Почему вы в такой степени против ритуалов и правил?

Потому что это не религия и не может ею быть. Я против ритуалов, но это не значит, что религиозный человек не может входить в риту­ал. Однако когда религиозный человек входит в ритуал, то это вообще не ритуал. Ведь в нем его сердце, и слова его тогда имеют крылья.

Поэтому помните: я против ритуала, когда в нем нет сердца. Тогда это ритуал! А вот когда есть сердце... вы только вспомните тех трех мистиков, тех трех русских мистиков, молящихся Богу: «Трое нас, трое вас — помилуй нас!» Ведь это тоже ритуал, простой ритуал, который они сами придумали; ведь это тоже молитва — но в ней было их серд­це.

А вот знаменитая история о Моисее.

Он шел через лес и увидел молящегося человека. Но тот молящий­ся человек говорил такую несуразицу, что он не мог дальше идти. Он должен был остановить того человека, объяснить ему что тот говорит что-то нечестивое, святотатственное. Он говорил Богу: «Бог, ты дол­жен иногда чувствовать себя очень одиноким — а я могу прийти и быть всегда с тобой, как тень. Ты можешь на меня положиться! Тебе не надо быть одному. Зачем же страдать от одиночества, когда я здесь? От меня ведь тоже есть какой-то толк — я могу принести большую пользу я могу быть в твоем распоряжении. Я могу тебя искупать. Могу и мас­саж сделать. Я ведь пастух! И я вытащу всех вшей из твоих волос и тво­его тела...»

Вшей? Моисей не может поверить своим ушам: «О чем это он гово­рит?»

«И я приготовлю для тебя еду. И знаешь, что это будет? — все лю­бят, что я готовлю. Это очень вкусно. И я приготовлю тебе постель и выстираю твою одежду. Я ведь могу делать тысячу и одну вещь. А когда ты заболеешь, я буду о тебе заботиться. Буду тебе матерью, женой, слу­гой, рабом — я могу быть кем угодно. Ты только дай мне намек — и я приду».

Моисей остановил его и сказал: «Слушай! Что это за молитва? Чем ты занимаешься? С кем ты разговариваешь? Вши в волосах Бога? Ему нужно искупаться? И ты говоришь: «Я потру мочалкой твое тело и сде­лаю его абсолютно чистым»? Прекрати нести эту чушь. Это не молит­ва: ты же оскорбишь Бога!»

Взглянув на Моисея, человек тот упал к его ногам. «Прости, — ска­зал он. — Я неуч, невежа. Я не знаю, как молиться. Пожалуйста, научи меня ты!»

И Моисей научил его, как правильно молиться, и был вполне счаст­лив, ибо наставил человека на путь истинный. И счастливый, удовлет­воренный в своем эго, Моисей ушел.

Но когда он остался в лесу один, с небес раздался громоподобный глас: «Моисей, я послал тебя в мир затем, чтобы ты привел ко мне лю­дей, чтобы люди были со мной, а не затем, чтобы ты отбирал от меня любящих меня. Но ты делал именно это. Тот человек — один из самых близких мне. Вернись! Попроси прощения. Возьми обратно свою мо­литву. Ты уничтожил всю красоту его диалога, а он искренний. Он лю­бящий. Его любовь истинна. Что бы он ни говорил, он говорил из сво­его сердца. Это был не ритуал. То же, что ты ему сейчас дал — это лишь ритуал. Он станет это повторять, но это будет только на губах; это не будет исходить из его существа».

Я не против молитвы, я против ритуальной молитвы — потому что это не молитва — вот почему я против неё. Не заучивайте пустых жес­тов. Пусть ваши жесты будут живыми, спонтанными. Иначе в глубине души вы будете знать, что это ритуал, в глубине души вы будете знать, что это всего-навсего исполняемая вами формальность. И если у вас такое внутренее чувство, то как сможете вы во всё это входить?

Во время расового мятежа в Детройте полиция остановила черно­го человека, ведущего автомобиль, с радиоантенны которого свисала белая наволочка.

«Это еще для чего?» — спросил полицейский.

«Это белая наволочка, показывающая, что я нейтральный!» — объ­яснил водитель.

Полицейский быстро его обыскал и обнаружил в его кармане пис­толет.

«Нейтральный, говоришь? — сказал фараон. — А зачем тогда это оружие?»

«На тот случай, если кто-то этому не поверит», — ответил водитель.

Но ваши ритуалы таковы. В глубине души вы знаете, что это ритуа­лы. Вы же сами в них не верите. Им вас обучили. Вы подогнаны под них. И вы продолжаете механически их повторять, как роботы. Если же вы их не повторяете, то у вас возникает такое чувство, что чего-то не хватает, но если вы их повторяете, то ничего не приобретаете. За ними не стоит никакого понимания.

«Нет, — заявила Клара Белл. — Я не отношусь к девицам такого по­шиба. К тому же трава мокрая, мама сказала, что мне не следует этого делать, и двадцати пяти центов недостаточно».

То, что вам сказано другими, никогда не станет вашей истинной жизнью. Оно так и останется наносным. Но это еще не всё: для вашей истинной жизни оно останется абсолютно неприемлемым. И все зау­ченные вами ритуалы заучены вами с подачи других, которые сами за­учили их с подачи кого-то еще. Они сами не знают, что делают. Они сами не знают, чему вас учат.

Поэтому на поверхности вы учитесь одному, а глубоко внутри вы учитесь другому. Глубоко внутри вы учитесь ложному. Глубоко внутри вы учитесь лицемерию.

Бабушка наблюдала, как её внук ест суп не той ложкой, берет сто­ловые приборы не так, как надо, ест в основном руками, наливает чай в блюдце и дует на него.

«Тебя твои мама и папа хоть чему-нибудь научили за обеденным столом?»

«Да, — ответил мальчик — никогда не женись».

Люди учатся на двух уровнях: один уровень — то, чему они учатся, другой уровень — то, что они есть. Маленькие дети очень чувствитель­ны; они всегда замечают любую ложь. Вам не удастся обмануть маленького ребенка; он очень интуитивен. Он знает. И даже если он поз­воляет вам себя обманывать, он знает, что вы обманываете и знает, что обманывается сам и что он позволяет это, но он лишь играет в игру. Он ею наслаждается! Вы думаете, что это вы его обманываете, а он ду­мает, что он сам обманывает вас.

Я против ритуалов, потому что они убили в этом мире дух религии. Но я не говорю «не молитесь» — просто позвольте молитве возник­нуть. Пусть она будет вашей собственной. Пусть она будет происте­кать из вашего чувства. Не повторяйте её, как попугаи.

Я не против правил, но правила должны возникать из вашего по­нимания. Они не должны навязываться вам извне. Я не против дис­циплины! Но дисциплина не должна быть рабской. Любая истинная дисциплина — это самодисциплина. А самодисциплина никогда не идет вразрез со свободой — это на самом деле лестница к свободе. Только дисциплинированные люди становятся свободными, но их дисциплина — это не обязанность по отношению к другим: их дис­циплина — это обязанность по отношению к своему собственному внутреннему голосу. И они готовы ради него всё поставить на карту.

Пусть ваше собственное осознание определяет ваш стиль жизни, вашу структуру жизни. Не позволяйте определять её никому другому. Это грех — позволять кому-то другому её определять. Почему это грех? — потому что вас никогда в ней не будет. Вы так и останетесь поверхностными, это будет лицемерием.

Четвертый вопрос: