На лирико-философской волне

 

«Пушкин» дал своеобразные жанровые ответвления. Тако­вы многомотивные композиции на темы философско-поэтического плана, например, на тему поэта и поэзии, Они часто строятся на определенных мотивах творчества одного или не­скольких поэтов. Их сочетание нередко возникает по принципу параллельного монтажа. В исполнительской же манере неред­ко сосуществуют две позиции — чтецкая и актерская.

При всем внешнем изяществе, легкости этот жанр необы­чайно труден и не каждый может добиться в нем творческих результатов. Он требует прежде всего большой эрудиции, дли­тельного изучения поэта или поэтов, мотивов их творчества — в развитии, обогащении. Он требует большой исполнитель­ской культуры, тонкого художественного вкуса. Найти точное сочетание поэзии и музыкального оформления — задача не из легких.

И тем не менее музыкально-лирическая композиция тем и мотивов широкого философского содержания получила рас­пространение на литературной эстраде у многих исполните­лей — профессиональных и самодеятельных.

В аналогичном ключе строится Н. Смаковой и другая лирико-философская композиция по стихам современных поэтов «Строки любви», Название говорит о теме.

Стихотворение приводится в сокращении.

В работе используется не только ассоциативный, но и диалогический монтаж. Стихи нередко образуют развернутые реплики диалога двух сердец. Исполняют композицию три пары (девушек и юношей) и двое ведущих.

По рабочему экземпляру с пометками режиссера можно судить о замысле.

Композиция формируется на сочетании поэтических моти­вов, каждому из которых соответствует свой эпизод.

Вот выдержки из записей режиссера: «I часть. Пролог

какой любви мы будем говорить, что такое любовь?).

II часть. Встречи — начало любви, это вечная тайна (зна­комство, любовь и дружба, сватовство).

III часть. Замужество — «Уж видно, чем любовь сильнее, тем за нее страшнее нам» (любовь и быт, ссоры, примирения, разлуки, тоска одиночества).

IV часть. Война — испытания любви («Если бы не война — как бы людям легко дышалось! Как бы людям светло люби­лось!»).

V часть. Мать («И кланяюсь всем матерям я в ноги, когда о матери своей пою»).

VI часть. Бессмертие (малыш, городская улица — улица жизни. «Мы будем жить на земле, пока будем любить»).

Таков план композиции. По нему можно понять содержание и структуру вещи. Ясно, что автор и режиссер стремится к философскому осмыслению темы.

Монтаж диалогов в драматургии моноспекталя

Вразбираемых примерах литмонтажной драматургии монотеатра мы в основном сталкивались с действием одного типа. Это — развернутый монолог, литмонтаж монологов Либо монолог, обращенный к сидящим в зале, либо интроспектив­ный— размышление вслух. Иными словами, драматургия тяготела к формам лирики, представляющей, как известно, поток сознания лирического героя, его реакцию на событие, ситуацию.

В современной практике литературного монотеатра наблю­даются тенденции приближения к традиционным формам те­атральной драматургии. Последняя нередко используется впрямую в репертуаре театра одного актера. Уже говорилось, что Яхонтов путем монгажа создавал своеобразные диалоги, сталкивая фрагменты, реплики писем, за которыми стояли характеры их авторов и адресатов. Сегодня исполнители до­вольно часто привлекают в сценарную основу своих программ готовые диалоги, написанные тем или иным автором рассказа, повести, романа. Источником диалогов может служить и дра­матическая поэзия.

Речь идет о создании такой драматургии, основу которой составляет монтаж диалогов, взятых из разных литературных источников (одного или нескольких авторов), когда сталки­ваются разные точки зрения на жизнь.

И в новой работе «Диалоги», где в строении драматургии используются приемы литмонтажа, «четвертая стена» в основ­ном сохранена. Может быть, Рецептер творит обычный театр, но с одним актером, играющим всех персонажей зрелища? Да, по некоторым внешним признакам может родиться такое пред­положение. И тем не менее его театр — литературно-поэтиче­ский с типичной во многом для него драматургией. Основ­ным монтажным кадром, структурным звеном целого становится диалог, поединок разных точек зрения. Нередко предметом художественного исследования Рецептера оказы­вается диалог противоречивых сторон одного сознания.

Третий диалог — «Фауст и смерть». Сюда же, кроме сцены из Фауста, подключаются пушкинские наброски к этому про­изведению. В диалоге раскрывается другой аспект темы художника-творца: непрекращающееся познание, искус, не имеющий запретных зон. Познание не только рационально, оно связано с эмоциональным переживанием того, что пости­жение несет не одну радость, но и тоску и скептицизм.

Четвертым диалогом моноспектакля становится «Моцарт и Сальери», одна из маленьких трагедий А. Пушкина — произ­ведение, которое на каждом новом спектакле как бы заново исследуется артистом инструментом сценического действия.

Процесс этот продолжается, сценическое воплощение пока «ще не вылилось в законченные смысловые формулы, к чему очевидно и не стремится артист. В этом его кредо: художест­венное познание шедевра — безгранично. Каждый спектакль должен открывать в нем новые пласты многозначного содер­жания.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С чего начать?

Впредыдущих главах не раз акцентировалась мысль о сложности и трудности направления исполнительского ис­кусства, которому посвящена эта книга. Возникает вопрос — с чего же начать?

Известно, что чем труднее задачи, тем более необходимо пройти путь от простого к сложному. Нужно постепенно под­готовить себя, образовать, накопить навыки, как называл их Яхонтов, «композиторские» и исполнительские. Опыт показы­вает, что путь к большим и сложным формам (отделению, вечеровой программе) проходит через малую форму — концерт­ное выступление.

Нельзя забывать, что уже сам выход исполнителя на сцену предполагает какое-то определенное высказывание, зависящее прежде всего от предмета разговора. Исполняя произвольный набор стихов, чтец становится сбивчивым и не­последовательным в своем высказывании. Он не может напра­вить восприятие слушателя в определенное русло. Хотя каждое в отдельности стихотворение может быть интересным.

Одним из решений проблемы номера, отдельного выступле­ния, нам думается, является монтаж цикла.

Цикл в исполнительском искусстве уже сам по себе пред­полагает некую завершенность высказывания. Причем завер­шенность тематическую. Возможен прием недосказанности. Но конкретно поставленная тема, ее развитие и вывод автора и исполнителя—это и составляет завершенность высказыва­ния в цикле.

Мы видели у Яхонтова, что части, главы в композициях, литмонтажах «Ленин», «Война» и др.— своего рода циклы, за­вершенные этапы в развертывании главной темы выступления. Его принципы монтажа отдельной части, цикла распростра­нялись и на произведение в целом. Но прежде чем обратиться к циклу-монтажу, мы остановимся и на других традициях в монтировке цикла Они также развиваются на современной литературной эстраде.

Речь идет о такого рода цикле, который строится из не­скольких цельных произведений.

Движение основной мысли цикла, целостность зависит от характера отобранных произведений, объединенных темати­ческим родством, от порядка их расположения. Иными слова­ми, принципом отбора произведений, сведения их в цикл, является общность по теме. Прослеживается ее обогащение в разных произведениях одного или нескольких авторов. При­чем важно услышать своеобразие каждого автора, его миро­ощущение, стилевые особенности. И не просто услышать, но и попытаться донести с помощью звучащего слова это своеоб­разие до зрителя.

Эта форма выступления принадлежит представителям классического искусства художественного слова. Через нее необходимо пройти всем, кто вступает на путь литмонтажа. Она учит понимать принципы сближения текстов по тематическому признаку, учит слышать избранную тему в разных источниках. Такой навык особенно пригодится в практике лит­монтажа.

В цикле сталкиваются три точки зрения на миссию худож­ника. Одну из них представляет Гастон, бунтарь-одиночка, рыцарь публичных скандалов, своего рода «пощечин общест­венному вкусу», другую — автомат-проигрыватель: «за что мне заплачено, то я и ору»; третью — французский шансонье Жак Брель и солидарный с ним Е. Евтушенко, т;ля которых миссия художника — миссия гражданина, властителя народных дум: «Мы дети баррикад, мы — сами баррикады».

Существует и другой путь создания цикла из цельных про­изведений, объединенных общностью темы.

На него чаще вступают мастера художественного слова и гораздо реже им пользуются в самодеятельности.

Основа принципа подбора таких циклов не цепь рассужде­ний на тему, развернутый монолог, а небольшой сюжет, воз­никающий в результате определенного чередования стихов, раскрывающих человеческие отношения, связи в изменении, событийно.

Например, монтируя цикл из пушкинской любовной лири­ки, замечательный мастер художественного слова Д. Н. Жу­равлев стремится как бы штрихпунктирно наметить события любовной биографии — зарождение чувства, любовное томление, грусть расставания, разлука, снова встреча, побуждающая к жизни уже было затухающий огонь. «Сюжетная канва» цик­ла приводит Журавлева к поразительному эффекту. Его мож­но назвать открытием первозданности стиха. Артист как будто сбрасывает многолетние наслоения исполнительских штампов. Поставленное в определенное окружение текстов «зачитанное» стихотворение начинает по-новому сверкать отраженным све­том контекста. Такое поразительное превращение происходит с пушкинским стихом «Я помню чудное мгновенье», поставлен­ным в любовный цикл. Казалось бы, что можно в нем открыть еще? Сотни, тысячи раз исполненное, спетое на музыку гени­ального Глинки, оно будто заново оживает у Журавлева. Артист рассказывает в цикле небольшую лирическую повесть, кульминацией которой становится возрождение в памяти об­лика любимой —пробуждение, воскрешение сердца, забивше­гося вновь пламенно и учащенно.

Так называемый сюжетный лирический цикл, содержит из­вестную долю условности. Монтажный сюжет новеллы, напри­мер, любовной, выстраивается и поэтом и исполнителем. Последний прибегает и к некоторому домысливанию, допу­скает отступление от фактической, биографической логики движения событий в судьбе поэта. Например, автор пишет стихи в разное время и разным адресатам. А исполнитель, монтажируя их в цикл, создает лирическую повесть, где адресат обобщен. Интерес сосредоточивается на внутреннем движении переживаний лирического героя. Предметом воплощения ста­новятся события духовной, а не бытовой биографии поэта. В цикле возникает не конкретный портрет возлюбленной, а поэтический, обобщенный образ любви поэта — вот что учи­тывается исполнителем, когда он строит монтаж лирических стихов, слагая их в цикл.

Сюжетный цикл-монтаж

 

Мы рассказали о принципах строения тематического цик­ла — бессюжетного и сюжетного, основанного на соединении цельных произведений.

Следующим этапом могут явиться подступы к циклу, где используются уже отдельные приемы литмонтажа.

Не нужно спешить с пробами сочетания разнофактурного материала: поэзии и документа, авторов разных эпох и наро­дов.

Естественнее обратиться к циклу с сюжетным началом. Как уже говорилось выше, оно-то и обеспечивает большую нагляд­ность и доходчивость в восприятии Образный пример воспри­нимается лучше, нежели пространное рассуждение, пусть в метафорической форме

И так. монтажируются произведения одного или нескольких авторов. Как всегда, в основу цикла кладется конкретная те­ма, которая нередко выносится в название цикла. Основное средство ее развертывания — монтаж стихотворных или про­заических произведений, либо их отрывков, содержащих точно обозначенную ситуацию, так сказать, мини-новеллу. Связь между ними — не прямая, логически последовательная, а ассоциативная. Ее укрепляет многопланово используемый сквозной мотив-рефрен. Им же иногда определяется основная тема или подытоживаются ее этапы развития. Рефрен в про­цессе развертывания цикла обогащается новыми смысловыми гранями.

Повторяем цикл, основанный на монтаже ситуаций, то есть содержащий в результате строения сюжетное начало, доступен для восприятия самой широкой аудитории. Он легко включает­ся в любой концерт — эстрадный, тематический, смешанный.

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: