Литературные течения, школы.

• АКМЕИЗМ (от греч. akme — высшая степень чего-либо, цветущая сила), течение в русской поэзии 1910-х гг. (С. М. Городецкий, М. А. Кузмин, ранние Н. С. Гумилев, А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам); провозгласил освобождение поэзии от символистских порывов к «идеальному», от многозначности и текучести образов, усложненной метафоричности, возврат к материальному миру, предмету (или стихии «естества»), точному значению слова. «Земной» поэзии акмеизма свойственны отдельные модернистские мотивы, склонность к эстетизму, камерности или к поэтизации чувств первозданного человека.

• АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА в культурологии, сложилась в Великобритании в 1860-е гг. (Э. Тайлор, А. Ланг, Дж. Фрейзер, в России — А. Н. Веселовский), объясняла сходство мифологии и фольклора разных народов тождественностью человеческой природы и единством первобытного мышления (анимизм, процесс аналогии); доказывала, что, возникнув, сходные сюжеты стали вечными спутниками («пережитками») культуры.

• ВЕРИЗМ (от итал. vero — правдивый), реалистическое направление в итальянской литературе (Дж. Верга, Л. Капуана, Г. Деледда), опере (П. Масканьи, Р. Леонкавалло, Дж. Пуччини), изобразительном искусстве (скульптор В. Вела, живописец Дж. Пеллицца) кон. 19 в., близкое к натурализму; характерны интерес к быту бедняков, особенно крестьян, внимание к переживаниям героев, острые драматические коллизии, подчеркнуто эмоциональный стиль.

• ИМАЖИЗМ (англ. imagism от image — образ), модернистское течение в английской и американской поэзии (1910-20-е гг.; Т. Е. Хьюм, Э. Паунд, Эми Лоуэлл и др.). Воспринял философию интуитивизма; культивировал «чистый» образ, усложненную метафору, игру ритмов, свободный стих как средство постижения «хаотичного мира».

• КРИТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ, условное обозначение в советском литературоведении (сер. 1930-х — кон. 1980-х гг.) той ветви реалистического искусства 19-20 вв., в которой преобладало критическое отношение к изображаемой реальности; введено в литературный обиход М. Горьким.

• ПОПУЛИЗМ (франц. populisme, от лат. populus — народ), французская литературная школа кон. 20-х гг. 20 в. Декларировала реалистическое изображение быта городской и сельской бедноты, но фактически была разновидностью натурализма. Во главе популизма — публицист Л. Лемонье (1890-1953) и романист А. Терив (1891-1968).

• НЕОРЕАЛИЗМ,1) направление в итальянском кино и литературе середины 1940-х — середины 1950-х гг. Фильмы, основанные на документальнх фактах, снимались главным образом на натуре, с непрофессиональными исполнителями. Художественный манифест — фильм «Рим — открытый город» (1945, режиссер Р. Росселлини). Главные представители в киноискусстве — Ч. Дзаваттини, Л. Висконти, В. Де Сика, Дж. Де Сантис, П. Джерми; в литературе — В. Пратолини, К. Леви, Э. Де Филиппо. Неореализм оказал большое влияние на развитие кинематографии Италии, кино других стран. 2) В изобразительном искусстве зарубежных стран конца 1940-х—1950-х гг. Художники этого круга (напр., Б. Таслицкий, А. Фужерон во Франции) программно противопоставляли свое искусство авангардизму, создавая образы народной жизни и социальной борьбы. Их деятельность обычно была тесно связана с культурной политикой компартий. Позднее они (подобно Р. Гуттузо, крупнейшему мастеру такого рода) значительно расширили диапазон своих стилистических поисков.

59. Зачастую под речевой характеристикой персонажа подразумевают содержание его высказываний, то есть то, что персонаж говорит, какие мысли и суждения высказывает. На деле же речевая характеристика персонажа — это нечто совсем другое.». Речевая характеристика персонажа и создается именно этим «как» — манерой речи, ее стилистической окрашенностью, характером лексики, построением интонационно-синтаксических конструкций и т.п.

 

Психологизм

• повествование внутренней жизни человека (от 1 –го лица и 3-его лица) «Детство», «Отрочество» и «Юность» Л. Н.Толстого, А)в следующем эпизоде из «Войны и мира»:

• психологический анализ и самоанализ. (от 1 и 3 лица), "Война и мир", размышление Пьера об Элен

• внутренний монолог ( монолог главного героя поэмы М.Ю. Лермонтова "Мцыри":

• приём умолчания ( Отрывок из последнего разговора Раскольникова с Порфирием Петровичем в «Преступлении и наказании».)

