Слабые места и страхи

Анализируя страхи человека, как рациональные, так и иррациональные, а также те места, где он считает себя слабым и хотел бы как-то усилиться, важно учитывать модальности. Итак, каковы же специфические особенности иньских и янских страхов, как инь и ян окрашивают сложности и слабости человека?

Как правило, инь боится за себя, ян — за объект воздействия. Находясь в иньской модальности, человек переживает не столько по поводу возможного агрессора или факта вторжения на свою территорию, сколько тяжесть ассимиляции, или сложности адаптации, или трудности принятия для себя той ситуации, в которой он окажется. «Боюсь, я не смогу этого вместить, этого понять, этого воспринять, я этого не выдержу, он меня растопчет, он будет со мной жесток, он будет со мной груб, она навесит на меня столько обязанностей, что я с ними не справлюсь», — все это типично иньские страхи и опасения. Для них характерно то, что человек обсуждает свою реакцию, априорно предполагая принятие той ситуации, которая возникнет, но никак не предполагает активного ей противодействия, хотя бы в форме бегства. Он может съежиться или повернуться другим боком, но не убежать. Убежать — это уже инициатива, связанная с четкой выработкой плана и его реализацией, то есть включением янского начала.

Янские опасения относятся к эффективности проведения своих программ, к возможности реализации планов, к их успеху. «Боюсь, он не станет меня слушаться, боюсь, он меня не поймет, опасаюсь сильного сопротивления, боюсь, не смогу должным образом ответить ударом на удар», — типично янские страхи. «Боюсь, ситуация не созрела для моего воздействия», — типичный страх янской модальности. В то же время, опасения, что человек сам не готов к действию, скорее, уже иньский страх. «Я не готов к действию», — это, безусловно, характеристика состояния человека. Потом он скажет: «Я готов к действию», — это также характеристика состояния. Здесь человек находится под иньским архетипом. Затем происходит моментальное переключение — и он уже фактически действует, и в этот момент ему покровительствует ян, и характер страхов (если они остаются) меняется качественно.

В целом можно сказать, что распространенная слабость ян это плохое внимание, как к той материи, в которой воплощается идея человека, так и к этой идее самой по себе. Идея, перед тем как реализоваться, должна созреть, и оценка зрелости этой идеи производится в иньском состоянии, точно так же как оценка готовности материи к принятию того или иного воздействия производится в иньском состоянии. Находясь в янском состоянии, человек упускает из виду эти моменты или уделяет им недостаточное внимание, придает им недостаточное значение. Слабые места инь — это всеядность, то есть готовность к принятию любого воздействия и ассимиляции его, то есть адаптация к любым воздействиям, или, наоборот, нетерпимость, то есть отрицание любого воздействия, в том числе помощи, которая отчетливо необходима. Кроме того, слабая черта инь — это недостаточное внимание к самому воздействующему фактору, что соответствует русской пословице «Гром не грянет — мужик не перекрестится». Другими словами, по идее еще до момента ассимиляции следует четко осознать свои потребности и вызвать к жизни воздействия нужного характера, загородившись от ненужных. Это искусство, которому человек учится с большим трудом. Человеку, находящемуся в иньском состоянии, часто хочется посоветовать: «Ну ты пойми толком, что тебе нужно», — однако именно это и вызывает у него максимальные трудности. Понять свои потребности — это значит сформировать некоторый идеальный образ того, что тебе нужно. Само по себе это действие, то есть формирование образа, относится к архетипу ян, поэтому, находясь в состоянии инь, сделать это чрезвычайно сложно. Можно долго ныть и жаловаться: «Ах, у меня здесь болит, у меня там ломит», — это типично для иньского состояния, но сказать: «Мне нужна помощь такая-то и такая-то там-то и там-то», — уже означает сменить архетип, если не в модальности, то в субмодальности.

В качестве примера рассмотрим страхи, связанные с публичными выступлениями. В иньской модальности человек будет бояться состояний — своего, публики, атмосферы, доклада. «В каком они придут настроении, как они вообще будут меня воспринимать, в каком состоянии буду я, будет ли моя мысль ясной или же туманной, смогу ли я настроиться адекватно аудитории, будут ли они сбивать меня своими вопросами или, наоборот, ими поддерживать, выдержу ли я этот стресс, не окажусь ли я больным в самый день выступления?» Страхи янской модальности совершенно иные. Здесь человека будут волновать такие, например, вопросы: «Смогу ли я донести свою мысль до аудитории, произведу ли я на нее впечатление, и если да, то какое, хватит ли у меня сил забраться на трибуну, будет ли работать микрофон, не унесет ли ветер листки с тезисами в форточку, получу ли я аплодисменты?»

Вопросы к читателю. Насколько конкретны для вас ваши внутренние враги? Это реальные фигуры, черты характера и т. п., или они представляют собой нечто аморфное, вроде атмосферы или фона? Представьте себе ситуацию, которой вы боитесь или в которой вы отчетливо слабы. К чему приковано ваше внимание — к вашим ощущениям, к вашим действиям или к вашему врагу, оппоненту? Представьте себе ситуацию: человек долбит ломом твердую землю, однако у него ничего не получается. По первому вашему впечатлению, в чем причина: человек слаб, у него не хватает сил, чтобы правильно работать ломом, или слишком твердая земля. Чего вы боитесь, встречаясь с незнакомым человеком, приходя в ответственную ситуацию? Оцените ваши страхи с точки зрения модальностей инь и ян. Считаете ли вы фразу человека «Я не готов к такому-то действию» свидетельствующей о его нежелании совершать это действие, то есть, попросту говоря, отговоркой? Как вы считаете, может ли умный человек навязать свою волю мудрому, и какие будут последствия? С какой стороны ваше тело более уязвимо — спереди или сзади? (Перед тем, как отвечать на последний вопрос, попробуйте исходить не из логических соображений, а спросить само тело, пусть оно ответит вам легкой дрожью или чем-нибудь в таком роде.)

Время

Если вас интересует, в какой модальности находится человек, задайте ему вопрос, касающийся оценки времени. Скорее всего, в ответе иньская или янская модальность прозвучит совершенно определенно.

«Времена сейчас трудные, тяжелые, голодные, неповоротливые. Сейчас время двигаться, суетиться, время инициативы, воли, активных действий. Сейчас времена неплохие — жить можно, дышать можно, видны перспективы». Все это типично иньские высказывания и оценки, поскольку они относятся к состоянию времени, то есть к состоянию внешнего или внутреннего мира человека. Янский архетип, оперируя понятием времени, употребляет его совершенно иным образом, например, конкретизируя время действия. «Как я поживаю? Сейчас неплохо. Вчера, наконец, развелся с женой и завтра же иду искать следующую. Теперь я уже точно знаю, что мне нужно». «Время зовет — через месяц выступаю в поход». Таким образом, время в янской модальности выступает как нечто вспомогательное, как исходный толчок для того, чтобы предпринять то или иное действие. В иньской модальности оно часто выступает как бы основным и самодовлеющим объектом рассмотрения.

Важно также изучить отношения человека со временем в трех основных его модальностях, а именно, прошлого, настоящего и будущего. Нередко эти модальности сочетаются со вполне определенными модальностями диадического архетипа, и это также чрезвычайно важная характеристика психики. Например, есть люди, которые воспринимают прошлое исключительно в янской модальности, забывая о том, что оно уже прошло, и стремясь всячески исправить свои прошлые ошибки. Они говорят: «Тогда я был таким-то, какая жалость, что я не делал того-то и того-то», — и дальше в янской модальности перечисляются различные варианты действий, которые могли бы привести к исправлению прошлого. У других людей отношение к прошлому идет преимущественно в иньской модальности, то есть они вспоминают и рассказывают другим как бы свои состояния или ситуации, в которых они оказались, воспринимая их чисто созерцательно. «Да, вот таким я был, такое со мной происходило, такими впечатлениями я наполнялся», — при этом слова окружающих о том, что, ну, вообще-то, можно было себя вести и по-другому, сделать то-то или так-то, не вызывают у этого человека никакого внутреннего отклика. Для него это совершенная бессмыслица: каким он был, таким он и был, может быть, он был плохим, может быть, он был хорошим, но в любом случае, говорить о прошлом в модальности действия не имеет никакого смысла. Есть люди, которые, сопротивляясь натиску действительности, говорят в янской модальности только о будущем и моментально переходят на иньскую, как только речь приближается к настоящему. «Завтра я пойду и обязательно сделаю то, о чем ты меня просишь, но сегодня — сегодня я такой расслабленный, и ни за что не перейду в модальность исполнения чего бы то ни было».

Вопросы к читателю. Вспомните какой-либо яркий эпизод из вашей жизни. Представьте его, насколько можете, живо. Теперь задайтесь таким вопросом: являетесь ли вы наблюдателем происходящего или участником, действуете или переживаете происходящее с вами и вокруг вас? Склонны ли вы описывать свое состояние в настоящем времени, или вы в таких случаях предпочитаете прошедшее? Рассказывая знакомым о недавно случившемся с вами эпизоде, употребляете ли вы прошедшее время или настоящее? Склонны ли вы обращать внимание на общие характеристики времени, такие как жесткое, мягкое, веселое, мрачное, человеколюбивое, сумбурное, жизнерадостное, или же вы считаете, что качество времени определяется действиями самого человека? Я работаю, значит у меня время рабочее, я отдыхаю, значит у меня время безделья.