Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Идеализм Платона и Аристотеля




Идеи, по Платону, суть праобразы реальности, по которым сформированы предметы видимого мира (Схема 15) (А, с. 38 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002).

Пример. Из того, что, несмотря на различный внешний вид насекомого, рыбы и лошади, мы признаем всех этих отдельных тварей животными, можно заключить, что существует один общий праобраз – «животное», общий для всех животных и определяющий их сущностную форму. Такова идея животного, благодаря которой самые различные организмы только и являются животными.

Мир вещественного подчинен миру идей. Он имеет свое бытие лишь по причинности (метексис) и подражания (мимесис) миру идей, наделенному собственным бытием. Идеи совершенны; не воспринимаются чувственно; более реальны, нежели чувственно воспринимаемые вещи; вечны и неизменны.

Платон утверждал, что идея вещи есть смысл вещи, ведь понять смысл, значит ответить на вопросы: «что такое данная вещь?» («форма» вещи) и «чем эта вещь отличается от других вещей?» (существенный признак вещи). Идея вещи находит адекватное выражение в общем понятии, ведь если в существовании чего-либо мы сомневаемся, мы так и говорим: «Без понятия». Идея вещи, по мысли Платона, это не просто количество ее составных частей, это качество вещи, ее неповторимая цельность. Эта цельность является законом и пределом для всех составных частей вещи. Что это значит? Как составные части сами по себе не имеют смысла без цельности, определенной «формы» вещи, так и просто «пустая форма» без материала (составных частей) тоже не дает нам вещь. Неразрывная связь содержания и формы является законом любой вещи. (Схема 16) (В, с. 48 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002). Особенно ярко это видно у ученика Платона, Аристотеля, который стремился в своем учении преодолеть платоновскую пропасть между идеей и реальным предметом. Аристотель пытался искать сущность вещей в них самих. Он, собственно, и вводит понятия материи и формы. В предметах они встречаются только вместе: чистую материю найти так же невозможно, как и чистую форму. Все дело в их синтезе в процессе становления. В материи сущность заложена лишь как возможность, а действительность она обретает благодаря форме. Сущности вещей, т.о., не заключены в их трансцендентных идеях, но реализуются в постепенной проявленности этих вещей. Это развертывание сущности Аристотель называет энтелехией (от telos – цель), т.е. всякое становление предполагает цель, а именно переход от возможного к действительному.

Аристотель выделяет четыре причины становления, например, храм (Схема 17) (С, с. 48 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002):

- формальная (causa formalis) – предмет получает определенность благодаря идеальной форме (план, чертеж);

- целевая (causa finalis) – отвечает на вопрос «зачем?» (для молитвы и жертвоприношений);

- движущая (causa efficiens) – процесс воплощения, становления (по причине деятельности рабочих, строителей);

- материальная (causa materialis) – предмет состоит из материи (камень, дерево, песок).

Последняя из причин – основа случайности и неупорядоченности предметного бытия, ибо материя «противится» оформлению. Форма определяет сущность, преодолевает сопротивление материи и является субстанцией. В результате этого сопротивления образуются предметы, содержащие несовершенные, искаженные, случайные и привходящие свойства – акциденции.

Почему идея вещи есть «предел» ее составных частей? Например, представим себе ряд натуральных чисел. Можно ли найти число, которое стало бы пределом этого ряда? Нет. Но что же все-таки можно рассматривать в качестве предела этого ряда? Бесконечность или идею бесконечности. Бесконечность как вещь или предмет, конечно же, не существует, но она мыслима как идея предела.

 

Алексей Лосев

Комментарии к Платону

Любые геометрические фигуры, например, те круги и шары, с которыми мы имеем дело в нашей повседневной практике, никогда не отличаются абсолютной точностью. Окружность деревянного или железного круга может иметь на себе разного рода углубления, зазубрины, искривления. И если бы мы всерьез стали принимать во внимание все эти реальные и практически ощущаемые нами неправильности в построении окружности бесконечно разнообразных кругов, то ясно, что мы не смогли бы ни в каком случае построить научную геометрию круга.

Только отвлекаясь от этих фактических неправильностей наблюдаемых нами реальных кругов и только начиная видеть, что в основе всех этих вещественно неправильных кругов лежит одно и то же идеальное представление о круге, или, так сказать, платоновская идея круга, мы можем приступить к построению геометрии как точной науки.

Более того, мы и реальные-то неправильно построенные круги и шары только и можем мыслить и воспринимать при условии наличия в нашей мысли и в самой действительности именно этого идеального круга. Можно упрекать Платона в том, что реальные шары он видит на земле, а идеальные и точно геометрические шары только на небе. Дело тут не в земле и не в небе. А дело в том, что все конечное требует признания бесконечности, все реальное требует признания идеального, все единичное управляется общим как своим законом, а всякий общий закон имеет смысл только тогда, когда существуют единичные вещи, которые он обобщает и осмысливает. Здесь – обычная картина платонизма.

Мировоззрение можно иметь не платоническое и даже антиплатоническое, но научная методология, выдвигаемая Платоном, неопровержима.

Например, все научные объекты (как эмпирические, так и теоретические) – это абстракции. Они обладают жестко фиксированным и ограниченным набором признаков в отличие от реальных объектов, которым присуще бесконечное число признаков. Например, материальную точку определяют как тело, лишенное размера, но сосредотачивающее в себе всю массу. Таких тел в природе нет. Они выступают как результат нашего мыслительного конструирования, когда мы абстрагируемся от несущественных (в том или ином отношении) связей и признаков предмета и строим идеальный объект, который выступает носителем только сущностных связей.

 

Идея вещи всегда невещественна, т.е. для ее характеристики неприменимы материальные свойства вещи, характеризующие вещь, а значит, делает вывод Платон, идеи объективны, обладают вполне самостоятельным существованием.

Итак, если мы будем пытаться объяснять мир, прибегая к понятиям цели и конечной причины, как это делал Платон, то это объяснение неизбежно приведет нас к идее Бога. «Конечная причина» того или иного процесса – это событие в будущем, ради которого протекает процесс. В делах повседневности это понятие вполне применимо. Например, почему булочник печет хлеб? Потому что народу нужно есть. Почему строятся железные дороги? Потому что люди желают путешествовать. В таких случаях вещи объясняются целями, которым они служат, тем, что произойдет в будущем, в перспективе. Таким образом, когда мы спрашиваем «почему» происходит то или иное событие, мы можем иметь одно из двух: либо, мы можем подразумевать «какой цели служит это событие», либо, мы можем иметь в виду, «какие более ранние обстоятельства послужили причиной этого события». Ответ на первый вопрос предполагает телеологическое объяснение (т.е. объяснение посредством конечной цели). Ответ на второй вопрос – механистическое объяснение (т.е. объяснение посредством первопричины). Опыт развития науки показывает, что механистический вопрос ведет к научному знанию, в то время как телеологический не ведет. Атомисты (например, Демокрит) поставили механистический вопрос и дали механистический ответ. Но их последователи больше интересовались телеологическим вопросом и, таким образом, завели науку в тупик.

Хотя относительно обоих вопросов существуют свои пределы, описание которых дал в свое время средневековый философ Фома Аквинский. В частности Фома приводит 5 доказательств бытия Бога. Эти доказательства исходят из непосредственного опыта человека. Они основаны на запрете регресса и прогресса в бесконечность (regressus (progressus) in infinitum). (Схема 18) (С, с. 82 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002). Первый аргумент: «перводвигатель». Причину любого движения и изменения следует искать вовне. Можно выстроить цепочку «приводных механизмов», пределом которой будет сила, которая движет всем, но что является ее «приводом» будет для нас непостижимо. Эта сила – Бог. Второй аргумент: «первопричина» или космологический. У всякой вещи есть своя причина, ибо ничто не происходит из ничего; значит, у нашего мира в целом тоже есть причина, которой может быть только Бог. Третий аргумент: «всеобщая необходимость». Всякое явление имеет место при определенных обстоятельствах. При этом, само явление может быть случайностью, но стечение обстоятельств – это необходимость, чтобы данная случайность произошла. Однако данное стечение обстоятельств тоже окажется случайностью по сравнению с другой необходимостью. В итоге получается логическая цепочка, пределом которой является «необходимость всего» – Бог. Четвертый аргумент: онтологический. Каждой вещи мы можем дать качественную характеристику. Эталоном для сравнения всегда будет являться некий предел качества, предел совершенства. Для существования чего-либо пределом качества является вечность и бесконечность. Эти атрибуты существования подходят только Богу. Пятый аргумент: телеологический. Материя неизбежно стремится к превращению в хаос, и поэтому необходима внешняя нематериальная сила, которая удерживала бы ее от этого. Самый оптимальный, самый лучший, самый целесообразный исход всех событий, который мы называем всеобщей закономерностью (например, физический закон) есть следствие всеобщей предопределенности событий мира сознательной божественной волей.

Иммануилу Канту в «Критике чистого разума» удалось обосновать, что на самом деле эти «доказательства» ничего не доказывают. Опровержения Канта базируются на том, что все они смешивают ноуменальные объекты с феноменальными и никак не могут строиться исходя из опыта. Существование Бога столь же недоказуемо, сколь и неопровержимо. Он является безупречным идеалом, понятием, завершающим и венчающим собой все человеческое познание. В конечном счете задачей разума не может быть умозрительное познание. Его смысл – укрепление моральной веры: «Я должен, следовательно, упразднить знание, чтобы расчистить место для веры».

 

Пространство и время

Понятия пространства и времени определяют бытие в наиболее абстрактной форме, поэтому, начиная с античных времен, эти понятия – объект изучения математики. Пространство и время в самом общем виде представляются нам просто как некие измеряемые величины. Любой объект бытия может быть охарактеризован через его мерность, что основывается на понятии величины.

 

Григорий Остер

Попугаев

Удав: Какой я? Объясни, Мартышка.

Мартышка: Ты длинный.

Удав: Нет, какой длинный?

Мартышка: Очень длинный.

Удав: Нет, нет, я хочу узнать каков мой рост.

Мартышка: Сейчас я измерю твой рост.

(Мартышка складывает Удава пополам, затем складывает еще раз.)

Мартышка: Мне все ясно. Твой рост две твоих половины или четыре половины половины.

Удав: Нет, так ничего не получится.

Мартышка: Почему не получится?

Удав: Потому что меня половинами мерить нельзя.

Мартышка: Почему нельзя?

Удав: Потому что я целый.

(Появляется Попугай.)

Попугай: Я могу измерить твой рост в попугаях.

Удав: Как?

Попугай: Сколько попугаев в тебя поместится, таков твой рост.

Удав: Очень надо… Я не стану глотать столько попугаев.

Попугай: Зачем же глотать? Глотать никого не надо.

(Попугай измеряет Удава.)

Попугай: Твой рост – 38 попугаев и одно попугайское крылышко. Хотя крылышко можно не считать.

 

В нашем обыденном представлении пространство может быть одномерным, двухмерным и трехмерным. В геометрии одномерное пространство есть линия (а – длина), двухмерное – плоскость (a, b – длина, ширина), трехмерное – объемная фигура (a, b, h – длина, ширина, высота). Как измеряются пространство и время? Очень просто, посредством символов, чисел. При этом число арифметически характеризует величину, а геометрически – точку.

Пифагор первым из философов отождествил точку в пространстве с арифметической единицей. Это привело его к следующему важному выводу: «любая геометрическая операция, сводящаяся к измерению величины, может найти свое точное соответствие в арифметическом действии».

Например, измерение одномерного пространства тождественно сложению:

1+1+1+1… = 38 попугаев;

измерение двухмерного пространства тождественно умножению или возведению в квадрат:

a

● ● ●

● ● ● b a x b = 3 x 3 = 9;

● ● ●

измерение трехмерного пространства – возведение в куб.

Отсюда еще один вывод Пифагора: «любую геометрическую фигуру можно представить арифметически, посредством точек, из которых она состоит».

Например, геометрически доказанные положение Евклида об определении площади поверхностей могут быть представлены арифметически. Как измеряется площадь треугольника? Это половина произведения величины основания (b) на величину высоты (h). Представим это следующим образом:

● (арифметически площадь треугольника равна

● ● половине произведения суммы крайних

● ● ● членов на количество членов)

● ● ● ● 15=(1+5)х5/2

● ● ● ● ●

Таким образом, фигура здесь представлена как описание операций с бесконечно малыми величинами (точками).

Однако здесь нас могут подстерегать парадоксы мерности пространства, так как наряду с соразмерными целыми числами существуют еще и «иррациональные» числа, которые никак не соотносятся с соразмерностью целых величин. «Иррациональное» число пробивает в замкнутом пространстве геометрических фигур «брешь» бесконечности. Так что в отношении мерности пространства соотношение в одном вовсе не означает соотношения в другом. Именно по поводу этого Зенон Элейский говорил: «Моя аргументация поддерживает рассуждения Парменида против тех, кто пытается высмеять его, утверждая, что если существует единое, то из этого утверждения следует множество смешных и противоречащих ему выводов. Моя аргументация направлена против допускающих многое, возвращает им с избытком их нападки и старается показать, что при обстоятельном рассмотрении их положение “существует многое” влечет за собой еще более смешные последствия, чем признание существования единого».

Как же соотносятся между собой бытие (материя) и пространство? Для Парменида, например, пространства без бытия (материи) не существует, т.к. бытие повсюду, оно «сплошь заполнено». Для Демокрита, как выяснилось, пространство может существовать само по себе. Это пустота, небытие, на фоне которой проявляет себя материя. Взгляды близкие к учению Демокрита высказывали такие видные мыслители Нового времени как Ньютон и Декарт. Ньютон говорил о существовании абсолютного пространства и, следовательно, об отличие движения абсолютного от движения относительного. Декарт считал пространство атрибутом (существенным признаком, предикатом) материи. По Декарту, материя – существительное, а пространство – прилагательное. Лейбниц пришел к синтезу этих точек зрения. Он утверждал, что существует лишь заполненное пространство, а само пространство является лишь системой отношений. Именно взглядам Лейбница суждено было перешагнуть свою эпоху и стать достоянием современной физики. В современной физике понятия «пустого» пространства не существует. Где нет материи, там все-таки что-то есть, хотя бы световые волны, чистая энергия. Материя (бытие) более не обладает тем высоким положением, которое она приобрела в философии благодаря аргументам Парменида. Она не является более неизменной субстанцией, но она просто способ группировки событий. Некоторые события принадлежат к группам, которые могут рассматриваться как материальные объекты, другие, как например, световые волны, к этим группам в полной мере не принадлежат. Веществом мира являются события, и каждое из них характеризуется недолговечностью. Что же касается пространства, то современный взгляд на него состоит в том, что оно не представляет собой субстанцию, как это утверждал Ньютон (вслед за Демокритом). Пространство не является также прилагательным протяженных тел, как думал Декарт, оно представляет собой систему отношений, как утверждал Лейбниц. Конечно, мы можем сказать, что между любыми двумя вещами имеется определенный большой или малый промежуток без наличия промежуточных тел. Однако с точки зрения современной физики данное утверждение бесперспективно. Начиная с теории относительности Эйнштейна, промежуток – это уже не расстояние между вещами, а расстояние между событиями, следовательно, он носит как пространственные, так и временные характеристики. Речь уже идет о причине, которую нельзя представить как просто действие на расстоянии.

Что такое время? Хороший философский вопрос. Философы определяют время как форму течения, последовательной смены явлений и состояний в мире. Во времени происходит возникновение, становление и разрушение всего в мире. Время бывает объективным и субъективным. Объективное время измеряется отрезками пути небесных тел. Субъективное время основано на нашем осознании времени, оно зависит от содержания переживаний и действий человека.

Путешествие во времени

Тезис 1: Невозможно путешествовать во времени. Например, если допустить, что мы попали в прошлое до факта нашего рождения, значит, мы должны признать, что мы уже родились, но на самом деле мы еще не родились. Это логическое противоречие.

Антитезис 1: Существует «личное время» и «внешнее время». Личное время – это биография человека, а внешнее время – это объективное время, по которому можно путешествовать. Если мы путешествуем в прошлое, то факт нашего рождения остается в прошлом нашего личного времени, но для объективного внешнего времени он становится будущим.

Тезис 2: Если «машина времени» будет двигаться со скоростью близкой к скорости света, то время на это «машине» будет замедляться по отношению к покоящимся вещам, тогда возможно попасть в будущее.

Антитезис 2: Однако это не будут «путешествием», ведь нельзя будет вернуться назад, в прошлое.

Тезис 3: Для путешествия во времени необходимо совершать «скачки», вырывающие из потока времени, не перемещаться вдоль времени, а оказываться в конкретных точках прошлого или будущего.

Антитезис 3: Если такое предположить, то путешественник во времени попадает в «петлю причинности», т.е. события его будущей жизни будут обусловлены прошлыми событиями и наоборот (например, я отправился в будущее, в то время, когда я защитил диссертацию, взял диссертацию, вернулся в прошлое и переписал ее и благодаря этому защитил диссертацию в настоящем). Это логически абсурдно.

Тезис 4: Перемещаясь в прошлое, мы можем повлиять на будущие события.

Антитезис 4: Абсурдность миссии Терминатора (изменяя прошлое, он, по сути, создает новый параллельный мир, но на наш мир его миссия не оказывает никакого воздействия).

 

Н.А. Бердяев: «…Время субъективно и объективно. Это значит, что время есть продукт объективации, происходящей с субъектом. Время не объективно в наивно-реалистическом смысле слова, потому что объективность есть продукт объективации. Объективация принимается за реальность, данную извне. То же и с временем».

Время есть парадокс, и понять его возможно только в его двойственности. Время не реально, призрачно, время есть суета, отпадение от вечности. Так думает буддизм, Парменид, платонизм. Время имеет онтологическое значение, через него раскрывается Смысл. Так думает христианство, и этим обосновывает динамизм истории. Так думает и динамический эволюционизм. Одни думают, что изменение призрачно и суетно, что онтологически-реально лишь неизменное и неподвижное. Другие думают, что изменение реально, что через творчество и активность осуществляется новизна и прибыль, нарастает смысл бытия.

Вот что писал по поводу времени средневековый философ Бл. Августин: «Что такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничто не происходило, не было бы прошлого времени, если бы ничто не приходило, не было бы будущего времени; если бы ничего не было, не было бы и настоящего времени. А как могут быть эти два времени, прошлое и будущее, если прошлого уже нет, а будущего еще нет? И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее оказывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причина его возникновения в том, чего не будет! Разве мы ошибаемся, сказав, что время существует только потому, что оно стремится исчезнуть?»

Суть антиномии времени, представленной Августином, может быть сформулирована следующим образом. Тезис: прошлое и будущее не имеют действительного существования, следовательно, существует только настоящее. Антитезис: настоящее нельзя определить, исходя из него самого, так как оно фиксируется только через прошлое и будущее, следовательно, настоящего нет, а существует только прошлое и будущее.

Августин дает решение этой антиномии: «Нет ни прошлого, ни будущего и неправильно (а лучше сказать, «не точно») говорить о существовании трех времен – прошлого, настоящего и будущего. Правильнее было бы говорить так: есть три времени – настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Эти три времени существуют только в человеческой душе и нигде в другом месте. Настоящее прошедшего – это память, настоящее настоящего – непосредственное восприятие, настоящее будущего – ожидание».

Модель внутреннего сознания времени представляет также немецкий философ Эдмунд Гуссерль. Она показывает, что сознание объективного времени, в пределах которого предметы и события локализуются в строго определенном месте, зиждется на внутреннем сознании временности переживаний. (Схема 19) (С, с. 194 // Философия: dtv-Atlas. М., 2002). Первично при этом сознание текущего момента как актуальности ощущения, поскольку оно является местом, где возможно ясное представление обо всех переживаниях прошлого и будущего. Настоящее не сосредоточено в одной точке, а протяженно, благодаря чему еще удерживается в памяти случившееся только что (ретенция), а непосредственно наступающее уже ожидается (протенция). Момент настоящего цепью ретенций связан с прошлым, в котором он некогда был настоящим. Эта цепь ретенций, сохраняющаяся в качестве «спадающего» настоящего, делает возможным обнаружить в памяти и ясно себе представить прошлое точно на его месте.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...