Гендер и государство всеобщего благосостояния

В качестве одного из недостатков традиционного анализа политики благосостояния часто упоминается игнорирование гендерного аспекта. Рост внимания к этой стороне вопроса обусловлен тем, что помимо классовых конфликтов и интересов возникли и стали обсуждаться интересы разнообразных общественных движений - феминистского, экологического, антиглобалистского и т. д. (Ярошенко, 2006).

Были предприняты попытки уточнить известные типологии государства всеобщего благосостояния, учитывая гендерную составляющую.

Например, в типологии Ш. Лейбфрида скандинавская модель получает название "современной" (modern), с учетом опыта Скандинавских стран, в которых мужчины и женщины впервые рассматривались как работники. Лейбфрид уточнял, что предложенное им название "современная" модель лучше отражает суть данного типа государства благосостояния, нежели предложенная Титмассом "институционально-перераспределительная" (Leibfried, 1992). (Последняя, как отмечал Лейбфрид, основывалась на результатах работы Британской национальной службы здравоохранения, которая не принимала в расчет статус занятости женщин.)

В 1990-е годы появились работы, в которых предпринимались попытки включить гендерную составляющую в число факторов классификации государства всеобщего благосостояния. А. Орлофф считает, что предмет исследования не должен ограничиваться тем, что государство всеобщего благосостояния делает для женщин. Более важно, включен ли гендер в понятийный аппарат (наряду с понятиями "гражданин", "социальные права", "благосостояние") и учитываются ли гендерные

стр. 132

отношения в аналитических измерениях. Элемент "семья" должен быть добавлен к тандему "государство-рынок". Действительно, различие между общественным и частным видится как различие между политикой и рынком, а семья как "частный" поставщик товаров благосостояния и услуг игнорируется. Кроме того, не учитываются гендерное разделение рабочей силы и особенности женской занятости.

Многие женщины работают неполный рабочий день, потому что это "позволяет" им выполнять семейные обязанности, которые не ограничиваются домашним трудом, а предполагают заботу о близких. Исследователь отмечает, что во всех промышленных странах Запада благосостояние детей, пожилых, больных и инвалидов в значительной степени обеспечивают не государство, рынок и добровольные некоммерческие организации, а частные домашние хозяйства благодаря женщинам, которые не получают компенсацию за свой труд. Они работают независимо от того, обеспечен их труд государством, частными организациями, корпорациями или семьей (Orloff, 1993).

Дж. Льюис настаивает на пересмотре исторически сложившейся концепции, в которой мужчина - кормилец семьи, а женщина (в силу своего зависимого положения) имеет лишь права жены и матери. В современном мире эта модель серьезно модифицирована, причем по-разному в различных странах. Льюис выделяет три режима благосостояния в зависимости от роли мужчины в обеспечении семьи:

- государства с прочно устоявшейся моделью мужчины-кормильца (Великобритания, Ирландия);

- страны с модифицированной моделью мужчины-кормильца (Франция);

- слабая модель мужчины-кормильца (Швеция).

По мнению Льюис, в государствах первого типа общественная и частная ответственность резко различаются. Иначе обстоит дело во Франции, где эта модель смягчена. Исторически сложилось, что здесь женщины работали в основном полный рабочий день и пользовались преимуществами социальной системы, которая отдавала предпочтение горизонтальному распределению средств через систему зарплат между семьями с детьми и без детей. Патриархальный контроль был сосредоточен больше внутри семьи, нежели в общественных институтах, и - в отличие от Великобритании и Ирландии - Франция признала требования женщин быть одновременно женами, матерями и оплачиваемыми работниками.

Льюис рассматривает Швецию в качестве примера государства, в котором модель мужчины-кормильца выражена слабо. В конце 1960-1970-х годах социально-демократическое правительство сознательно двигалось к дуальной модели общества, в которой женщины вовлечены в оплачиваемую занятость благодаря введению отдельного налогообложения и отпусков по уходу за ребенком и увеличению соответствующих выплат (Lewis, 1992).

К. Бамбра рассматривает феномен дефамилизации как фактор взаимоотношений женщин, государства и семьи. Она отмечает, что понятие "дефамилизация" употребляется достаточно широко в контексте понимания сущности государства всеобщего благосостояния и означает степень поддержки государством благосостояния женщины:

стр. 133

ослабление ее зависимости от семьи и создание благоприятных условий для ее экономической независимости (Bambra, 2004). Бамбра сопоставила распределение стран в зависимости от уровня дефамилизации с системой стран у Эспинг-Андерсена и пришла к выводу, что критика концепции Эспинг-Андерсена за невнимание к роли семьи и женщины в государстве благосостояния, неправомерна.

Расчет уровня дефамилизации основан на измерении следующих факторов:

- относительный (по сравнению с мужчинами) уровень вовлеченности женщин в работу. Этот фактор показывает степень экономической независимости женщины от семьи, включенности ее в общественную жизнь и успешность в отстаивании социальных прав. Данный индикатор свидетельствует о том, насколько государство благосостояния поддерживает занятость женщин;

- компенсация заработной платы во время декретного отпуска;

- компенсируемая продолжительность декретного отпуска. Этот фактор означает продолжительность периода, в течение которого женщины могут получать финансовую помощь в виде компенсации. Два последних фактора показывают, предоставляет ли государство экономическую поддержку женщинам, когда они решают иметь детей;

- средняя заработная плата женщин. Этот фактор показывает уровень обеспеченности женщин и гендерное неравенство зарплаты. Кроме того, это важный фактор выбора женщины между зависимостью от семьи или государства и оплачиваемой занятостью.

На основании проведенного исследования⁶ Бамбра сопоставила уровень дефамилизации с режимами государства благосостояния и пришла к выводу, что государства благосостояния, отнесенные Эспинг-Андерсеном к тому или иному типу, почти в полном составе соответствуют тому или иному уровню дефамилизации: для либеральных стран характерна низкая дефамилизация, для консервативных - средний уровень, для социально-демократических - высокий уровень дефамилизации. Лишь четыре страны выбиваются из этой схемы: Канада, Ирландия, Великобритания относятся к либеральному режиму, но со средним уровнем дефамилизации, а Япония, будучи консервативной страной, имеет низкий уровень дефамилизации.

Бамбра выдвинула две гипотезы: гендерная критика в адрес идеи "миров благосостояния" не подкреплена данными, поскольку типология "трех миров благосостояния" не изменяется при сопоставлении с гендерным подходом. Концепция режимов, если ограничиться анализом специфических областей (рынок труда, декоммодификация или дефамилизация), может применяться как полезный способ упорядочения и классификации государств благосостояния (что, безусловно, не снимает необходимости учитывать гендерный аспект при проведении социальной политики). Единое исследование дефамилизации и декоммодификации показало, что подход "трех миров благосостояния" Эспинг-Андерсена учитывает гендерное неравенство и не оторван от реальности.

⁶ Исследование феномена дефамилизации, проведенное Бамброй, включало 18 стран, которые рассматривал Эспинг-Андерсен в своей классификации: неолиберальный (американский), социально-демократический (скандинавский), консервативно-корпоративистский (франко-германский) режимы благосостояния - Австралия, Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Ирландия, Италия, Канада, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, США, Швейцария, Швеция, Финляндия, Франция и Япония.

стр. 134