 

61. Пейзаж является одним из самых мощных средств для создания воображаемого, “виртуально” мира произведения, важнейшим компонентом художественного пространства и времени.

 

“Литературный энциклопедический словарь” определяет пейзаж как “описание природы, шире – любого незамкнутого пространства внешнего мира”. Хотя чаще всего мы называем пейзажем картину природы, но может быть и урбанистический (городской) пейзаж. (Ф.Достоевский – Петербург). Природа - исходная форма существования материального мира. Все, созданное человеком – только небольшая часть в море первозданного. Однако связь человека определяется культурой, и самое чувство пейзажности возникло достаточно поздно. Элементы изобразительного пейзажа обнаружены в псковских рукописях в 12 веке: бой дружины на фоне деревьев, рисунок, изображающий лежащего человека под деревом, справа растут травы и колосья. В русских фресках 14 века усиливается роль растительных миров. Особенность пейзажа (в отличие от жанра натюрморта) состоит в том, что акцент переносится с части на целое, важно ощущение полноты и единства мира, в который вписан человек.Природа имеет два важнейших аспекта:

• природа – вечна, постоянна (по сравнению с политическими режимами, историческими событиями), это образ Вечности, наглядно существующий для нас;

• природа национально специфична (ландшафт, климат, растительный мир), это образ родины, родного “ уголка земли”. В истории развития пейзажа и в живописи, и в литературе прослеживается диалектика национального и общечеловеческого образов природы. Эволюция пейзажа соответствует логике смены художественных систем.

Основные функции пейзажа.

 

Образ природы в литературном произведении определяется не только принципами творческого метода писателя (классицизм, романтизм, символизм и т.д.) и не только приемами живописи. Пейзаж – компонент в структуре произведения, поэтому смысл и характер пейзажа зависит от той функции, которую он выполняет в составе целого произведения. Основные функции:

 

Характеристика места и времени сюжетного действия, психологическая функция.

 

Например. Пейзаж, открывающий повествование, “привязывает” его к определенному месту (России, Италии, городу или деревне) и времени (историческому и природному). Так, пейзаж осуществляет ввод читателя в художественный мир. (“Рудин” Тургенева: “Было тихое летнее утро. Солнце уже давно высоко стояло на чистом небе; но поля еще блестели росой, из давно проснувшейся долины веяло душистой свежестью, и в лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали весенние птички…” Пейзаж в начале произведения создает определенный эмоциональный настрой у читателя. Иногда пейзаж в начале произведения играет роль экспозиции, намечает проблематику. Например, 3 глава “Отцы и дети” Тургенева – безотрадная картина пореформенной России.

Психологическая функция пейзажа состоит в том, что картина природы помогает в раскрытии внутреннего мира героя, создавая мажорную или минорную эмоциональную атмосферу (иногда контрастную эмоциональному состоянию персонажа). Так, Тургенев помогает читателю понять, что сильная натура Базарова глубже его поверхностных рационалистических и нигилистических взглядов, сопровождая сцену признания Базарова в любви очарованием “темной ночи”.

В произведениях Толстого пейзаж становится важным компонентом в раскрытии “диалектики души” героев.

Нередко пейзаж выражает авторскую позицию, философские взгляды писателя. Таков образ высокого неба, открывшегося князю Андрею после ранения в Аустерлицком сражении. В финале рассказа И.Бунина “Господин из Сан-Франциско” вокруг гигантского корабля бушует вьюга с” траурными от серебряной пены” валами волн и гудящая, “как погребальная месса”. Этот пейзаж выражает мысль Бунина об обреченности современной цивилизации, зашедшей в тупик.

 

62. ПОРТРЕТ — (франц. portrait — портрет, изображение) — воссоздание внешности персонажей эпических и драматургических произведений, внешнего облика людей в лирических стихотворениях (лицо, фигура, одежда, походка, жесты, манера держаться). Это один из основных приемов изображения человека в литературном произведении. Портрет, подчеркивая в человеке индивидуальные, неповторимые черты, является важным средством создания его образа.

