и председателей их Верховных Советов. Те уже «завели двигатели» в самолетах. Позорище! М. С. пришел в бешенство. Велел утром Бессмертных и Дзасохову сесть за телефоны. Сам стал обзванивать республиканские столицы. «Мероприятие» Мэтлока удалось сорвать. А мне, между прочим, пришлось «разъяснять» Яковлеву, Бакатину и Примакову, что и им туда идти не следовало бы»
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 116–117
Наивно думать, будто Мэтлок созывал руководителей союзных республик, чтобы агитировать их за Союз. О чем он собирался говорить с республиканскими лидерами, можно догадаться по тем советам, какие Бейкер дал Горбачеву при встрече с ним 15 марта 1991 года, т. е. за два дня до референдума. Госсекретарь рекомендовал Президенту СССР
«выйти после референдума к народу и сказать: «Республики, вы свободны. Я вас отпускаю». И тогда все переговоры о разводе или новом браке сразу приобретут нормальный мирный ход»
Там же. С. 119
В какой мере Горбачеву надо было потерять лицо, насколько зависеть от своих американских «друзей», чтобы выслушивать такие наглые и беспардонные советы?!
«Мероприятие» американского посла и советы госсекретаря нам известны. А сколько было совершено акций, оставшихся втайне? Вернемся, впрочем, к самому референдуму. Как выглядели конкретные итоги голосования?
По сообщению Центральной комиссии референдума, в списки граждан, имеющих право участвовать в референдуме СССР, было включено 185 647 355 человек; приняли участие в голосовании 148 574 606 человек, или 80%.
Из них ответили: «да»— 113 512 812 человек, или 76, 4%; «нет» — 32 303 977 человек, или 21, 7% (Хрестоматия по отечественной истории (1946—1995 гг. ). С. 351).
Итак, большинство граждан СССР, принявших участие в голосовании, высказались за сохранение Советского Союза. В этом отчетливо проявился положительный результат референдума. Поэтому вряд ли стоит рассуждать о его двусмысленных итогах, как это делает Н. Верт (Верт Н. История советского государства. 1900—1991. С. 469).
Другое дело — негативные последствия принятого решения о проведении референдума. Это решение вызвало новую волну сепаратизма в ряде республик, что выразилось в нежелании участвовать в референдуме, с одной стороны, и в изменении формулировки вопроса, выносимого на голосование, — с другой. Референдум не проводился в Грузии, Армении, Молдавии, Литве, Латвии и Эстонии. То был своеобразный бунт национальных окраин. Центр не принял никаких серьезных мер, чтобы пресечь своеволие местных правящих элит (именно они, а не народы тяготели к отделению), пренебрегающих постановлениями конституционных органов, каковыми являлись Съезд народных депутатов СССР и Верховный Совет СССР. Тем самым поощрялись беззаконие и вседозволенность, причем не на каком–нибудь, а на конституционном уровне, что еще шире распахнуло двери сепаратистам.
В Казахской ССР голосование проводилось по видоизмененному вопросу, сформулированному Верховным Советом республики. Вопрос звучал так:
«Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза ССР как Союза равноправных суверенных государств? »
Хрестоматия по отечественной истории. С. 350
Следовательно, вместо формулы «обновленная федерация равноправных суверенных республик», принятой IV Съездом народных депутатов СССР, казахское руководство внесло в бюллетень принципиально иную формулировку: «Союз равноправных суверенных государств». Эта формулировка, изобретенная казахскими сепаратистами, открывала возможность Казахстану в будущем выйти из состава Союза (Позднее она войдет в Проект Договора о союзе суверенных государств, что явится нарушением воли народа, основная масса которого проголосовала за «Федерацию равноправных суверенных республик». Но об этом ниже ). Народ, однако, не вникал в хитросплетения и тонкости. Для него название «Союз» означало собственно то, что было на данный момент — единое государство, созданное вековыми усилиями многих и многих поколений людей разных национальностей. И он дружно поддержал «Союз». Любопытны итоги голосования. Число граждан по Казахской ССР, включенных в списки для голосования, составило 9 999 433 человека; приняло участие в голосовании 8 816 543 человека, или 88, 2%. Из них ответили: «да» — 8 259 519 человек, или 94, 1%; «нет» — 436 560 человек, или 5, 0% (Хрестоматия по отечественной истории. С. 352).
Несмотря на отличие формулировки вопроса, вынесенного на всенародный опрос в Казахстане, Президиум Верховного Совета Казахской ССР тем не менее официально просил Центральную комиссию референдума включить результаты республиканского голосования в общие итоги референдума СССР.
Положительные итоги референдума обнадежили Горбачева, воспринявшего их как личную политическую победу, упрочившую
«легитимность его президентской власти»
Политическая история… С. 648
(Степень «окрыленности» Горбачева можно понять, если учесть его неуверенность в том, чем закончится референдум. Из дневниковой записи (23 июля 1991 года) Черняева видим, как «разоткровенничался» Горбачев, беседуя с греческим премьером Мицотакисом:
«Вы знаете, говорит, я двинул на референдум вопрос — быть Союзу или нет, решив для себя, если «нет», я ухожу. Это я вам первому говорю, даже вот помощник (показывает на меня) не знал этого (знал, между прочим! )»
(Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 177))
И он, судя по всему, решил, что настал подходящий момент продемонстрировать свою силу Ельцину и тем, кто ему служил. Представился и случай.
25 марта 1991 года в Москве начал работу внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР. В столице планировалась массовая манифестация сторонников Ельцина с требованием отставки Горбачева и союзного правительства. И вот ночью 28 марта по распоряжению генсека в город были введены танки, бронетранспортеры, переброшены дополнительные воинские подразделения. Красную площадь закрыли для пешеходов, а подходы к Кремлю блокировали специальными нарядами военных. Но Горбачев чересчур переоценил собственные возможности. Съезд, мгновенно консолидированный этой шальной военной акцией, потребовал убрать незамедлительно войска из Москвы, прервав свою работу до времени выполнения данного требования. Раздался и «отрезвляющий» голос из Вашингтона, призвавший Президента СССР
«не препятствовать свободе слова и волеизъявлению народа»,
Замятин Л. М. Горби и Мэгги… С. 141
отказаться от применения силы. Горбачев спасовал и вывел войска. Это был огромный проигрыш в политической игре, раскручиваемой Горбачевым. Общество увидело бессилие Президента СССР, тогда как Председатель Верховного Совета РСФСР выглядел настоящим героем, отстоявшим суверенитет России и не дрогнувшим под дулами пушек и автоматов.
Потерпев столь досадную неудачу, Горбачев в противостоянии с Ельциным потерял темп, вынужденный впоследствии главным образом лишь отвечать на ходы своего противника, утратив, следовательно, инициативу. Ельцин же работал на опережение, показывая тем самым, что время Горбачева прошло и его историческое место в музее восковых фигур.
Наиболее яркое тому подтверждение — указ Ельцина, уже не как Председателя Верховного Совета РСФСР, а Президента РСФСР, «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР», изданный 20 июля 1991 года. Указ гласил:
«Не допускается создание новых и деятельность существующих первичных организаций, комитетов и других организационных структур политических партий и массовых общественных движений в органах государственного управления РСФСР, республик в составе РСФСР, в исполнительных органах Советов народных депутатов всех уровней, в государственных учреждениях, организациях, концернах, на предприятиях, расположенных на территории РСФСР, независимо от их подчиненности»
Государство Российское: власть и общество. С древнейших времен до наших дней. Сб. документов. М., 1996. С. 472
По Указу
«лица, состоящие на государственной службе, в своей служебной деятельности руководствуются требованиями законодательства РСФСР и не связаны решениями политических партий и массовых общественных движений»
Там же. С. 473
Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, против какой партии направлен данный Указ. Он бил по компартии, готовя её ликвидацию. Заслуживает в этой связи внимания запись в дневнике Черняева под 25 июля 1991 года, т. е. сделанная по горячим следам упомянутого Указа Ельцина:
«После телефонного разговора с Колем (о Кёнигсберге) М. С. задержал меня в кабинете. Подключил селектор на Прокофьева (секретаря МГК). Разговор идет об указе Ельцина (департизация). Прокофьев ему: «Значит, мы переходим на территориальный принцип партработы». М. С: «Я уже получил 100 телеграмм. Секретари обкомов требуют издать указ, отменяющий указ Ельцина». Я вмешался: «Не надо этого делать… Указ не сработает… И ваш престиж пойдет опять на понижение». Но он, вижу, и без меня решил не вмешиваться. Рассуждал с Прокофьевым, почему Ельцин сделал это именно сейчас…— вроде бы исходил из благородных побуждений: сейчас надо работать, нужно спокойствие, а коммунисты «мутят» на предприятиях, в коллективах!.. И как я, президент, буду выглядеть, мешая установить порядок?! Прокофьев не настаивал…»
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 180–181
М. С. Горбачев лукавил, ибо подлинная причина его нежелания отменить Указ Ельцина состояла не в опасении за то, как он будет «выглядеть, мешая установить порядок», а в том, что внутренне генсек уже окончательно и бесповоротно порвал с партией, которую, по догадке Черняева,
|
|
|
