 |
И летучие мыши - как черти, плетут пируэты
|
|
|
|
За проемом окна.
Вот и кончилось лето.
Сон - не сон? Полусон, полубред, полуявь.
Вот, - огромное облако, тянется, по небу, вплавь.
В недрах облака - гул, неразборчивый лепет,
Вздохи, шёпоты, крики – всё смешано в облаке том,
Что плывёт, словно невод, нас всех, загребая гуртом,
Унося за собой - в половецко- ордынские степи.
Ночь в поезде
И слова – то, какие, всё: Астрахань, да Баскунчак...
Так и веет Ордою от них, её ветром, сухим и горячим.
По степи идёт поезд - урча, грохоча и ворча.
То - плетётся едва, то, вдруг– весело скачет,
И колёса скрипят. И сдаётся – сдают тормоза.
Ну и чёрт с ними, значит: никто не вернётся назад.
А куда мы, потом?
Почему, обязательно, в ад?
Степь и небо слились, за окном.
Только ангелов крылья шуршат,
(Их-то, на небе, нынче, - не меньше, должно быть, чем звёзд).
Млечный Путь – развалился – как в рай опрокинутый мост.
"Бездна полная звезд" - и не скажешь, пожалуй, точней.
Как же давит она, эта Бездна, глубокой и ясною ночью...
Но в безумье ночей – оторвать не сумеет очей
От той бездны кочевник - машинист, мореплаватель, летчик.
Звезды, вроде бы - рядом. А все ж, расстоянье до них,
Сколько б ты не проехал - пребудет всегда неизменным...
Глянешь пристально вверх - и становишься грустен и тих,
Сознавая, как мало тебя, во вселенной.
Вот, прекрасное средство - сбивать человечую спесь.
Но какое же счастье, безмерное, знать, что ты есть.
***
Лежало тело на кровати
Смотрели ангелы и черти
Что получилось в результате
Такой простой обычной смерти
И на пол слезло одеяло
И занавеска шелестела
Душа по комнате летала
Лишившись тела.
|
|
|
Душа смеялась, но грустила
Ведь с телом связано немало
Теперь его судьба – могила
Пусть отдохнёт. Оно – устало.
Ведь тело, в сущности, квартира
При расставании с которой -
Душа уходит прочь, из мира
Навек покончив с прежним сором.
Душе лететь в другие веси
Готовясь свет принять, иль муку
А фарсом траурных процессий
Здесь - будут праздновать разлуку
Смешные люди - с телом, плотью
Тоскливо пьют и курят нервно
Прости за всё, Прости Господь их.
Они не ведают, наверно:
Душа летит к небесной тверди
И тут грустят и пьют на тризне
Здесь - воплощенье праха, смерти
Там – воплощенье вечной жизни
Освобождённые от гнёта,
Душа и тело словно крылья
Как символ жизни и полёта
И символ смертного бессилья
И в час разрыва, на рассвете
Горели звёзды, как лампады
И черти, ангелы, как дети
Задумчиво стояли рядом.
***
Памяти Димы «Лукича»
Опять сквозняк, ещё одна прореха…
Ещё один товарищ наш отъехал.
А что сказать? Сказать, что потрясён?
Нелепо и не нужно это всё.
Да, потрясён – не в первый, ни в последний
Раз, мы теряя, повторяем бредни
О том, что «смерти нет, ты жив, пока
Тебя мы помним…». Это наш откат
За то, что сами живы - той же смерти,
Которая круги над нами вертит.
И верь, ни верь, но с каждым днём ясней –
Нам всем придётся повстречаться с ней.
Там, говорят - ни боли, ни печали
Пусть тот проверит, кто уже отчалил,
А нам всё те же остаются пусть
Растерянность, потерянность и грусть.
Вопросы: для чего? И где я? Кто я?
Нам не дают в такие дни покоя.
****
Слов в языке, словно звёзд – не счесть
Слово бывает как Дар, как Весть
Молния-Слово, Слово – Удар под дых
|
|
|
Слово - как Песня, или, хотя бы – Стих
Слово способно путь осветить, согреть
Жизнь вернуть. Или направить в Смерть.
Слово бывает как шум, как лязг, как скрип,
Звон колокольный, или скрипичный всхлип.
А у меня кончились все слова
Пуста голова, да и душа едва
Теплится в теле, сжалась комком внутри
Словно фонарь, тусклым огнём горит
Может быть - старость, может, немея, так
Души и сходят, свет потеряв, во мрак.
***
"... выплеск творческой энергии, пусть самый ничтожный,
- это попытка отпугнуть смерть". Юз Алешковский (в интервью И.Б.)
так и играем с нею
точней говоря – воюем
двадцать дней импотенции –
и себе говоришь о том,
что "ничего не успею
Ничего не смогу я..."
в нечеловеческом ужасе
воздух хватаешь ртом
Запертый, зверюгой, в тесной клетке
Окружён бесями, раздражён
Поздно, говоришь ты, пить таблетки.
Поздно, говоришь ты, пить боржом.
Ничего не поздно. Не гони!
Дух переведи, вдохни три раза.
И отступят пасмурные дни
И минует липкая зараза...
***
О, как странно, подумай, как странно, мой друг
Как много вокруг, вроде, гадом и сук
Как много и хрени и дряни
в стране, в целом мире, в стакане!
А мы – ничего. Мы живём и живём
и радуясь жизни и ночью и днём
И вечером, даже, и ночью
Её оборвать мы не хочем.
Так странно, так странно, что даже смешно
Пусть тёмное Нечто гнетёт, но оно
Отнюдь не всесильно над нами
Пока есть земля под ногами
И небо над нами и небо внутри
Где вечное солнце горит
***
Со мною вот что происходит:
Я чувствую, как жизнь проходит.
Со всеми то же происходит
Примерно, тоже происходит.
И что потом произойдёт,
Известно тоже: Смерть приходит,
Берёт за ручку и уводит,
Туда, туда, где леший бродит,
«Ну, - говорит,- шагай вперёд,
А что тебя там дальше ждёт,
Скоро сам узнаешь».
***
Завывание ветра
Забывание слов
Заунывные песни
Зазывания снов
А на улице темной
Сыро, холодно, стрёмно
И луна, между тучек
Как лодка плывёт.
Посещает всё чаще
Мысль, что мир, вообще
Словно ненастоящий:
Соткан он вещей
Иллюзорных. Расчёты
Ненадёжны, на что-то
|
|
|
Что поможет осилить
Энтропию и смерть.
Почему же на это
Вот на всё несмотря
Над стишками поэты
Раз за разом корпят
Погружаются в лепет
Глину месят и лепят
Непонятные формы
Неизвестно чего?
Может, что б, убедиться
В том, что всё ещё жив?
И сметает границы
Мозга атомный взрыв
Захлебнёшься в восторге
Из себя вдруг исторгнешь
Выброс счастья и света
Во вселенскую темь.
Вероятно, за этим
Вероятно, за тем.
***
Я курю на закате, твердя «хорошо, хорошо..
Что ушло – то ушло…» - и цитирую вслух Мандельштама:
«На вершок бы мне синего моря, на игольное только ушко»…
Вот тот вид... вот тот Понт…. наслаждается глаз панорамой,
Убегающей вдаль… яхты, словно ресницы в глазах.
|
|
|