Портретное описание относится к самым древним приемам словесного искусства. Уже в фольклорных произведениях изображение внешности людей использовалось не только для того, чтобы представить их. Портрет был средством авторской оценки героя (возвышающей, идеализирующей или негативной, уничижительной). В литературе обычный, «паспортный» портрет, представляющий человека, используется довольно широко. Однако в произведениях русских писателей XIX-ХХ вв. портретные описания несут чаще всего более значительную смысловую нагрузку. Портрет дает писателю широкие возможности для характеристики не только внешности, но и внутреннего мира человека, так как в облике человека всегда в большей или меньшей степени проявляются его взгляды на жизнь, характер, психологические особенности.

Психологический портрет — один из вариантов изображения внешности людей в литературе. В отличие от обычного портрета, главная цель которого — представить человека, психологический портрет связывает внешность героя с особенностями его внутреннего мира. Портретное описание указывает на состояние души героя, акцентирует внимание читателя на тех деталях внешнего облика человека, которые несут информацию о мыслях, чувствах, переживаниях и настроениях.

Существуют две разновидности психологического портрета:

1) в портретном описании может быть подчеркнуто соответствие внешности героя его внутреннему миру;

2) внешность героя и его внутренний мир соотносятся по принципу контраста.

Первая разновидность психологического портрета широко используется всеми писателями. Его основа — убеждение в том, что внешность человека — зеркало его души, особенно если это человек открытый, искренний, не умеющий или не желающий притворяться. Даже в замкнутом, скрытном человеке внимательный наблюдатель может различить тайное, за внешностью-«маской» рассмотреть истинное «лицо». Классический пример такого портрета — психологический портрет Печорина в повести «Максим Максимыч» («Герой нашего времени»). Портрет позволяет писателю обнаружить несоответствие внешнего облика героя его подлинным душевным качествам. Чаще всего под напускным равнодушием и спокойствием человека скрываются сильные страсти и волнения. Видимая бедность эмоций маскирует внутреннюю энергию, способность к глубоким переживаниям. Иногда это противоречие не сразу открывается читателю. Портреты-зарисовки Татьяны — светской дамы в восьмой главе романа «Евгений Онегин» напоминают статуи, расставленные в мастерской скульптора. Густая вуаль этикетно-дружелюбного светского общения скрывает ее подлинные переживания. Но это выясняется только в последней сцене, когда Онегин застает Татьяну плачущей над его письмом. Ему на мгновение показалось, что лед растаял. В этой по-домашнему одетой женщине он вдруг узнал "прежнюю Татьяну, трогательную и прекрасную в искреннем проявлении чувств: «Княгиня перед ним, одна, / Сидит, не убрана, бледна, / Письмо какое-то читает / И тихо слезы льет рекой, / Опершись на руку щекой» (Глава восьмая, XL). Другой вариант контрастного портрета позволяет писателям сразу же обнаружить способность героя к «мимикрии» — защитной реакции опытной и недоверчивой души. Так изображается, например, Андрей Болконский в романе Л. Н. Толстого «Война и мир» (том первый, часть 1, гл. XXV). Наедине с самим собой князь, собирающийся на войну, не скрывает своих чувств:

«Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой».

Но облик Болконского мгновенно меняется, как только он понимает, что его уединение будет нарушено. Перед нами — контрастный портрет, подчеркивающий обычную для героя потребность тщательно скрывать свое душевное состояние:

«Страшно ли было идти на войну, грустно ли бросить жену, — может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее спокойное выражение».

 

