 |
Глава 2. Детский сад лайтового режима.
|
|
|
|
Наши переговоры закончились компромиссным решением. Она получала статус моей нижней. На два месяца. Потом - забываем о существовании друг друга. Если конечно, она раньше не использует стоп-слово. А она его использует. Я ей это обеспечу. На обдумывание своих хард лимитов я дал ей неделю. Но предупредил, что оставлю за собой право нарушать их, если посчитаю нужным. Она чуть не подавилась остывшим чаем. Уже открыла рот, чтобы психануть. Но быстро поняла, что это ее единственный шанс. Смириться.
Итак, на месяц мои развлечения превращались в воспитание строптивой и сопливой девчонки. Вместо тематика я стал воспитателем в детском саду. С расширенными полномочиями.
Естественно о моей приват-комнате в клубе никакой речи и быть не могло. Мой сайт сослужил хорошую службу, через форумчан удалось заполучить студию для сессий почти бесплатно. Ее хозяин уезжал на отдых. И мне, как админу любимого ресурса, сделал приличную скидку на аренду.
В следующую пятницу она явилась, как и было предписано мной, скромно одетой и ненакрашенной. С двумя листочками печатного текста. Список жестких ограничений.
Прочитал его, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
- Долго печатала?
Она посмотрела на меня обиженно.
- А что?
- А то, что девяносто процентов того, что здесь написано ты просто прогуглила. Так?
Надула губы, опять закусила губу. Откуда она взяла эту привычку?
- Раздевайся. Белье можешь оставить. Ты же надела белье?
- Да, - с досадой бросила она, и тут же получила легкий шлепок по щеке.
- Да, кто?
- Да, господин, - ответила моя бракованная игрушка уже с большим почтением.
Сняла кроссовки, стянула носки, расстегнула джинсы. Я отвернулся к стеллажу с девайсами для порки, выбирая орудие воспитания на сегодня. Пожалуй… лопатка. Больно и почти не оставляет следов. И такой пугающий звук. То, что надо.
|
|
|
Взял девайс, взмахнул, примериваясь. Не поворачиваясь к ней, приказал:
- На скамью. Лицом вниз.
Шумный разочарованный выдох. А что ты ждала детка, множественных оргазмов?
Зафиксировал ее на скамье, спустил трусики. Молодец, простые белые хлопковые. Никакой эротики. Я дал себе слово – как можно меньше секса…
- Повтори стоп-слово.
- Алена.
Запнулась. Боится. Хорошо.
- Пятнадцать ударов. Считай. Проси о каждом следующем. Можешь кричать, но не громко.
Перед тем как начать «избиение младенца» присмотрелся к коже на ее кругленькой попке. Синевато-желтоватый оттенок напоминал о предыдущей порке. Точно не выполняла моих указаний насчет мази от синяков!
- Ты мазала попу? Только не ври!
- Да…- по неуверенности в ее голосе сразу понял, это не правда.
Легонько шлепнул ее.
- Неправда!
Девчонка зашипела от боли. Так, отлично! Порка отменяется. Я не садист.
Отложил лопатку, достал из сумки охлаждающий крем. Вот точно, детский сад! Еще осталось подгузники ей менять.
Наказать ее за дерзость и проявленное неуважение было нужно. Но кто сказал, что наказанием может быть только боль? Подчеркнуто медленно обошел вокруг скамьи. Снова взял в руки лопатку, несколько раз взмахнул ею в воздухе, так чтобы она видела. Дрогнули губы, скривились. Сейчас заплачет. Ненавижу слезы!
- Как ты думаешь, зачем я приказал тебе использовать мазь?
Тихий всхлип.
- Не реви! Мне не нравится красный распухший нос. Отвечай, зачем?
- Чтобы не было синяков…
- Мне плевать на твои синяки!
Ну не совсем, конечно. Нам не нужно, чтобы папочка заинтересовался, откуда у дочки сине-багровая красотень.
- Затем, чтобы я мог делать с твоей попой все, что мне заблагорассудится! А теперь я не могу. Ты понимаешь?
- Да…
- Опять забываешься!
|
|
|
Лопатка с мягким, но смачным шлепком приземлилась на ее задницу.
Девчонка истошно завизжала.
- Господин! Больно… как больно…
Да, все хуже, чем я предполагал.
Выдавил немного охлаждающего крема на ладонь. Подумал, добавил троксевазина. Начал мягко растирать ей кожу.
- Расслабься.
Всхлипнула. Но послушалась. Почувствовал, как уходит напряжение из мышц. Через пять минут она уже почти перестала шипеть, прикрыла глаза. Кожа выглядела гораздо лучше – синевато-желтый оттенок уходил, сменяясь розовым.
Что же мне делать с тобой дальше? Оглядел студию. На стене рядом со стойкой для девайсов висел большой моток веревки. То, что нужно! Давно хотел попрактиковаться в шибари.
Натянул трусики, освободил девчонку.
- Встань.
Она поднялась, исподлобья посматривая на меня.
Снял со стены веревку подошел к ней. Несколько минут разглядывал, придумывая, каким образом ее связать. Девочка уже почти не отрывала от меня взгляда. Точнее даже не от меня. От веревки в моих руках. Я пристально посмотрел в ее расширившиеся от страха глаза.
- Связывания нет в твоих хард лимит, не так ли?
Она помотала головой и нервно сглотнула.
- Можешь назвать свое имя и уйти. Или довериться своему топу. Решай.
Она опустила голову. Молчание.
И раз… и два… и три… и четыре…
Ну говори уже! И этот детский сад закончится…
А она вдруг сползла к моим ногам, прижалась лицом к коленям:
- Простите меня, господин… все, что пожелаете…
Дьявол… Ладно, шибари занятная практика, требующая сосредоточенности и внутренней гармонии. Практически йога.
Еще раз оглядел студию. Вот, то что нужно. Высокий стол, похожий на массажный, почти мне по пояс, обтянутый дермантином.
Поднял девчонку с колен, посмотрел ей в глаза. Страх осел на самое дно, затаился. Она мне не доверяла. Не приняла окончательно топ, не отдала контроля. Думала, анализировала, просчитывала варианты. Я знал прекрасно, как помочь ей забыть страх, отдать полностью себя в мои руки…
Но хотел ли я этого? Каждый раз, начиная новые отношения, я стремился к тому, чтобы нижняя приняла мою власть, впустила меня, растворила свою волю в моих желаниях. Замкнуть ее на себе, перестроить ее мир, стать его центром. Но впервые не это было моей целью. Слишком неправильной была моя игрушка. Слишком хрупкой и ранимой…
|
|
|
Мне тоже вдруг стало страшно. Впервые я осознал весь груз ответственности, что лежит на доминанте. Я никогда не задумывался о том, что происходит с моими игрушками вне сессий. Чем они живут, о чем думают, как существуют. А эта девчонка… такая юная, такая неискушенная. Я легко могу сломать ее. Заставить ползать у ног, вымаливать ласку или боль. Она очень отзывчивая. После первого же спейса подсядет на него как на наркоту…
- Одевайся! На сегодня все.
Ее глаза стали огромными от удивления. Непонимание, обида… Упрямо поджала губы. Открыла уже рот, чтобы сказать какую-нибудь дерзость. Переступила с ноги на ногу, и боль в заднице напомнила ей о последствиях.
- Господин… не прогоняйте… я хочу…
Шлепнул ее по щеке.
- Твое «хочу» осталось за дверью этой комнаты. Здесь могу хотеть только я. Только мои желания имеют значение. Ты выбрала сама. И никогда не поздно уйти. Только назови свое имя.
Надула губы, опустила голову. Обиженное пыхтение. Зыркнула на меня, опять открыла рот… Передумала. Поплелась к пуфику, где сложила одежду.
Я стоял, сложив руки на груди и смотрел как она неловко натягивает джинсы, футболку, надевает носки… И вдруг испытал какое-то новое для меня чувство… Жалость? Я пожалел свою игрушку?! Да что ж такое…
- Сядь.
Осторожно присела на пуфик. Тихонько охнула. Я взял стул и поставил рядом с ней.
Выдержал паузу. Девчонка не смела посмотреть на меня, но продолжала обиженно пыхтеть.
Поднял ее лицо под подбородок.
- У тебя были мужчины до меня?
Задохнулась. Уставилась на меня огромными глазищами.
- Отвечай!
Вздрогнула. Моргнула.
- Нет…
Святый Боже…
- То есть да… но не мужчины… мальчишки.
Выдохнул с облегчением.
- Расскажи.
Помялась, подбирая слова. Начала несмело и хрипло:
- В лагере. В Испании. Мне было пятнадцать. Ему семнадцать. Две недели. Потом разъехались по домам. Он даже мне не писал.
- И все?
- Нет… еще одноклассник. После вечеринки у него дома. Один раз.
Вот почему она такая узкая… У нее по сути не было никаких отношений. Не было ванили. Ей даже не с чем сравнить.
|
|
|
- Откуда такая тяга к Теме? Кто тебя надоумил?
- Подружка… у нее есть верх… уже год. Я еще много читала…
Опустила голову.
Вот. Корень зла. Чертовы американские домохозяйки с садо-мазо фантазиями.
Опять сжал ее подбородок, сильнее, до боли.
- И как? Тебе нравится? Так ты себе представляла?
Закрыла глаза.
- Смотри на меня! Отвечай!
Приказы хлестали ее по щекам, видно как она вздрагивает от их грубости.
- Не так…
В уголках огромных черных глаз дрожат слезы. Зрачки расширились… Она очень чувствительная. Ее можно столкнуть в спейс одним моральным прессингом. Подарок, а не нижняя. Но для нее… У нее не будет шанса вернуться к ванили. Не будет выбора.
Ох, как же я ненавижу читать нотации…
- Слушай меня внимательно. У тебя нет никакого опыта. Ни ванильного, ни тематического. Ты слишком чувствительная и отзывчивая.
- Это плохо? – ее голос дрожит.
- Было бы хорошо, если бы тебе не было всего шестнадцать.
- Мне семнадцать!
- Да какая разница. Я сломаю тебя. Раз и навсегда. Возврата не будет. Понимаешь? Подсядешь на сабспейс и все. Как наркоманка. Я не хочу такой ответственности. Уходи. И подумай крепко над тем, что я сказал. Это все блажь. Пройдет.
Отпустил ее. Она сидела, как завороженная, не смея отвести взгляда. Черт, черт, черт… Я чувствовал, в ней происходит слом… Инаугурация верхнего… Противоположное тому, чего я добивался.
Резко встал, разрывая наш зрительный контакт. Отвернулся от нее.
- Уходи. Если решишь правильно, просто пришли письмо на мой и-мейл.
Письмо, конечно же, не пришло. В следующую пятницу я приехал к дому в Южном Бутово, где была съемная студия, без пятнадцати восемь. Остался ждать в машине. Теплилась надежда, на то, что девчонка не придет, что моя душеспасительная беседа сделала свое дело. Хотя чутьем опытного топа понимал – придет. За что мне это наказание? Впервые за почти пять лет в Теме я был в таком «разобранном» состоянии. Топ без уверенности в своей непогрешимости просто жалок и обречен на провал. А я сейчас уже был ни в чем не уверен.
Без пяти восемь к подъезду подъехало такси. Ну вот и моя девочка. Моя карамельная Аленка. Несколько раз глубоко вдохнул, попытался успокоить взвинченные нервы. Дождался, пока она войдет в подъезд.
Лифт отщелкал пять этажей и с грохотом открыл двери. Пять шагов и дверь под номером 81.
Она сидела на полу в прихожей. В одном белье. На коленях, руки сложены за спиной, бедра разведены. Глаза в пол. Свое решение девочка продемонстрировала мне четко. Упрямица.
Вздохнул. Прошел мимо, будто не заметил ее. Оглядел студию, прикидывая с чего начать. Уверенность постепенно возвращалась, правда разбавленная какой-то злостью. То ли на себя, то ли на эту упрямую дурочку. Так, чего ты там боялась, детка? Веревок? Отлично.
|
|
|
- Можешь войти. Сними с себя все и на стол.
Даже не повернулся, слушая, как шлепают по ламинату ее босые ступни. Взял моток веревки и направился к обтянутому дермантином столу.
Они сидела на самом краешке, зажатая, напряженная, как на приеме у врача.
- На колени.
Дернулась, неловко забралась на стол.
- Руки назад. Сведи вместе локти.
Я неспешно начал оплетать ее руки – запястья, локти, предплечья, завязывал узлы, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться своей работой. Шибари мне всегда напоминало йогу. Не зря эту практику выдумали японцы. А они знают толк в созерцании. Получалось красиво. Ровные восьмерки, фигурные узлы. Просунул палец, проверил не туго ли затянуто. Пропустил веревку под грудью, она приподнялась. Вверх, накрест, еще раз под грудью… Вниз, накрест, на талию…
Слушал ее неровное дыхание. Иногда заглядывал в глаза. Она боялась. Но паники пока не было.
- Откинься назад.
Я придержал ее под поясницу и аккуратно уложил на стол.
- Раздвинь ноги. Шире.
Пропустил веревки по промежности, оплел каждую ногу восьмерками, завязал узлы на тонких щиколотках.
- Согни в коленях.
Она раскрылась передо мной, и я почувствовал, как нарастает возбуждение. Это было очень соблазнительное зрелище. Не удержался, легко провел ладонью по теплой, уже чуть влажной плоти. Она едва ощутимо толкнулась в мою руку.
Подтянул ее лодыжки к бедрам, зафиксировал, еще раз пропустил веревки прямо по нежным приоткрывшимся губкам, так чтобы давили на клитор. Через талию, вверх… и завершающий штрих – петля на шее.
- Прогнись.
Приподнял ее под поясницу, заставляя выгнуться дугой. Зафиксировал петлю скользящим узлом.
Теперь тело моей игрушки походило на лук с натянутой тетивой. Когда давление внизу становилось невыносимым, она, пытаясь ослабить его, невольно затягивала петлю на шее, придушивая себя…
Я немного отошел, любуясь своей работой. И услышал хрипение.
Заглянул ей в глаза – у нее была паника… Губы побелели, она ловила ртом воздух и хрипела…
- Тише, тише…
Я ослабил немного узел, но совсем распускать не стал. Мы справимся.
Наклонился к самому ее лицу, пристально посмотрел в глаза, словно гипнотизируя.
- Доверься мне. С тобой ничего плохого не случится. Ты в моей власти, полностью. Отпусти свой страх. Почувствуй ритм.
Положил одну руку на ее гладкий лобок, другой чуть придержал петлю, ослабляя ее.
- Когда тут становится слишком туго, позволь затянуться петле.
Я отпустил веревку, и она стянула тонкую шею. Выждал тридцать секунд… Девочка больше не хрипела, не пыталась сделать судорожные вдохи.
- Теперь дыши, глубоко.
Я натянул веревку внизу, ослабляя петлю. Одновременно скользнул пальцами по выделившейся смазке, между веревками, внутрь. Ох… тепло, мягко, туго… Возбуждение стало сильнее. Нет, сегодня мне будет трудно отказать себе в удовольствии. Медленно начал погружать в нее палец, добавил еще один, третий.
Почувствовал, как она напрягается… Опять затянулась петля…
- Умница…
Ее глаза затуманились. Паника растворялась в поволоке удовольствия. Она поняла, поймала ритм, и теперь с каждым натяжением веревок приближалась к разрядке.
- Можешь попросить.
Шепчу ей прямо в ухо, едва касаясь его губами.
Петля расслабляется, она глубоко вдыхает несколько раз.
- Пожалуйста, господин… пожалуйста…
Она уже очень близко… Мои пальцы погружаются все глубже, резче… Опять затягивается петля на горле… Недостаток кислорода вводит ее в транс… оргазм должен сейчас сорвать ее в первый в жизни сабспейс.
Пальцами чувствую слабые сокращения. Она больше не удержится.
- Давай, малышка… сейчас.
Вскрикнула, закатила глаза… Спейс… Добро пожаловать, детка…
Распутываю ее обмякшее тело, она лежит абсолютно расслабленно, глаза закрыты, дышит тихо и ровно.
- Посмотри на меня.
Тонкие веки вздрагивают. Какие длинные у нее ресницы… Взгляд еще расфокусирован.
- Ты в порядке?
- Да… - губы ее не слушаются, это нормально, сейчас будет небольшой дроп, откат. – Спасибо… спасибо… господин.
- Это сабспейс. Расслабься.
Мягко разминаю ее тело, там, где веревки врезались, оставили красные следы. Она опять закрывает глаза и приоткрывает губы. Очень аппетитно…
Резко переворачиваю ее на живот, заставляю встать на колени. Чувствую, как она мелко дрожит – ее еще накрывает дропом. Но больше я ждать не собираюсь.
Расстегиваю брюки, достаю из кармана презерватив.
Наматываю на кулак ее волосы. Очень приятное ощущение, они шелковистые, мягкие и тоже пахнут карамелью. Она вся большой чупа-чупс.
Резко вбиваюсь, она подавляет крик. Туго… очень туго. Ничего, малышка. Это временные трудности. И так даже приятнее.
Даю себе волю, освобождение не заставляет себя долго ждать. Хм… Мне показалось, или моя карамелька снова кончила? Без разрешения.
Отхожу от нее, выбросить презерватив. Она все стоит на коленях в той же позе, только легла грудью на стол, видимо руки ее уже не держат. Зато какой вид сзади…
- Слезай.
Она реагирует не сразу. Я знаю, что она очень устала. Но нужно ее наказать за недозволенный оргазм.
Неловко спускает со стола ноги, встает, пошатываясь. Подхожу к ней вплотную:
- На колени.
Падает как подкошенная.
- Ты посмела кончить без разрешения.
Всхлипывает.
- На первый раз я тебя прощу. Загладь свою вину. Позаботься обо мне ртом.
Минутное замешательство.
Кладу ей ладонь на затылок, запускаю пальцы в волосы…
…ну что же детка, два-два. И с тебя на сегодня довольно.
Отталкиваю ее, она неловко шлепается бедром об пол.
- Я закончил с тобой. Можешь принять душ и отправляться домой. И еще. Начнешь принимать противозачаточное. Я не люблю резинок.
|
|
|
