 |
Суфизм (Ибн Араби (XII-XIII в.))
|
|
|
|
ЛЕКЦИЯ 2. введение в онтологию
Бытие… Таким именем существительным именуется то, что мы имеем в виду, когда говорим «есть», «было», «будет»… И все же, едва заслышав слово «бытие», мы уверяем, что за ним невозможно ничего себе представить, в нем невозможно ничего помыслить.
Мартин Хайдеггер
План
2.1. Всеединство бытия.
2.2. Множественность форм бытия.
2.3. Пространство и время.
2.4. Креационная и эволюционная модели мира.
Всеединство бытия
Человек живет в мире, полном различных предметов и явлений. Они возникают и исчезают. Но при всем многообразии изменений что-то все-таки остается постоянным и неизменным. Ведь если бы этого не было, мир бы представлялся нам хаосом событий и явлений, в которых невозможно ориентироваться. Действительно, каждый миг нашей жизни ставил бы перед нами массу новых проблем и загадок, и мы бы постоянно блуждали в лабиринтах бесконечности. К счастью, все не так страшно. Мир представляется нам как единая, целостная система, существование которой основано на определенных закономерностях. Философы всех времен пытались уяснить, что представляет собой эта основа, которая позволяет всем предметам существовать, взаимодействовать, соединяться и исчезать. Эту основу выражает понятие «бытие».
А данная основа мира материальна, вещественна или идеальна, духовна? Дело в том, что бытие может проявлять себя в разных формах. Бытие бывает материальным и идеальным. Материальное бытие называют существованием, идеальное – сущностью. Материальное бытие имеет пространственно-временные характеристики, оно индивидуально и неповторимо. Идеальное бытие не имеет пространственно-временных характеристик, с точки зрения реальных объектов, оно неизменно и вечно. Если, например, у меня в руках шариковая ручка, я ее вижу, ощущаю, и тем самым она имеет пространственно-временные характеристики, значит – это объект материального бытия. А если теперь эту шариковую ручку я положу в ящик стола, данный объект исчезнет из поля моего реального восприятия, но образ этого объекта сохранится в моей памяти; сам по себе этот мыслительный образ, конечно же, не имеет никаких пространственно-временных характеристик, следовательно, этот образ – объект идеального бытия.
|
|
|
Виртуальность
| Тезис: Все, что мы видим вокруг, является виртуальным. | Антитезис: Все, что мы видим вокруг, – реально. |
| «Мозг-в-сосуде». Знание о реальности мира недостоверное, ставится под сомнение само допущение этого как ложное. | Установки «здравого смысла», обыденное знание. «Парадигмальные случаи» употребления слов позволяют нам делать допущения, которые нам кажутся вполне достоверными, не нуждающимися в дальнейшем обосновании. |
| Гипотеза о мозге в сосуде бессодержательна, т.к. все останется на своих местах независимо от истинности или ложности этой гипотезы. Что толку говорить об объективности того, что не может быть представлено в качестве объекта. | |
| «Очевидность» только психологический, но не рациональный, логический аргумент. | Отказ от дискуссий в силу психологической установки «очевидности», эмоционально негативное отношение к скептицизму как к пустой, несерьезной игре. |
Онтология Фомы Аквинского
(Схема 4) (С. 80 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002).
Средневековый философ Фома Аквинский, характеризуя основополагающие принципы сущего, проводил различие между реальным (actus) и потенциальным (potentia). Любое сущее способно быть и не быть, т.е. изменяться. Рассмотрим каменную глыбу: в потенции (возможности) это статуя, но в акте (действительности) – нет. Если ваятель придаст ей форму, статуя станет действительностью, но не исчезнет и ее потенция – например, возможность превратиться в пыль.
|
|
|
Если все сущее способно к изменению, возникает вопрос о принципе его единства, в силу которого оно, изменяясь, является этим определенным сущим, этой субстанцией. Этот принцип есть форма. Если форма есть определенность, то она нуждается в парном принципе – определяемом. Это само по себе неопределенное, но определяемое (оформляемое) есть материя. Материя – это основа множественности, поскольку одна и та же форма может воплотиться в различных вещах.
Форма и материя не являются самостоятельными видами сущего, способными разделиться: они суть то, посредством чего (quo est) сущее есть то, что оно есть (quod est). Субстанция есть совокупность формы и материи. Сущность актуальна в индивидуальных субстанциях, а мыслится она в общих понятиях.
Существенно различие между сущностью и бытием. Можно знать сущность чего-либо, не ведая, существует ли оно. Акт наделения бытием (actus essendi) делает сущее сущим. Поэтому бытие так относится к сущности, как акт – к потенции. Бытие есть чистая актуальность, связанная в сущности и этим ограниченная.
Будда однажды изрек: «Задумаемся, что породило все вокруг и где корни самого бытия? Бытие есть лишь извечное волнение дхарм (т.е. перевоплощений, явлений). Что же это? Частицы? И да, и нет. Духи? И да, и нет. Не может человеческий язык дать определение мировым элементам, но из них слагается все, а различаются они только в проявлениях».
Самые ранние представления о бытии носили отпечаток мифологического сознания. Люди считали, что все в мире, да и сам мир, зародилось из некого первоначала (архе), первовещества, подобно тому, как в яйце зарождается птенец. Первоначало представляет собой, по мысли древних философов, некое вещество, находящееся в вечном движении и перевоплощении. Не меняя своей сути, первоначало – источник многообразных комбинаций своих проявлений, что объясняет многообразие окружающего мира. Существует множество легенд и преданий о происхождении мира из некого первоначала, например, легенда о «мировом яйце», «мировом дереве», о возникновении мира из водной или огненной стихии.
|
|
|
Однако постепенно в философии представления о единой основе бытия приобретали все более абстрактный характер. Это было связано с тем, что очевидная для всех картина мира, предполагающая изменчивость и разнородность его многообразных элементов, данная нам в ощущениях, не соответствовала представлению о бытии как о едином целом, существующем в разуме.
(Схема 5) (В и С, с. 32 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002)
ТЕЗИС
Парменид: статика бытия
Древнегреческий философ Парменид считал, что бытие должно быть едино, непрерывно, цельно, неделимо и сплошь однородно; только таким бытие дано в нашем разуме. Что это значит? Кажется, что в этом определении речь идет не о многообразном по форме и проявлениям окружающем мире, а о какой-то каменной глыбе. Однако, тем не менее, если мы попытаемся помыслить бытие «само по себе», как нечто объективно существующее, как некое целостное единство, то неизбежно наш разум приведет нас к подобному определению.
Парменид: «Одно и то же есть мысль и то, о чем мысль существует».
Парменид о бытии
Не возникает бытие и не подчиняется смерти.
Цельное все, без конца, не движется и однородно.
Не было в прошлом оно, не будет, но все в настоящем.
Без перерыва, одно. Ему ли разыщешь начало?
Как и откуда расти?..
Так неподвижно лежит в переделах оков величайших
И без начала, конца…
Но все же есть для него и последний предел,
И все бытие отовсюду
Замкнуто, массе равно вполне совершенного шара
С правильным центром внутри.
Итак, допустим, бытие дано разуму только в единой, целостной, однородной структуре. Но, принимая это, мы должны иметь в виду, что в таком случае бытию не может быть свойственно никакое изменение, движение, перемещение и т.п., поскольку речь идет о некой «сплошь заполненной» бесконечной структуре. В этой структуре мы не в состоянии зафиксировать какие-либо изменения, поскольку мы сами являемся частью этой структуры и не можем выйти за ее границы, чтобы посмотреть на нее со стороны. Небытие немыслимо и в прямом и в переносном смысле слова, а значит наличие динамических процессов, происходящих вокруг нас и с нами, является лишь чувственной иллюзией, которая рассеивается при свете мысли.
|
|
|
Древнегреческий философ Зенон Элейский, вслед за Парменидом, считал, что умопостигаемое бытие предстает нам только в статичном, неподвижном состоянии; существование движения недоказуемо. Но это же противоречит очевидному! В таком случае мы должны признать, что, либо наши чувственные восприятия нас обманывают, либо наши мысли не имеют никакого отношения к тому, что является для нас реальностью.
