Философия убийства и самоубийства

 

Апология смерти в философии и культуре воспитывает некоторых людей с преступными наклонностями в духе философии убийства. Об этом см. ниже, раздел «Ф. Ницше — фюрер антикультуры», стр. 85.

Когда в смерти видят смысл, когда признают ее равнозначной жизни или даже оценивают выше жизни[33], то переход к философии убийства (или самоубийства) совершается легко и просто, а от философии убийства (самоубийства) один шаг к реальным убийству-самоубийству.

——————

В случае самоубийства поучителен пример с философом Гегесием (см. ниже, раздел «Антифилософия», стр. 75).

Близка к философии самоубийства и философия терроризма. И самоубийца, и террорист в равной степени не дорожат жизнью. Разница лишь в том, что в сознании террориста совмещена психология убийцы и самоубийцы. На это указывал А. Камю. Восхищаясь эсерами периода первой русской революции за их готовность ценой собственной жизни воссоздать общество справедливости, он писал в «Бунтующем человеке»: «Эта сплоченная горстка людей, затерявшихся среди русской толпы, избрала себе ремесло палачей, к которому их ничто не предрасполагало. Они были воплощением парадокса, объединявшего в себе уважение к человеческой жизни и презрение к собственной жизни, доходившее до страсти к самопожертвованию. Дору Бриллиант вовсе не интересовали тонкости программы. В ее глазах террористическое движение оправдывалось прежде всего жертвой, которую приносят ему его участники... Каляев тоже готов был в любой миг пожертвовать жизнью. «Более того, он страстно желал этой жертвы». Во время подготовки к покушению на Плеве он предлагал броситься под копыта лошадей и погибнуть вместе с министром. А у Войнаровского стремление к самопожертвованию сочеталось с тягой к смерти. После ареста он писал родителям: «Сколько раз в юношестве мне приходило в голову лишить себя жизни...»»[34]

 

Алфред Хичкок и другие

 

Мое глубокое убеждение, что злой человек, недобрый не может быть хорошим артистом.

Ия Савина, киноактриса

 

Одним из наиболее известных деятелей антикультуры был англо-американский кинорежиссер Алфред Хичкок (1901-1980).

Вот что рассказывает о нем телеведущий Иннокентий Иванов в программе «Сферы» на канале «Культура» (4 и 5 мая 2003 г.):

 

«...Его любимцем был Энтони Перкинс, звезда хичкоковской классики, психоза и типичный психопат, который в конце концов покончил с собой. Общаясь с такими людьми Хичкок вполне мог бы стать неуравновешенным типом, но его спасла буржуазная натура добродушного толстяка. По фильмам и не скажешь... 167 килограмм жира, уродства и комплексов. Такое жуткое зрелище являл собой Алфред Хичкок в конце славной жизни. Когда в Америке праздновали 80-летие страшного режиссера, его коллеги видели глыбу, пораженную артритом, пропитанную алкоголем и облаченную в неизменный темный костюм. Таких одинаковых костюмов у Хичкока за всю карьеру было 12 штук. Все они были сшиты сразу и одним портным, который каждый костюм-близнец делал на размер больше, предугадывая постепенное и неминуемое увеличение веса клиента. Мастер страха всегда был толстым и неуклюжим. Даже в детстве, когда воспитатели-иезуиты наказывали малыша за провинности резиновой палкой. В лондонском колледже Святого Игнатия, куда в 1906-м попал 7-летний Хичкок, царила демократическая традиция: тот, кого ожидала порка, имел право отложить наказание, но не больше, чем на одну неделю. Ученики, конечно, пользовались отсрочкой, а потом семь дней по ночам тряслись от безумного страха. Хичкок тоже трясся: его пугала не сама порка, а ожидание ее. Это нагнетание страха, получившее потом название саспинг, и стало режиссерским методом Хичкока. Мастер понимал, что сам момент убийства, хоть страшен и непонятен, но из-за очевидности не может довести до умопомешательства. Ожидание и предвкушение убийства, показанные художественно, могут. Главное: рассчитать их время и силу.

