Русское общество в романах А. Н. Толстого («Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение»)

"Мысль народная" как основа художественного содержания романа-эпопеи Л. Н. Толстого "Война и мир" В 1869 году из-под пера Л. Н. Толстого вышло одно из гениальных произведений мировой литературы — роман-эпопея "Война и мир".

Главный герой романа — народ. Народ, брошенный в ненужную и непонятную ему войну 1805 года, народ, поднявшийся в 1812 году на защиту Родины и разгромивший в освободительной войне огромную неприятельскую армию во главе с непобедимым до тех пор полководцем. В романе более ста массовых сцен, в нем действуют свыше двухсот поименно названных людей из народа, хотя значение образа народа определяется не количеством массовых сцен, а народной идеей. Важнейшие события романа оцениваются Толстым с народной точки зрения. Отечественная война 1812 г. для России была справедливой, национально-освободительной войной. Наполеоновские полчища вступили в пределы России и направились к ее центру — Москве. На борьбу с захватчиками выступил весь народ. Простые русские люди — крестьяне Карп и Влас, старостиха Василиса, купец Ферапонтов, дьячок и многие другие — враждебно встречают наполеоновскую армию, оказывают ей сопротивление. Чувство любви к Родине охватило все слои населения. Толстой говорит, что "для русских людей не могло быть вопроса, хорошо или дурно будет под управлением французов". Уезжают из Москвы Ростовы, отдав подводы раненым и оставив на произвол судьбы свой дом; покидает родное гнездо Богучарово княжна Марья Волконская. Переодетый в простое платье граф Пьер Безухов вооружается и остается в Москве, намереваясь убить Наполеона. Но омерзительны отдельные представители чиновно-арис-тократического общества, которые в дни всенародного бедствия действовали в эгоистических, корыстолюбивых целях. Враг уже был в Москве, а придворная петербургская жизнь шла по-старому: "Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы службы и интриги". Патриотизм московских аристократов заключался в том, что они вместо французских блюд ели русские щи, а за французские слова назначали штраф. Гневно обличает Толстой московского генерал-губернатора и главнокомандующего Московским гарнизоном графа Ростопчина, из-за своего высокомерия и трусости не сумевшего организовать пополнения для героически сражавшейся армии Кутузова. С возмущением рассказывает писатель о карьеристах — иностранных генералах типа Вольцогена. Они отдали Наполеону всю Европу и "приехали нас учить — славные учителя!" Среди штабистов Толстой выделяет группу людей, желающих только одного: "...наибольших для себя выгод и удовольствий... Трутневое население армии". К числу таких людей относятся Несвицкий, Друбецкой, Берг, Жерков и другие. С большой симпатией относился Толстой к народу, который сыграл главную и решающую роль в войне против французских завоевателей. Патриотические чувства, охватившие русских, породили массовый героизм защитников Родины. Рассказывая о боях под Смоленском, Андрей Болконский справедливо заметил, что русские солдаты "в первый раз дрались там за Русскую землю", что в войсках был такой дух, какого никогда он (Болконский) не видел, что русские воины "два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерил наши силы". Еще более полно "мысль народная" ощущается в тех главах романа, где изображаются герои, близкие к народу или стремящиеся понять его: Тушин и Тимохин, Наташа и княжна Марья, Пьер и князь Андрей — все те, кого можно назвать "русскими душой". Человеком, воплотившим в себе дух народа, Толстой изображает Кутузова. Кутузов — подлинно народный полководец. Таким, выражающим нужды, мысли и чувства солдат, он выступает время смотра под Браунау и во время Аустерлицкого сражения, и особенно во время Отечественной войны 1812 года. "Кутузов, — пишет Толстой, — всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат". Кутузов для России — свой, родной человек. Во время войны 1812 года все его усилия направлены одной цели — очищению родной земли от захватчиков. "Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа", — говорит писатель. от имени народа Кутузов отклоняет предложение Лористо о перемирии. Он понимает и неоднократно говорит, что Бородинское сражение есть победа; понимая, как никто, народный характер войны 1812 года, он поддерживает предложенный Денисовым план развертывания партизанских действий. Кутузов — носитель народной мудрости, выразитель народных чувств. Его отличает "необычайная сила проникновения в смысл совершающихся явлений, а источник ее лежит в народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе". Только признание в нем этого чувства заставило народ выбрать его против воли царя главнокомандующим русской армией. И только это чувство поставило его на ту высоту, с которой он направлял все силы не на то, чтобы убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их. И солдаты, и офицеры — все воюют не за Георгиевские кресты, а за Отечество. Потрясают своей нравственной стойкостью защитники батареи генерала Раевского. Толстой показывает необычайную стойкость, мужество солдат и лучшей части офицеров. Он пишет, что не только Наполеон и его генералы, но все солдаты французской армии испытывали в Бородинском сражении "чувство ужаса перед врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения". С большим знанием дела описывает Толстой славные действия русских партизан и их командиров — Денисова и Долохова. В центре повествования о партизанской войне — образы Тихона Щербатого, в котором воплощаются лучшие национальные черты русского народа, и Платона Каратаева, олицетворяющего "все русское, народное, круглое, доброе". Толстой пишет: "...благо тому народу, который в минуту испытания... с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувства оскорбления и мести не заменятся презрением и жалостью". Кульминационным моментом Отечественной войны явилась Бородинская битва. Если при описании сражений, происходивших на чужой территории (Аустерлицкое, Шенграбенское), автор сосредоточил внимание на некоторых героях, то на Бородинском поле он рисует массовый героизм народа и не выделяет отдельных персонажей. Мужественное сопротивление русских войск, их несокрушимость удивляют и поражают Наполеона, еще не знавшего поражений. Самоуверенный император сначала никак не мог понять, что происходит на поле боя, так как вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля прежде стройные колонны французских войск возвращались теперь расстроенными, испуганными толпами. Наполеон натыкался на массу убитых и раненых солдат и испытывал ужас. Рассуждая об итогах и значении Бородинского сражения, Толстой говорит, что русские одержали нравственную победу над войсками Наполеона. Нравственная сила французской атакующей армии была истощена. Моральные качества армии, или дух войск, безусловно, влияют на исход военных действий, тем более, что со стороны французов война носила захватнический характер, со стороны русского народа война была национально-освободительной. Народ достиг своей цели: родная земля была очищена от иноземных захватчиков. Читая роман, мы убеждаемся, что писатель судит о великих событиях прошлого, о войне и мире с позиции народных интересов. А это и есть та "мысль народная", которую любил в своей бессмертной эпопее Толстой, и которая осветила немеркнущим светом его гениальное творение.

В «Войне и мире», по признанию писателя, он «любил мысль народную». А в ранних рукописях эпилога романа есть такое признание автора: «Я старался писать историю народа». «Мысль народная» положена Толстым в основу характеристики и оценки героев произведения, исторических событий и исторических деятелей. Выражая мнение народное, писатель страстно осуждает несправедливые, захватнические войны и славит героев священной, освободительной войны, ведя которую народ отстаивает национальную независимость своей родины.

Отвергая трактовку Отечественной войны 1812 как войны Наполеона I и Александра I, Толстой указывал, что, кроме уязвленных самолюбий двух императоров, были «миллионы миллионов других причин». Среди них были большие и мелкие, общие и частные, государственные и личные. И только по неизвестному людям закону совпадения причин происходят великие события, связанные «со всем ходом истории». Эти утверждения о некоем фатальном «законе», определяющем судьбы отдельных людей и народов, автор в сущности сводит на нет, показывая, как «дубина народной войны», действовавшая с «простотой и целесообразностью», привела к победе над наполеоновским нашествием. Против фаталистического объяснения хода событий направлены сцены, где показаны героизм и мужество Кутузова и его соратников, ясно осознавших цели борьбы с полчищами Наполеона и твердо добивавшихся их полного осуществления.

Однако отечески любя Андрея Болконского, Пьера Безухова, Наташу Ростову, писатель их не идеализировал. Достаточно напомнить о сословных предрассудках кн. Андрея, которых он так и не смог преодолеть до конца. Герои толстовского романа привлекательны прежде всего тем, что устремлены к деятельному участию в общей жизни, смело идут навстречу тяжелым испытаниям, пытаются ставить и решать вопросы, касающиеся не только их личной жизни и жизни своего народа, но и всего человечества.

И полковой командир Андрей Болконский, и капитаны Тушин и Тимохин, и фельдмаршал Кутузов смотрят на войну как «на страшную необходимость». Они принимают в ней участие, зная, что от ее исхода зависел «вопрос жизни и смерти отечества». «Для русских людей, — говорит автор “Войны и мира”, — не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего». Глубокий патриотизм русских людей Толстой показывает как черту, соприродную русскому национальному характеру. «Сознание того, что это так будет и всегда так будет, — утверждает автор “Войны и мира”, — лежало и лежит в душе русского человека».

Прославляя подвиг народа в войне справедливой, оборонительной, Толстой резко осуждает войны захватнические, грабительские. Агрессивная, несправедливая война осуждается писателем как «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». Воодушевляя народы на священную освободительную борьбу, книга Толстого зовет к борьбе за сохранение мира. Она проникнута надеждой на то, что «придет время, когда не будет больше войны».

В романе Толстого царит атмосфера высокой нравственной требовательности. Со страниц «Войны и мира» звучит страстный призыв к единению всех людей доброй воли: «…Все мысли, которые имеют огромные последствия — всегда просты, — говорит один из главных героев романа. — Вся моя мысль в том, что ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать только то же самое. Ведь как просто».

Возвысившись до постановки проблем общечеловеческого значения, главные герои «Войны и мира» остаются людьми своего времени, своей среды, ищут и находят конкретные пути служения деятельному добру. В этом их коренное отличие от предшествовавших им героев русской литературы, известных под именем «лишних людей».

В отличие от героинь Пушкина, Тургенева, идущих по пути самоотречения (Татьяна Ларина, Лиза Калитина), Наташа Ростова живет деятельной и счастливой жизнью. Толстой поставил эту героиню в центр важнейших сюжетно-фабульных «узлов» романа.

На страницах «Войны и мира» живут, вступая между собой в сложные взаимоотношения, лица «совершенно вымышленные», как их называл сам Толстой, а также лица исторические. И каждого из них автор проверяет эпохой 1812, выясняя их отношение к общенародному, общенациональному делу спасения родины от иноземных захватчиков. Кроме этого — главного — критерия оценки персонажей, здесь проступает сложная шкала нравственных ценностей, в соответствии с которой Наполеон вызывает к себе отрицательное отношение. В критической литературе о романе до сих пор бытует мнение, что его образ «не соответствует» историческому Наполеону. Напр., Э. Хемингуэй и М. Дрюон полагали, что образ французского императора на страницах «Войны и мира» написан не Толстым-художником, а Толстым — офицером русской армии. Однако освещение Наполеона у Толстого опирается на традицию, сложившуюся в русской литературе задолго до «Войны и мира». К наполеоновской теме обращались Пушкин и Гоголь, Лермонтов и Герцен. «Системы у него не было никакой, — писал о Наполеоне Герцен, — добра людям он не желал и не обещал, он добра желал себе одному, а под добром разумел власть». В этой характеристике легко увидеть черты толстовского образа Наполеона. Интересно, что в Германе из «Пиковой дамы» Пушкина и в Чичикове из «Мертвых душ» Гоголя отмечено своеобразное сходство с Бонапартом.

Недовольство толстовским «разоблачением» Наполеона в «Войне и мире» было высказано не только критиками и писателями, но и историками. Но Толстой убежденно и смело шел в открытое наступление против того раболепного отношения к Наполеону, с которым он встретился в книгах французских историков-бонапартистов и некоторых русских историков, писавших сочинения об Отечественной войне 1812.

Характеризуя свою работу над «Войной и миром», Толстой указывал, что он собирал и изучал исторические материалы «с рвением ученого», подчеркивая при этом, что историк и художник используют эти материалы по-разному. Он утверждал, что существуют «история-наука» и «история-искусство» и что они имеют свои четко различающиеся задачи. История-наука, как полагал Толстой, уделяет главное внимание частностям, подробностям событий и ограничивается их внешним описанием, в то время как история-искусство схватывает общий ход событий, проникая в глубины их внутреннего смысла. В свете Отечественной войны 1812, которую русский народ вел как войну освободительную, контрастные характеристики Наполеона как агрессора и «палача народов» и Кутузова как «представителя народной войны», «представителя русского народа» не выглядят неожиданными. Лишь в Кутузове видит Толстой истинное величие: «…он один, в противность мнению всех, мог угадать так верно значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему». Сила Кутузова заключалась «в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его». Положенная в основу «Войны и мира» «мысль народная» дала Толстому ключ для верной оценки великого русского полководца и его соратников.

Завершив «Войну и мир», Толстой еще несколько лет изучал материалы об имп. Петре I и его времени. Петровская эпоха, как он думал, заключала в себе «узел» всей дальнейшей русской жизни с ее противоречиями. Написав несколько глав «петровского» романа, Толстой отказался от своего замысла. В н. 70-х писателя вновь увлекла педагогика.

Роман "Анна Каренина" есть повествование о цепи больших и малых преступлений (не в уголовном, разумеется, смысле): о переступлении, постоянном переступании через некую черту, ограничивающую своеволие человека сознанием его ответственности. А на то, что речь в романе идёт именно о преступлении (преступлениях) — и неизбежном наказании — и что преступление здесь не перед законом человеческим обнажается, а перед законом высшим, от Бога идущим, указывается изначально эпиграфом "Мне отмщение, и Аз воздам".

Разделение персонажей автор совершает прежде всего по их отношению к мысли семейной. Семья — тот оселок, на котором проходит проверку едва ли не каждый, включая и периферийных действующих лиц "Анны Карениной". Два противоположно различных типа отношения к семье символизированы характерами и мирочувствием Алексея Вронского и Константина Лёвина.

Толстой осуществляет теперь основное противоположение различных типов жизнепонимания по преобладанию в них либо рассудка, либо сердца. Однако сердце в толстовском художественном восприятии сопряжено не с духовными, но преимущественно (хотя и не исключительно) с эмоциональными переживаниями его героев — даже когда они живут в ощущении своей связи с Богом. Связь эту они переживают скорее эвдемонически, а не в полноте веры. Внутренний мир человека Толстой отражает на уровне эмоционального состояния, наследуя тип восприятия "внутреннего человека" от сентиментализма (в котором точное соответствие нашло для себя художественное мировидение Руссо).

Ум героев Толстого направлен обычно на поиск и оправдание удовольствий, не обязательно чувственного свойства, но и рационального, интеллектуального, но и наслаждения приверженностью форме. Таков ум Стивы, но таков же и ум Каренина. Особенно своеобразен Каренин, гедонист рациональной формы, в которую он облекает жизнь. Каренин пребывает в холодной чистоте рациональной сферы бытия, тогда как почти все прочие, наполняющие собою светское общество, затемняют свой разум, оправдывая собственную греховность, то есть лицемерия. Но этому обществу Алексей Александрович противостать не в силах.

Толстой прослеживает движение греховного стремления в душе Анны, и психологический анализ внутреннего состояния героини поразительно совпадает со святоотеческим учением о развитии греха в человеке.

Мы наблюдаем и прилог, начальное восприятие внешнего соблазна, затем сочетание мысли с прилогом, затем внимание, переход во власть искушения, затем услаждение, внутреннее ощущение прелести греховного действия, затем пожелание, переходящее в согрешение.

Автор передаёт это развивающееся в ней состояние, как некий внутренний, но прорывающийся наружу — блеском в глазах, улыбкою — огонь, пламя, что доставляет муку и наслаждение одновременно, и разгорается всё сильнее и жжёт, и губит. Порой это обозначается лишь лёгкими, но и резкими штрихами.

Одновременно с падением Анны совершается восхождение к обретению истины — мучительное восхождение Константина Лёвина. Пути Анны и Лёвина пролегают в несовпадающих плоскостях, и лишь однажды им суждено было пересечься, замкнув тот возводимый автором свод, каким он перекрывал всё романное пространство. Анна и Лёвин встретились — и как будто открылась на мгновение та гибельная пропасть, что могла поглотить карабкающегося ввысь и постоянно оступающегося и срывающегося человека. Лёвин сам почувствовал, что может сорваться, увлечённый прелестью (и в житейском, и в духовном смысле), какую он ощутил в Анне. Сила соблазна её была слишком велика. Лёвин прошёл по самому краю пропасти, но не упал. Он всё-таки был слишком устремлён вверх, и это его спасло.

Лёвин долго живёт мечтой о счастье, не пытаясь одолеть соблазн профанного эвдемонического идеала. Правда, понимает он счастье отлично от прочих: он видит счастье в незамутнённом семейном благополучии.

Лёвин — человек "от земли", он близок мужицкому пониманию жизни, недаром сознаёт себя частью народа. В городе он чужак, там одолевает его "путаница понятий, недовольство собой, стыд перед чем-то", но стоит ему вновь оказаться в родной стихии, и "понемногу путаница разъясняется и стыд и недовольство собой проходят". Вот что спасает его от падения.

Правда, непосредственного натурального чувства жизни в чистоте у него всё же нет, цивилизация не могла не задеть его, обрекая на многие внутренние муки.

Не оттого ли Лёвин вдруг утрачивает ощущение счастья в браке? Разумеется, причиной того становится отчасти несовпадение реальной семейной жизни с его измышленным идеалом, но это-то дело обычное. Но поскольку для его внутреннего состояния он сам как субъект любви важнее объекта этой любви, то и энергия счастья может у него иметь своим источником прежде его собственные душевные переживания, а не присутствие любимого человека, но собственный-то внутренний резерв вдруг оказывается исчерпанным, и вместо счастья семейная жизнь приносит ему совершенно иные ощущения.

Можно сказать, используя апостольскую истину, что любовь Лёвина долго ищет своего — и оттого в какой-то момент она исчерпывает себя. Поэтому, когда в семье его всё налаживается и уже ничто не препятствует полному наслаждению счастьем, Лёвин входит в состояние отчаяния и близок самоубийству (а это биографический факт из жизни самого Льва Толстого, Лёвы, как звала его жена).

Отвергая ограниченность разума, Лёвин приходит к тому, что он знал и прежде: дурно жить ради сокровищ на земле — нужно жить для сокровищ небесных. Душа по природе христианка, и заложенное в ней мешал понять разум. Теперь, освободившись от его гнёта и послушавшись сердца, Лёвин обретает подлинное знание Бога.

И Лёвин окончательно отвергает разум как средство познания Истины — и утверждает для того необходимость веры. Веры, которую он знал с детства

Лёвин приходит к мысли, такой простой и такой сложнейшей, что без Бога жизнь невозможна. Эта истина открыта давно, она известна всем поколениям живших на земле людей, но каждый человек должен в поте лица своего добывать и добывать для себя эту истину. Лёвин именно это и совершил.