Объективный и субъективный анализ.

«ПРИНЦИП ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ»

Об ограниченности суждения общественного мнения по объекту можно говорить не только в плане его общей познавательной способности, кончающейся у «порога доступно­сти». Огромное значение имеет тут и «принцип целесообраз­ности», поскольку далеко не всякое, даже «самое познавае­мое» с точки зрения массового сознания, явление имеет смысл познавать (измерять) именно с помощью обращения к субъективному миру людей, в частности к общественному мнению.

К этому выводу с наибольшей очевидностью приводит также анализ высказываний общественности, касающихся явлений бытия. Больше того, в отношении этих явлений во­обще возникает сомнение: зачем для их познания прибегать к общественному мнению, если они могут быть изучены и, так сказать, непосредственно, сами по себе, с помощью раз­ного рода объективных методов эмпирического исследова­ния: наблюдения, сбора фактов, описания, систематизации, статистической и другой обработки и т. п., тем более что отражение этих явлений в массовом сознании имеет слож­ный характер, сопряжено с многочисленными искажениями, ошибками и т. д.?

Опять же, стихийно действующее общественное мнение может не разделять и, как правило, совершенно не разде­ляет этого сомнения: оно считает возможным высказываться по всем тем предметам, которые так или иначе затрагивают его интересы, и ничуть при этом не задумывается, сущест­вуют ли какие-либо иные, объективные (более точные и на­дежные) способы измерения объектов или нет. Однако это обстоятельство ни в малой мере не колеблет значения на­званного принципа; в свете его действия различные явления действительности объективно также в различной мере могут выступать в качестве объекта общественного мнения. По­следнее может (и должно) использоваться с целью прямого измерения мира лишь тогда, когда это целесообразно.

Выше мы говорили, например, об опросах обществен­ного мнения по поводу классовой структуры буржуазного общества. Подобное занятие было охарактеризовано нами в качестве неправомерного, неправомочного в принципиаль­ном отношении. Однако ясно, что оно не выдерживает кри­тики и с точки зрения практической целесообразности: за­чем, спрашивается, обращаться к ненадежным субъектив­ным методам анализа, если можно обойтись с помощью гораздо более точных объективных методов — например, экономического, статистического и тому подобного анализа?

И все же во многих случаях при изучении социальной действительности обращение к субъективному миру людей, и том числе к общественному мнению, является необходи­мым, «целесообразным». Какие конкретно случаи имеются здесь в виду?

Во-первых, те, когда мир сознания, в частности мнений, является решающим (иногда даже единственно возможным) путем познания социальной действительности, то есть когда к последней нельзя подступиться иначе, чем через рассмот­рение фактов сознания.

Во-вторых, те, когда анализ действительности с по­мощью субъективных методов является более предпочтительным (удобным, точным, экономным и т. д.), нежели анализ с помощью объективных методов.

Наконец, те, когда субъективный анализ является необ­ходимым дополнением объективного анализа, то есть когда г помощью одного последнего нельзя получить целостного представления об изучаемом объекте.

Ниже, в главе 6-й, мы подробно остановимся на рассмот­рении первых двух аспектов обращения к общественномумнению. Сейчас же скажем только о последнем. Именно с этим случаем столкнулись при исследовании отношения че­ловека к труду А. Г. Здравомыслов и В. А. Ядов [87]. И тем бо­лее часто с ним приходилось сталкиваться нам.

Возьмем, к примеру, такую частную задачу из нашего III опроса, как измерение механизма бурного роста образо­вания в современном социалистическом обществе. Объектив­ная величина этого явления (число учащихся в стране, чи­сло ежегодно поступающих в вузы и техникумы, количество выпускаемых специалистов и т. д.) известна, она опреде­ляется самым точным образом с помощью статистики. Воп­рос заключается в том, чтобы понять реальное содержание явления, то есть определить, какими факторами обуслов­лено столь активное стремление людей к знаниям.

Ясно, что для получения ответа на этот вопрос нужно об­ратиться прежде всего к разного рода объективным данным, например измеряющим степень популярности различных отраслей науки, техники и производства, характеризующим общественное (в широком смысле слова) положение работ­ников тех или иных специальностей, наконец говорящим о характере и величине изменений в условиях жизни людей с повышением образования и т. д. Однако одного такого объ­ективного анализа будет недостаточно. Он не дает возмож­ности точно измерить действительную сложность предмета и в силу своей односторонности способен даже привести к ошибочным результатам.

Как раз в одну из таких ошибок впали американские спе­циалисты в области образования профессора Хойт Лондон и Марк Никольс. В своем интервью журналу «United States News and World Report», определяя мотивацию стремления советских людей к знаниям, они связали ее единственно с тем фактом, что лица с образованием получают в СССР в общем и целом более высокую заработную плату, нежели менее образованные категории работников [88].

Бесспорно, отмеченный американскими профессорами фактор имеет место в рамках рассматриваемого явления и играет немаловажную роль. Однако, с другой стороны, су­ществует множество ситуаций, которые опровергают дейст­вие этого фактора и, во всяком случае, показывают, что дело обстоит далеко не всегда так просто.