Комментарий Кирилла Разлогова, киноведа:

«...Ужас вызывает вид двери, ручка которой медленно поворачивается, потому что не знаешь, что за дверью и что тебе угрожает. А режиссерское мастерство — это найти точную скорость поворота ручки, потому что если она будет поворачиваться слишком быстро, страх не дойдет до апогея, а если она будет поворачиваться слишком медленно, зритель заскучает.»

Если какие комплексы человека нужно искать в детстве, Хичкок не исключение: его всегда считали толстым уродом. В детстве с ним не играли, в отрочестве с ним не дружили, в юности его не мечтали затащить в постель. Хичкок комплексовал и хорошо учился сперва в иезуитском колледже, потом в инженерно-навигационной школе и университете Лондона. Образованный и умный юноша был изгоем для сверстников и женщин, но не для боссов: им нужен был не секс-символ, а специалист. С работой Хичкок никогда не знал проблем. Сначала его взяли в телеграфную кампанию электриком, а затем он узнал о вакансии на киностудии. Толстяк проявил и первым оказался на собеседовании. Сначала ему доверили рисовать титры, а в 1925-м приказали снять фильм. Киностудии нужны были новые ленты, а режиссеров не хватало. Хичкоку, влюбленному в кино, выпал шанс, но он его испугался. Уверенность в него вселила сценаристка и ассистент режиссера рыжая и энергичная Альма Ревиль. Сначала она лишила 25-летнего Хичкока девственности, а потом женила на себе. Альма помогла снять будущему метру первый фильм и до своей смерти была тенью режиссера на съемочной площадке. Хичкок всегда боялся съемок: он не умел ничего организовать, с трудом общался с актерами, стеснялся давать указания. Но Хичкок точно знал, чего он хочет добиться от кино: ему нравилось создавать напряжение, пускать с экрана страшные импульсы. В душе режиссер навеки остался ребенком, которого страх гипнотизирует и влечет.

Комментарий Андрея Бильжо, психиатра и художника:

«Любой из телезрителей помнит, когда он был маленький, как привлекали страхи. Все сказки довольно страшные: волки съедают или там или сами волки погибают или их уничтожают добрые Красные шапочки, охотники и прочие. Кровь льется просто рекой. Я уж не говорю о том, что дети друг друга пугают, когда они собираются в маленькие компании: они рассказывают страшные вещи про кладбища, про мертвецов, про черную, черную комнату, в которой черный, черный человек и так далее. Значит, это чем-то привлекает, значит этот инстинкт сидит в каждом из нас. Мы боимся, но он нас тянет в этот страшный мир.»

Напряжение и страх Хичкока чисто английские, воспитанные на романах Конан Дойля и Агаты Кристи, хотя все свои шедевры он снял в Голливуде. Американцы вовремя перекупили будущего гения. Хичкок везде экранизирует свои комплексы. Невнимание слабого пола режиссер запомнил навсегда. За это женщин он ненавидел и мстил им в кино. Любую блондинку Хичкок был готов убить, но при этом занимался мазохизмом. Он снимал лишь дам с копной светлых волос, алым ртом и пышным бюстом. Хичкок изображал их в соответствии со своими тайными желаниями. Он заковывал их в наручники и тащил в полицию и склевывал их хищными клювами птиц, убивал и калечил. Для режиссера это было художественной и внутренней потребностью. При этом он привечал своих звезд-блондинок, но делал это странно. Его любимицей считали Типпи Хедрен, мать актрисы Мэлони Гриффит. Когда Мэлони было всего 5 лет, режиссер вручил ей подарок: куклу с лицом Хедрен, лежащей в гробу. Дети вызывали у Хичкока страх и ненависть. Они никогда не дружили с пузатым Альфредом. Не питал он любви и к дочери Патрисии. Однажды он заставил ее залезть на самый верх колеса обозрения. Ребенок до смерти боялся высоты, а Хичкоку нужно было увидеть реальную, а не выдуманную реакцию страха.

Комментарий Кирилла Разлогова:

«Если мы посмотрим на фильмы Хичкока, то все эти фильмы с рациональным сюжетом: они вызывают страх, они вызывают трепет, они вызывают напряжение, но всегда разгадка носит вполне рациональный характер. Преступник обладает всеми признаками обычного, нормального человека, не оборотня, не женщин-змей, не опять-таки вот того самого чужого, на котором были /построены/, наверное, блестящие картины про пришельцев из космоса.»

Собственно фильмов ужаса в классическом понимании Хичкок снял только два: «Психоз» и «Птицы». Всё остальное — детективы и шпионские ленты, ставшие предтечей небылиц о похождениях Джеймса Бонда. Самого Хичкока считали куда ужаснее его персонажей. Так, голова режиссера была забита ненужной информацией: он запоминал абсолютно всё, что попадало ему на глаза. От Хичкока уставали, он заставлял говорить обо всем, выжимая визави как лимон. Отделаться от режиссера было невозможно. Существовал лишь один способ: Хичкока нужно было напоить. Тогда режиссер на время терял контроль над собой, а потом начинал храпеть. Но первые минуты пьяного бешенства Альфреда были ужасны. Однажды в полубреду он озвучил одно из своих неосуществленных сексуальных желаний: он уверял, что его хотела соблазнить Ингрид Бергман, суперзвезда Голливуда. Это была выдумка, но фантазия Хичкока разыгралась не на шутку. Он даже описал, как актриса бросалась к нему на кровать и умоляла о плотской любви. Воображению и убедительности трезвого режиссера многие завидовали. Хичкок воссоздавал точные портреты внутренних человеческих состояний. Его коньком был реализм страхов, тайн и душевных демонов.

Комментарий Андрея Бильжо:

«Хичкок никого ничего не заставлял делать. Он не заставлял бояться, не заставлял совершать суициды. Художник вообще никого ничего не заставляет делать. Он просто делает то, что считает нужным, то, что ему нравится, решает какие-то свои задачи художника: будь-то кино, живопись, театр и т. д.»

Ужасы Хичкока были столь реальны, что благочестивые граждане обвиняли режиссера в тлетворном влиянии. В ответ британец зло шутил: на звонок возмущенного отца, сказавшего, что у его дочери после сцены убийства — сильный психоз: боится лезть в ванну, — режиссер посоветовал сдать девочку в химчистку, а про себя порадовался, что снятая им сцена так удалась. Хичкоку нравилось: оно /убийство/ как и весь фильм было снято быстро и малобюджетно Роль крови исполнила даже не традиционная кинознаменитость, а шоколадный соус из соседнего супермаркета. Даже в «Психозе» есть место смеху. Хичкок знал, что пугать надо дозированно: так страшнее.

Комментарий Кирилла Разлогова:

«В его фильмах очень много комических эпизодов: очкастые секретарши с несложившейся личной жизнью, комические интермедии и после этих комических интермедий следует что-то уж совсем страшное. Без комических интермедий у многих зрителей, даже любящих жанр фильмов ужасов, (...) наступает перенасыщение и это перенасыщение способствует тому, что зритель перестает воспринимать, перестает перенапрягаться.»

Хичкок, несмотря на славу, чувствовал себя обиженным. Пять раз его фильмы выдвигали на Оскара и не дали ни одного. Тщеславному толстяку казалось, что его притесняют как в детстве. Коллегам Хичкок мстил злыми розыгрышами: гостей он обязательно сажал на подушки, которые издавали недвусмысленный звук больного желудка. Одной актрисе, которая ненавидела запах рыбы, он прислал в подарок четыреста копченых селедок. Коллегам из маленьких квартир он дарил огромные шкафы, которые нельзя было даже внести в дом. Тем же, кто жил в особняках с центральным отоплением, Хичкок регулярно преподносил две тонны ненужного угля. Вся его карьера и успех были местью за прошлые притеснения и попыткой избавиться от маний, которых у Хичкока было предостаточно. Он боялся грязи и трат: после каждого умывания мастер протирал смеситель тремя полотенцами, а в магазинах миллионер спорил за каждый цент. Режиссер сильно /любил Альму/. Его жена — ангел-хранитель и помощник. Между ними не было сильной страсти, но был союз личностей, которым всегда было интересно вместе. После смерти верной Альмы Хичкок испугался не на шутку: он понял, что снимать фильмы ему больше не суждено. Он начал пить и толстеть уже не по годам, а по месяцам. Смерть для него была меньшим кошмаром, чем жизнь, а потому перед кончиной в конце апреля 1980-го режиссер сказал, что скоро сможет выспаться и отдохнуть. 80 лет жизни для Хичкока были тяжелым испытанием. Все эти годы он преодолевал страх. Это вечное преодоление и сделало его фильмы шедеврами, страшными и реальными, как и сама жизнь Альфреда Хичкока.»

Как-то А. Хичкок произнес в своем стиле страшную фразу: «Одна из главных заслуг телевидения в том, что оно вернуло убийство в дом». В этой фразе весь он — подлый, гадкий, омерзительный. Других слов не подберу.

 

Из того, что человек был популярен, известен, не следует, что он талант-гений. Герострата тоже многие знают. И Гитлера, и В. В. Жириновского знают. Это всё к тому: совместимы ли гений и злодейство. Хичкок спекулировал на теме страха[35], на отрицательных эмоциях, на теме насилия и убийства. Если Ф. Ницше — Гитлер философии, то А. Хичкок — Гитлер кинематографа. Сколько душ он растлил и загубил своими зловредными и зловонными фильмами! В телепередаче «Сферы» Хичкок изображается как мастер, который знал меру в показе ужасного. Да, действительно, чувство художественной меры является одним из несомненных признаков художественного дарования. Можно ли, однако, Хичкока считать настоящим художником? Я отвечаю однозначно: нет, нет и нет! Человек может быть в частных вопросах искусным, ловким, умелым, набившим руку и т. д., но в целом бесталанным, глупым и ничтожным. Возьмем того же Гитлера. Как он сумел завоевать голоса избирателей на выборах 33-го года! Как он затем всю Германию заставил плясать под свою дудку! Сколько у него было последователей, поклонников, настоящих фанатов! И что же? Лопнул как мыльный пузырь. Человек со знаком минус, античеловек, которого проклинают практически все на Земле. Так и Хичкок. На каком-то этапе он заворожил кинематографическую общественность. А в конечном счете он — антихудожник, сослужил дурную службу человечеству. Да может ли человек, который способен издеваться над родной дочерью, который способен на мелкую месть-пакость, быть хоть в какой-то мере талантом-художником, а тем более гением?! Его «кино» направлено не на сохранение, поддержание, развитие и совершенствование жизни, а на ее разрушение. Поэтому он самый настоящий деятель антикультуры, антигений.

Как мелки и ничтожны Кирилл Разлогов и Андрей Бильжо в своей попытке оправдать Хичкока и даже представить его метром-мастером! Отвратителен А. Бильжо в своей клевете на детские сказки, будто все они «довольно страшные», будто в них «кровь льется просто рекой». Да он либо по настоящему не знает детские сказки, либо преувеличивает страшное в них как психиатр, т. е. как человек, который много имел дела с психопатами и всё видит в искаженном свете патологии.

Добавление 2.03.2004: Андрей Бильжо выступил в программе по 1-му телеканалу (ОРТ), посвященной футболу, и в завершение сказал буквально следующее: «Я как психиатр говорю в адрес футболистов: пусть говорят что угодно, только побеждают» (в этой телепередаче обсуждалась проблема нецензурной брани и мата во время игры). Что могу сказать, крыша поехала у господина Бильжо. Ведь он открыто поддержал одиозный лозунг «цель оправдывает средства». Оказывается, во имя, для-ради победы можно нарушать элементарные нормы приличия, человекоуважения. Фактически позицию А. Бильжо заняли и устроители этой телепередачи. Она была в записи и приведенные слова Бильжо завершали ее. Вот так: телевидение в лице 1-го телеканала пропагандирует бескультурье, цинизм, пренебрежение нормами морали.

————————

Хичкок породил целое поколение кинематографистов, которое изощряется в показе всего ужасного, уродливого, смерти, насилия. «Челюсти», «Кошмар на улице вязов», «Молчание ягнят», «Криминальное чтиво», «Имитатор», «Монстр», «Охотник», «Стиратель» и т. д. и т. п. Десятки, сотни фильмов…

Прогремел в свое время фильм «Челюсти». Поставивший его кинорежиссер Стивен Спилберг сразу стал знаменитым. Этот фильм породил самую настоящую челюсти- или акулофобию. В США увеличилось количество психических заболеваний. Американцы стали бояться лезть в воду, а один боялся даже купаться в ванной. Вместе с тем фильм стал классикой жанра.

Весьма популярен стал американский кинорежиссер Дэвид Линч. Он специализировался на показе всего пугающего, анормального, уродливого. Его эстетика — это антиэстетика. «Людей поражали патологическая жестокость его необычных, очень странных фильмов, полное неверие их создателя в победу Любви и Добра» — писала Мила Тарасова в журнале "Караван историй" (август 2000 г. № 8). А вот что он сам говорил о своих фильмах:

 

«Я показываю в моих фильмах мысли и ситуации, которые занимают мой разум, а я в основном интересуюсь темной стороной жизни, непознаваемым, страхами. Это автоматически приводит к полемике относительно жестокости. Я устал постоянно спорить по поводу насилия, в котором обвиняют мои фильмы. Жестокость существует в нашем мире, и ты не можешь просто игнорировать ее. Ты должен показывать это, особенно если ты хочешь рассказывать яркие истории, как я хочу это делать. Тем, кто хотят рассказывать лишь о радостях бытия или об искусстве сборки вишни, не следует начинать снимать фильмы. Потому что хорошие люди скучны. Лишь плохие парни имеют свой стиль (выделено мной — Л.Б.). Поэтому "Твин Пикс: Огонь, иди со мной" в первую очередь адресован людям, способным оценить "черный" юмор и сюрреалистический гротеск.» (См. интервью, данное Д. Линчем немецкому журналу "Cinema" в августе 1992 г. С сайта Mike Hartmann, FFWM page. Перевод с англ. – Lois)

 

Относительно свежий пример: фильм Квентина Тарантино «Убить Билла» (октябрь 2003 г.). Кровавый фильм, переполнен сценами жестокости и насилия. Режиссер даже похваляется этой кровавостью своего фильма. В одном интервью он заявил: требовать от него меньше показывать кровь, жестокость, насилие — это все равно, что требовать от группы «Металлик» уменьшить громкость звука. (3 октября 2003 г. в новостной программе НТВ был показан сюжет в связи с лондонской премьерой этого фильма. Фактически реклама фильма, гнусная и подлая. До каких пор это будет продолжаться?! До каких пор наши телевизионщики будут пропагандировать, рекламировать жестокость, кровь насилие, убийство?!).

И еще. Был такой весьма известный кинорежиссер Ингмар Бергман. В 1957 г. он поставил фильм «Седьмая печать». По телеканалу «Культура» 26 октября 2003 г. я смотрел передачу о нем и об этом фильме (вел ее Дмитрий Менделеев). Что меня насторожило? Фильм не относится к разряду фильмов ужасов, боевиков, триллеров. Но какова идеология фильма?! Какими сюжетами, мыслями, идеями он напичкан?! Главный герой играет со Смертью в шахматы. Он ищет смысл жизни. И на этом фоне разворачиваются события. Вот церковь. Художник расписывает стены. На них — изображение смерти. Главный герой спрашивает: зачем он это делает? Художник оправдывается и, в частности, произносит знаменательную фразу «череп он интереснее, чем голая девка». И такие сцены, в которых смерть так или иначе присутствует, заполняют весь фильм. Наконец, главный герой нашел смысл жизни. Оказывается, он, этот смысл жизни, находится… за пределами жизни. Тут тебе и парадокс, и любимая тема многих интеллектуалов ХХ века — жизни перед лицом смерти. Фильм заканчивается сценой: Смерть, танцуя, уводит своих странников ясно куда.

Стали появляться и у нас в России свои Хичкоки и Тарантины. Некий Сергей Епифанцев приобрел известность как театральный режиссер и актер тем, что с маниакальным упорством пытается внедрить на нашей почве все эти вывихи названных режиссеров и подобных им деятелей. Для Епифанцева чем больше на сцене насилия, жестокости, страхов-ужасов, всякого абсурда, уродства, тем лучше. По НТВ в новостной программе «Сегодня» (16.01.2004 г.) показали о нем сюжет, в котором он все время демонстрировал себя в майке с черепом и скрещенными костями. И смешно и грустно.

Недавно вышел на экраны отечественный фильм ужасов «Ночной дозор» (сценарист Сергей Лукьяненко, режиссер Тимур Бекмамбетов). Невероятно разрекламированный, он собрал большую аудиторию и большие деньги. Фильм — настоящая калька с американского кино. Вот что говорит о нем психиатр Борис Положий (профессор ГНЦ судебной экспертизы им. Сербского):

 

«В первую очередь я должен ответить на поставленный здесь вопрос: Увы, это наше кино. Оно есть, поэтому оно наше. Но в начале я поставлю слово «увы». Почему? Поскольку меня сюда пригласили как специалиста (я психиатр, причем психиатр, занимающийся не только, как бытует у населения, какими-то странными и повернутыми людьми, я специалист по психическому здоровью, по индивидуальному психическому здоровью, по общественному психическому здоровью)... и вот я с этих позиций, как эксперт, если угодно, оцениваю этот фильм («Ночной дозор») исключительно отрицательно. Я постараюсь обосновать это. Ну, во-первых, что дает мне повод придти к такому заключению? Первое, это запредельная натурализация: каждый кадр, каждый метр этой пленки пропитан кровью, насилием, ужасами. Это не игрушки. Поверьте мне, уважаемые деятели искусства, это далеко не игрушки. Всемирная организация здравоохранения в официальном документе постулировала, что демонстрация натуралистических актов насилия, жестокости является сама по себе насилием. Я не знаю статистических выкладок, но основная аудитория фильма, я считаю, — это всё равно дети и подростки. А как это отзовется на них: я могу привести примеры… вы далеки от этого также как человек… патологоанатом, допустим, видит ту сторону, которую не видите вы, мы психиатры видим детей, которые поступают в стационары не только после Беслана. Они поступают в стационары после некоторых фильмов. Поверьте мне, у меня есть такие примеры, есть такие дети и лечить их очень сложно. Более того, эффект может быть не сразу, эффект может быть затяжной; это откладывается, он уходит в сферу подсознания и реализуется потом. Вы получите деформированную личность. Это мы готовим? Психическое здоровье — это интеллектуальный и нравственный потенциал нации. Стало быть, мы должны думать о том, как ваше слово отзовется.

И вот в связи с этим искренне и глубоко уважаемый мной господин Митта Александр Наумович, режиссер, фильмы которого я очень люблю, просто меня простите, но Вы меня разочаровали сегодня таким технократическим подходом к пониманию этого фильма. Я его иначе назвать не могу. — Ах картинки, ах монтаж... Ну, прекрасно... — Но для чего это всё! Это же не самоцель. Самоцель — то, что вы донесете до зрителя. А что эти картинки мне дают?! Я может быть не понимаю в них ничего или не хочу понимать. Я хочу выйти с чем то (показывает на верхнюю часть своей головы — Л. Б.) и в этом — традиции русской литературы.

Но есть еще один момент.. Я хотел бы сказать об идеологии фильма: силы Света борются с силами Тьмы абсолютно аналогичными средствами, абсолютно! То же насилие, та же жестокость, те же убийства — в этом они ничуть не отличаются. Что это за ночной дозор, что это за силы, которым дана полная индульгенция, полное право бороться с силами Тьмы Это что, внедряется мысль о необходимости таких сил?! Спасибо. В прошлом веке такие силы «Света» уже были у нас и мы знаем, к чему это привело.

И в заключение я хочу сказать одно, что русская культура, все-таки, всегда несла доброту, русская культура всегда апеллировала к светлому…» (Из выступления в телепрограмме «Культурная революция» 28-29 октября 2004 г., телеканал «Культура»).

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: