Герой времени» в романах И.С. Тургенева

Герой и время в романах Тургенева ("Накануне", "Дворянское гнездо", "Рудин")

Духовная жизнь Рудина гораздо разностороннее и богаче по сравнению с внутренним миром его предшественников. Он широко образован, впитал в себя философские мысли того времени, ему близки важные интересы современного общества. Вера в науку, в необходимость знаний, стремление к истине и свободе возвышают Рудина над окружающими. Он обладает замечательным даром красноречия, способностью заражать своим энтузиазмом и увлекать возвышенными идеями. Тургенев подвергает своего героя испытанию любовью. Юная Наталья Ласунская готова идти за Дмитрием Рудиным безоглядно на любые жертвы, так как принимает полные энтузиазма речи героя за его дела. Но Наталья ошибается: годы отвлеченной философской работы иссушили в Рудине живые источники сердца и души. И потому первое возникшее на его пути препятствие — отказ Дарьи Михайловны Ласунской выдать дочь за бедного человека — приводит Рудина в полное замешательство. В ответ на любовные порывы Натальи он говорит упавшим голосом: «Надо покориться». Герой не выдерживает этого испытания, обнаруживает свою человеческую неполноценность.

Время сгладило остроту первого страдания Натальи, но жизнь самого Рудина не сложилась. Богатые задатки его натуры, его ум, способности, знания пропадали впустую. Он не умел найти им правильного применения, не знал, как претворить в жизнь свои идеи, да и в самих идеях его не было ясности. Рудин замахивается на заведомо неисполнимые дела: перестроить в одиночку всю систему преподавания в гимназии; сделать судоходной реку, не считаясь с интересами владельцев маленьких мельниц на ней. Это была не вина, а беда его. «Нас бы очень далеко повело, — говорится в романе, — если бы мы хотели разобраться, отчего у нас являются Рудины».

Но вывод напрашивается сам собой: таких, как Рудин, создала эпоха, среда, исторические условия. В главном герое отразилась судьба человека тургеневского поколения, воспитанного философским немецким идеализмом. Этот идеализм окрылял, рождал веру в прогресс. Но уход в отвлеченное мышление не мог не повлечь отрицательных последствий: умозрительность, слабое знакомство с практической стороной человеческой жизни.

Несчастье людей типа Рудина заключалось в том, что они были оторваны от своего же народа, задавленного рабством и нищетой. Все планы и замыслы Рудина рушились один за другим. В конце романа он предстает перед нами бесприютным скитальцем, гонимым властями, измученным неудачами.

Финал романа героичен и трагичен одновременно. Рудин гибнет на парижских баррикадах 1848 года. Верный своей «гениальности» без «натуры», он появляется здесь тогда, когда восстание уже подавлено. Дмитрий Рудин поднимается на баррикаду с красным знаменем в одной руке и с кривой и тупой саблей в другой. Сраженный пулей, он падает замертво, а отступающие рабочие принимают его за поляка.

Один из героев романа говорит: «Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точно большое несчастье. Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится!»

Своей гибелью герой отстаивает ценность поиска истины и высоту героического порыва.

Роман Тургенева «Дворянское гнездо» — это очередная попытка писателя найти героя своего времени в дворянской среде. Федор Иванович Лаврецкий воплощает в себя лучшие качества патриотически настроенного русского дворянства.

Начало жизненного пути Лаврецкого типично для людей его круга. Лучшие годы тратит он впустую: на светские развлечения, на женскую любовь, на заграничные скитания. Федор Лаврецкий втягивается в этот омут и попадает в сети светской красавицы Варвары Павловны. Но, обманутый женой, разочарованный, Лаврецкий резко изменяет свою жизнь и возвращается домой.

Опустошенная душа его вбирает впечатления забытой родины: длинные межи, заросшие чернобыльником, полынью и полевой рябиной, свежую степную голь и глушь, длинные холмы, овраги, серые деревни, ветхий дом, сад с бурьяном. Погружаясь в глубину деревенской русской жизни, Лаврецкий исцеляется от суетности жизни светской. Здесь, в деревне, встречается он с дворянами, выросшими в провинции. Это Марфа Тимофеевна, тетушка Лизы Калитиной, и сама Лиза.

Возможность возрождения для новой жизни мелькнула на короткое время перед Лаврецким по возвращении на родину. И тут до него доходит известие о смерти жены. Убедившись в том, что он полюбил Лизу, Федор Лаврецкий сначала не испытывает никакого радостного чувства. «Неужели, — думает он, — мне в тридцать пять лет нечего другого делать, как опять отдать свою душу в руки женщины? Но Лиза не чета той: она бы не потребовала от меня постыдных жертв; она не отвлекала бы меня от моих занятий; она бы сама воодушевила меня на честный, строгий труд, и мы пошли бы оба вперед, к прекрасной цели».

Драма Лизы и Лаврецкого в том, что мираж личного счастья, поманивший их, внезапно рассеивается. Известие о смерти Варвары Павловны оказывается ошибочным. Неожиданно для всех она предстала перед Лаврецким в те дни, когда он, преодолев сомнения, уже начинал верить в возможность внутренней гармонии, покоя и счастья.

После этого события Лиза уходит в монастырь, а Лаврецкий уезжает. В эпилоге романа снова показано возвращение героя в родные места. Но за это время сильно изменился сам Лаврецкий: он постарел и душою, и телом. Свершился, наконец, перелом в его жизни: он перестал думать о собственном счастье, сделался хорошим хозяином, выучился «пахать землю», упрочил быт своих крестьян.

И все же грустен финал романа: ведь одновременно, как песок сквозь пальцы, утекла в небытие почти вся жизнь. Поседевший Лаврецкий посещает усадьбу Калитиных: вот он «вышел в сад... и душу его охватило то чувство, которому нет равного и в сладости, и в горести, — чувство живой грусти об исчезнувшей молодости, о счастье, которым когда-то обладал».

И вот герой приветствует молодое поколение, идущее ему на смену: «Играйте, веселитесь, растите, молодые силы... Жизнь у вас впереди, и вам легче будет жить: вам не придется, как нам, отыскивать свою дорогу, бороться, падать и вставать среди мрака...»

Лаврецкому грустно от воспоминаний, а не от того, что рядом с ним беспечно веселится молодость. Эта черта Лаврецкого превосходно выражена в эпилоге.