Ведь, помимо всего прочего, приняв объяснение X. Лон­дона и М. Никольса, надо было бы предположить, что люди, уже добившиеся высшего образования, должны были бы на­конец «успокоиться». Однако факты говорят о другом: стремление к повышению знаний отличает в СССР людей любых социальных положений, любых уровней образова­ния, всех возрастов. В том же нашем опросе, например, 60,6 процента опрошенных связали осуществление своих идеалов в первую очередь с дальнейшей учебой. Причем за такой путь к цели высказались: почти 67 процентов опро­шенных рабочих, 51—колхозников, 45 — инженеров, 63 процента служащих; 67 процентов людей с незакончен­ным средним образованием, 69 — со средним и 41 процент с высшим; 82 процента молодежи до 17 лет, 69 — с 18 до 22 лет и 59 процентов — с 23 до 30 лет.

Никак не укладываются в схему американских про­фессоров и те широко распространенные объективные факты, которые говорят о стремлении людей к получению зна­ний (в первую очередь из области современной науки и ис­кусства), вовсе не связанных с их специальностью и потому не могущих как-либо отразиться на их социальном, в част­ности материальном, положении.

Словом, здесь была допущена ошибочная односторон­ность в анализе: объективному фактору, действующему в реальном мире наряду со множеством других, в том числе субъективных, факторов, было придано всеобщее значение. И происхождение этой ошибки (если только она не явилась плодом предвзятости) вполне могло быть объяснено недо­статочностью исследования рассматриваемого явления с по­мощью одних только объективных методов.

Последние должны быть дополнены обращением к субъ­ективному миру людей, к их сознанию. И весьма большую роль тут может сыграть как раз исследование общественного мнения. Как показывают результаты проведенного нами опроса, такой путь измерения фактов бытия является совершенно необходимым дополнением к анализу, проведен­ному с помощью объективных методов. Это объясняется тем, что явления, подобные рассматриваемому, находя самое раз­нообразное выражение в мире бытия, наиболее концентриро­ванным образом выражаются как раз в мире сознания — в сфере интересов и стремлений людей, их идей, оценок, надежд и т. д. Поэтому-то методологически и методически точно проведенное измерение фактов сознания позволяет в данном случае сделать немало ценных выводов о содержа­нии фактов бытия.

В частности, если вернуться к примеру из нашего опро­са, анализ общественного мнения пролил достаточно света на поставленную проблему. Как уже отмечалось, 60,6 процента опрошенных назвали в качестве важнейшего средства для достижения своих личных целей учебу, приобретение обра­зования; в какой-то степени сюда должны быть отнесены и те 26,1 процента, которые на вопрос: «Что Вы должны сде­лать для достижения своей цели?» — ответили: «Совершен­ствовать свои способности в избранной области».

Содержательный анализ жизненных целей молодежи[89] позволяет обнаружить, что в основе механизма бурного ро­ста образования в СССР лежат прежде всего объективные требования развития производства, и в частности совершаю­щейся в стране технической революции. «Жизнь идет впе­ред,— писал в своей анкете один московский инженер-хи­мик.— Мы живем в эпоху межпланетных путешествий и ве­ликих открытий. Это время, когда нужно очень много знать. Очевидно, молодежь поняла это» [90].

Это верно. В обществе существует прямая пропорцио­нальная зависимость между количеством высокообразован­ных специалистов и успехами народного хозяйства, поэтому оно порождает и приводит в действие такую систему цен­ностей и стимулов — от экономических до моральных, кото­рая пробуждает в людях самое активное стремление к зна­ниям. В силу этого же обстоятельства общество создает и благоприятные условия для претворения этого стремления в жизнь, в первую очередь соответствующую систему народного образования, характеризующуюся демократичностью школы, широкой доступностью образования, в том числе высшего, государственным финансированием учебных и культурных учреждений, материальным обеспечением уча­щихся и т. д.

Другим важнейшим источником «тотального похода» в школьные и университетские аудитории, или, как выра­зился один из участников опроса, «августовских потопов в вузах»,— источником, также открываемым с помощью ана­лиза общественного мнения,— является стремление людей удовлетворить свои возросшие и обнаруживающие тенден­цию к еще большему росту духовные потребности. Имея в виду эту сторону дела, тот же инженер-химик говорил: «По­следние два года мне приходится наблюдать, что все больше молодежи идет на литературные концерты слушать Гомера, Есенина, Толстого, интересуется музыкой, живописью, ар­хитектурой, наукой, техникой, иностранными языками. Это какое-то непреодолимое желание все знать». И с еще боль­шей силой, чем в нашем опросе, эта важнейшая объективная характеристика современного советского общества обнару­жилась в другом высказывании общественности — в дискус­сии «физиков» и «лириков», проходившей на страницах «Комсомольской правды» и получившей выразительное на­звание: «Нужна ли человеку в Космосе ветка сирени?»

Возможно, наша иллюстрация оказалась несколько пространной. Однако это произошло исключительно из-за стремления к большей доказательности. Дело в том, что оценка целесообразности обращения к общественному мне­нию, измеряющему то или иное явление бытия, представ­ляется, как правило, довольно сложным делом. Она должна включать в себя и рассмотрение специфики самого исследуе­мого явления с точки зрения принципиальной возможности и характера его отражения во мнении, и оценочное сопостав­ление субъективного и объективных методов, с помощью которых это явление может быть исследовано. И каждый раз на| практике здесь могут возникать споры: является ли данный объект — может ли и должен ли явиться — объектом для высказываний общественного мнения или нет.