 |
В одной из секций тюремного блока «С» 5:55 вечера. 11 глава
|
|
|
|
- Имеет ли это отношение к вашему брату? - он садится.
- Да. И вам необходимо записать мои показания.
Входит парамедик, чтобы осмотреть мою руку, бинтует ее и говорит о том, что мне надо поехать в больницу и сделать рентген. Несмотря на боль, я предпочитаю сначала дать показания. Свинни выходит из комнаты, а высокий, невзрачный мужчина входит.
Он представляется детективом Харрисоном. Харрисон поворачивается посмотреть в зеркало и кивает, должно быть, это сигнал к началу записи.
Первоначальные вопросы по установлению личности дают мне время успокоиться и обдумать то, что мне надо рассказать полиции.
- Расскажите мне об Оскаре, - начинает детектив Харрис.
- Я только что узнал, что все это началось, когда он был семнадцатилетним подростком.
А теперь об этом узнает весь остальной мир.
Глава 29
Я слышу гудок и людей, разговаривающих рядом со мной. Мои глаза распахиваются и тотчас закрываются, протестуя против яркости и сияния.
- Детка. - Я сразу понимаю, что это Доминик. Его рука накрывает мою и мягко сжимает ее. Я чувствую его тепло, слегка влажные губы, нежно касающиеся тыльной стороны моей ладони мягким поцелуем. - Ты меня слышишь? - спрашивает он, снова целуя мою руку.
- Угу, - это единственное, что я могу из себя выдавить. Горло пересохло и такое ощущение, что его затерли наждачкой. Глотать больно.
- Я здесь, моя красавица Эйлин. Я рядом.
Мои глаза снова распахиваются и медленно привыкают к яркости комнаты. Она маленькая и стерильная, с пустыми белыми стенами и большим окном, выходящим на стоянку. Стекло затонировано, но солнце на улице такое яркое, весело светит, освещая всех своими великолепными лучами.
Я смотрю вокруг и вижу карие глаза Доминика, изучающие меня с волнением и любовью.
|
|
|
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает он мягким, спокойным тоном, убирая волосы мне с лица.
Я снова сглатываю и жду, пока мой рот не наполняется снова влагой, прежде чем начинаю говорить:
- Со мной все хорошо, - голос слабый, с хрипотцой, но, по крайней мере, я разговариваю. - Что случилось? - спрашиваю я, хрипло.
- Мы были у моих родителей, помнишь? - начинает Доминик, наливая воды в чашку и давая ее мне.
Это все, что он сказал, и все тут же всплывает в памяти.
Мое тело цепенеет и трясется, когда я вспоминаю, как услышала его, говорящего по телефону.
Я задыхаюсь, частота моего пульса кажется нездоровой, даже для меня. Надо мной паническая атака, которая вот-вот потянет меня вниз. Доминик забирает у меня чашку, чтобы вода не разлилась. Он подносит ее к моим пересохшим губам, и я жадно пью.
- Один, два, три, четыре, вдохни через нос.
Я смотрю на Доминика и позволяю его глубокому баритону успокоить меня.
Вдыхаю через нос и закрываю глаза.
- Пять, шесть, семь, восемь, девять, выдохни через рот.
Я открываю глаза и дотягиваюсь своей свободной рукой до Доминика, не отпуская его. С того момента, как мы встретились, он мой настоящий якорь. Он все время невероятно поддерживал меня и никогда не позволял оступиться.
Сейчас ничего не изменилось.
- Какой сегодня день? - говорю я, пытаясь уяснить, как давно я здесь нахожусь.
- Сегодня вторник. Ты здесь с воскресенья. Доктора сказали, что ты была в шоке, и твой мозг просто отключился, чтобы защитить тебя.
Я отпускаю его и руками растираю лицо.
- Что случилось с твоим братом? - спрашиваю я. Вдруг я замечаю гипс на руке Доминика и осматриваю всего его. - Что с твоей рукой? - плачу, боясь, что он поранился из-за меня.
- Я избил Оскара - вот что случилось с моей рукой. И он больше мне не брат. На самом деле, я разорвал всяческие отношения со всеми ними. Я никогда туда не вернусь. Они мне больше не семья. Ты моя семья. - Доминик встает и начинает расхаживать туда-сюда по всей комнате. С каждым шагом он становится все злее.
|
|
|
- Что случилось? - осторожно спрашиваю я, не желая еще больше раздражать его. Я знаю, он не навредит мне; он никогда не причинит мне боль. Но могу сказать, что этот разговор будет для него не из легких. Он перестает ходить и делает глубокий вдох.
- Ладно. Во-первых, Оскара арестовали за нападение на тебя и изнасилование.
Я глубоко вдыхаю и чувствую, как колотится сердце в груди. - Отпечаток укуса на твоем плече - вот что указало на него.
Я гляжу на плечо, где остался отпечаток зубов, но, конечно, сейчас на мне больничная рубашка, которая все прикрывает, и мне ничего не видно.
- Я не понимаю. Каким образом?
Доминик подходит ко мне, присаживается на маленькую больничную койку и берет меня за руку.
- Когда тебя обнаружили и позвонили в 911, помимо остальных улик, полиция сняла отпечатки укусов. Дело было приостановлено, но улики сохранены.
- Хорошо, - мне становится ясен смысл слов Доминика.
- Когда ты потеряла сознание, по реакции твоего организма, я понял, что в этом был замешан Оскар. Дорис позаботилась о тебе, а я разбирался с Оскаром, пока он не превратился в пустое место, каким и является.
Он назвал свою маму Дорис, а не мама. Я терпеливо жду, пока он продолжает вспоминать случившееся.
- Дорис и Джон спросили меня, что случилось, и я рассказал им.
- Ладно, но я не понимаю, почему ты теперь больше не разговариваешь с родителями.
- Эйлин, - качая головой, шепчет он. - Серьезно, это очень хреново. Точнее даже больше, чем просто хреново, это совсем неправильно.
Из-за того, что он выглядит таким напряженным, я начинаю волноваться, потому что действительно не знаю, что, черт возьми, происходит.
- Просто расскажи мне, - говорю я, дотрагиваясь до его лица, и легонько провожу ладонью по щеке.
- Твои прикосновения все делают намного лучше. - Он наклоняется ко мне и нежно-нежно целует в лоб.
От него исходит слабый рокот, и я жажду его тепла, той силы, которую ощущаю, когда Доминик держит меня в своих руках. Мне просто хочется находиться в его безопасных, защищающих объятиях и никогда не покидать их.
Делая глубокий вдох, он закрывает глаза. Когда снова открывает, то выглядит таким печальным.
|
|
|
- Я люблю тебя, - глядя ему в глаза, говорю я. - Но, пожалуйста, расскажи мне, что произошло.
- Они знали, что он за человек, и откупались от его прошлых жертв в обмен на их молчание. Пользовались своими деньгами, чтобы он не попал в тюрьму. Они оба поверили, когда Оскар рассказал им, что его жертвам нравится быть отшлёпанными, и они наслаждались грубым сексом. После второго случая Джон и Дорис пригрозили ему отречься от него, если такое повторится снова. Вот тогда-то он и начал убивать своих жертв, с тем, чтобы те не могли вернуться и обвинить его.
Я вздрагиваю от его слов и вспоминаю жестокий, садистский способ расправы надо мной. Они вовсе не обращали на меня внимания, будто я была не более, чем просто пустое место.
Смеялись надо мной.
Писали на меня.
Запихивали в меня свои отвратительные члены.
Вставляли в меня, привязанную и находящуюся полностью на обозрении, ножи.
От воспоминаний всего это, меня охватывает озноб.
- Зачем им защищать его? -Желчь поднимается к горлу, и я прилагаю все усилия, чтобы не опустошить желудок.
- На это есть две причин и, для меня, ни одна из них не является оправданием. Их имя и их деньги. Они не желали, чтобы их имя полоскали в газетах по всей Америке, и не хотели терять свои деньги. Они думали, что если смогут откупиться от его жертв, им не придется иметь дело с последствиями. Они пытались надавить на меня, но я бы не позволил им продолжать защищать его, позволив и дальше разрушать чужие жизни.
- Но с Оскаром был, по крайней мере, еще один человек. Его звали Мик. - Я помню это, будто все было вчера.
- Когда я набросился на Оскара, он разговаривал с кем- то по телефону, но я выхватил его и разбил. Я все рассказал полиции, Эйлин, включая то, что он бы с кем-то на телефоне, и они делают то, что должны делать, чтобы найти этого Мика.
- А что случилось с Оскаром?
- Сегодня он во всем признался. Он сотрудничает с полицией, чтобы идентифицировать других женщин, которых похитил с дружками.
Чувствую, как морщу лоб - голова кипит кружащимися в ней вопросами. Но прямо сейчас, мне надо держать себя в руках и надеяться, что все со временем выяснится.
|
|
|
- Он рассказывает следователям о других женщинах, которых они забрали, но не рассказывает им, кто был с ним? Почему?
Доминик пожимает плечами.
- Я не знаю. Я не говорил с Оскаром. И не собираюсь. Больше ни с кем из них не хочу иметь дела.
Я наклоняюсь к Доминику и обнимаю его, когда он притягивает меня поближе.
Кажется, и минуты не проходит, как раздается стук в дверь, и она открывается.
Высокий мужчина заходит внутрь, закрывает за собой дверь и проходит в противоположный угол комнаты, держась от меня по возможности как можно дальше.
Я прячусь за Домиником и выглядываю из-за него на незнакомца, не зная, кто он и зачем здесь.
- Детектив Харрисон, как поживаете? - говорит Доминик коротко стриженому шатену. Он немного полноват, что, однако, не уменьшает его угрожающего вида.
- Хорошо, Доминик, спасибо. - Детектив смотрит на меня, и я передвигаюсь так, чтобы меня не было ему видно.
- Эйлин, это детектив, который записал мои показания. Он не причинит тебе вреда, и я не оставлю тебя. - Он гладит меня по волосам и убирает прядки мне за ухо и за спину.
- Привет, Эйлин. Меня зовут Саймон. Можно я подойду на пару шагов поближе к вам? - спрашивает он, выставив руки вперед, показывая, что он не представляет собой угрозы.
Я выглядываю из-за плеча Доминика и киваю ему. Смотрю, как он делает два небольших шага и ждет моего одобрения для следующих пары шагов.
Я киваю, и он приближается ко мне, потом останавливается в метре от изножья кровати. Я трясу головой, и он больше не подходит ближе.
- Ты такая молодец. Передать не могу, как восхищает меня твоя сила, - шепчет Доминик и чмокает меня в губы.
- Эйлин, я уверен, Доминик уже ввел вас в курс происходящего.
- Да, он только что рассказал мне.
- Оскара посадят в тюрьму, вероятнее всего, пожизненно.
- Он не тюрьмы заслуживает, а ада, - говорю я с презрением.
- Вы правы, заслуживает. Но я здесь, чтобы задать вам пару вопросов и убедиться, что мы сможем упрятать его в тюрьму. - Он осторожно поглядывает на меня, как будто я стеклянная и вот-вот разобьюсь.
Смотрю на него, в ожидании вопросов.
- Вам знаком Майкл Грин? - спрашивает он.
Майкл - это имя парня, с которым встречается Фейт, но я не припоминаю, чтобы она называла его фамилию.
- Единственный Майкл, которого я знаю, это молодой человек моей подруги Фейт, но я не знаю его фамилию, - говорю я Саймону.
- Как фамилия вашей подруги? - он достает маленький черный блокнот из кармана и пролистывает несколько страниц.
Пальцы Доминика сжимаются у меня на руке, и я гляжу на него, замечая, насколько напряжено и зло его лицо. Он хмурится, и похоже, хочет что-то сказать, но ждет пока я отвечу на вопрос Саймона.
|
|
|
- Ее фамилия Коллинз.
Саймон смотрит в блокнот, потом на меня.
- Где я могу найти Мисс Коллинз? Вы знаете ее адрес? - он берет ручку из кармана своей рубашки.
- Когда мы с ней разговаривали, она рассказала, что ее парень предложил ей переехать к нему, но она не была уверена на этот счет. Поэтому, возможно, она все еще живет у родителей. Лемонгроув Роуд, на другой стороне города. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к ее Майклу. Вам нужна его помощь в расследовании? Она говорила, что он полицейский.
- Не совсем, Эйлин. Нам необходимо задать ему пару вопросов, но когда мы приехали к нему домой, его там не было, а сегодня он сказался больным.
Доминик сморит на меня, потом снова на Саймона, потом опять на меня.
- Он, что, тот продажный полицейский, вымогавший у Джона деньги? - спрашивает он Саймона, придвигаясь ближе ко мне для поддержки.
- Полагаю, что он самый, но Оскар указал лишь на то, что он один из мужчин, участвовавший в вашем изнасиловании, Эйлин. Был также еще один. Опустившийся на дно наркоман по имени Роки Адамс. Он был тем, кто выбирал жертв.
От удивления я широко открываю рот, и неожиданно меня охватывает дрожь. Цепенею, не в силах больше разбираться со всей обрушившейся на меня информацией. Я сползаю по кровати и, укрывшись с головой одеялом, отворачиваюсь к стене, полностью отгораживаясь от всего и не желая ничего слушать.
Фейт хотела привезти это чудовище ко мне домой, чтобы представить нас друг другу, а теперь выясняется, что он один из них. Их было трое: полицейский, адвокат и наркоман.
- Сколько всего? - спрашиваю я из-под одеяла. Я не хочу спрашивать, но должна. - Сколько всего девушек? - спрашиваю я чуть громче.
- Не нужно тебе этого знать, - говорит Доминик, нежно поглаживая меня по спине.
Я сбрасываю одеяло и поворачиваюсь лицом к ним обоим. Вдруг, я уже горько плачу, не в силах совладать с жалостью к себе и другим девочкам.
- Сколько? - ору я.
- Тридцать шесть девушек. И это только те, о которых нам известно, - отвечает Саймон, быстро опуская глаза в блокнот.
Тридцать шесть.
Какое ужасное и полностью сокрушительное число.
Мое сознание поглощает тьма. Глаза закрываются, и я отключаюсь.
Глава 30
- Эйлин, они тебя выписывают. Мы едем домой.
Я поворачиваюсь на другой бок и бросаю взгляд на Доминика. Он смотрит на меня и наклоняет голову набок, заглядывая мне в глаза.
- Ты останешься со мной? - умоляю его я.
- Я никуда не собираюсь, только если ты не со мной. Ни в этой жизни, ни в другой.
Улыбаюсь Доминику и сажусь на постели.
- Я так устала, Доминик. Мое тело, мой разум и моя душа - все требует отдыха.
- Пойдем. Я отвезу тебя домой, и мы сможем оставаться в постели, сколько захотим. - Он протягивает мне руку в приглашающем жесте и, глядя на нее, я думаю, не натянуть ли опять одеяло на голову, отключившись от внешнего мира. - Дома - где нам обоим комфортно - мы можем выздоравливать вместе, не то что в этой крошечной кровати, где я даже не могу обнять тебя.
Опускаю взгляд в пол и делаю глубокий вдох.
Он, конечно, прав. Больница - не то место, где я могла бы прийти в себя. Я нахожусь здесь шесть дней, и единственное мое окружение - это медсестры, докучающие своими глупыми вопросами и ненужным беспокойством. Я понимаю, это их работа, которую нужно выполнять, но также знаю, обо мне здесь не позаботятся лучше, чем дома Доминик.
- Хорошо, давай поедем домой, - отвечаю я на его сердечные слова. - Только дай мне сначала переодеться. - Откидываю в сторону простыни и иду к сумке, которую принес Доминик. У меня никогда не было дорожной сумки, но Доминик пошел и купил такую для меня, наполнив ее новой одеждой, зубной щеткой и всем остальным, что, по его мнению, могло мне понадобиться.
- Я буду снаружи. Не торопись. - Он наклоняется и, перед тем, как отвернуться и выйти из маленькой больничной палаты, целует меня в лоб.
Я быстро переодеваюсь, и когда открываю дверь, с другой стороны на страже стоит Доминик.
- Готова? - входя в комнату, спрашивает он.
- Мне надо только забрать зубную пасту и туалетные принадлежности.
- Оставь их, я уже закупил все необходимое. Давай, поехали.
Он берет мою сумку, обнимает меня за талию и, притягивая поближе к себе, открывает дверь.
- Подожди, я должна позаботиться об оплате, - говорю я, поворачивая к регистратуре.
- Все уже улажено. - Доминик тянет меня в направлении стоянки.
- Нет, они еще не заходили ко мне. Я должна отдать данные страховки и организовать выплаты.
- Я за все заплатил, - уверенно говорит Доминик.
Что?
- Тебе не обязательно это делать, - я гляжу на него, пока он ведет меня через путаницу больничных коридоров.
- Нет, не обязательно. Но я предпочитаю делать это, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда была со мной. И я определенно собираюсь поддерживать тебя, будь то финансовая поддержка, эмоциональная или физическая.
- Спасибо, - шепчу я, окруженная его щедрой и покровительственной натурой.
Когда мы подходим к машине, Доминик, как обычно, открывает для меня дверь.
В тишине мы едем домой, и я наблюдаю, как темные злые облака, казалось бы, преследуют нас. На дождь не похоже, но угроза кажется реальной. Глубоко внутри я знаю: эти темные облака готовятся к борьбе, собираясь держать меня в старом, основанном на страхе, образе мыслей. Никогда не позволяя мне идти вперед или по-настоящему выздороветь. Так много всего изменилось, но это осталось прежним.
Они низко висят на небе, глядя на мои движения злыми глазами. Отвратительный серый жесток и бессердечен в своей попытке напомнить мне, насколько я по-настоящему сломана.
Я осматриваюсь вокруг и думаю об прошедших нескольких месяцах.
Неужели я настолько ничтожна, как пытаются заставить меня чувствовать эти облака?
Заставила ли меня эта ситуация искать убежище внутри себя и снова отгородиться от мира?
Да, но только временно.
Я гораздо сильнее, чем те пушистые облака хотят, чтобы я думала. Я не единожды была в аду, и я все еще здесь.
Дышу и, наконец-то, по-настоящему живу.
Станет ли моя жизнь когда-нибудь нормальной?
На самом деле нормальной.
Получится ли у меня полностью влиться в общество?
Вероятнее всего, нет.
Смогу ли я когда-нибудь забыть день, перевернувший всю мою жизнь?
Никогда, но я учусь справляться с этим.
Так ли важна для взаимоотношений возможность выносить и родить ребенка?
Может быть, но нам придется найти способ справиться с этим.
Я оборачиваюсь к Доминику и беру его за руку. Знакомый ток проходит между нашими руками, и я чувствую мурашки у себя на спине, бегущие от макушки до пят.
- Ты в порядке? - поворачивая голову, спрашивает он.
- Знаешь что? Думаю, я буду, - нежно сжимаю его руку и улыбаюсь, когда он переплетает наши пальцы.
Когда мы приезжаем домой, Доминик паркуется перед домом и, едва я успеваю открыть дверь, уже стоит рядом с машиной и, вытянув руку, гордо улыбается.
Рука об руку, мы идем к крыльцу, и когда Доминик отпирает двери и отключает сигнализацию, я делаю несколько шагов обратно на лужайку.
Разуваюсь и, позволив ногам почувствовать роскошную мягкую зеленую траву, я смотрю в небо.
Нас, похоже, преследуют злые облака. Они нависли над домом, будто хотят накричать на меня и напомнить о моем месте в этом мире.
Я вижу, как с неба вниз летят острые, резкие электрические капли. Улыбаюсь, потому что это предупреждение облаков мне. Хотят заставить спрятаться и никогда не забывать, что они указывают мне, как жить.
- Больше я вас не боюсь, - предупреждаю я их шепотом, сощурив глаза. - Вы можете пугать на меня сколько хотите. Вы можете пытаться сдерживать меня. Но я больше не буду вас слушать. Я забираю обратно свою силу.
Ответом мне становится глубокий раскат грома.
Я выпрямляю спину и улыбаюсь еще шире.
- Покажите мне самое страшное, потому что я уже видела дьявола и выжила. Вы же ничуть не страшнее его.
Над моим домом раздаются удары молнии.
- Вы злитесь, потому что я наконец-то все поняла? Вы не вынудите меня ненавидеть себя еще больше.
Рокот облаков громко раздается в моих ушах, а я стою гордо под их гневом.
- Я возвращаю себе свое здравомыслие и выбираю жизнь. Ваша злость меня больше не касается.
Я делаю глубокий вдох, пока небо бушует над головой, пытаясь вернуть меня в темноту.
- Я завоюю свою жизнь обратно. Прощайте, - я смеюсь, когда поворачиваюсь и иду к двери.
Доминик стоит, облокотившись на дом, руки в карманах. Он весь светиться гордостью.
- Все закончилось? - спрашивает он.
Долю секунды я раздумываю над его вопросом.
- Думаю, да. Надеюсь, они послушаются, и будут держаться подальше.
Он берется за низ моей футболки и тянет к себе, его руки обнимают меня, когда я опираюсь на его тело.
Желание, всегда прячущееся под поверхностью, разгорелось в большое, невероятно жаркое пламя. Я жажду его и хочу быть к нему как можно ближе.
Может быть, мы можем попробовать опять быть близки, чтобы полностью принадлежать друг другу.
- Пошли, я хочу пригласить тебя на ужин в наш маленький итальянский ресторан, - произносит Доминик, как только мы входим в дом.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь взглянуть на облака, которые больше не пугают меня. Я улыбаюсь им.
- Полагаю, мне будет интересно узнать, что она может нам сегодня предложить, - отвечаю я Доминику. Я больше не буду прятаться.
Войдя внутрь, я абсолютно шокирована увиденным.
Невероятно.
У меня на лице играет огромная улыбка, и я впитываю, как только могу, каждый оттенок цвета.
У меня новая, современная красивая мебель.
Здесь яркие краски на фоне дерева, поющие цвета, отделка, сияющая и радующая глаз, и огромное зеркало в прихожей.
Бежевого нет.
Моя гостиная сиреневого цвета.
Глава 31
- Доминик, - пытаясь отвлечь его от просмотра спортивного канала, говорю я.
- Да, - поворачивая ко мне голову и не отрывая глаз от экрана телевизора, отвечает он.
- Ты переехал жить ко мне? Не похоже, чтобы ты уходил спать к себе. Ты всегда здесь. Не то чтобы я была против, но думаю, я хотела бы прояснить официально. Ну, знаешь, например, услышать: «Эйлин, я хотел бы переехать к тебе» или что-то в этом роде.
Он аккуратно поднимает пульт и выключает телевизор. Не просто звук, а сам телевизор.
- Итак, ты хочешь, чтобы я спросил твоего разрешения переселиться к тебе? - в уголках его губ играет маленькая улыбка, хотя он всячески старается сохранить нейтральное выражение лица.
Засранец, теперь он дразнит меня.
- Ну, это было бы вежливо. - Я тоже могу играть в эту игру. Откидываюсь на спинку дивана и осматриваю свою ярко-фиолетовую комнату, восхищаясь ею, как делала все время последние пять дней. Уголком глаза замечаю, как Доминик, придвинувшись ко мне, ждет, чтобы задать вопрос.
- Ты собираешься попросить? - с оттенком беспокойства в голосе говорит он.
- Попросить о чем? - отвечаю я, будто не догадываюсь, чего он хочет.
- Серьезно? - Доминик наклоняет голову набок, и его брови в удивлении взлетают вверх. Но он прикалывается.
- Понятия не имею, о чем ты говоришь.
- Тогда, вероятно, будет лучше, если я расскажу тебе, что вот-вот произойдет.
- Да неужели? - Ха, теперь он расскажет мне. - Жажду услышать твой маленький секрет, о, могущественный альфа.
Его лицо озаряется улыбкой, и могу сказать, ему понравилось это прозвище.
- Альфа…хм, думаю, ты могла бы почаще меня так называть, Эйлин. - Он смеется, и я присоединяюсь к нему. - Но я говорю абсолютно серьезно: мое место там, где ты. Куда бы ты ни пошла, я не пойду за тобой - я поведу тебя, самой лучшей дорогой.
- Ух ты, - опуская взгляд в пол, шепчу я.
- Да, Эйлин, я переехал жить к тебе, - мягко смеется он. - И теперь это официально, потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой. - Он придвигается ближе и тянется, чтобы взять меня за руку. - Не смотри вниз. Я хочу видеть твои завораживающие серые глаза, потому что они часть всех моих самых удивительных воспоминаний.
Тепло растекается по всему моему телу, и я поднимаю глаза. В животе чувствуется восхитительный трепет, от шеи и вниз по ногам бегут мурашки.
- Я люблю тебя, - придвигаясь поцеловать Доминика, выдыхаю я.
Наши губы соединяются, но на этот раз все иначе.
Или, может быть, это я другая.
Пришло время похоронить тех чудовищ глубоко в земле или закатать в бетон, чтобы они навсегда остались там, где им самое место - в гребаном аду.
Я прерываю наш поцелуй и отодвигаюсь от Доминика.
- Прости, меня немного занесло, - извиняется он и отсаживается, чтобы дать мне пространство.
Но расстояние это не то, чего я жажду.
Делаю глубокий вдох, собираясь со всей храбростью, которая у меня есть. Встаю с дивана и протягиваю руку Доминику.
- Куда мы идем? - выражая беспокойство, его брови сходятся на переносице, а губы соединяются в жесткую, тонкую линию.
- Я веду тебя в кровать. - Произношу я, вкладывая долю уверенности в эти слова, но по правде, я в ужасе. Однако единственное, что знаю наверняка: Доминик никогда не сделает мне больно.
- Ты не обязана, Эйлин. Это может подождать. - Отвечает он на мои невысказанные страхи.
- Я готова попробовать.
Он берет меня за руку и останавливается. Его большое тело нависает надо мной, и я знаю, насколько мне повезло, что в моей жизни есть Доминик.
- Только, если ты уверена. - Он наклоняется и целует меня в губы.
Мягко проводит языком по моей нижней губе и нежно поглаживает скулу. Это помогает мне принять его поцелуй.
- Я уверена, - шепчу у его губ. - Я хочу тебя, Доминик.
Он отпускает меня и без слов разворачивается, ведя меня наверх в нашу спальню.
- Это будет очень медленно. Мы не будем торопиться. Между нами нет ничего неправильного, только ты и я, наши переплетающиеся тела и души.
- Ты же знаешь, я действительно хочу попробовать. Я готова.
Доминик наклоняется и целует меня.
- Я люблю тебя, Доминик, - чтобы подтолкнуть его к кровати, от меня требуется вся моя самоуверенность, до последней йоты.
- Эйлин, - переставая меня целовать, бормочет он. - Если ты хотя бы немного сомневаешься, я могу подождать. - Берет мое лицо в ладони и целует в кончик носа.
- Нет никаких сомнений. - Я нервно смотрю вверх, в его полные вожделения глаза.
