Клиент психолога-консультанта

В психологическом консультировании (как и в других видах психологической помощи) декларируется следующий принцип: все, что делает психолог-консультант в своей профессиональной деятельности, должно быть продиктовано интересами клиента и направлено на благо последнего. Встает закономерный вопрос: кто же является (и, соответственно, кто не является) клиентом психо­лога-консультанта?

В первой главе мы уже говорили, что потенциальный клиент психолога-консультанта — это человек, испытывающий трудности в повседневной жизни: неуверенный в себе, обладающий низкой самооценкой, конфликтующий на работе и в семье, не способный построить удовлетворяющие его взаимоотношения с людьми и т.п. Однако в нашей стране невысокий уровень психологической культуры ведет к тому, что зачастую к психологу-консультанту обращаются тогда, когда нужна помощь психотерапевта, психцат-ра либо врача-нарколога. Поэтому мы посчитали целесообразным уделить внимание этому вопросу и отграничить «своих» клиентов от «чужих». Оценка клиента зачастую просто необходима для вы­бора правильной стратегии и тактики психологической помощи.

Вопрос об адекватной форме психологической помощи тесно связан с понятием «психическая норма». Оно является достаточ­но условным, так как не существует общепринятого понятия о психически нормальном человеке. Норма вообще — это средняя величина, характеризующая какую-либо массовую совокупность случайных событий, явлений; это социальное, общепризнанное

правило, образец поведения или действия. Представления о «пси­хической норме» различны для представителей разных эпох, культур и субкультур. Например, философия «нормальности и социальной адекватности» не всегда была ведущей. Так, если во времена раннего и среднего христианства человек отдавал все свое имущество церкви, а сам отправлялся жить в пустыню, он считался святым. В наше время такой поступок покажется, по меньшей мере, странным, и в случае подобного поведения человека его родственники могут попытаться в лучшем случае проверить его психическую нормальность, а в худшем — получить над ним опеку, закрыть его в психиатрической лечебнице и т.п. Сравни­тельный анализ сегодняшних и средневековых реалий позволяет увидеть, что такие понятия, как душевное здоровье, психическое расстройство, социальная адекватность, асоциальное поведение, межличностные отношения, проблема отделения от родителей, очень важные сегодня, играли в христианском мировоззрении весьма незначительную роль. Способы достижения душевного равновесия, которыми пользовались христиане в средние века, могли бы быть охарактеризованы в настоящее время как невро­тические, а поведение многих верующих — как абсолютно асоци­альное.

Таким образом, понимание нормы очень вариативно. То по­ведение человека, которое сегодня считается нормальным, через некоторое время может показаться патологическим, и наоборот. Перечислим наиболее общие критерии, которые в наше время выступают показателями психической нормы (психического здо­ровья):

S принятие себя таким, какой есть;

. У способность связывать внешнее поведение с внутренними потребностями;

S готовность проявлять активность для удовлетворения ос­новных жизненных потребностей;

S способность к контакту с людьми без примитивных психо­логических защит, искажающих взаимодействие;

S способность по собственному выбору скрывать или выра­жать свои чувства, когда этого требует или позволяет ситуация;

S свобода от тревоги в безопасных ситуациях;

S способность действовать в случае реальной опасности;

S способность сохранять в ламяти прошлое и заботиться о бу­дущем.

Многие психологи справедливо опасаются разделения всех людей на здоровых, не нуждающихся в терапии, и больных, кому без нее не прожить. Они считают, что более реалистично рассмат­ривать здоровье как широкий спектр состояний и проявлений, позволяющий признать право на невротические реакции так на­зываемых благополучных людей и способность к здоровому реа­гированию у лиц с тяжелыми психическими и соматическими расстройствами. Однако даже если принять вариативность нормы, то психолог-консультант работает с «хорошей» психической нор­мой, а психотерапевт — с «пограничной».

Если в качестве основы для описания степени личностных на­рушений клиента принять схему «невроз — пограничный синдром — психоз», то клиентом психолога-консультанта может оказаться че­ловек с проблемами и нарушениями не тяжелее невроза. Иногда психолог-консультант (особенно если он пришел в консультиро­вание «от медицины» и имеет представление о традиционном пси­хиатрическом осмотре) хорошо ориентируется в симптомах и синдромах и для него не составляет труда определить, в каких случаях к нему на консультацию пришел «чужой» клиент. Однако для начинающих психологов такая дифференциация представляет большую проблему, особенно если они осуществляют свою практическую деятельность без поддержки опытного супервизора.

Термин «невротик», по меткому замечанию Н. Мак-Вильяме, сейчас закреплен за людьми настолько здоровыми, что они счита­ются редкими и необычайно благодарными пациентами. Сегодня этот термин используется чаще всего для обозначения людей с не­которыми эмоциональными страданиями, сохраняющими очень высокий уровень способности к функционированию. Психоанали­тики описывают личность, организованную на невротическом уровне, как опирающуюся на защиты второго порядка (зрелые за-

щиты). Это личность, обладающая интегрированным чувством идентичности, с непротиворечивым поведением, с непрерывно­стью собственного «Я» во времени. Когда такого человека просят описать себя, он не испытывает затруднений и отвечает подробно, рассказывая о своих вкусах, привычках, убеждениях, сильных и слабых сторонах характера. Он также способен описывать других значимых людей — родных, близких — и характеризует их лич­ность при помощи многогранного, сложного, но согласованного ряда свойств. Люди невротического уровня обычно находятся в контакте с реальностью, т.е. субъективно живут в одном мире с психологом. Они не страдают маниями, галлюцинациями, и пси­холог обычно не испытывает необходимости смотреть на жизнь через искажающие линзы клиента.

Иногда психологу приходится погружаться в другую действи­тельность. Р. Желязны изящно описывает психолога, который «был как дома в тех чужих мирах без времени, в тех мирах, где цветы спариваются, а звезды сталкиваются в небе и падают на землю, обескровленные; где в мирах обнаруживаются лестницы вниз, в глубину, из пещер возникают руки, размахивающие факела­ми, чье пламя похоже на жидкие лица — все это Рендер знал, по­тому что посещал эти миры на профессиональной основе в тече­ние большей части десятилетия». Для психолога предъявление фантастического, сюрреального, «параллельного»- его собственному мира клиента может служить сигналом о глубоком неблагополу­чии, требующем вмешательства психиатра.