 |
Как в море, перед штормом.
|
|
|
|
И дальний гул ты слышишь лишь
в пространстве этом черном.
по небу – странные огни
летят железным строем
куда же держат курс они
над ледяным покоем?
Мороз крепчает и ворчит,
в окне узоры чертит,
И кружат ангелы в ночи,
И роем вьются черти.
***
Лети, лети, "Камаз" ретивый,
По нескончаемым просторам,
Ведомый мрачным, молчаливым,
Неразговорчивым шофером.
И мимо - степи, перелески,
Пустые церкви и лачуги;
Они мелькают, словно фрески
На мутном фоне тьмы и вьюги,
Последний день в году. Приехал
год к своему концу и краю
и рассыпаясь снегом, смехом
он постепенно умирает
***
Лене С.
Знакомые ещё едва – едва,
Сидели мы вдвоём, в чужой гостиной:
Я судорожно обдумывал слова,
А ты дрожала, возле пианино
Ломая пальцы. Поборов испуг
Ты клавишей его коснулась, вдруг
Молчавший инструмент заговорил
То жалобно, то весело, то нервно.
Как будто он тебе в то время был
Любовником, единственным и верным
Что струнами от ярости гремя,
Почувствовал соперника – меня
И я готов был к бою. Не вопрос.
Шум в голове стоял и рос, и рос
И сердце плавилось, и кровь в висках стучала
Ты помнишь этот день и этот час
Когда судьба свести решила нас
всего - начало?
****
Ты полюбишь меня и ничем не свяжешь
Но без тебя стал ощущать я тяжесть
Пасмурных дней, и от примет недобрых
Не продохнуть - словно обруч сжимают ребра.
Глупая ревность, нервы, да кровь дурная
Все это чушь! Но, почему-то страшно.
Этой зиме - нет ни конца, ни края
И нет конца всем расставаниям нашим.
Как свистопляска эта меня достала
|
|
|
И страх не-встречи, ставший таким привычным!
Как ненавижу я бешеный ритм вокзала
И расписание всех твоих электричек!
Словно медведь пробуждённый зимой от спячки
Маюсь, мечусь, думая: где ты, с кем ты?
вновь электричка мимо меня проскачет
и целая жизнь рассыпается на фрагменты
1990
***
Февраль вразнос идёт, а мы
От счастья и любви шалея
Среди чумы, в конце зимы
Живем под знаком Водолея.
Скорей уже не Водолей,
Но Виночерпий он, однако,
что из космического мрака
тебе приказывает «пей»
Но, вместо тяжести, вино -
даёт тебе свободы крылья!
И мы взлетели и поплыли -
февральское оставив дно
уже навстречу мартобрю,
что дышит в снежной оболочке.
Я повторяю и зубрю
рожденные, не в муках, строчки:
Внутри, вокруг – распад, разлад:
В стране большие перемены,
Всё так и сяк, и невпопад;
Но эти дни – благословенны.
Давай, открой скорей глаза
С тобою вместе мир проснется:
Вчера метели, нынче за
Окнами - ручьи и солнце.
Царит на всех фронтах весна
И гонит к людям - прочь из дома
Из летаргического сна.
Душа светла и невесома
Опять полна до края, той
Беспечной радостью, с которой
Стихов огромный шумный рой
Вдруг оглушает птичьим хором
***
Кто кривлялся неустанно,
Словно был немного пьян?
Это, дети, Обезьяна,
Или, может - Обезьян.
То схохмит, то скорчит рожу,
То язык покажет он…
Может быть, дружок, ты тоже
Обезьяном был рождён?
****
Денег – нет, и не будет, о том не спорю.
Если достану - отправлюсь к морю
Куплю "Массандру", бананы, фрукты
В уединенном кафе у бухты.
Сидишь под тентом, в плетеном кресле,
Глядишь на женщин, закат, и если
Что и коробит - лишь то, что раньше
Не стал свободен от липкой фальши
Вино, свобода и южный ветер
Волнуют чувства твои и разум.
|
|
|
И только Богу на этом свете
Теперь отчетом ты стал обязан!
****
накинув облако на тело
луна, как ртутный шар сверкала
Внизу плескалась и кипела
Нева, что словно из металла
расплавленного состоит
съедая, исподволь, гранит
подсвеченный прожекторами
громадный сумрачный собор
как бы уже парил над нами
и всем ветрам наперекор
у мрачной бездны на краю
гигантский конь топтал змею
***
За окном - темнота, тишина и жестокий мороз
Выпал снег, нас избавив от тьмы непролазной и грязи.
Прозимуй, как-нибудь. И не думай о жизни всерьез:
Ничего не поймешь, плюнь, возьми себе водку в лабазе
Но какая- то дрянь копошится, чадит в глубине.
Собутыльник уснёт, только мне спать сегодня негоже
Как закрою глаза - так являются в гости ко мне
Непонятные хари, какие-то злобные рожи.
Не бранюсь: мне на зеркало – неча пенять!
Сам себя замотал этой осенью, сам порастратил...
Впору черта с рогами, похмельному мне поминать,
А не Божию Матерь.
Помотал головой. Не смотри, не смотри, не смотри
Чёрный холод снаружи не хуже, чем холод внутри.
***
Лети, безумный зимний мотылек,
Кружись вокруг настольной лампы...
Ты оживишь мне комнату, но сам ты –
Погибнешь, превратишься в уголек.
Но твой полет, порыв к огню, и пыл –
Тебя равняют с ангелом Господним,
Что вечером, глухим предновогодним,
Мой дом когда-то посетил,
Чтоб сгинуть позже...
***
Агонизирует Время –
В нём - дыры.
Век, увы, не был мудр.
О пустоте, что над миром –
Пой, фигляр - трубадур!
Пой, и скачи по нотам,
Переходя на минор.
На горизонте, что там?
Со временем вечный спор?
Жизнь нам дана «на вырост» -
Так что – неси свой крест.
Если нас Бог не выдаст–
То и свинья не съест
***
Скверно кончается злой обезьяний год
хоть бы он сдох., раз уж и так - протух.
Утро похмельное, словно фальшивый аккорд
Душу коробит, как тот - музыканту - слух.
Холод исходит от улиц, домов, людей,
И не спасают ни водка, ни теплый мех,
Все распадается на миллиард частей;
Хочется скрыться и отдохнуть от всех
Этих дел. И собирать куски
Некогда целого - мира, себя, пока –
|
|
|
Не прорвала боль - изнутри - виски,
как вышедшая из берегов река...
****
Всему приходит свой черед.
Достались мне
Шоссе, деревья, гололед
И свет в окне
Дрова в печи веселой жгут
И стол накрыт.
И в доме том тепло. Уют.
Там нет обид.
Гостеприимен этот кров
И дай же Бог
Ему спокойных, чистых снов,
А мне - дорог,
Где холод, снег и сладкий дым
Далеких стран...
И зависть светлая, к чужим
Прекрасным снам
****
Проснулся, заварил крепчайший чай
Сдал смену и нырнул стремглав наружу.
Снег под ногами захрустел, ворча.
Лицо мне обожгло февральской стужей
|
|
|