- Ты должна велеть мне остановиться, если это окажется слишком для тебя.
- Я скажу.
- Если тебе это нужно, я могу использовать презерватив.
- Мы уже обсуждали это, Доминик. Пожалуйста, не раздумывай слишком долго, иначе я потеряю всю свою храбрость.
Он делает малюсенький шаг назад. Но глаза ни на миг не отпускают мои.
- Эйлин, если ты не готова, я не желаю делать этого.
Я сокращаю расстояние, которое он пытается проложить между нами, и кладу обе руки Доминику на грудь.
- Пожалуйста, позволь мне почувствовать, дай мне увидеть с тобой яркие краски.
С улыбкой на губах Доминик берет меня за руку и ведет в центр нашей - теперь безмятежной - светло зеленой спальни.
- Смотри только мне в глаза, никуда больше. Хорошо? - говорит он, вставая передо мной на колени.
- Хорошо, - дрожа от собственного возбуждения и потребности, шепчу я.
С горящим взором и нежными губами, Доминик наклоняется вперед и через одежду целует мой живот, чуть-чуть выше пупка. Руками скользит мне под попку и притягивает к себе.
Медленно передвигает руки вперед и одним легким движением расстегивает пуговицу. Он наклоняется вперед и трется своим сочным, теплым ртом о мою оголенную кожу.
Я запускаю пальца в его волосы и нежно тяну, поигрывая с густыми, темными прядями.
- Мммм, - стонет он, снова целуя меня в то же самое место, слегка засасывая кожу в рот.
Расстегивает вторую пуговицу и опускает губы немного ниже, касаясь моей тазобедренной кости.
Я сильнее тяну его за волосы и закрываю глаза, когда по телу прокатывается волна желания. Меня сотрясает дрожь желания, наполняя живот предвкушением.
- Держи глаза открытыми, Эйлин. Мне необходимо видеть тебя. - Голос Доминика полон похоти.
Мои глаза открываются, и я вижу, как Доминик глядит на меня, расстегивая третью пуговицу и глубоко вдыхая, целует меня через трусики.
Он спускает мои джинсы вниз по бедрам, и я выступаю из них. Его руки ни на миг не оставляют мое жаждущее тело.
Когда Доминик встает, мои глаза фокусируются на его груди, быстро поднимающейся и опадающей, пока его руки перемещаются на мою талию и, подняв футболку, обнаруживают под ней оголенную кожу. Я запускаю свои руки под его рубашку и провожу вверх по спине, медленно поднимая ткань.
Доминик поднимает руки, и я встаю на цыпочки, чтобы через голову стянуть с него рубашку.
Не задумываясь, бросаю ее на пол и гляжу на темную поросль на груди. Подойдя поближе, легонько целую его там, где сердце.
Провожу языком вокруг соска, пока Доминик запускает руки мне в волосы и сжимает пальцы в кулак. Он не принуждает меня, но показывает, что хочет, чтобы я продолжала ласкать языком его разгоряченную кожу.
Тепло перерастает в жар, сладость становится опьяняющей.
Когда я, дразня, нежно провожу языком вокруг его соска, слегка посасывая, слышу, как гулко стучит сердце Доминика. Его хватка в моих волосах усиливается, и он удерживает меня немного дольше там, где ему хочется. Касаясь моего подбородка, Доминик поднимает мое лицо и увлекает меня поцелуем. Его язык ласкает мой, а руки тянут вверх подол моей футболки.
Наш поцелуй ненадолго прерывается, когда он раздевает меня, бросая мою футболку рядом с его рубашкой, создавая тем самым кучу брошенной одежды.
Стою в трусиках и лифчике и гляжу вниз на свои отвратительные шрамы, светящиеся на бледной коже, которая уже окрасилась возбужденным румянцем.
- Не отводи глаз, - требует он.
Я киваю и снова смотрю ему в глаза.
Трясущимися пальцами, дотрагиваюсь до его груди, спускаясь по животу вниз, к пуговице джинсов.
|
|
|
