Никейское царство Ласкарей. Трапезунтское царство в XIII В. Сельджукские султаны и нашествие монголов 14 глава

Дед всегда относился холодно к внуку и охотно слушал злые доносы на него, а младший Андроник не обращал ни­какого внимания на старый двор. Скоро дошло до того, что царь Андроник стал искать себе другого наследника, но был лишь один еще внук, от младшего сына, да и тот побоч­ный. Для надзора за законным престолонаследником Анд­роник вызвал из тюрьмы пинкерна Сиргиана, того самого, который присоединил Янину. Этот молодой и честолюби­вый полководец показался опасным и был схвачен и заклю­чен, лишь знатность и связи спасли его от увечья. Большой ошибкой было довериться Сиргиану. Он при первом случае открыл младшему Андронику свою миссию. Чаша терпения переполнилась у молодого Андроника, и он пошел на госу­дарственный переворот. Составился заговор, в котором приняли участие, кроме Сиргиана, великий доместик фра­кийской армии Иоанн Кантакузин, уже тогда игравший важнейшую роль в управлении, знатный Синадин, намест­ник Западной Македонии, и Алексей Апокавк, доместик за­падных областей, а также генуэзские купцы, располагавшие не только деньгами, но и флотом. Сам могущественный краль Милугин Сербский вошел в сношения с заговорщи­ками. И этот переворот был делом македонской служилой знати. С деньгами всего можно было добиться при дворе старого царя, Сиргиан получил в управление Фракию, и за­говорщики стали собирать войска под предлогом защиты от турок и болгар. А старый царь, не чувствуя опасности, при придворных выходах грубо и мелко унижал наследни­ка престола, не здоровался, не разрешал садиться. Оскорбления привлекали сочувствие к молодому Андронику, и тем более раздражался его дед. Более дальновидные и предан­ные советники, как М. Торник и Ф. Метохит (министр фи­нансов, писатель и ктитор Церкви столичного монастыря Хоры, ныне мечети Кахрие, заказчик ее знаменитых моза­ик), советовали старому царю примириться с внуком, но напрасно. На Вербное воскресенье 1321 г. Андроник Стар­ший вызвал внука во дворец и в присутствии сановников стал обвинять его в тягчайшем преступлении — в неправо­славии, пока ему не донесли, что дворец окружен людьми Кантакузина и Синадина. Старый царь был столь же робок, сколько мстителен; он прервал суд, и на глазах сената про­изошла сцена примирения: внук обнимал ноги деда, уверяя в верности, дед обнимал внука, повторяя, что не желает иного наследника. Верные внуку Кантакузин и Синадин были скомпрометированы и получили приказ немедленно уехать на Запад, в свои области. Но вскоре и Андроник Младший получил предупреждение, кажется, от патриарха, что ему угрожает тюрьма, и бежал в Адрианополь, куда со­брались и его сообщники, собирая войска, захватывая в го­родах казенные суммы, обещая населению свободу от разо­рительных податей. Снова растерялся старый царь и его двор; напрасно по столице носили Евангелие и приводили народ к присяге, напрасно синод отлучил претендента от Церкви; умы шатались, и сил у старого двора не оказалось. По настоянию энергичного Сиргиана мятежники, не теряя времени, подступили к Силиврии, на 2—3 перехода от сто­лицы. В ужасе старый царь шлет посольство с матерью Сир­гиана во главе сначала в Силиврию, потом в Адрианополь, ко двору внука; послы едва не были зарублены немецкой дружиной Андроника Младшего. Оно вернулось с ответом, что армия требует похода на столицу. Мятежники подсту­пили уже к Ригию. К ним посылается тетка претендента, мо­нахиня Евгения. Ни ее племянник, ни влиятельный Канта­кузин не желали кровопролития и от Андроника Старшего потребовали признать за его наследником царский титул и неограниченную власть над Фракией, а его вождям даро­вать богатые земли. Не располагая армией, Андроник Старший беспрекословно подписал эти условия (1321). Но и по­сле этого междоусобие не прекратилось, и опять причиной были люди, которые вели за собой младшего Андроника. Руководитель мятежа Сиргиан был отодвинут на второй план Кантакузином и перешел на сторону старого царя, под предлогом обиды, нанесенной его красивой жене младшим Андроником. Он занял две крепости; за ним отло­жились Ираклия на Мраморном море и стратопедарх ро-допский с крепостями Стенимахом и Чепеной; и Святослав Болгарский, хотя и зять младшего Андроника, счел более выгодным поддерживать старого царя как менее опасного соседа. Междоусобная война возобновилась; опять Андро­ник Младший подступил к Ригию, но теперь, с уходом Сиргиана, в его войсках царила смута. Теперь внук просил ми­ра, а дед отказывал, полагаясь на Сиргиана и на крепкие стены столицы. Андроник Младший захворал и отошел к Димотике; его мать, проживавшая в Салониках, была схва­чена у церковного алтаря и отослана в Константинополь. Но весна 1322 г. принесла успех Андронику Младшему. У него была энергия, и слишком непопулярен был старый царь. Собрав войско на деньги матери Кантакузина Феодо-ры Палеологины, Андроник Младший взял ряд фракийских крепостей, захватил родопского стратопедарха, в Салони­ках вспыхнуло восстание в его пользу, и в его лагерь при­везли салоникского деспота Константина Палеолога; яви­лись и местный митрополит, и представители Афона. Те­перь вся Фракия и Македония была в руках Андроника Младшего, и нанятые его дедом турки рассеялись и в стра­хе бежали на азиатский берег. Теперь внук с вождями своих войск продиктовал свою волю деду (в Эпиватах, летом 1322 г.): управление и подати во всей империи остаются за ста­рым царем, но он обязуется уплачивать войскам крупную сумму (45 000 золотых), выдавая ее на руки внуку для разда­чи; таким образом, тяготы и ответственность перелагались на деда, а внук обеспечивал преданность себе всей армии. И себе лично он выговорил 36 000 золотых в год, немногим меньше того, что шло на все войска. Примирение решило участь Сиргиана, и он был осужден на заключение.

Располагая армией, Андроник Младший организовал защиту северной границы и разгромил болгарского царя Георгия Тертеря, сына Святослава (1321); вскоре умер и Ге­оргий (1323), и в Болгарии наступило междуцарствие. Гре­ки захватили юго-восточную часть болгарских земель с Месемврией; в верховьях Тунджи самостоятельно правил дядя Георгия Воислав, друживший с греками: Филиппополь, отобранный Георгием у греков по уходе храброго воеводы Ивана, был захвачен родопским стратигом Вриеннием при содействии горожан-греков. Утрата Южной Болгарии за­ставила бояр прекратить раздоры и избрать на царство первого из Шишмановичей, Михаила Видинского. С вой­ском из влахов и татар новый болгарский царь выбил гре­ков с Балканского хребта, Воислав бежал в Константино­поль, и болгарские отряды грабили Фракию до устьев Ма-рицы. Отразив греков, болгарский царь предпочел покончить с ними миром и женился на сестре младшего Андроника, вдове Святослава, разведясь для этого с первой женой, дочерью Милутина Сербского. Для родины Шишма­новичей Византия была менее опасной, чем Сербия. Едва кончилась болгарская опасность, на Фракию обрушились татары, до 200 000 по греческому счету (1324). Андроник Младший и его вожди собрались с силами и разбили глав­ную орду татар между Адрианополем и Димотикой; перей­дя Марицу, Андроник наступал до Тунджи, и при его при­ближении татары рассеялись и ушли в горы. Этот успех еще более упрочил положение Андроника Младшего, глухая вражда деда была бессильной, и в 1325 г. он короновался как император-соправитель со всей пышностью древнего церемониала. За смертью Ирины Брауншвейгской он же­нился вторично, на Анне Савойской: царицы с Запада при­знавались политической необходимостью; ими гордились не только Палеологи, но и их подданные. Празднества и роскошные охоты — страсть Андроника — следовали одно за другим, требуя громадных расходов; войско голодало, не получая жалованья в срок. Турки появились и в Фракии; в стычке с ними молодой царь был ранен и едва спасся бегст­вом. Даже утрата Бруссы, ставшей, как будет изложено в следующей главе, столицею османского султана, не прекрати­ла ни интриг Андроника Старшего против внука, ни расто­чительства последнего: он содержал охоту в 1000 коней и столько же людей, тогда как у казны не хватало денег на со­держание 3000 конницы и 20 галер. Хуже того, в борьбе обоих Палеологов приняли участие соседи, природные враги империи, и обе стороны искали поддержки у южно­славянских государей, не говоря о турецких наемниках, ставших неизбежными почти в каждой византийской ар­мии. Неясно, кто первый вступил на этот пагубный путь. Андроник Старший и ранее искал опоры в Салониках и Ма­кедонии. Теперь он посылает туда паниперсеваста Иоанна Палеолога, сына захваченного Андроником Младшим са-лоникского деспота Иоанна и зятя великого логофета Метохита. Дочь Иоанна просватана за полуслепого краля сербского Стефана Дечанского, и заключается с ним тай­ный договор против Андроника Младшего; знатные зятья Метохита Д. Ангел и М. Ласкарь получают области на серб­ском рубеже и действуют в заговоре, душою которого яв­лялся, по-видимому, Метохит. Перехватив гонцов панипер­севаста, Андроник Младший в свою очередь заключил до­говор со своим новым зятем Михаилом Болгарским, направленный как против Андроника Старшего, так и про­тив Сербии. Паниперсеваст Иоанн уже открыто выступил в качестве претендента и вместе с сербами дошел до Серр (ныне Серес), грабя страну, и старый царь послал ему знаки кесарского достоинства. Даже смерть Иоанна не останови­ла старый двор: в Салоники был послан дядя Иоанна, дес­пот Димитрий Палеолог; вместе с родственником своим Андроником, с Михаилом Асенем и Мономахом с сербской помощью он должен был организовать поход на Андрони­ка Младшего. Сын Метохита и придворный историк Андро­ника Старшего, друг Метохита, Никифор Григора, были по­сланы в Сербию, чтобы оформить соглашение.

Младший Андроник имел много приверженцев и в Са­лониках, и в Константинополе, в том числе патриарха Исайю. С одним своим двором, правда многочисленным, он подступил к столице, рассчитывая вызвать восстание в свою пользу. Его не впустили в город и бросали в него кам­нями с городских стен. Старый царь запретил поминать его имя при богослужении, но патриарх не был на это со­гласен, и царский приказ исполнялся лишь в дворцовых церквах. Андроник Младший потребовал у деда свидания в присутствии сената для личных объяснений, и эта просьба была поддержана патриархом, но старый царь, боясь мяте­жа, предпочел послать к внуку следственную комиссию. Молодой царь предъявил комиссии перехваченные пись­ма, изобличавшие деда, и был признан невиновным. Ста­рый царь упорно отказывался выслушать доклад своей ко­миссии, и это привело его к конфликту с патриархом. До сих пор Андроник Старший как ревнитель православия опирался на синод в борьбе с внуком; теперь он удалил па­триарха в Манганский монастырь, заключил в тюрьму сто­ронников патриарха из высшего духовенства. Мы видели выше, что он даже вступил в тайные переговоры с папой, чтобы упрочить свой трон на старости лет. В конце 1327 г. переговоры прервались, и стало очевидно, что империи придется вновь пережить междоусобную войну. Младший Андроник, оставив Синадина для защиты Фракии, высту­пил вместе с Кантакузином в Македонию против своих врагов, занявших Серры. На его стороне были греческие патриоты и население, страдавшее от партизанов старого царя и от сербских полков воеводы Хреля, и горожане Салоник отворили ворота при приближении Андроника; когда он у раки св. Димитрия исцелился от турецкой раны, сдался и акрополь Салоник; вслед за тем сдались Эдесса, Веррия, Ведена, Кастория, Охрида, и Андроник дошел до Монастыря, всюду встречаемый с торжеством. Враги его бежали в Сербию, и их семейства были сосланы во Фракию (1328). Горные албанцы и даже деспот эпирский явились на поклон к Андронику Младшему. Сербский краль стоял на границе, не решаясь ее перейти. Одновременно Сина-дин разбил вышедшие из Константинополя войска и за­хватил их вождя Константина Асеня. Молодой царь вновь стал господином положения и подступил к столице. Его успех встревожил Михаила Болгарского, союзника ненадежного, которому было выгодно междоусобие между гре­ками; он перешел на сторону старого царя и послал к Кон­стантинополю тысячный отряд под начальством русского выходца Иоанна; константинопольское правительство не пустило болгар в город, и население боялось их более, чем войск молодого царя. Столице угрожали одновременно три опасности: от Андроника Младшею, от болгар, распо­ложившихся поблизости, и от венецианского флота, явив­шегося в Золотой Рог для расправы с генуэзцами за пират­ство. Венецианцы проявили большую дисциплину, не тро­гали греков, но заняли Босфор и захватили все генуэзские и греческие суда, шедшие из Черного моря с хлебом и со­леной рыбой. В столице настал голод, пока венецианцы не стали продавать им жизненные припасы за хорошую цену. Настроение было подавленное; число приверженцев младшего Андроника возросло, особенно когда он угроза­ми и подарками добился удаления болгар на родину. Но­чью старый царь с ужасом слушал донесения о подходе к стенам войск его внука, но Метохит был уверен в непри­ступности городских укреплений и ушел спать, когда Анд­роник Младший, благодаря измене стражи, уже вступал че­рез Романовы ворота. Слыша шум оружия и народные кли­ки в честь молодого царя, Андроник Старший, покинутый всеми, распростерся перед иконой Одигитрии, моля о спа­сении жизни и оставшись малодушным до конца. Тем вре­менем патриарх Исайя с триумфом возвращался в патри­архию. В столице шел грабеж богатого дворца Метохита и других сановников старого двора; даже богатый мозаич­ный пол из хором Метохита был увезен за Черное море в подарок «царю западных скифов». Сам завоеватель был против репрессий и допустил в столицу лишь небольшой отборный отряд. Министры старого царя были смещены или сосланы, их места заняли сподвижники младшего Ан­дроника: Кантакузин стал главным докладчиком у царя, Синадин епархом столицы. Апокавк получил финансы.

Почти полвека длилось царствование Андроника Стар­шего. За это время имели место частные успехи, как в Эпире и Морее, благодаря энергичным полководцам, но константинопольское правительство не стояло на высоте своих за­дач и нанесло империи уже непоправимый вред. Отец Анд­роника Михаил, возвратив грекам Константинополь, с гро­мадным напряжением сил отстоял свою империю от опас­нейшего врага Карла Анжуйского, никогда не упускал из виду воссоединения всех греческих земель под своей дер­жавой, оставил прочный престол и сильную армию. Андро­ник не продолжал дела отца, несмотря на более благоприят­ные условия, и не использовал ни слабости и разделения ла­тинян на Востоке, ни междоусобий среди болгар, ни дружеских отношений к Милутину Сербскому, за которого он выдал малолетнюю дочь Симониду, ни отсутствие круп­ного государства у турецких племен М. Азии. Вместо того его подданные видели свободное развитие юного государ­ства османов, захват ими Вифинии, неслыханное своеволие и грабежи каталанов, захват Родоса рыцарями-иоаннитами (1310), расстройство финансов и порчу монеты, невозбран­ное хозяйничанье итальянцев на морских путях, перенесли продолжительную войну между дедом и внуком, потрясав­шую все государство, двух царей, призывавших националь­ных врагов для личной борьбы внутри империи. Упадок ар­мии и флота, распускаемых ради экономии и собираемых в случае крайности и тогда не получавших жалованья вовре­мя, тяжкие подати и освобождение от них из династических расчетов, чванный и заведомо продажный двор из архиере­ев, богословов, литераторов, знатных женщин и интрига­нов, громадная роль служилых властелей в провинциях — некоторые, как Кантакузин, могли содержать войска на свои средства, — все это лишь отчасти может быть поставлено в вину второму Палеологу и подразумевает существование социальных и политических болезней, при которых один исход — гибель империи и верхних слоев общества. Андро­ник Старший, наружностью величественный, душою сла­бый и не одаренный, был сыном своего времени, даже иг­рушкой в руках своего двора.

Теперь он внушал лишь жалость. Внук обошелся с ним мягко: не лишил царского звания, оставил во Влахернском дворце (единственном тогда пригодном для житья), обеспечил его содержанием. Преследовало его, требуя низвер­жения, высшее духовенство, столь им облагодетельство­ванное, патриархи Исайя и бывший Нифонт. На верное Ан­дронику II духовенство и даже на народ патриарх наложил отлучение от Церкви. Оставленный всеми, старый царь до­живал свой век мрачным отшельником во дворце и вскоре ослеп; во время болезни Андроника Младшего его постриг­ли под именем Антония и вынудили отказаться от всяких притязаний на престол (†1332). Вслед за ним умер в своем монастыре Хоре и его министр и меценат Метохит; обоих оплакал верный Григора набором напыщенных фраз.

«Где сонмы мудрецов и почтенные соревнования уче­ных? Где празднества риторов великолепнее Панафиней? Все обман, все тлен. О злейшее время! Как могло ты погу­бить акрополь словесности?»

Глава VII