СРАЖЕНИЕ ПРИ БЕЛОЙ ГОРЕ 120 8 ноября 1620 г.

Богемская война тянулась уже почти три года, но дело не доходило еще до решительного столкновения. У чехов был большой перевес сил: на их стороне были моравцы, силезцы и значительная часть австрийцев, на помощь к ним шли и венгерцы. Однако для того чтобы взять

Вену, при нерешительности их вождей, у них все же не хватало сил. Папа посылал деньги, Испания и Польша - войска, и герцог Макс Баварский, в качестве главы лиги, сам приближался с изрядной армией.

Тем не менее, до последней минуты можно было сомневаться, дойдет ли дело до решительного сражения. Баварский герцог настаивал на том, чтобы воспользоваться значительным численным превосходством объединенных войск императора и лиги и прямо идти на Прагу (из Верхней Австрии). Однако главнокомандующий императорской армии Бюкуа, который перед этим вел успешную маневренную и малую войну, высказывал сомнения относительно целесообразности такого рискованного предприятия в столь позднее время года. Он предпочел бы ограничиться вытеснением при помощи маневрирования неприятеля из Нижней Австрии. Но герцог Макс настаивал на том, что необходимо принудить противника к сражению и под Прагой решить участь и Австрии, и Моравии. Бюкуа уступил; однако мы увидим, что смелое предприятие могло легко окончиться и неудачей.

Чешское войско под начальством Христиана Ангальтского пыталось задержать продвижение неприятеля, преграждая ему дорогу на выгодных, труднодоступных позициях. Союзная армия имела решимость продвигаться, обходя противника по дуге на север. Транспорт с провиантом мог за ней следовать из Баварии и в этом направлении, через перевалы Богемского Леса, и доставлялись благополучно. Лишь форсированным маршем удалось чехам, когда они заметили, что поход неприятеля действительно направляется на Прагу, снова преградить ему дорогу, заняв оборонительную позицию на Белой горе, в полумиле от Праги.

Позиция была чрезвычайно выгодная: справа она опиралась на окруженный стеною охотничий парк с укрепленным замком, слева шел довольно крутой обрыв, а с фронта протекал по болотистому лугу ручей Шарка, через который значительным силам можно было переправиться лишь по одному мосту.

Когда Тилли с достаточной дерзостью велел баварцам перейти по этому мосту и развернуться на том берегу перед фронтом неприятеля, на стороне чехов поняли, что настал момент напасть на баварцев и их разбить раньше, чем имперцы успеют переправиться через Шарку и придут к ним на помощь. Два полковника, Штубенфоль и Шлик, обратили внимание принца Христиана на исключительно благоприятный случай, и он готов был последовать их совету, однако генерал граф Гогенлое возражал, указывая на то, что баварцы смогут удержать за собою при помощи мушкетеров деревню Реп, расположенную по ту сторону моста, до тех пор, пока главные силы не переправятся через ручей, и что, перейдя в наступление, чехи откажутся от выгод превосходной оборонительной позиции. Христиан сдался на эти доводы и отказался от действительно многообещающих шансов атаки еще не развернувшего свои силы противника, предпочтя дать чисто оборонительное сражение; может быть, он продолжал надеяться до последней минуты, настолько импонировать неприятелю крепостью своей позиции, что последний вообще не решится его атаковать. Если бы эта надежда сбылась, то кампания была бы, наверно, выиграна чехами и без сражения.

Действительно, Бюкуа находил, что построение неприятельского войска на занимаемой им возвышенности нельзя было в достаточной мере обозреть, что неизвестно, какие у него построены окопы; что легко попасть под огонь артиллерии и мушкетов, которого не выдержат войска, и что тогда, с узким дефиле в тылу, все может погибнуть. Поэтому он предпочел бы обходом с юга заставить неприятеля покинуть свою позицию.

Но герцог Макс и Тилли, желавшие сражения, все же в конце концов взяли верх на военном совете, который был собран позади фронта уже развернутой армии. "Тот, кто хочет сразиться с врагом в открытом поле, - говорил впоследствии Тилли, - тот не может этого сделать иначе, как повернувшись к нему лицом и подвергая себя опасности его огня". Ведь было ясно, что обход едва ли мог быть выполнен, а отступление с раз уже занятого расположения было крайне опасно. Как численное, так и моральное превосходство было, несомненно, на стороне католической армии. Католики располагали приблизительно 28 000 человек121 против 21 000 чехов, которых все время теснили до самых стен Праги, и еще в предыдущую ночь произвели очень удачное нечаянное нападение на венгерцев, которое у этой существенной части войска богемского короля, насчитывавшей до 5 000 человек, вызвало сильный упадок духа и отбило охоту к бою.

Еще в то время как в лагере противника заседал военный совет, чехи работали усердно над укреплением своей позиции. В течение самого марша принц Ангальтский, намечая позицию на Белой горе, распорядился, чтобы там соорудили окопы. Он просил самого короля, который, опередив армию, поспешил в Прагу, чтобы тот озаботился выполнением этих работ. Однако в этом отношении сделано было очень мало, так как армия утратила шанцевый инструмент, который она везла с собою, а для получения 600 талеров, необходимых на заготовку лопат и заступов, надо было еще испросить согласия сословного правительства. При несколько большем рвении и чувстве долга на этом месте и располагая всего несколькими часами времени, можно было бы укрепить нагорную позицию настолько, что опасения Бюкуа вполне оправдались бы.

Но не только сооружение окопов недостаточно продвинулось вперед, но даже естественные выгоды местности остались неиспользованными. Правый фланг с его стеною парка и крутым подъемом был очень силен по самой природе. Его можно было бы занять более слабо, с тем, чтобы усилить левый фланг, расположенный на более пологом скате горы и потому более доступный, или собрать наготове резерв для контратаки. Между тем всю позицию заняли равномерно, построив войска в две линии чередующимися небольшими колоннами пехоты и кавалерии, с очень широкими интервалами между ними. 5 000 венгерской конницы должны были бы стоять частью в резерве, частью на крайнем левом фланге. Однако они опасались этого участка, считая, что он особенно подвержен артиллерийскому огню неприятеля, и расположились исключительно как резерв в третьей линии, в самой глубине позиции. По-видимому, внезапное нападение, которому они подверглись в предшествующую ночь, сильно подорвало их мораль.

Уже иезуит Фицсаймон, участвовавший в сражении в свите Бюкуа и оставивший нам отчет о нем, подкрепляя свои соображения рядом ученых реминисценций, почерпнутых из Ливия, отметил, что построение чехов было недостаточно глубоким122. Действительно, общее расстояние от стены парка до ската на левом фланге равнялось приблизительно одной трети мили, а численность всей чешской армии не превышала 21 000 человек. Твердое, продуманное командование, которое держало бы войско в своих руках, могло бы выправить положение, повторяем, ослабив правый фланг у парка и сохранив сильный резерв, чтобы двинуть его туда, где это понадобится. Но Христиан Ангальтский не был полководцем такого размаха. Это уже проявилось в его колебаниях, атаковать ли ему баварцев, когда они еще стояли изолированными, или нет; но если бы даже он сам был крупным, вполне уверенным в себе человеком, то все же он не располагал полной властью над подчиненными ему начальниками, а через них и над войсками.

Католическая армия не воспользовалась своим численным превосходством для охвата, который был вполне осуществим на левом фланге чехов, на участке, не занятом венгерцами; по-видимому, она заняла на обоих крыльях даже более короткий фронт, чем фронт противника. Тем глубже было ее построение. Как имперское войско, так и войско лиги построили свою пехоту каждое пятью большими квадратными колоннами в шахматном порядке, в две или три линии; рядом с пехотными колоннами и позади их была кавалерия, у имперцев построенная маленькими эскадронами, у лигистов - в более крупные колонны123.

Артиллерия работала с обеих сторон в период развертывания, но, по-видимому, не причиняла особого урона. Католическая артиллерия стояла внизу и должна была стрелять вверх, а у чехов было всего 6 более крупных и несколько мелких орудий.

Хотя баварцы, как мы видели, построились первыми, однако атаку повели сперва имперцы, находившиеся на правом фланге. Баварцам приходилось взбираться по крутому подъему, но не это, как думает Кребс, было причиной их позднего вступления в бой. Если бы они двинулись в наступление одновременно с имперцами, то крутой подъем мог бы задержать их вступление в бой не более, как на несколько минут; между тем большинство полков герцога, которому в первую голову принадлежит решение дать сражение, вообще не вступали в бой, ибо сражение было уже выиграно имперцами. Причину того, что сражение разыгралось как своего рода фланговое сражение, надо искать в известном компромиссе, заключенном в связи с имевшимися разногласиями, а именно - начать дело с попытки в виде перестрелки в широком масштабе, дабы убедиться, действительно ли позиция настолько сильна и укреплена, как то подозревали более боязливые. Естественно, эта перестрелка должна была начаться с правого крыла, где можно было легче обозреть местность, а так как она тотчас же развилась в сражение и быстро привела к решению, то оказалось, что развернувшейся прежде других и более всего стремившейся к бою части католической армии почти ничего не осталось делать.

Мысль, что решение дать сражение было еще не окончательным, может быть, также послужила основанием для принятия глубокого построения.

Не хотели сразу при первом же столкновении слишком много ставить на карту, желая сохранить сильные резервы.

Когда имперское войско, быстро поднявшись по пологому скату, приблизилось к левому крылу чехов, прежде всего навстречу им двинулись различные кавалерийские полки, которые, однако, после некоторых колебаний взад и вперед вынуждены были отступить перед превосходящими силами. Тогда двинулся Турнский пехотный полк, но, выпустив заряды из мушкетов на расстоянии 300-400 шагов, повернул назад и бежал. Главнокомандующий в своем донесении объясняет это поведение упадком духа войск, обусловленным предшествующими упущениями и неаккуратной выплатой жалования.

Но в сущности дела лежит и нечто иное. Мы видели, что у чехов боевой порядок был построен очень тонко; отдельные колонны были неглубоки и отдалены друг от друга большими интервалами. Такое построение дает большую свободу передвижений и совместных действий отдельных колонн в зависимости от обстоятельств. Но надо в этих преимуществах отдавать себе ясный отчет и уметь пользоваться ими. Иными словами, такое тонкое построение постулирует (требует) безусловно твердое и продуманное руководство как со стороны высшего командования, так и со стороны начальников отдельных полков. В данном случае мы не видим и признака такого командования. Мы уже видели, что построение было совершенно схематически равномерное, без малейшего соображения с условиями местности. Теперь мы видим, что из полка Турна двинулась вперед лишь его часть, находившаяся в первой линии124, и притом в такой момент, когда действовавшая рядом с нею кавалерия уже отступала. Ни вторая линия, ни стоявшие в третьей линии венгерцы не были двинуты одновременно вперед. Таким образом, первая линия Турнского полка при своем наступлении натолкнулась на значительно превосходящую ее числом пехоту и кавалерию. Не диво, что в этих условиях среди солдат сначала случилась заминка, а затем они бросились назад. Зачем вообще они двинулись вперед, вместо того чтобы сперва подпустить неприятеля в сферу своего огня, который надо было открыть с полной силой из своей первоначальной позиции с тем, чтобы затем вместе со стоявшей рядом кавалерией произвести контратаку? Весьма сомнительно, чтобы она увенчалась успехом, ввиду численного превосходства имперцев, так как за двумя передними пехотными колоннами следовали еще три, а за ними еще кавалерийские эскадроны, но выдвигать изолированный пехотный полк, не использовав наперед выгоды оборонительной позиции и оборонительного огня, значит - требовать слишком многого от солдат; это не могло даже при величайшем мужестве принести ни малейшей пользы. Надо еще удивляться, что войска второй линии, между которыми была и остальная часть Турнского полка, не присоединились тотчас же к беглецам, а устояли на месте, в то время как первая линия бежала назад через интервалы.

Одному храброму отряду рейтаров под предводительством молодого, 21-летнего Христиана Ангальтского, сына главнокомандующего, удалось одержать неожиданный успех отважной атакой из второй линии. Первая линия имперцев во время наступления и первых боев с чешской кавалерией, конечно, пришла в некоторое расстройство. Когда же Христиан внезапно ворвался в нее, он опрокинул кавалерию, на которую наткнулся, также рассеял и частью изрубил одну квадратную колонну пехоты. За ним последовали и другие части войска, двинулись и венгерцы из третьей линии. Но массы неприятельских войск были чересчур велики. Тилли послал на помощь рейтаров лиги, которые скоро осилили рейтаров Ангальта, а венгерцы и вовсе не ввязались в серьезную атаку.

Перед все далее и далее наступавшими католическими войсками, причем отличились и поляки, один чешский полк за другим обращался в бегство, или укрывался в охотничьем парке на правом крыле, где, атакованные со всех сторон, они вскоре погибли.

Сражение, начавшееся около полудня, продолжалось не более 1 S-2 часов. Значительной части баварских войск, стоявших на левом фланге, почти не пришлось вступить в бой.

Относительно построения обеих армий мы осведомлены не только из различных рассказов участников, но и из чертежей, приложенных к официальному баварскому отчету о кампании - "Журналу" (напечатанному в Мюнхене в 1621 г. у Рафаэля Садлера), и к отчетному докладу принца Христиана Ангальтского, представленному королю Фридриху (напечатанному в "Патриотическом архиве" за 1787 г.).

По "Журналу", пехота с обеих сторон была построена квадратными колоннами, с той лишь разницей, что у католиков колонны были со всех сторон (и сзади) окружены стрелками, тогда как у чехов стрелки частью окружали колонны, а частью образовывали длинные растянутые крылья, примкнутые к колоннам пикинеров.

Кавалерия католиков обозначена построенной совершенно правильно, у лигистов более крупными эскадронами, чем у имперцев.

Согласно приложенным к отчету Христиана чертежам, чешские войска, как пехота, так и кавалерия, были построены неглубоко, но при этом не отмечено относительное размещение стрелков и копейщиков. Чертежи баварского "Журнала", изображающие построение чехов, можно отнести к области фантазии; они, видимо, кое-что слыхали о крыльях, составленных из стрелков, и сконструировали такое построение из головы, но при этом не знали о главном - о тонком построении, в чем мы сомневаться не можем, ввиду чертежей самого чешского главнокомандующего.

Но как могло Христиану прийти в голову оставить такие широкие интервалы между столь тонко построенными отдельными единицами? Чертеж производит такое впечатление, словно войско первоначально было построено в одну линию (за исключением венгерцев). А затем каждая вторая колонна была выдвинута на 300 футов вперед, так что интервалы первой линии точно соответствовали ширине фронтов тонких колонн второй линии. При столкновении с неприятельским фронтом каждая отдельная колонна первой линии была бы, следовательно, тотчас же охвачена с обоих флангов, если бы вторая линия не поспешила броситься вперед, чтобы заполнить интервалы. Особенно пагубной оказалась бы для чешской пехоты, при подобном ее построении, неприятельская кавалерия. Объяснение этому надо искать в том, как это знал Христиан, что и у неприятеля не было сомкнутого фронта, а наступал он глубокими колоннами со значительными интервалами между ними. Таким образом, Христиан мог рассчитывать на то, что там, где все же угрожал охват фланга, вторая линия была достаточно близка, чтобы поспеть на помощь, и что широкие интервалы предоставляли наибольшую свободу движений каждой отдельной колонне.

Тем не менее естественно возникает вопрос, не явились ли широкие интервалы, изолировавшие отдельные войсковые части, одной из существенных причин поражения. Если бы чехи, вместо того чтобы разъединиться в две линии, были построены в одну сомкнутую линию, в таком построении выждали бы атаки, открыли бы возможно сильный огонь125 и лишь в последнюю минуту, по возможности, одновременно повели контратаку всей линией (ведь в качестве резерва во второй линии все же оставались еще венгерцы), то у них все-таки было бы больше шансов на победу. Не сыграла ли тут известную роль классическая реминисценция, злосчастный, доныне еще выплывающий призрак разделенного интервалами римского легиона (шахматный порядок Липсиуса, по Ливию, VIII, 8)? Как бы то ни было, в последующий период перешли к сомкнутым фронтам.

В памятной записке о непорядках, царивших в чешской армии, вероятно составленной самим Христианом Ангальтским ("Патриотический архив", т. VII, 1787 г., стр. 121), автор жалуется, что многие офицеры оказались не на высоте положения и пренебрежительно относились к нидерландскому методу ведения войны не понимая его. Если Христиан действительно так понимал нидерландский метод и так распорядился его применением, как нам передают и как то явствует из его собственных чертежей, то мы не можем уже так винить старых военных практиков, отрицавших этот метод. По-видимому, Христиану решительно недоставало всех качеств истинного полководца, и когда он жалуется, что у него слишком мало было полковников, так как генералы захватили все полковничьи места, то, может быть, это и правда, но опять-таки этот дефект в конечном счете приходится отнести к недостаточному охвату всего дела главнокомандующим.

В этом сражении приняли участие удивительно большое число разных народностей. На стороне чехов сражались австрийцы, венгерцы и нидерландцы; на стороне католиков - немцы, испанцы, итальянцы, валлоны и поляки.