АпорииЗенона Элейского
Представим, например, что мы стоим у окна и наблюдаем движение машины по дороге. Разобьем время нашего наблюдения на мгновения, тогда картина, которую мы наблюдаем, будет представлять собой отдельные «кадры». В каждое мгновение «кадр» запечатлел предмет (машину) покоящийся в определенной точке пространства. Следующий «кадр» передает нам покоящийся предмет в другой точке пространства и т.д. Время – это сумма мгновений, это очевидно. В таком случае видимое нами движение есть сумма «покоев». Но сумма «покоев» (это тоже очевидно) никакого движения дать не может. Получается парадокс.
А вот доказательство другой апории Зенона Элейского. Допустим, я стою в комнате у одной стены и мне нужно дойти до другой. Для того чтобы покрыть это расстояние мне необходимо, как минимум, пройти половину пути. Но для того, чтобы пройти половину пути, мне необходимо пройти сначала половину этой половины и т.д. Любое расстояние делимо до бесконечности, это очевидно. Но в таком случае получается, что между одной стеной и другой находится бесконечно огромное расстояние, которое нельзя ни вычислить, ни преодолеть. Движение при таких условиях задачи невозможно в принципе; состояние покоя будет длиться бесконечно долгое время, что сводит возможность движения к абсолютному нулю. Таким образом, апории Зенона Элейского доказывают, что движение немыслимо, а потому оно и не свойственно бытию.
Аристотель, критикуя Зенона, указывает, что он бесконечно делимое смешивает с бесконечно большим, актуальную и потенциальную бесконечность. Хотя в возможности, время и пространство бесконечно делимы, это не означает, однако, что они в действительности бесконечно раздельны. Потенциальная бесконечность признает бесконечную делимость величин, но не признает, что эта делимость может быть представлена в виде актуально данных раздельных величин. Ошибка Зенона состоит в том, что он абсолютизирует непрерывность времени и противопоставляет ей прерывность пространства. В этих апориях Зенон рассматривает пространство как сумму конечных отрезков и противопоставляет ему бесконечную непрерывность времени. Но пространство, как и время, это тоже непрерывный континуум.
|
|
|
В чем состоит основной смысл этих доказательств? В обнаружении противоречия в строго логически выверенных следствиях основных понятий, которыми оперирует античная наука и обыденное сознание. Противоречие же рассматривается как достаточное основание для устранения их из сферы подлинного знания, перевод их в область «мнений».
Однако если следовать логике рассуждений Парменида и Зенона, то мы неизбежно столкнемся с парадоксом. Абсолютное полагание одного с выводами для него самого предполагает, раз оно абсолютно, что кроме него вообще ничего не существует, т.е. нет ничего иного. Однако в таком случае его не с чем и сравнивать, т.е. нельзя приписывать ему вообще какие-либо признаки и особенности, которые бы возникали в результате его сравнения с иным. В таком случае равно никакая категория не характеризует его, ни его качество, ни количество и прочее, оно делается абсолютно непознаваемым и, следовательно, перестает быть для нас самим собой, исчезает. Кратко: если только существует одно и больше ничего нет, то не существует и этого одного.
Как выйти из этого парадокса? Только если рассматривать бытие как отношение, подобно глагольной связке «есть», существует. Например, «книга (есть) – лучший подарок». Обратим внимание на то, что смысл есть там, где нечто наличное (книга) отсылает к другому, к тому, чего здесь и сейчас нет (лучший подарок). Таким образом, смысл есть не только благодаря бытию, но и благодаря небытию, благодаря вторжению небытия в существование. Ведь этой конкретной книге нужно не просто быть лучшим подарком, но и стать им. Например, что мы видим, читая книгу? Отпечатки черной краски, буквы, слова, текст, смысл текста? Если отпечатки черной краски не исчезнут, то не появятся буквы, если буквы сами по себе не исчезнут, то не увидится слово, если отдельные слова не исчезнут, то не проступит текст, а если мы не перестанем воспринимать текст, просто как текст, то не поймем смысл написанного. Таким образом, чтобы смысл был необходимо, чтобы нечто наличное перестало существовать как наличное и уступило место другому, которого здесь как наличного нет. Смысл есть там, где то, что есть, уходит в небытие, а то, что не есть, приобретает бытие. Значит, смысл существует не только благодаря тому, что есть бытие, но что есть и небытие.
