Миры государства всеобщего благосостояния

В 1990-е годы в результате многочисленных попыток выяснить, совокупность каких факторов определяет различные траектории благосостояния, в научной литературе по проблематике государства всеобщего благосостояния сложились три обобщающие тенденции.

Согласно логике индустриализма, рост государства всеобщего благосостояния и межнациональные различия в его создании обусловлены уровнем экономического развития и его демографическими и социальными последствиями. Сторонники концепции политической классовой борьбы считают уровень концентрации рабочего класса и силу левых партий определяющими факторами как объема программ государства благосостояния, так и их перераспределительного влияния (Leibfried, 1992; Ferrera, 1996; Castles, Mitchell, 1993). Наконец, согласно трактовке центристов, структура государства и формирующая политику деятельность бюрократов (которые рассматриваются как относительно независимые от влияния социальных сил) обусловливают различия в программах государств всеобщего благосостояния.

По мере роста популярности государства благосостояния появилась необходимость решить вопрос о том, насколько применимы модели государства всеобщего благосостояния за пределами экономически развитых стран Запада и каким образом должна и может учитываться специфика разных стран. Возникли вопросы о существовании конфуцианской модели государства всеобщего благосостояния, применимой к странам Восточной Азии, или особой модели, применимой к Австралии и Новой Зеландии. Особый интерес вызывали изменения в социальной политике стран постсоциалистического блока. В результате за полтора десятилетия появилось значительное число как новых подходов к выделению и определению типов государства благосостояния, так и поправок к существующим типологиям.

С. Бислев и Х. Хансен предложили расширить трехчленную схему Эспинг-Андерсена (либеральная, корпоративная и социально-демократическая социальная политика) за счет введения католической модели. Особенность данной модели - поддержка патерналистского семейного уклада, личной бережливости, индивидуальной ответственности и частной благотворительности при минимизации участия государства. Таким образом, произошло расширение первоначальной схемы Титмасса за счет разделения модели, основанной на достижениях, на корпоративную/ консервативную и католическую модели (Bislev, Hansen, 1990).

Ш. Лейбфрид выделил четыре режима благосостояния среди стран ЕС: Скандинавские страны, страны "Бисмарка", англосаксонские и страны "латинского пояса". Эти режимы основаны на различных моделях политики, в которых благосостояние развивается различными путями, а институты государства всеобщего благосостояния обладают разными функциями в борьбе с бедностью. Классификацию Эспинг-Андерсена Лейбфрид дополняет четвертой категорией - страны "латинского пояса", которую он характеризует как "элементарное" (зачаточное) государство всеобщего благосостояния. Характерными чертами социальной политики в странах данной модели являются гипотетические обещания

стр. 128

государства всеобщего благосостояния, ограниченность социальных программ и недостаточная проработанность системы социальных прав. Эта модель характерна для периферийных стран Южной Европы, а также включает Ирландию (Leibfried, 1992. Р. 23).

Южно-европейскую модель, объединяющую Италию, Испанию, Португалию и Грецию, выделяет М. Феррера. В отличие от Бислева, Хансена и Лейбфрида выделение этого блока Феррера принципиально не связывал с неразвитостью режимов благосостояния этих государств или с преобладающей в них религиозной конфессией, уделяя особое внимание институциональным и политическим аспектам. Феррера называет следующие особенности южно-европейской модели:

- несбалансированность распределения в области социальной защиты;

- отдаление от институциональной корпоративной модели в области здравоохранения и (частичное) установление национальных служб здравоохранения, основанных на универсалистских принципах;

- ограниченное влияние государства на сферу благосостояния и своеобразное сочетание государственных структур и частного сектора в этой сфере;

- устойчивость клиентелизма и формирование достаточно продуманных "систем лоббирования" для выборочного распределения денежных субсидий.

Рассматривая весь спектр режимов благосостояния, Феррера фокусирует внимание на таком важном аспекте предоставления социального обеспечения, как охват (coverage) схемами социальной защиты. Охват может быть всеобщим (универсальным), когда все население получает обеспечение по единой схеме, или профессиональным (согласно модели успеха-достижения), когда для разных групп общества действуют различные схемы. Всеобщее обеспечение типично для скандинавской социальной политики, а также (частично) для Великобритании. Для стран континентальной Европы, напротив, в основном характерно разделение схем социальной защиты согласно профессиональному подходу. Подобное распределение Феррера квалифицирует в качестве идеального типа государства всеобщего благосостояния (Ferrera, 1996).

