История девятая. Как заставить начальство работать?

Толик медленно, но верно закипал. Накопившаяся за последние недели лежащая рядом стопка неподписанных (но таких, бля, срочных!) бумаг чувствовала это и подрагивала в такт с нервными подергиваниями ноги. Толик в очередной раз выглянул из-за своего компьютера и всмотрелся в коридор: не видно ли его начальника? Нет, не видно. Но слышно. Судя потому, как громко смеется Антонина, он где-то рядом с бухгалтерией.

Толик пошел бы за ним и пригнал обратно на рабочее место пинками, но в последнее время остерегался выходить за пределы своего ареала обитания. Почему? Да все из-за той же бухгалтерши Антонины, которая, едва завидев его, считала своим долгом просветить Толика по поводу отношений в семейных парах. Особенно наседала она на него в связи с предстоящим через несколько дней Днем всех влюбленных.

И это, черт возьми, было проблемой.

Толик легко мог себе представить, как бы он отметил этот день, будь у него девушка (к слову сказать, он вообще никогда не парился по этому поводу, но раньше представлял себе отмечание данного праздника именно так). Вечер. Цветы. Конфеты. Кино. Секс. Минет. Секс. Утренний секс. И все.

Но сейчас у него нет девушки. Зато есть парень. Толик немного поморщился – все-таки он еще не привык к этому определению. А как отметить Валентинов день двум мужикам? Цветы? Не смешите. Конфеты? Уж лучше вискарь. Кино? Они и так туда ходят каждую неделю, потому что в другие места Толик ходить со своим парнем стремался. Пожалуй, вариант с сексом хорош, но… Все дело в том, что их отношения и так завязаны практически исключительно на сексе. Да, они нравятся друг другу, но вне постели у них очень мало общего.

Вот Толик и мрачнеет с каждым днем все больше. Избегает Антонину.

Только работу никто не отменял, а Максим Дмитриевич, как назло, после возобновления отношений весь свой трудовой пыл подрастерял и вернулся к прежнему праздному времяпрепровождению.

Толик про себя костерил начальника на чем свет стоит. Кто тут, спрашивается, директор? Кому прибыли нужны? Кто должен радеть за благо и процветание компании? Максим Дмитриевич должен! А на деле оказывается, что Максим Дмитриевич, извините, хуй положил на это самое процветание. Одному Толику неймется.

Да, в последнюю неделю Толику пришлось особенно туго. Начало года, все клиенты возобновляют договоры, на секретаря хорошо так насели. А он что? Он не может усадить одну вертлявую жопу на стул ровно, чтобы подписать стопочку бумаг. И откуда такая ненависть к бумагам и подписям?

Толик бросил тоскливый взгляд на часы. Половина шестого. Еще немного, и начальство упорхнет. Ну, уж нет! Не бывать этому, пока он здесь секретарь!

Толик взял договоры, отнес в кабинет директора и сложил аккуратно на столе, рядом пристроив ручку. А сам спрятался за дверью. Как и следовало ожидать, начальство явилось в шесть (специально, чтобы не работать, сучонок!). Максим тихонько приоткрыл дверь, заглянул внутрь, не заметил притаившегося секретаря и вошел. Толик за ним захлопнул дверь, повернул ключ, вынул его и закинул себе в карман.

- Анатолий! – Максим едва не подпрыгнул на месте, обернувшись. – Ты меня напугал!

- Сейчас я еще больше тебя напугаю, - пригрозил Толик. – Ты где шлялся полдня? Я же ясно сказал – после обеда надо бумаги важные подписывать! А ты взял и слинял.

- У меня были дела! – Максим, видя, что Толик настроен серьезно, оправдывался и одновременно отступал в сторону стола.

- Какие такие дела? Языком чесать?

Максим еще немного отступил.

- Давай-давай, - одобрительно кивнул Толик. – Еще немного – и сядешь за свой стол. Там тебя твои дела заждались.

Максим недоверчиво оглянулся, увидел стопку бумаг в центре стола и застонал.

- Толик! Давай не сегодня! Смотри, уже шесть. Мой рабочий день закончен!

- Твой рабочий день сегодня даже не начинался, - объявил Толик и вытянул руку, чтобы схватить начальство и принудить к работе.

Максим отпрыгнул и, поняв, что вот сейчас его заставят трудиться, с хохотом бросился наутек. Толик – за ним. Марафон длился недолго, Максим был пойман при попытке обежать диван. И глазом моргнуть не успел, как его нагнули над столом и приказали:

- Бери ручку и начинай!

- Нет! – Максим сдаваться не собирался, сквозь смех все еще качая права. – Не буду!

Толик, распаленный погоней и провокационной позой Максима (еще были очень свежи воспоминания об их недавнем «мирном договоре» в этом самом месте), не на шутку завелся. И посчитал отличной идеей поучить любовника уму-разуму.

Он со знанием дела вынул из верхнего ящичка крем для рук. Одной рукой оперся в спину Максима, а второй принялся снимать с него штаны.

- Ой, ты что делаешь? – Максим повернул голову, чтобы лучше видеть, что сзади творится.

- Принимаю меры, - деловито ответил Толик, разглядывая обнажившуюся маленькую крепкую задницу.

Максим призывно повел попой туда-сюда. Наверное, надеялся таким образом отвлечь его. Только у Толика были свои планы.

Видя, что начальство не сопротивляется, а очень даже поддерживает начинание, Толик аккуратно раздвинул ягодицы, полюбовался на тугой вход. Достал свой член, смазал кремом и въехал в тесную задницу по самые яйца. Максим сдавленно застонал. Толик немного переждал, а потом начал медленные, тягучие движения внутри, одновременно схватившись за член любовника, надрачивая до тех пор, пока не удовлетворился его твердостью. И отпустил.

- Ещеоооо! – выстонал Максим, недовольный заминкой.

Толик замер.

- Хочешь еще? – томно шепнул он на ухо Максиму.

- Дааа, - выдохнул тот сладострастно, ерзая на крепком стояке.

- Бумаги сначала подпиши, потом будет тебе еще, - строго сказал Толик, поднимаясь и замирая.

Такой финт дался ему нелегко. Пришлось хорошенько ущипнуть себя за ногу, чтобы сохранить остатки выдержки, потому что не двигаться в узкой, жаркой, охуительной заднице было практически невозможно.

Тут начался страстный, но недолгий перфоманс. Сначала Максим Толика уговаривал. Потом умолял. Потом угрожал увольнением. Потом даже заплакать пытался. Но Толик молчал и был непоколебим. Он сжал зубы, сосредоточившись на двери в кабинет.

Пришлось Максиму браться за ручку и в спешном порядке дрожащей рукой ставить подписи. Длилось это минут десять. В кабинете было тихо; слышно только, как поскрипывает ручка и шуршат перекладываемые с места на место бумаги. Над дверью тикали часы. Рыбки в аквариуме тихонько плавали, время от времени с недоумением глядя на странную картину: генеральный директор с членом своего секретаря в жопе подписывает документы. Нонсенс. Наконец, выдохнув сквозь зубы и закончив, он еле простонал, развалившись на столе:

- Все! Давай!

Но Толик не двигался и молчал.

- Тооль! Ты что там, умер? – Максим обернулся и увидел направленный на него ужасно виноватый взгляд.

И тут же почувствовал, как влажно, слишком влажно у него внутри.

- Ты… ты что это? Ты кончил уже? А как же я?

На этом месте он, действительно, едва не расплакался от разочарования. Толик тут же бросился его утешать, наклонившись,
обхватив поперек живота, одной рукой спускаясь ниже и забирая в плен истомившийся член Максима.

- Прости… сейчас все исправлю!

И исправил.

Утром следующего дня, пока Максим Дмитриевич отсыпался после ночных подвигов (Толик остался у него с ночевкой), секретарь
успел расставить печати на всех договорах и отправить их клиентам. Вздохнул спокойно. Напряг только звонок от одного из заказчиков, который, собственно, хотел поговорить с директором о чем-то своем, но вскользь упомянул:

- Что-то у нас на договоре подписи какие-то кривые… неровные. Максим Дмитриевич, случайно, не заболел?

Толик покраснел до корней волос, промямлил что-то в ответ и бросил трубку.