Глава 20. Предсвадебный подарок. 2 глава

 

Еще страница. Надменное лицо Перси Уизли. Девушка, сморщив носик, перевела взгляд на Оливера Вуда и улыбнулась. Ей всегда нравился Вуд. Веселый, симпатичный и фанатичный. Гермиона всегда уважала людей, настолько преданных любимому делу. Кажется, Рон говорил, что Оливер неплохо зарекомендовал себя в команде и уже играет основным вратарем. Гермиона не любила квиддич, но была искренне рада за Оливера. Страница, еще одна… Дальше пошли незнакомые лица, и Гермионе вновь расхотелось смотреть альбом. Девушка подняла голову и взглянула на часы. Пять двадцать. Когда же закончится эта безумная ночь? Не верилось, что прошел всего один день, что вчера в это же время она еще сладко спала и думать не думала, во что выльется предпоследний день летних каникул.

 

Мысли вернулись к Гарри.

 

- Гарри.

 

Гермиона вслух произнесла такое знакомое имя. Этим летом она много думала. В сентябре ей исполнится семнадцать. Семнадцать лет. Некоторые в это время уже в невестах ходят. Гермиона с неприязнью вспомнила хозяйский вид Блез Забини в спальне Малфоя. Ей не было дела до этого, но все-таки.

 

Гермионе тоже почти семнадцать, но у нее никогда не было парня. Так получилось. Последние шесть лет своей жизни девушка провела, заботясь о своих нерадивых друзья. Рон всегда проявлял к ней некий интерес, который Гермиона стала замечать курса с четвертого… Поначалу, она и сама думала, что влюблена в Рона. Было такое. Беда в том, что слишком быстро девушка поняла, что Рон для нее всегда останется только любимым братом. Просто…. Девушка сама не могла себе объяснить почему. Наверное, дело в том, что слишком близко они общались эти годы, и Гермиона видела Рона во всех его проявлениях. Некоторые из них не просто не нравились девушке, они бесили. Рон был замечательным другом, готовым сорваться по первому зову. Он был надежным, как скала, и уютным, как домашний очаг. Вот только… Гермионе было с ним скучно. Нет! Втроем было весело и здорово. А вот просто болтая наедине, не о чем было говорить, кроме извечной темы: «Гарри Поттер». Гермиона была слишком умна, чтобы не понять, что с Роном ее связывает Гарри. Гарри. Гарри.

 

Девушка тяжело вздохнула. Гарри не был похож на Рона. Он был более чутким, более ранимым, более … Девушка не могла подобрать нужных слов. Шесть лет назад она увидела в поезде маленького черноволосого мальчишку, отчаянно боящегося своего появления в школе. Потом оказалось, что за внешней уязвимостью и трогательностью скрывается сильный характер и стальная воля. Гарри Поттер действительно был избранным. Мало кому выпало испытать то, что довелось ему. Гарри выстоял. Более того, он сохранил в себе что-то важное. Умение жить, несмотря ни на что, радоваться за друзей, заботиться о них. Шесть лет жизни Гермиона провела, наблюдая за ним, беспокоясь за него, оберегая его. Он стал частью жизни. Очень большой и важной частью. Все прошедшее лето не было дня без мысли о нем. Сложилось так, что у Гермионы Грейнджер не было подруг. Дружба – это доверие. В маггловском мире она была заранее обречена на ложь. Что же касается магического… Ее сверстницы, Парвати и Лаванда, всегда были как-то далеки, что ли. Может, дело в том, что Гермиона не наладила с ними контакта с первого года учебы. Тогда появились Рон и Гарри, и ей вполне хватало. В последние годы Гермиона жалела об этом. Не то, чтобы они не общались. Нет! Девчонки были милыми и вежливыми. Вот только общих тем не находилось, и регулярно возникала какая-то неловкость при попытке близкого общения. Гермиона давно смирилась. Тем более, у нее была своя комната, и ей все реже приходилось с ними пересекаться. Была еще Джинни. Но, как выяснилось, между ними стояла стена с самого начала: Джинни всегда жутко ревновала Гермиону к Гарри. Ведь ее не брали в их компанию. Шли годы, великая любовь Вирджинии Уизли, может, закончилась, а может, девушка осознала всю безнадежность ситуации и устала бороться. Гермиона наверняка не знала. Вот только исчезновение причины для ревности не сделало девушек ближе. Они общались. Постоянно оказывались в общей компании, проводили много времени вместе. Вот только душевного тепла не было. Были милые, возможно, даже дружеские отношения. Только в понятие «Дружба» девушки вкладывали разный смысл. Джинни делилась секретами и просила совета в выборе очередного кавалера, а Гермиона принималась занудствовать и давать дурацкие советы. Не могла же она признаться, что завидует Джинни. Ее красоте, ее легкости в общении с ребятами. Сама Гермиона так не могла. С самого первого курса к ней прочно прицепился ярлык зубрилы и правильной девочки. Так все и текло до сих пор. Девушка не хватала звезды с небес. Она не считала себя красивой. Умной, да! И то, бывали моменты, когда она вела себя по-идиотски. Взять хотя бы весь сегодняшний день от начала и до конца.

 

Вот и получалось, что у нее не было никого ближе Гарри и Рона. И если с Роном было все понятно. То вот с Гарри… Была ли это Любовь? Гермиона не знала. С мамой делиться она не стремилась. Просто с тех пор, как она поняла, что отличается от родителей, в душе поселилось чувство, что ее не поймут. Почему-то казалось, что даже юношеские переживания волшебников чем-то отличаются. Ей было невдомек, что каждый подросток заранее ощущает себя непонятым. Гермиона списывала это на волшебство. Что же делать?! Пресловутый переходный возраст. А откуда еще узнать про Любовь? Из любовных романов, которых девушка за лето перечитала множество? Зачем и сама не понимала. Может, хотела пережить красивую историю хотя бы в мыслях? Но там все было нудно и смешно. Дрожь в коленях, колотящееся сердце, мороз по коже. Да еще губы произносят всегда не то, что собираешься сказать. И это Любовь? Девушка усмехнулась. Все эти выдуманные симптомы она перенесла сегодня в присутствии Малфоя. Так что врут все в книгах. Выдумка! Фарс! С Гарри все не так. Просто и тепло. Она всегда знает, как он себя поведет, что скажет, как посмотрит. Она видит его насквозь, и он ее не злит так часто, как Рон. Да, он стал скрытным в последнее время, но это пройдет, девушка верила. Гарри не сможет долго сторониться всех. Он нужен. Он справится. А она ему поможет. Ведь она так привыкла к заботе о нем. Может, это и есть Любовь?

 

Ох! Девушка почувствовала, что запуталась. В голову настойчиво лезли непрошенные мысли. Отблески камина прыгают по лицу и обнаженным плечам светловолосого юноши. В этих мыслях даже как-то забывалось: кто он. Прямой взгляд, резкий голос. Он был просто человек. Странно!

 

Щеки начали гореть, и Гермиона вернула свое внимание толстой книге. Нужно отвлечься. Девушка наугад открыла страницу и коснулась палочкой гриффиндорской эмблемы. Хорошо, что сидела, потому что с фотографии ей помахал рукой Гарри Поттер. Лишь секунду спустя Гермиона поняла, что слухи о сходстве Гарри с его отцом были не преувеличены. Гермиона усмехнулась и внимательно всмотрелась в лицо семнадцатилетнего Джеймса Поттера. Взлохмаченная шевелюра, задорная улыбка. Точная копия. Только в карих глазах не было той затаенной грусти, которую Гермиона всегда видела у Гарри. Девушка перевела взгляд на соседнюю фотографию и увидела Ремуса Люпина. Симпатичный усталый подросток. Серо-зеленые глаза, легкая улыбка. Он вызывал симпатию. Такой человек не может быть плохим. Питер Петтигрю. Гермиона даже не стала вглядываться в лицо этого недочеловека.

 

Лили. Тогда еще Эванс, по версии подписи под фотографией. Веселая улыбка, счастливые искры в глазах. Девушка, которой удалось все. Девушка, которая так и не доживет до своей двадцать первой весны. Гермиона почувствовала, как защипало в глазах, и поспешно отвернулась от счастливого лица юной волшебницы. Легче не стало. Только дыхание перехватило от ощущения несправедливости. Сириус Блэк. Человек, которого Гермиона так и не смогла понять до конца. Девушка слышала, что он был красив, видела это на свадебных фотографиях родителей Гарри. Но все равно сердце подскочило при виде темно-синих глаз, смотрящих прямо ей в душу из-под упавшей челки. Сириус тоже улыбался. Вроде бы весело. Все должно было казаться замечательным в тот день. Ведь ему было всего семнадцать. Он закончил школу. Вся жизнь была впереди. Он должен быть счастлив. Он очень старался, чтобы все так и выглядело. Вот только глаза… Гермиона зажмурилась. Если бы она увидела этот альбом раньше. Два года назад, когда можно было поговорить с человеком, живущим по адресу: улица Гриммо, 12. О чем он думал в тот день? Знал ли он, как обойдется с ним жизнь?

 

Слезы все-таки потекли. Девушка утирала их длинным рукавом черного свитера, а они все текли и текли. О чем она плакала? О Сириусе, погибшем, защищая своего крестника или свою неведомую мечту, о родителях Гарри, опередивших своего друга на четырнадцать лет в этом страшном марафоне.

 

«Все хорошо. Никто не падает!» - раздался в ушах напряженный голос. А она падала в пучину отчаяния, сбитая с ног несправедливостью этой жизни по отношению к таким молодым и таким удивительным людям.

 

 

Гермиона закрыла лицо ладонями. Тиканье часов оглушало.

 

- Гермиона, все хорошо.

 

Ее плеча коснулась теплая рука.

 

Девушка вскинула голову и расплакалась еще сильней. Только уже от облегчения. Перед ней стоял Дамблдор, разом постаревший лет на десять и очень уставший, но живой и невредимый. Его глаза за стеклами очков-половинок светились странным блеском.

 

Гермиона попыталась заговорить: спросить, что с Гарри, как он, но лишь судорожно всхлипнула и принялась с новой силой вытираться свитером.

 

Дамблдор посмотрел на фотографии и со вздохом опустился в кресло напротив девушки.

 

- К сожалению, в мире не все происходит так, как нам бы того хотелось. Замечательные люди уходят, в то время как их палачи топчут Землю и дышат сладким воздухом. Но во всем есть смысл, девочка. Поверь. Жизнь намного мудрее нас. А мы слишком глупы, чтобы оценить ее мудрость, часто ограничиваясь лишь стенаниями и гневными выкриками.

 

- Но разве это справедливо? - подала голос Гермиона, - Сириус, родители Гарри… В то время как эти…

 

Девушка махнула рукой в сторону раскрытого альбома. В этой старинной книге соединилась вся жизнь. История побед и поражений, подвигов и предательства, счастливых моментов и трагедий. На этих страницах все они были одинаковы: герои и злодеи, жертвы и палачи. Здесь они были равны. Им всем было по семнадцать, они все вышли из стен одного замка, получив одинаковые напутствия от мудрых наставников. Отличал их сделанный выбор и пройденный путь. Но старый школьный альбом уже не нес за это ответственности. Они сами избрали свою жизнь. А старый потрепанный альбом любил их всех одинаково. Потому что для него им навечно осталось по семнадцать, а все школьные шалости - это такая мелочь по сравнению с вечностью. За это не презирают.

 

Девушка отвела взгляд от лица Сириуса и посмотрела в глаза директору. Ей казалось, что он должен знать ответы на все мучающие вопросы.

 

- Разве это справедливо?

 

- Жизнь, иногда, тоже наказание, - тихо произнес Дамблдор и добавил. - Когда ты стар, тебе уже ничего не остается, как вспоминать свои ошибки и жалеть о том, чего когда-то не сделал или сделал не так. Жизнь мудра, Гермиона. Она никого не обходит стороной.

 

 

Девушка кивнула и задала вопрос, ответа, на который страшилась сейчас больше смерти:

 

- Как он?

 

- Мистер Поттер или мистер Малфой? - тут же подал голос директор.

 

Гермиона непонимающе уставилась на него.

 

- Конечно, Гарри! - воскликнула она.

 

Дамблдор улыбнулся.

 

- С ним все хорошо. Он сейчас в лазарете.

 

Гермиона вскочила с места. И куда только делась усталость и пережитое потрясение?

 

- Мне нужно увидеть его.

 

Директор остановил ее, удержав за руку.

 

- Не сейчас. Мадам Помфри дала ему зелье, и он спит. Поверьте мне, с ним все будет в порядке.

 

- А что будет дальше? - спросила Гермиона, медленно опускаясь в кресло.

 

- Дальше…- Дамблдор тяжело вздохнул. – Знаете, что самое сложное в жизни человека?

 

Гермиона промолчала, ожидая продолжения. До этого дня ей не приходилось беседовать с Дамблдором на темы, не касающиеся учебы. Честно признаться, Гарри, вообще, как ей казалось, был единственным студентом, вхожим в кабинет директора. И вот теперь здесь она. Что-то неуловимо менялось.

 

- Самое сложное - это ответственность. Когда от тебя зависит судьба другого человека. Многие не готовы к ответственности всю свою жизнь. Мне, к сожалению, слишком часто приходится принимать решения. Боюсь, они не всегда верны.

 

Глядя в это морщинистое благородное лицо, Гермиона с трудом могла поверить, что этот человек способен ошибаться. Здравый смысл подсказывал, что ошибаются все. Но Дамблдор в ее глазах стоял всегда на пьедестале, слишком высоком для земных ошибок.

 

- Я хочу посоветоваться с вами, - огорошил ее директор, - вы ведь помните просьбу мистера Малфоя, относительно вашей памяти?

 

Ну, вот и все. Прощайте воспоминания. В эту минуту Гермионе почему-то вспомнился старый школьный альбом. Для него неведома была дальнейшая жизнь выпускников, ее словно отбирали во благо. У него же оставались лишь теплые воспоминания о нерадивых, но любимых детях. А вот у Гермионы отбирали что-то важное. И она не была уверена, во благо ли? Она четко осознавала, что слишком многое изменилось за прошедший день. И терять это было просто невыносимо. Девушка подняла голову и посмотрела на Дамблдора. В его глазах горел неведомый огонек.

 

«Как он сказал? «Я хочу с вами посоветоваться?» Не может быть».

 

- Гермиона, ты единственная, кто знает о случившемся, - переход на «ты» укрепил в девушке надежду. Это был знак особого доверия. Во всяком случае, очень хотелось так думать. - Прежде чем Гарри очнется, ему сотрут память о вчерашнем дне. Я использую Маховик Времени, чтобы перенести вас в Центральный парк, в 12 часов 10 минут. То есть пройдет 10 минут с момента похищения. Для Гарри ничего этого не будет. Он заново насладится предпоследним днем летних каникул.

 

- Но это же…- язык не повернулся сказать – нечестно, но Дамблдор понял.

 

- Это и есть ответственность, Гермиона. Я не говорю, что уверен в правильности этого действия. Возможно, я совершаю ошибку. Ведь я человек. А любой человек имеет свою слабость. Я не могу позволить Гарри жить с этой болью, ненавистью и унижением. Всего этого и так с лихвой было в его недолгой жизни.