В результате сопоставительных исследований за счет уточнения и расширения базовых концепций сформировалось определенное представление о моделях социальной политики и траекториях благосостояния в странах ЕС и других экономически развитых странах Запада. Важно, однако, учитывать, что выбор той или иной модели социальной политики определялся опытом исторического развития, национальными и культурными традициями, географическим положением стран.

Семьи народов

Понятие "семья народов" (family of nations) предложил Ф. Кастлз для обозначения стран, объединенных общей политикой благосостояния (Castles, 1978). В своем исследовании, которое проводилось в несколько этапов (1960-1980, 1980-1998), он следовал методике Эспинг-Андерсена.

стр. 129

При этом число стран ОЭСР увеличено до 21 (у Эспинг-Андерсена - 18). На основании исторических, географических, языковых и культурных особенностей Кастлз выделил четыре "семьи": англоязычные страны (Австралия, Канада. Ирландия, Новая Зеландия, Великобритания, США), Скандинавские страны (Дания, Финляндия, Норвегия, Швеция), континентальные западно-европейские (Австрия, Бельгия, Франция, Германия, Нидерланды) и южно-европейские страны (Греция, Италия, Португалия, Испания). В типологии Кастлза основу "радикальной группы" составляют англоязычные страны - Австралия, Новая Зеландия и Великобритания, которые изначально были в авангарде социальных изменений, представляя собой "социальные лаборатории" (Castles, Mitchell, 1993). Две страны - Швейцария и Япония - по своим особенностям не вписываются в выделенные группы, что требует отдельного их рассмотрения (Castles, 2004; 2006).

Исследование Кастлза существенно дополнило схему Эспинг-Андерсена, позволив с учетом результатов других ученых снять ряд критических замечаний в адрес последней (ее излишняя "шведоцентричность", необходимость включить средиземноморский блок государств, религиозный фактор, культурную и географическую обусловленность).

Однако изменение политической и экономической ситуации в мире, кардинальные перемены в странах постсоциалистического блока инициировали появление новых национальных (или культурно обусловленных) моделей социальной политики, что направило поиск исследователей за пределы привычного блока экономически развитых стран Запада. Исследование, проведенное Б. Хакером, показало, что многие страны ЦВЕ (например, Словения и Чешская Республика) предприняли попытки приспособить свою систему социальной защиты к измененной социально-экономической среде путем постепенных реформ (Hacker, 2009).

Развитие системы страхования от безработицы в странах ЦВЕ похоже на подобные тенденции в Западной Европе. Поскольку прежние системы были построены так, что не могли устранить массовую безработицу, страны ЦВЕ должны были сократить "щедрые" соотношения заработной платы и размера пособия, а также ужесточить критерии получения этих пособий в период высокого уровня безработицы начала 1990-х годов. Несмотря на последующее снижение показателей безработицы, страны ЦВЕ продолжают ужесточать условия получения пособий, сокращать период их выдачи. Низкие нормы замещения заработной платы⁵ в большинстве стран ЦВЕ указывают на более радикальное сокращение социального обеспечения, чем в Западной Европе. Это свидетельствует о том, что выбрано определенное направление в социальной политике: устранить общее статусное обеспечение

⁵ Норма замещения (replacement ratio) - доход лица, потерявшего работу, по отношению к его прежнему доходу. Если эта величина достаточно велика, то безработный теряет стимул к поиску новой работы. Учитывая стоимость проезда к месту работы и другие расходы (например, на отпуск), для сохранения стимулов необходимо, чтобы норма замещения была меньше 1. Слишком высокий показатель нормы замещения будет способствовать сохранению уровня безработицы, а слишком низкий - ухудшит условия существования безработных и их семей. На практике норма замещения может сильно колебаться, так как при назначении пособий по безработице учитывается размер семьи, а при начислении заработной платы этот фактор в расчет не принимается (Экономика. Толковый словарь. М.: ИНФРА-М; Весь Мир, 2000).

стр. 130

в случае безработицы и ввести основную защиту, строго ограниченную по времени и ресурсам.

Здравоохранение в странах ЦВЕ еще сохраняет особенности социалистического периода. При этом ни в одной стране ЦВЕ не отменен принцип универсалистской социальной политики в области здравоохранения, но везде ужесточаются условия получения бесплатных услуг и повышаются официальные частные платежи, которые становятся основным источником финансирования здравоохранения. Страны ЦВЕ находятся на стадии принятия фундаментального решения относительно будущего баланса между существующим государственным обеспечением и новым частным.

В странах ЦВЕ отсутствует определенная стратегия в реализации политики государства всеобщего благосостояния, что делает невозможной классификацию этих стран по трем или четырем главным типам систем благосостояния. Кроме того, нет оснований для создания некоей обобщенной модели государства всеобщего благосостояния ЦВЕ. Политика стран Восточной Европы не дает оснований для формирования новой независимой категории welfare state, явно следуя западным образцам. При этом страны ЦВЕ ориентируются сразу на несколько типов политики, что также затрудняет построение собственной модели (Hacker, 2009).

Заслуживает внимания исследование, посвященное режимам благосостояния в развивающихся странах в контексте зависимости от предшествующего развития (Abu Sharkh, Gough, 2010). Оно проводилось в два этапа, в 1990-х и 2000-х годах, в 65 странах, не входящих в ОЭСР. На первом этапе были выделены три группы режимов благосостояния.

Режимы протоблагосостояния. Страны, относящиеся к этой группе, берут на себя довольно обширные обязательства перед обществом, о чем свидетельствуют объемы государственных расходов на образование и здравоохранение, высокий доход от социального обеспечения. Страны этого кластера более всего похожи на западные государства всеобщего благосостояния. В 1990 г. в этот кластер входили страны Восточной Европы и более развитые части СССР, Израиль и страны "южного конуса" Латинской Америки, за исключением Чили и Коста-Рики.

Режимы нестабильности. В эту группу входят страны, характеризующиеся низким уровнем социальной ответственности перед обществом. Эти страны в основном более зависимы от зарубежной помощи. В первой их подгруппе ("неграмотная нестабильность") низкий уровень образования (половина молодых людей неграмотные, лишь каждая шестая женщина была зачислена в среднюю школу) - весь полуостров Индостан (за исключением Шри-Ланки) и часть африканских стран, расположенных к югу от Сахары. Для второй подгруппы ("болезненная нестабильность") характерны низкая средняя продолжительность жизни и высокая смертность (связана с пандемией ВИЧ-СПИДа), - это страны, находящиеся к югу от Сахары.

Режимы неформальной стабильности. В эту группу входят страны со средним уровнем благосостояния и низким уровнем государственных расходов (в частности, на социальную стабильность). Группа включает 21 страну (треть стран, участвовавших в обследовании) из

стр. 131

следующих регионов мира: Китай и большинство стран Восточной Азии (Ю. Корея, Таиланд, Индонезия, Шри-Ланка), страны Южной и Центральной Африки, ЮАР и ее ближайшие соседи, а также Иран, Турция и Таджикистан. По сравнению с режимами нестабильности политика благосостояния здесь эффективнее, ответственность перед обществом и зарубежные трансферты ниже. Эта интересная комбинация предполагает, что стабильность или ее отсутствие замещены другими внутренними негосударственными, неформальными механизмами. Поэтому их назвали режимами неформальной стабильности.

М. Абу Шарх и И. Гоу приходят к выводу, что режимы благосостояния существуют и в развивающемся мире. Важнейшими факторами эволюции этих режимов они считают зависимость от предшествующего развития и глобализацию.

Расширение типологического ряда моделей государства всеобщего благосостояния позволило преодолеть географическую ограниченность концепции Эспинг-Андерсена. В результате базовая классификация обогатилась моделями южно-европейских стран (Castles, 1978; Ferrera, 1996), стран Центральной и Восточной Европы (Hacker, 2009), а также режимами благосостояния в развивающихся странах (Abu Sharkh, Gough, 2010).

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: