Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Материнство в контексте гендерного порядка




Итак, традиция многодетного материнства обусловлена не одной, а множеством причин объективного и субъективного свойства – и, соответственно, на ее состояние (сохранение или разрушение) влияют различные факторы, включая социо-культурный контекст общества, уровень экономического развития страны, интеллектуально-образовательный потенциал населения и т.д.

На мой взгляд, наряду с вышеперечисленными факторами немаловажную роль в репродуктивном поведении населения в целом, а также каждого индивида в отдельности, играет существующий в конкретном обществе гендерный порядок, т.е. система неравенства и дифференциации, связанная с позициями разных групп мужчин и женщин в разных сферах – экономики, политики и частной жизни. Традиционная патриархатная форма гендерных отношений, на протяжении веков доминирующая во многих обществах на Западе и на Востоке, определяла главную женскую роль и единственное предназначение женщины – быть матерью и домашней хозяйкой. По мнению Э. Гидденса, всеобщая распространенность патриархата обусловлена не господством мужской физической силы, а в первую очередь материнскими функциями женщин, в виду того, что частые роды и хлопоты по уходу за детьми делают женщин зависимыми от мужчин, в том числе и в материальном отношении (Гидденс 1999: 164).

Вынужденный выход женщин в сферу производственных отношений в эпоху нарождающегося капитализма в Европе и Америке оказал разрушительное воздействие на традицию многодетного материнства в этом регионе. В новых условиях женщины, занятые общественным трудом и сами зарабатывающие на жизнь, были вынуждены регулировать количество беременностей и промежутки между ними. Жесткие условия капиталистического рынка диктовали новые правила поведения, новые моральные нормы и выдвигали на передний план другие ценности. Аналогичная ситуация сложилась в советской России в первой половине 20-го столетия, когда основная масса женщин фертильного возраста была вовлечена в общественный труд как в городах (на заводах и фабриках), так и на селе (в колхозах и совхозах). Это обстоятельство вынуждало женщин регулировать свое репродуктивное поведение, которое в конечном итоге (в совокупности с другими факторами) привело к практике малодетности в российском обществе.

В таджикском обществе, как и в других среднеазиатских обществах, в эпоху феодальной социально-экономической системы и неразвитости товарно-денежных отношений (до периода советизации региона) господствовало социальное разделение труда между полами в сфере публичной экономики и домохозяйства. Роль кормильца семьи признавалась естественной функцией мужчины, а роль женщины – быть матерью и хранительницей домашнего очага, т.е. женщины были полностью исключены из сферы публичного пространства. Это исключение сужало до предела круг социальных ролей, доступных женщине - материнство было едва ли не единственной из них. Бездетность замужней женщины означала для нее трагедию. Отсутствие детей, согласно шариату, могло быть причиной развода или муж получал законное право взять вторую жену, которая была способна на деторождение. Женщина могла стать полноправной хозяйкой в доме мужа только после рождения нескольких детей, особенно мальчиков[18]. Смысл жизни такой женщины заключался в ее детях. Так, треть опрошенных женщин в качестве основного мотива многодетности указали «люблю, когда дома много детей» (Исламов 2005: 58), хотя, по мнению самого автора, трудно понять, что вкладывают респонденты в смысл этих слов. Ясно одно, что дети для этих женщин, действительно, являются бесценным благом. Как отмечает А. Вишневский, женщина была лишена всех других благ, была насильно низведена до узкофункционального существования в замкнутой семейной сфере (Вишневский 1979: 134).

На протяжении долгого исторического периода тотального патриархата женщины, адаптируясь к этим условиям, научились использовать свою биологическую способность воспроизводить потомство в качестве социального ресурса, часто единственного, с помощью которого они приобретали более или менее выгодный статус, занимая соответствующее место в социальной иерархии. Как утверждает российский демограф Л. Дарский, в сословном обществе, почти не знавшем социальной мобильности, стать отцом или матерью семейства было единственным актом социального возвышения (Дарский 1979: 85-150). В условиях, когда у женщины не было другой возможности социально-психологической самореализации и самоутверждения как личности, роль матери была основополагающей в ее жизни. Женщина приобретала социальный статус через своего сына: она могла быть узнанной, услышанной и признанной в сообществе как мать авторитетного и обладающего властью мужчины. Иногда она могла таким образом подняться достаточно высоко по вертикали социальной мобильности, например, если была матерью правителя или прославленного ученого. Тогда ее имя могло остаться в исторической памяти народа, как случилось, например, с Ситорой – матерью выдающегося таджикского ученого средневековья Абу Али Ибни Сино (Авиценна). Женщина могла иметь авторитет и имя в сообществе только благодаря заслугам ее сына. Или наоборот могла стать изгоем из-за своего сына «террориста», «бандита» и т.д.

Став матерью (особенно мальчика), кроме выгоды повышения социального статуса, женщина в лице сына получала некую символическую власть над мужчиной, которой она была лишена, будучи дочерью отца, сестрой брата и даже женой (возлюбленной) мужчины. Эта символическая власть с течением времени приобретала реальные черты, когда в жизни взрослого сына появлялась другая женщина - супруга, которую в большинстве случаев выбирает мать. Уже в одном этом действии скрывается власть матери над сыном-мужчиной. «…Новобрачная дана мне в услужение» – самое распространенное высказывание свекрови, как только невестка входит в дом мужа…» (Шарипова 2002: 16). Данное положение является принципиальным во взаимоотношениях свекрови и невестки и нередко становится источником затяжных семейных конфликтов. Как ни парадоксально эти социальные взаимодействия между свекровью и невесткой на уровне семейных отношений удовлетворяли потребностям обеих сторон, о чем свидетельствует воспроизводство данной иерархической структуры из поколения в поколение. Этот круг был неразрывным, потому что невестка, находясь в услужении свекрови, в свою очередь, в будущем была вправе рассчитывать на аналогичные услуги, как только женится ее сын. Возможно, этим объясняется желание многих женщин иметь сына (сыновей). По данным опроса в 1999 г., большинство женщин считают, что «лучше родить мальчика, а не девочку» (82 %), потому что мальчики заботятся о своих родителях, когда становятся взрослыми и больше зарабатывают для семьи[19]. Предпочтение иметь сына (сыновей) нередко становится причиной частых родов у женщины.

Повседневная практика брачно-семейных и чувственно-сексуальных отношений мужчин и женщин в современном таджикском обществе показывает, что биологическое материнство для большинства женщин все еще остается основным социальным ресурсом, от которого они ожидают удовлетворения своих социальных, экономических, психологических и личностных потребностей, как в настоящем, так и в будущем. Соответственно, чем больше этого ресурса, тем лучше для женщины. Другими словами, чем больше у женщины детей, тем вероятнее, что она сможет полноценно удовлетворить свои потребности. Особенно это важно для женщин, которые объективно не имеют ресурсов изменений, т.е. образования, профессиональной квалификации, хорошо оплачиваемой работы, собственного имущества и соответственно не смогут рассчитывать на иные источники, которые могут обеспечить им более или менее благополучное существование на сегодня и завтра. Так, 61,7% опрошенных лиц в Согдийской области на вопрос: «В чем заключается ценность детей для родителей?» – ответили что, во-первых, в старости дети окажут помощь своим родителям и во-вторых, помогают в ведении хозяйства[20].

Как и в прошлое время (до революции и в советский период) категоризация гендерной идентичности большинства современных таджикских женщин происходит через осознание и восприятие себя, прежде всего, как «женщины» и «матери». То есть они рассматривают свою уникальность только в роли матери. Как подчеркивают казахские исследовательницы С. Шакирова и К. Токтыбаева, степень осознания успешности судьбы, самореализованности женщины всегда и однозначно связана с реализацией материнской функции. Успешное материнство извиняет почти все: безуспешность во внесемейной сфере, отсутствие профессионального статуса. И наоборот, успешная карьера не оправдывает, не компенсирует, не легитимирует не-материнство. Невозможность материнства переживается женщинами намного острее, чем невозможность (удачного) брака (Шакирова и Токтыбаева 2000: 56). Часто неудавшаяся семейная жизнь у женщины (нелюбимый муж, его измены, не любовь мужа и т.д.) оправдывается надеждой на любовь, уважение и заботу детей в старости. Возможно, это объясняется тем, что в патриархальной культуре, будучи женщиной, не быть матерью означает несостоятельность женщины как личности, как индивида.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...