 

Гермиона сглотнула. Возможно, директор прав. Только… Ведь это обман. Во благо, но все же… чем же тогда методы одной воюющей стороны отличаются от другой? Где же тогда та тонкая грань между Добром и Злом?

 

Дамблдор молчал, давая девушке время осознать, принять, если получится, понять. Наконец, Гермиона вновь посмотрела в глаза директору. Он продолжил:

 

- То же самое будет проделано с тобой, - в голосе директора звучала спокойная уверенность. Если он и сомневался в правоте своих действий, то никак не позволял этому отразиться на принятом решении. – Я оставляю за тобой выбор: забыть или помнить.

 

- То есть?- не поняла Гермиона.

 

- Прошу, подумай хорошо. И не отвечай сразу. Я предлагаю тебе прожить этот день заново, но зная и помня все случившееся. Это будет далеко непросто. Ты знаешь, что такое Маховик времени. Для всех, кроме тебя, новая реальность будет единственной. Только прогулка в парке, встреча с мистером Уизли и все, что вы там запланировали на последний день. Ты будешь веселой, беззаботной и отдохнувшей после летних каникул. Гарри и Рон будут такими же.

 

- А Малфой? - спросила Гермиона.

 

- Для Драко Малфоя реальностью останется прошедший день. Твое появление в его замке. Ваше путешествие сюда, его помощь в освобождении Гарри. Для него мы забрали Гарри и исчезли. А сейчас он проведет последний день, и завтра вы встретитесь на платформе 9 и ¾.

 

У Гермионы голова пошла кругом. Для Малфоя все останется, как есть. Гарри, Рон и все-все проживут новый спокойный день, а она…

 

- Это будет непросто, - повторил директор.

 

- Почему? – она пыталась понять. – Почему вы это делаете?

 

- Гарри не единственный человек, которому нужна ваша помощь. Жизнь распорядилась так, что никто, кроме вас не способен помочь Драко Малфою.

 

- Драко Малфою? – воскликнула Гермиона. - Помочь? Да он…

 

- По настоящему нуждается в помощи, - закончил за нее Дамблдор. Гермиона не стала говорить, что ее речь звучала бы совсем по-другому. Почему-то думалось, что Дамблдор и сам это прекрасно понимал.

 

- Но почему я? – вконец расстроилась Гермиона. Терять сегодняшний день не хотелось. Но не такой же ценой!

 

- Потому что только вы видели частичку настоящего Драко Малфоя. Плох он или хорош, но он такой, какой есть. Ему нужна помощь.

 

- Но чем я могу помочь Малфою? Мы же друг друга терпеть не можем! Он никогда не примет мою помощь!

 

- А вы и не должны предлагать ее открыто! Более того, он не должен даже догадываться, что у вас сохранились воспоминания о прошедших событиях. Он никогда не примет помощь, если будет явно видеть ее.

 

- Я ничего не понимаю. Я не смогу.

 

- У вас есть редкий дар мисс Грейнджер. Вы видите в людях то, что они сами не видят в себе. Так происходит с Гарри. Благодаря вам, он умудряется сохранить в себе человечность и веру в хорошее. Просто вы это в нем видите. И сегодня мне показалось, что вы увидели что-то в мистере Малфое. Иначе вы бы не пришли с ним. Вы ведь поверили…

 

- Поверила, - призналась Гермиона, - но он опять стал мерзким гаденышем.

 

Девушка запнулась и взглянула на директора. Тот улыбнулся.

 

- Я не слышал окончания фразы, но не сомневаюсь, что вы правы. Драко Малфой, действительно, сложный человек. Но вы ведь поверили.

 

- А как же Гарри? Ему я нужнее!

 

- Вот и подумайте, сумеете ли вы помочь обоим? У вас есть время до утра. Хотя уже утро. Но… в наших руках само Время.

 

Дамблдор взмахнул палочкой, и у стенного шкафа появилась кровать.

 

- Отдыхайте и думайте, сколько понадобится. Спальни еще не готовы, так что располагайте здесь. Когда примете решение, найдите меня в лазарете.

 

- Хорошо, - кивнула головой Гермиона.

 

Директор направился к выходу, но у самой двери оглянулся.

 

- Ответственность - это умение держать ответ перед собственной совестью за принятое решение. Многие так и не постигают этой науки за всю жизнь. Отдыхайте.

 

Дверь закрылась, и Гермиона устало потерла глаза. Она бы все на свете отдала за совет и помощь в эту минуту. Вот только решать нужно было самой. Выбор! Странный выбор получился. На одной чаше весов, огромная часть жизни - самый близкий Друг. На другой? Смешно. Тоже огромная часть жизни и самый близкий Враг.

Девушка посмотрела на огонь в камине, словно ожидая от него поддержки.

 

Глава 22. Друг.

Есть слово короткое «Друг».
В нем верность протянутых рук,
Защита от сотен мечей
И тысячи гневных речей.

Спасения яркий свет
От разом грозящих бед,
От глупого шага того
И от себя самого.

Ты многое сможешь успеть -
Родное сердце согреть...
Ты смел и непобедим.
Но что, если ты один?!
Девушка посмотрела на огонь в камине, словно ожидая от него под­держки.

Она сидела так уже около часа, отчаянно пытаясь что-нибудь при­думать. Рассуждать о правильности своего решения не хотелось, по­тому что любая мысль о возможных последствиях вызывала неприят­ные ощущения в области желудка. Нарцисса отчетливо поняла, что это страх. Еще бы! Если Люциус когда-нибудь узнает о том, что она соби­рается сделать…

Девушка подняла голову и оглядела полупустую гостиную. В проти­воположном углу о чем-то шепталась пара второкурсниц. Больше нико­го в комнате не было. Не удивительно – время ужина. Самой Нарциссе есть не хотелось. Хотелось сжаться в тугой комочек и куда-нибудь спря­таться лет, эдак, на двести. Вот только не было у нее столько времени бояться и жалеть себя. Была неделя: коротенькая, маленькая. Сегодня – вечер субботы. В следующую субботу состоится Рождественский бал, а потом… Так! О «потом» сейчас не будем.

– Эй! Ты почему не была на ужине?

Вот только Белинды для полного счастья сегодня не хватало.

– Есть не хочется…

– Может, прогуляемся?

– Извини, мне еще зелья дописывать.

Нарцисса решительно встала с кресла и направилась в сторону ком­наты. Выходить сейчас из гостиной она не собиралась. За этот день и так случилось слишком много. Она пока не готова к встрече с Сириу­сом.

Сириус! Войдя в комнату, Нарцисса прислонилась спиной к стене. Как же сказать ему? Как дать понять? Как встретиться, чтобы, упаси Мерлин, Люциус не узнал? За помощью обратиться не к кому. Спасибо Фреду, хоть о сегодняшнем промолчал. Ох! Что делать?
В таких бесплодных мучениях и сомнениях прошел остаток суббот­него дня. Времени все меньше, а гениальные идеи никак не желали при­ходить в ее светлую голову. Ночью, ворочаясь без сна в постели, Нар­цисса перебирала в голове всех потенциальных помощников. Вывод был печальным. Она не знала ни одного человека, которому бы смогла доверять. В ее жизни всегда был только Сириус. Но в этой ситуации ему самому бы кто помог.

Воскресенье.

Нарцисса вскочила с постели после бессонной ночи и на голом ад­реналине пулей умчалась в душ. Через пятнадцать минут, не снижая скорости, выбежала из комнаты под недовольное ворчание с соседних кроватей. Ну, не досуг ей было посмотреть, что настенные часы пока­зывали 6:15.

В гостиной пришлось снизить обороты. Задор закончился, и пришло осознание того, что в такую рань Сириус еще наверняка досматривает десятый сон, да и в башню Гриффиндора ей все равно не попасть. Де­вушка опустилась в кресло. Когда она на это решилась, все казалось гораздо проще.
Остаток утра прошел за бесцельным переворачиванием страниц за­бытой кем-то книги. Наконец ближе к девяти часам стали выползать студенты. Нарцисса решила, что не хочет ни с кем общаться и только собралась отправиться в комнату, как в гостиной появился незабвенный Люциус Малфой. Он выглядел довольно бодрым, чего нельзя было ска­зать о самой девушке.

– Привет. Завтракала?

– Да. То есть, нет. Я не хочу.

Нарцисса решила проскользнуть мимо Люциуса, но он поймал ее за руку.

– Составишь мне компанию? А то все еще наверняка дрыхнут.

Не дожидаясь ответа, Люциус перепел пальцы девушки со своими и потянул ее к выходу из гостиной. Что оставалось делать? Нарцисса послушно пошла следом.

– Кстати, не знал, что ты ранняя пташка. Я как-то всегда думал, что девушки любят спать до обеда, чтобы хорошо выглядеть и все такое.

– Я люблю вставать рано, – проговорила Нарцисса.

– Надо же! Моя невеста полна сюрпризов, – в голосе Люциуса зву­чало веселье. – Что ж, тем интересней. Надеюсь, что все эти сюрпризы будут приятными.

«Зря надеешься!» – вяло подумала Нарцисса, вглядываясь в коридор. Сердце замирало при виде любой высокой фигуры. До главного зала дошли без приключений. Они так и вошли в дверь рука об руку. Нар­цисса не могла поднять глаз от пола. Она не хотела видеть лица Сириу­са. Она была больше чем уверена, что ее появление за руку с Люциусом не украсит воскресное утро любимого гриффиндорца. Дойдя до стола, Нарцисса, наконец-то, избавилась от руки Люциуса и присела на свое место. Погипнотизировав овсяную кашу примерно пять минут, она ус­лышала над ухом тихий голос:

– Милая, ты ее остудить или подогреть таким образом пытаешься?

Нарцисса вздрогнула и оторвала взгляд от тарелки. Люциус смотрел подозрительно весело.

– Я просто думаю: хочу есть или нет?

– А-а-а, – протянул Люциус и принялся за завтрак.

Нарцисса незаметно посмотрела на противоположный стол и вздох­нула не то с облегчением, не то разочарованно. Сириуса там не было. Была Эванс с подругой. Нарцисса заметила, что Эванс чем-то жутко недовольна. Четверо друзей отсутствовали.
Нарцисса вновь посмотрела на свою кашу. Наверное, спят. Вот толь­ко почему-то сердце сжалось от беспокойства. Нет! Все хорошо.

Девушка вновь бросила взгляд на входную дверь. В зал вошел тем­новолосый юноша. Сердце подскочило и замерло разочарованно. Черт! Выходной день. Никто не одет в школьную форму. Так хоть вскакивала бы от вида лишь гриффиндорцев, а теперь… Нарцисса проводила во­шедшего пуффендуйца недовольным взглядом и вновь посмотрела на дверь.

Поттер! Желудок сделал сальто. Хорошо, что ничего не успела съесть. Не может быть! Поттер, Петтигрю и… все. Сириуса не было. Может, он подойдет с Люпином позже? На этом бы Нарцисса и успо­коилась, если бы ее внимание не привлекла странность в поведении Лили Эванс. Вместо того чтобы обрадоваться появлению Поттера, она хмуро взглянула на него и, что-то сказав своей подруге, встала из-за стола. Поттер попытался схватить ее за руку, но она вырвалась и напра­вилась к двери. Почему-то это не было похоже на обычную ссору. Хму­рый Поттер, взлохматив волосы, плюхнулся на скамейку и посмотрел на Петтигрю. Вид у того тоже был виноватый. Нарцисса безошибочным чутьем определила, что что-то случилось. Но как узнать?

– Глядя на то, с каким аппетитом ты фигурно размазываешь кашу по тарелке, кусок поперек горла встает.

Нарцисса удивленно оглянулась на Люциуса, потом на свой завтрак. Оказывается, за время наблюдения за гриффиндорским столом она умудрилась превратить кашу в некую неаппетитно размазанную по кра­ям тарелки массу.
Девушка попыталась улыбнуться Люциусу.

– Пожалуй, я не хочу есть.

Он кивнул:

– Я на тренировку. Пойдешь смотреть?

– Люциус, на улице минус двадцать! Вы примерзнете к метлам.

– Ну, можешь изложить свои возражения Флинту. Со своей стороны постараюсь не отморозить ничего из жизненно важных органов. А тебе действительно лучше побыть в замке. Ты сегодня что-то не в себе, – он легко встал и чмокнул Нарциссу в макушку.

– Удачной тренировки, – рассеянно проговорила девушка, провожая Люциуса взглядом до выхода.

У входной двери староста Слизерина столкнулся со Снейпом. Они сделали пару шагов в сторону, освобождая проход, и стали о чем-то переговариваться. Нарцисса перевела взгляд на Поттера. Та же хмуро-виноватая физиономия.

– Привет, – Снейп плюхнулся рядом с Нарциссой, – что случилось?

Девушка кивнула на приветствие и вопросительно приподняла бровь.

– Люциус просил присмотреть за тобой. Сказал, что ты ничего не ела и вообще ведешь себя странно.

– Со мной все в порядке.

Нарцисса бодро подхватила тост и стала намазывать его джемом:

– Видишь: уже ем, – она откусила кусочек и, прожевав, спросила: – Северус, ты добрался сюда без приключений?

– В смысле? – не понял Снейп, даже рука с ложкой застыла в возду­хе.

– Ну, там, не знаю. Блэк, Поттер, и все такое.

– А-а, – Снейп наконец донес кашу до рта, – не-а, Блэка вообще не видел, а Поттер, как вижу, пришел раньше. А что?

– Да просто…

– Эй, в чем дело?

– Я просто давно не видела Блэка, вот и подумала, вдруг ты с ним встретился.

– Знаешь, он как-то обычно при виде меня сначала выхватывает па­лочку, а уж потом говорит. И то преимущественно заклинания. Так что «привет» бы он тебе вряд ли через меня передал. И, кстати, мы с ними занимались в пятницу. Не так уж это и давно.

– Ладно, забудь.

– Всегда удивлялся, как ты можешь общаться с этим…

– Се-ве-рус, – ангельским голоском пропела Нарцисса, – я в следу­ющий раз добавлю в твой стакан Любовного зелья и устрою так, что первым ты увидишь Поттера…

– А меня еще мучил вопрос, как такое милое создание очутилось в Слизерине.

Оказывается, шляпа всегда права.

– Да.

Нарцисса ловко перебросила ноги через скамью и встала. Проходя мимо Снейпа, пробежала пальчиками по его плечу, объявила: «Спасибо за “милое создание”» и летящей походкой направилась в сторону вы­хода.

Снейп проводил ее взглядом и вздохнул. Что-то происходило. Он это видел. Хотелось помочь, но как?

* * *

Воскресенье пролетело, а Сириуса она так и не встретила. Его не было нигде. Эванс появилась на обеде и ужине и оба раза была нахму­рена. Ни Поттер, ни Люпин, ни Петтигрю больше не появлялись. Это уже становилось не смешно.

* * *

Понедельник. Нарцисса, проснувшись, обнаружила, что в комнате никого нет, а сама она безнадежно опаздывает на завтрак. Наскоро при­няв душ, девушка бросилась в главный зал. Там уже почти никого не было. Жуя бутерброд, Нарцисса оглядела гриффиндорский стол. Сири­уса не было. Впрочем, его компании тоже. Оставалось надеяться, что они поели раньше. Хотя надежда была слабой.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: