 |
Петр Румянцев. Неизвестный художник. XVIII в.
|
|
|
|
Петр Румянцев
Неизвестный художник. XVIII в.
Пока новый командующий следовал к расположению войск, турки оставили Хотин сами и отступили. Они копили силы, чтобы обеспечить себе максимальное превосходство в большом сражении.
Бухарест дался русским тоже без боя, но мощную крепость Браилов взять не удалось. На том фронт и остановился, сухопутная кампания 1769 года закончилась.
Интересные события тем временем происходили на море.
На одном из первых заседаний Совета граф Григорий Орлов предложил отправить в Средиземноморье, вокруг всей Европы, эскадру, чтобы перевезти десант для высадки в тылу у турок. Предполагалось, что это вызовет восстание среди православных подданных султана, греков и балканских славян.
Идея выглядела красиво, но возникли трудности с ее реализацией. Слишком уж в жалком состоянии пребывал флот. Адмирал Свиридов смог вывести в море только семь больших кораблей и семь вспомогательных, причем один из них, самый новый, скоро вернулся обратно из-за дефектов конструкции. В Копенгагене пришлось надолго остановиться, чтобы произвести ремонт остальных. «Желание большей части офицеров к возврату, а не к продолжению экспедиции клонится», – докладывал в Петербург тамошний посланник. Екатерина писала адмиралу:
Прошу вас для самого Бога, соберите силы душевные и не допустите до посрамления пред всем светом. Вся Европа на вас и вашу экспедицию смотрит.
Поплыли дальше, но до Средиземного моря добралась только половина эскадры. Зато вышло воззвание к грекам и славянам, на которых только и оставалась надежда. Предприятие напросился возглавить Алексей Орлов, в то время путешествовавший по Италии.
|
|
|
Из авантюры с христианским восстанием ничего не вышло. Увидев, что русских солдат мало, местные жители не торопились браться за оружие, а те, что все-таки отважились, были в мае 1770 года разгромлены возле пелопонесской крепости Модон. «Сей неблагополучный день превратил все обстоятельства и отнял всю надежду иметь успехи на земле», – сообщал императрице Орлов.
У графа оставался только один способ реабилитироваться в глазах государыни – дать морское сражение. Он решил поставить всё на карту, блеском своего имени и напором отодвинул на второй план морских начальников (прибыл еще один отряд кораблей под командой специально нанятого англичанина контр-адмирала Джона Эльфинстона), и 24 июня приказал атаковать турецкий флот, стоявший в Хиосском проливе, близ крепости Чесма.
Перед боем Орлов выпустил довольно странный приказ, в котором говорилось: «По неизвестным распоряжениям неприятельскаго флота, каким образом оной атаковать, диспозиция не предписывается, а по усмотрению впредь дана быть имеет». Поэтому сражение получилось своеобразное: два флагманских корабля, русский и турецкий, сцепились на абордаж, загорелись и взлетели на воздух. Оба экипажа почти полностью погибли.
Но после ужасного взрыва русские остались на месте, а турки в панике отступили в Чесменскую бухту. Победа была не столько военной, сколько психологической.
Поэтому следующей ночью деморализованные турки без большого сопротивления дали русским брандерам сжечь все свои корабли; матросы спаслись бегством на лодках и вплавь.
Дерзкий ход Алексея Орлова сработал. По счастью, турецкий флот оказался еще хуже русского. Сам граф викторией не обольщался и впоследствии писал: «Если б мы не с турками имели дело, всех бы легко передавили».
В это время на другом театре войны события развивались не менее драматично. Румянцев переправился через Днестр, и главные силы враждующих сторон изготовились к решающей битве.
|
|
|
7 июля 1770 года на реке Ларга произошло первое столкновение, в котором Румянцев потеснил турецко-татарское войско, а две недели спустя на реке Кагул наконец состоялось генеральное сражение.
Великий везирь Халил-паша привел 150 тысяч воинов. Части регулярного строя, правда, составляли меньшинство. В основном это были недисциплинированные разношерстные отряды, но Румянцев смог вывести в поле всего 20 тысяч, и у везиря был расчет задавить неприятеля численным преимуществом.
При подобном соотношении сил русским было бы логично обороняться, но командующий готовил свою небольшую армию к атаке.
Битва продемонстрировала несомненное преимущество дисциплины, маневрирования и координированного огня над хаотичным натиском. Особенно отличилась артиллерия, традиционно самый сильный род войск в русской армии.
Отбив нападения самых боеспособных турецких подразделений, Румянцев сам перешел в наступление, и скученность османской армии пошла ей во вред. Охваченная паникой конница затоптала собственную пехоту, та в свою очередь обратилась в бегство, опрокидывая свежие части, еще не вступившие в бой. Остановить эту массу было невозможно.
Русская конница преследовала разбитого неприятеля до самого Дуная, захватила множество пленных и всю артиллерию. Турецкая армия потеряла около двадцати тысяч воинов и 140 пушек. Потери Румянцева были незначительны.
Гораздо тяжелее далась русским крепость Бендеры, которую генерал-аншеф Петр Панин взял приступом в начале осени. Турки там отчаянно защищались, и осаждающие потеряли 6 000 солдат – вшестеро больше, чем Румянцев при Кагуле.
И все же, несмотря на славные победы кампании 1770 года, ее общий итог выглядел неблестяще. Турция сохранила армию, а попытка открыть «второй фронт» на Балканах провалилась.
Война обещала быть долгой.
В следующем году на Дунае, где стояли друг напротив друга основные силы враждующих сторон, ничего эпохального не произошло. Форсировать широкую реку Румянцев не решался – не хватало войск. Единственным успехом, очень дорого давшимся, было взятие не слишком важной крепости Журжа (нынешний румынский Джурджу).
|
|
|
Главные события развернулись на восточном фронте, где генерал-аншеф Василий Долгоруков прорвался через Перекоп в Крым и захватил весь полуостров. Хан Селим-Гирей эвакуировался в Турцию, оставшиеся мурзы выбрали другого хана, Сахиб-Гирея, и тот заключил с Россией мир, признав верховенство императрицы, разорвав отношения со Стамбулом и даже согласившись на то, что в крымских крепостях останутся русские гарнизоны.
Потеря союзника заставила султана начать переговоры, что надолго приостановило военные действия. Весь 1772 год уполномоченные сходились, расходились, снова пытались договориться. Аппетиты Петербурга очень увеличились по сравнению с первоначальными мечтами всего лишь о черноморской торговле. На нее-то Турция соглашалась, отдавала она и Азов с Таганрогом, но теперь Екатерина требовала от султана отказаться от Крыма.
В конце концов Россия по уже сложившейся традиции решила подкрепить дипломатию иными средствами. Румянцеву было приказано «вынудить у неприятеля силою оружия то, чего доселе не могли переговорами достигнуть».
Весной 1773 года опять загрохотали пушки.
Было много маленьких и средних боев, в основном успешных для русского оружия, но ни одной значительной победы. Румянцев переправился было через Дунай, но, столкнувшись с упорным сопротивлением, оказался вынужден вернуться. Осаждали большую крепость Силистрию – и не смогли взять. Поздней осенью предприняли поход в Болгарию, к Варне и Шумле, но дело тоже не увенчалось успехом.
|
|
|