63. Комическое (от греч. koikós — весёлый, смешной, от komos — веселая ватага ряженых на сельском празднестве Диониса в Древней Греции), смешное. Начиная с Аристотеля, существует огромная литература о Комическое, его сущности и источнике; исключительная трудность его исчерпывающего объяснения обусловлена, во-первых, универсальностью Комическое (всё на свете можно рассматривать «серьёзно» и «комически»), а во-вторых, его необычайной динамичностью, его «природой Протея» (Жан Поль Рихтер), игровой способностью скрываться под любой личиной. Комическое часто противопоставляли трагическому (Аристотель, Ф. Шиллер, Ф. В. Шеллинг), возвышенному (Жан Поль Рихтер), совершенному (М. Мендельсон), серьёзному (Ф. Шлегель, И. Фолькельт), трогательному (Новалис), но достаточно известны трагикомический и высокий (т. е. возвышенный), серьёзный и трогательный (особенно в юморе) виды смешного. Сущность Комическое усматривали в «безобразном» (Платон), в «самоуничтожении безобразного» (немецкий эстетик-гегельянец Комическое Розенкранц), в разрешении чего-то важного в «ничто» (И. Кант), но чаще всего определяли формально, видя ее в несообразности, несоответствии (между действием и результатом, целью и средствами, понятием и объектом, и т.д.), а также в неожиданности (Ч. Дарвин); однако существует и Комическое «соответствия», и нередко впечатляет как раз Комическое «оправдавшегося ожидания» (суждения признанного комика, «шута», в его устах сугубо смешны). Мало удовлетворяя в роли универсальных формул, разные эстетические концепции Комическое, однако, довольно метко определяли существо той или иной разновидности Комическое, а через нее и некую грань Комическое в целом, т.к. «протеистичность» Комическое и сказывается в непринужденном переходе его форм друг в друга. Общую природу Комическое легче уловить, обратившись сперва в духе этимологии слова к известному у всех народов с незапамятных времён игровому, празднично весёлому (нередко с участием ряженых), коллективно самодеятельному народному смеху, например в карнавальных играх. Это смех от радостной беспечности избытка сил и свободы духа — в противовес гнетущим заботам и нужде предыдущих и предстоящих будней, повседневной серьёзности и вместе с тем смех возрождающий (в средние века его называли risus paschalis, «пасхальный смех» — после длительных лишений и запретов великого поста). К этому «воскрешающему» смеху («рекреационному», восстанавливающему силы) — как в школе во время перемены (рекреации) между двумя уроками, — когда в свои права вступает игровая фантазия, применимо из общих определений Комическое: «фантазирование... рассудка которому предоставлена полная свобода» (Jean Paul"s Sämmtliche Werke Bd 49 В. 1827 Tl 1, S. 161). На карнавальной площади, как и в частном доме за пиршественным столом, всегда и везде где миром правит игровой смех «комоса», воцаряется двузначная атмосфера действительности, преломленной сквозь призму изобретательной фантазии: богатый на выдумки «играющий человек» как бы подвизается в роли изобретательного «творческого человека». Все элементы смешного образа при этом взяты из жизни, у реального предмета (лица), но их соотношения, расположение, масштабы и акценты («композиция» предмета) преображены творческой фантазией; один из источников наслаждения от Комическое — это наше «узнаванием предмета под преображенной до неузнаваемого, например, в шарже, карикатуре, маской; сотворчество зрителей и слушателей. По содержанию смех универсальный и амбивалентный (двузначный — фамильярное сочетание в тоне смеха восхваления и поношения, хулы и хвалы) — это и смех синкретический как по месту действия — без «рампы», отделяющей в театре мир Комическое от реального мира зрителей, так и по исполнению — часто слияние в весельчаке автора, актёра и зрителя, например средневековый шут, древнерусский скоморох, комик в быту, который, импровизируя, потешается и над собой, и над слушателями, над своей натурой как над их натурой, откровенно (в состоянии «свободы духа») представленной. В празднично игровом, глубоко объективном по своей природе смехе как бы сама жизнь празднует и играет, а участники игры — лишь более или менее сознательные органы её. Высшие образцы этого (извечного, а по истокам —фольклорного) «собственно комического» в искусстве — это насквозь игровой образ Фальстафа у Шекспира, а также роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле. В синкретическом смехе потенциально или в зачаточном виде заложены многие виды Комическое, обособляющиеся затем в ходе развития культуры. Это, прежде всего ирония и юмор, противоположные по «правилам игры», по характеру личины. В иронии смешное скрывается под маской серьёзности, с преобладанием отрицательного (насмешливого) отношения к предмету; в юморе —серьёзное под маской смешного, обычное преобладанием положительного («смеющегося») отношения. Среди всех видов Комическое юмор отмечен в принципе миросозерцательным характером и сложностью тона в оценке жизни. В юморе «диалектика фантазии» приоткрывает за ничтожным — великое, за безумием — мудрость, за смешным — грустное («незримые миру слёзы», по словам Н. В. Гоголя). Притча о юморе гласит, что радость и горе встретились ночью в лесу и, не узнав друг друга, вступили в брачный союз, от которого родился юмор (М. Лацарус). Напротив, обличительный смех сатиры, предметом которого служат пороки, отличается вполне определенным (отрицательным, изобличающим) тоном оценки. Начиная с античности (Ювенал) существует, впрочем, и не комическая сатира, воодушевляемая одним негодованием. Но именно великим сатирикам (Дж. Свифт, М. Е. Салтыков-Щедрин) нередко свойственно перемежать серьёзное (социально значительное) с алогично забавным, абсурдным, как бы шутливо незначительным (персонаж с «фаршированной головой» у Салтыкова-Щедрина) — компенсаторная (восстанавливающая бодрость) функция смеха, в которой наглядно сказывается генетическая связь сатиры с собственно Комическое. По значению (уровню, глубине Комическое), таким образом, различаются высокие виды Комическое (величайший образец в литературе — Дон Кихот Сервантеса, смех над наиболее высоким в человеке) и всего лишь забавные, шутливые виды (каламбур, реализованные метафоры, дружеские шаржи и т.п.); к забавно Комическое применимо определение смешного у Аристотеля: «…ошибка и безобразие, никому не причиняющие страдания и ни для кого не пагубные» (Об искусстве поэзии, М., 1957, с. 53). Для Комическое обычно важна чувственно наглядная природа конкретного предмета, игра на утрировке величины элементов (карикатура, от итал. caricare — преувеличивать, утрировать), на фантастических сочетаниях (гротеск); но наряду с этим остроумие (острота), вырастая из сравнения, строится также на сближении далёких, более или менее отвлечённых понятий; остроумие — это «играющее суждение» (Комическое Фишер), «ряженый поп, брачующий любую пару» (Жан Поль Рихтер) вопреки воле «родственников» и общепринятым представлениям; комический эффект при этом как бы играет роль доказательства. По характеру эмоций, сопровождающих Комическое, и их культурному уровню различают смех презрительный, любовный, трогательный, жестокий (едкий и «терзающий», или саркастический, — см. Сарказм), трагикомический, утонченный, грубый, здоровый (естественный), больной и т.д. Весьма важно также духовное состояние «комика»: смех сознательный, когда человек владеет процессом Комическое, и, напротив, когда им играют внешние обстоятельства, жизнь (ставя в «смешное положение») или бессознательное играет им, как простым орудием, невольно «разоблачая» его («автоматизм Комическое», по А. Бергсону). Ещё Аристотель отметил, что смеяться свойственно только человеку (у некоторых высших видов животных, у человекоподобных обезьян и собак, наблюдаются зачаточные формы беззвучного смеха). Велико антропологическое значение Комическое; по словам И. В. Гете, ни в чем так не обнаруживается характер людей, как в том, что они находят смешным. Истина это равно применима к отдельным индивидам, целым обществам и эпохам (то, что не кажется смешным одной культурно-исторической среде, начиная с обычаев, одежды, занятий, обрядов, форм развлечений и т.п., вызывает смех у другой, и наоборот), а также к национальному характеру, как это обнаруживается и в искусстве (роль юмора, особенно эксцентрического, в английской, остроумия во французской литературе, сарказма в испанском искусстве: сатира Ф. Кеведо, графика Ф. Гойи). Величайшим объективным источником Комическое является, сохраняя при этом «игровой» характер, история человеческого общества, смена отживших социальных форм новыми. Старый строй общества — это «…лишь комедиант миропорядка, действительные герои которого уже умерли… Последний фазис всемирно-исторической формы есть ее комедия… Почему таков ход истории? Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым» (Маркс Комическое, см. Маркс Комическое и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 418). С полным правом можно говорить о «геркулесовой работе смеха» (М. Бахтин) в истории культуры по «очищению земли», по исцелению, освобождению человеческого сознания от всякого рода «чудищ» — ложных страхов, навязанных культов, отживших авторитетов и кумиров, — о духовно-терапевтической роли Комическое в быту и в искусстве.

Единственный предмет Комическое — это человек (и человекоподобное в зверях, птицах и т.д.). Комическое поэтому чуждо архитектуре, а др. искусствам свойственно в разной мере. Наиболее благоприятна для универсальной природы Комическое художественная литература, где на Комическое основан один из главных и наиболее игровой вид драмы — комедия.

 

64. «Автор-образ-читатель» – это не только известная литературоведческая связка, эстетическая триада, выработанная в результате мощного развития большой русской прозы в конце 19-го века. Вообще-то это основное отличие настоящей литературы от эрзаца и разного рода «письменности». Это не просто творческое кредо, но основополагающий принцип, по которым русская литература должна была развиваться дальше. Просматриваю прекрасно изданный том одной широко разрекламированной возле литературной дамы. Чувствуется, с огромным недовольством окружающими села она писать свою эпохальную прозу. И лепит, сердечная, открытым текстом о том, что замышляет ее герой-подлец, к какой «категории людей» он относится, настойчиво давая понять читателю, как нехорошо ему лично пополнять собою эту категорию. После нудного пространного «раскрытия образа» остается впечатление, будто мы с этой автаршей с трудом вскрывали тупым консервным ножом банку с чем-то там. Всю ее изуродовали и разъяли на части, как Сальери музыку, а там – дрянь какая-то на вечную тему детсадовских воспиталок «что такое хорошо, а что такое плохо». Такое ощущение, что дама школу так и не закончила. Открытая мораль в прозе недопустима. Да и в морализаторство автор пускается, если по существу сказать нечего, а сам образ не лепится. Вот и приходится обрывки читанного и виденного в телевизоре – склеивать липкой моралью. Хотя по идее, все мысли и внутренние монологи вне «открытого текста» должны лечь в основу художественного образа. Проза состоялась, когда в ней над всеми диалогами царит главный диалог писателя и читателя через образ. Только тогда и возникает эфемерная ткань литературы, витающая над письменностью. И здесь у писателя имеется лишь один шанс. Бессмысленно после хватать всех за рукав, извиняясь, что присутствующие поняли его «неправильно». Как уж поняли, так и поняли, второго дубля не имеет ни один роман. Все-таки этот жанр на русском предполагает создание достаточно объемной вещи, чтобы выразиться «правильно». Так, чтобы все поняли верно без разночтений. Бесконечные нынешние пояснения авторов нечитаемых «романов» критикам и журналистам, что именно «автор хотел сказать этим произведением» – являются главным признаком падения образности и мировоззренческого уровня большой русской прозы, неумения наладить самостоятельный диалог образа и читателя.

Эрзац письменности выглядит уж совсем гадко, когда образ даже не ворованный, не ручонками из пустой душонки вылепленный, а представляет собою идеологического гомункула. Типа доброго-доброго несгибаемого большевика, мученика идеи, у которого никогда, якобы, даже не возникает плотских мыслей. Все о народе думает.

Или вот как перед самой посадкой господин Ходорковский сделал бывшего Дениску Кораблева из «Денискиных рассказов» папы-Драгунского – координатором масштабного литературного конкурса, который должен был увековечить обаятельный художественный образ «состоявшихся в жизни людей». Неудивительно, что в результате главный прототип «героя нашего времени», вопреки пророчествам победивших в конкурсе литературных шедевров, оказался на нарах. Это советская литература дала омерзительное словосочетание «обобщающий образ». Все знают, как я резко реагирую, когда при мне кто-то начинает «обобщать» не по случаю, давая обобщенный образ народа-страдальца, народа-фашиста, народа-дегенерата, народа-труженика, народа, который «всё переживет», и т.п. «Земной поклон, дорогие товарищи!» – как говорится.

 

65. Массовая культура - Массовая культура, поп-культура, масскультура, культура большинства — культура, популярная и преобладающая среди широкого слоя населения в данном обществе. Она может включать в себя такие явления, как быт, развлечения (спорт, поп-музыка), средства массовой информации и т. п. Содержание массовой культуры обусловлено ежедневными происшествиями и событиями, стремлениями и потребностями, составляющими жизнь большинства населения (т. н. мейнстрима). Термин «массовая культура» получил широкое распространение благодаря трудам представителей Франкфуртской социологической школы.

Традиционная культура представлена сказками, преданиями, образами героев и другими явлениями, в которых переплетается память о значительных событиях в жизни больших групп людей (в том числе целых этносов) и вымысел. Чаще всего, образцы народной культуры отражают житейскую мудрость, которая дополняется конкретно-историческими обстоятельствами, закрепляющимися и передающимися из поколения в поколение рассказами. В большинстве случаев в них отражаются не реально имевшие место в действительности события, а социальные отношения между людьми, дополненные фантазией рассказчиков, их представлениями о добре и зле, идеальном обществе. В современном обществе представления о народной культуре испытывают существенное влияние работы ученых-исследователей XIX века, которые в рамках парадигм романтизма и позитивизма занимались сбором и публикацией образцов традиционной культуры (напр. Братья Гримм, Александр Афанасьев). При этом уже в эпоху средневековья появляются произведения, являющие собой отдельное явление по отношению к народной культуре, в котором важную роль играют абстрактные понятия — честь, доблесть, верность, представленные в европейской традиции рыцарскими романами — культура феодальной элиты (например, цикл о короле Артуре).

 

66. Литература среди других видов искусств

67. Литературные связи

 

⇐ Предыдущая1234567

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: