| Сон Святослава, который он видел в Киеве на Горах, самая мистическая часть поэмы, густонасыщенная символическими тропами. Сны – по целой веренице знаков и символов – почитались надёжным средством узнавания тайн. Ведь в пору сна - так было принято считать – душа, покидая тело, блуждала в ином мире, недоступном разуму. Святослав с глубокой серьёзностью рассказывает боярам, что он видел во сне. Синее вино, жемчуг – предвестники несчастья. Златоверхий терем без конька, т. е. без верхнего бревна – это примета, сулившая смерть. Крик воронов – это также предвестник несчастья.
| Софья рассказывает свой сон о любви, сон возможный, психологически оправданный, но выдуманный. Она, чтобы скрыть свою растерянность в связи с внезапным появлением Фамусова, оправдывается:
«Сказать вам сон: поймете вы тогда... »
В её сне — реальное состояние героини, узнаваемость ее возлюбленного, фон — луг, цветы, да и сам герой — из сентиментальных романов, которыми зачитывались девушки того времени. К тому же «сон» оказался вещим.
| Для Пушкина сон — прежде всего художественный прием, позволяющий глубже раскрыть психологию героя, показать самые тайные моменты жизни личности как бы изнутри, выявить те стремления, опасения или предположения, которые самому действующему лицу еще не ясны, до конца не осознаны, но уже зародились. Такова, нам кажется, сущность снов Марьи Гавриловны («Метель»), Петра Гринева («Капитанская дочка»)
| Особую роль в романе играет сон Гринева, который он видит сразу же после первой встречи с вожатым-Пугачевым.
Сон Петра Гринева (глава «Вожатый») - вещий, пророческий, отражающий весь трагизм дальнейших событий. «Мужик с черной бородой» размахивающий топором, - предвестник кровавых расправ Пугачева, и тот же мужик, ласково зовущий под свое благословение, - добрый знак для самого Гринева
| Роман словно “объят снами”, настолько интенсивно живет в нем этот мотив. Сон пушкинской героини — не отражение ее мира, а нечто, состоящее из тех же элементов, но наиболее сильно выраженных и составленных в другом порядке. “Чудный сон” Татьяны близок к сну-грезе, видению: это сон святочный, вещий. Сюжетообразующие мотивы русской сказки (поток — препятствие, медведь, лес, избушка, шайка домовых, мотив “старшего, большого брата” — хозяина шайки, накрытый стол) появляются во сне Татьяны с той же очередностью и общим эмоциональным и стилистическим колоритом соответствуют русской сказке.
В 8-й главе Онегину подарен сон -“видение”, переходящий в сон-предсказание:
И постепенно в усыпленье
И чувств и дум впадает он,
А перед ним Воображенье
Свой пестрый мечет фараон.
То видит он: на талом снеге,
Как будто спящий на ночлеге,
Недвижим юноша лежит,
И слышит голос: что ж? убит.
То видит он врагов забвенных,
Клеветников и трусов злых,
И рой изменниц молодых,
И круг товарищей презренных,
То сельский дом — и у окна
Сидит она... и все она!..
| Роман Гончарова – это и в целом (а не только по IX главе) роман-сон, постоянное возвращение героя в однажды приснившуюся Обломовку; именно она, как воплощение покоя, дает жизненные силы Илье Ильичу. Пространство сна – это духовное пространство Обломова. И в последний раз мы его видим «так же кротко покоящимся на одре смерти, как на ложе сна»
Сам писатель так отзывался о романе:
«Воплощение сна, застоя, недвижной, мертвой жизни – переползание изо дня в день – в одном лице и в его обстановке было всеми найдено – и я счастлив. Я закончил свою вторую картину русской жизни, Сна, нигде не пробудив самого героя Обломова»
|