АНТИТЕЗИС
Гераклит: динамика бытия
С точки зрения древнегреческого философа Гераклита из Эфеса бытие есть непрерывное становление и уничтожение, которым подвержены все вещи («вечно мерцающее пламя, то вспыхивающее, то затухающее»). Нельзя дважды войти в одну реку, ибо все течет и ничто не остается неизменным. Хотя тогда, если подумать, в одну реку нельзя войти и однажды.
Гераклит представляет мир как постоянный взаимопереход противоречивых качеств: «Холодное становится теплым, теплое холодным, влажное – сухим, сухое – влажным».
Ничто не мыслимо без своей противоположности: жизнь и смерть, бодрствование и сон, день и ночь. Все происходящее – результат напряжения взаимных противоположностей. В этом смысле война как постоянная борьба противоположностей – «отец» всех вещей. Все противоположности составляют некое единство, обретаемое в борьбе. За этот тезис «единства и борьбы противоположностей» Гераклита называют первым диалектиком.
Динамичную картину бытия рисуют также древние стоики (Схема 6) (С, с. 54 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002). Пассивному началу соответствует материя (хюле), а активному – разум (логос). Логос пронизывает дыханием (пневмой) бескачественную материю и тем самым целесообразно направляет ее развитие. В результате этого «воздушно-капельного» контакта в материю проникают «семенные логосы», в которых заложено их планомерное развитие. Логос стоики отождествляли с огнем как первоэлементом. Он пронизывает все своим теплом, образуя жизненное дыхание всякой вещи. Тем самым он выступает и душой, и силой, приводящей все в движение.
СИНТЕЗ
В философии римского философа Плотина (III в. н.э.) представлена грандиозная картина восхождения и нисхождения всего сущего к Единому и от него. Ничего не существует вне связи с Единым.
Поскольку единое есть абсолютное единство, непосредственный, понятийно расчлененный доступ к нему познания невозможен.
«Оно не есть сущее, в противном случае “единое” и здесь сказывалось бы чем-то иным; ему… не подобает имя; его, безусловно, не назовешь единым, словно сначала оно – нечто иное и лишь потом – единое… Оно познается, скорее, исходя из того, что от него произошло, – из бытия».
В силу своей сверх полноты Единое изливается из себя самого, что Плотин называет истечением (эманацией). Низшие в иерархии бытия уровни отражаются в высших. При этом единство и полнота постепенно утрачиваются, пока, наконец, не образуется мир материальных тел. Материю Плотин называет небытием. Сама по себе она лишена формы и гармонии и потому безобразна. Она максимально удалена от света единого и представляет собой «мрак телесности».
Под сильным влиянием неоплатонизма находились арабские философы Средневековья. Например, «дедушка медицины» Авиценна в своей метафизике утверждает, что поскольку одно необходимое существо может породить тоже только нечто одно (потому что в нем нет множественности), Бог творит одно разумное существо (первую интеллигенцию) и притом необходимо и от вечности. Бог есть единственное бытие, эссенция (сущность) и экзистенция (существование) которого совпадают и которое поэтому необходимо само по себе. Всякое другое бытие необходимо условно (обусловлено другим бытием) и подразделяется на вечное и преходящее. В силу духовной деятельности первой, сотворенной интеллигенции, возникает иерархически устроенное мироздание. На определенной ступени возникает активный разум, задача которого – просветлить пассивный разум человека и дать формы земной материи. Поскольку вещи и человеческий разум возникли из одного и того же источника, возможно адекватное познание мира.
Суфизм (Ибн Араби (XII-XIII в.))
Единство бытия проявляется на трех уровнях: Абсолюта, Имен, мира явлений. Из этих трех уровней первый тот, что содержит существование само по себе, это абсолютное бытие без ограничений и условий. Ибн Араби именует его Абсолютом, Богом, Истиной. Это – единственная сущностная реальность, абсолютное совершенство, в котором «утаены» все существующие реальности.
Если Бог есть все, то что же такое мир, в котором мы живем? Он – «тень Божья». Возникновение последней – плод божественного стремления проявить себя и таким образом «увидеть собственную сущность». Желание это обусловлено «печалью одиночества», страданием по поводу того, что никто не знает Его, не называет Его имени. Однако Бог проявляет себя не полностью, постоянно «утаивая» что-то за темным покрывалом природных духов, ибо мир сделан из грубой материи.
Творение есть переход из состояния потенциальности в состояние проявленности, то есть процесс реализации необходимости, каковой является божественное бытие в мире бесконечных возможностей. Как же проявляет себя Бог? Во-первых, божественное бытие раскрывается в именах Бога, и во-вторых, оно раскрывается в конкретных формах бытия чувственного мира. Каждое имя (понятие, универсалия) раскрывает одну из граней Единого. В этой определенности выражается ограниченность каждого имени, принадлежность его к разряду множественности. Божественные имена существуют в уме как умопостигаемые и ведаемые – это богоявление в «мире скрытого», тогда как мир явлений есть проявление божественного бытия в «мире свидетельств». Таким образом, Бог одновременно трансцендентен по отношению к миру явлений и имманентен (принадлежит) ему.
«Всякий познает о Боге лишь то, что дано его собственной сущностью».
Представитель средневековой мистики XIV в. Майстер Экхарт утверждает, что Бог и есть бытие. Тем самым, Бог не имеет бытие как сотворенное сущее, но сам является бытием, и все сущее есть в бытии Бога. Бог сохраняет все в бытии – без него все вещи были бы ничем. В глубине своей души человек обретает основу, которой он и причастен к Богу: это искорка души (scintilla animae). В ней может произойти соединение с Богом, если только человек станет полностью покорным этой сокровенной глубине, подчинив ей свою жизнь. Душа готова принять сущность Бога, ибо она есть место рождения Бога в человеке. Бог высказывает свою сущность в Сыне как своем Слове, а Сын говорит через душу. Что Бог дал своему Сыну, то дает и человеку, включая бессмертие, если тот праведен и добр.
Философ позднего Средневековья Николай Кузанский (XV в.) говорил о том, что единство множественности мира заключено в Боге, бесконечном, в котором сняты все противоположности конечных вещей. Совпадение противоположностей в Боге Николай наглядно изображает с помощью математических аналогий.
«Бог един, а предметов в окружающем нас мире – огромное множество. Это и есть развертывание, или проявление, или инобытие (т.е. существование в другой форме) единого божества, тождественного всему мирозданию. Вещи, которые мы наблюдаем вокруг себя, совершенно различны и не похожи друг на друга. Но это только с точки зрения самих этих вещей. Ведь если посмотреть на них с точки зрения бесконечного Бога, то тогда получится, что все вещи – одно и то же, т.к. любая из них всего лишь воплощение Бога, его форма, проявление, частица, его обнаружение».
Бог одновременно есть абсолютный максимум и абсолютный минимум, ибо поскольку вне Бога ничего нет, то нет и ничего ни большего, ни меньшего, чем он; Бог есть мера всех конечных величин. В Боге всякое бытие свернуто в единство, в мире же оно развернуто в множественность. Бог – это возможность бытия, но бытие и возможность – это разные вещи, т.к. все вещи не полностью совпадают со своими возможностями.
В эпоху Ренессанса философия всеединства бытия плавно перетекает в пантеизм. Наиболее яркой фигурой в этом плане является Джордано Бруно (XVI в.). Ход рассуждений Бруно таков. Если Бог растворен во Вселенной, следовательно, Вселенная божественна. Если Вселенная божественна, следовательно, для нее нет ни внешних, ни внутренних границ, т.е. она бесконечна. Если Вселенная бесконечна, следовательно, у нее нет центра, т.к. центр везде и поэтому нигде. Николай Коперник утверждал, что центром Вселенной является солнце. Для Бруно солнце – это центр относительный, абсолютного же центра Вселенной нет и не может быть. «Видимая сфера звезд, – писал философ, – не есть граница мироздания, это всего лишь тот предел, которого достигает наше зрение, даже вооруженное различными оптическими приборами». Еще один вывод Бруно, соответствующий концепции всеединства бытия, – однородность материального состава Вселенной. Долгое время считали, что Земля состоит из четырех грубых стихий – земли, воды, огня и воздуха. Все, что находится за так называемой «небесной твердью», имело название «эфир» (совершенное, тонкое вещество). Бруно предлагал считать эфир не принципиальной «небесной субстанцией», а всего лишь пятым элементом мироздания, выполняющим роль связующего энергетического состава Вселенной. Поскольку Вселенная с точки зрения пантеизма рассматривалась как божественная, она считалась живой, одушевленной. Бруно считал, что живое, разумное божественное начало – это не нечто потустороннее, трансцендентное, оно внутренне, имманентно присуще бытию в целом. Таким образом, с точки зрения Бруно, материальное и идеальное абсолютно тождественны, т.е. материя является одушевленной, а духовное – материализовано. Такой философский взгляд принято называть гилозоизмом. Бруно писал: «Поскольку Вселенная бесконечна и неподвижна, не нужно искать ее двигателя… Бесконечные миры, содержащиеся в ней, каковы земли, огни и другие виды тел, называемые звездами, все движутся вследствие внутреннего начала, которое есть их собственная душа… и вследствие этого напрасно разыскивать их внешний двигатель». Таким образом, гилозоизм является ярким подтверждением модели всеединства бытия, т.к. он основан на идее тождества материального и идеального бытия как однородного, неделимого целого.
Рационалистический пантеизм представлен в рассуждениях о Боге Спинозы (XVII в.). (Схема 7) (В, с. 108 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002). Бог дефинитивно представлен как субстанция, которая определяется так: это то, принятие чего не нуждается для своего образования в понятии какой-либо другой вещи. Субстанция оформляется атрибутами, т.е. качествами, которые разум постигает как существенные. Состояния субстанции Спиноза называет модусами. Конечное, Спиноза определяет как то, что ограничено другим, имеющим ту же природу. Например, тело называется конечным, потому что всегда можно помыслить другое, большее… Бог же, напротив, есть абсолютно бесконечное бытие, в котором не содержится никакого (ограничивающего) отрицания – следовательно, в нем бесконечное множество атрибутов. Отсюда Спиноза выводит, что Бог существует необходимо, что он есть единая субстанция и потому неделим. Соответственно вещи протяженные и мыслимые суть либо атрибуты Бога, либо его модусы.
Т.о., Спиноза сперва определяет, что есть бесконечная субстанция, а потом, что – ее конечные модусы (мир и человек). Аристотель, а вслед за ним и Фома Аквинский, выражали это различие понятиями субстанция и акциденция. У Спинозы это различие выражено понятиями natura naturans и natura naturata, т.е. природа творящая и природа сотворенная. Однако все что есть, есть в Боге, и ничего не может ни быть, ни мыслиться без Бога. Пантеизм Спинозы выражен формулой: «Deus sive natura» («Бог то же, что природа»), которая означает не отождествление Бога с материей, а то, что Бог есть творящая (naturans) природа, и все, что есть, стало через него (Бога), через него же сохраняясь в бытии. Тем самым любое познание постигает лишь атрибуты и модусы Бога и ничего другого.
Яркой натурфилософской концепцией всеединства бытия является философия тождества Фридриха Шеллинга. Природа как субъект есть абсолютная продуктивность, а природа как объект – абсолютный продукт. Если бы существовала только чистая продуктивность, то не возникло бы ничего определенного. Поэтому от конечных форм должно исходить некоторое противодействие – ограничение. Причина этого ограничения заключена в самой природе, поскольку она становится объектом для себя самой. Благодаря этим противодействующим силам природа постоянно находится в становлении. Мнимо самостоятельное существование продуктов в действительности есть их непрерывное репродуцирование, беспрестанное уничтожение и возникновение. Вся природа одушевлена продуктивной жизнью. Даже т.наз. анорганическое – это всего лишь пока не пробудившееся, дремлющая жизнь. В природе идет эволюция, в ходе которой низшие формы поднимаются до высших, в то время как вся природа в целом содержится в вечной субстанции (или абсолюте).
Однако все-таки остается непонятным, что же может представлять собой бытие как нечто единое, цельное и сплошь однородное? В том то и проблема, что наш разум и чувства не способны сопоставить это определение бытия с какой-либо реальностью. Но в таком случае, есть ли смысл говорить об объективном существовании того, что никак не может быть нам дано в виде какого-либо объекта?
|
|
|
